– Дело срочное. Только что на стенде с ориентировками я видел подозреваемого. Кажется, Савельев его фамилия. Так вот, я его видел прямо на улице.

– Секунду, кажется, есть такой… – голос дежурного был отстраненный. Из трубки слышалось шуршание бумаги – наверное, копался в стопке ориентировок. – Да, верно! Савельев Алексей. Назовите адрес, где его видели!

– Улица Лазарева, дом девять. Сейчас он сидит на детской площадке, читает газету.

– Принято, спасибо за информацию. Еще раз, напомните вашу фамилию, имя и откуда вы звоните?

– Это мой гражданский долг. Как же не помочь родной милиции-то? А зовут меня Ветров Михаил Петрович. Улица Лазарева. Дом восемь, квартира тридцать три.

Далее дежурный еще раз поблагодарил за сигнал и положил трубку.

Немного подумав, я отошел к краю тротуара и увидел там малоприметную лавочку. Уселся на нее, принялся ждать, Не прошло и семи минут, как из двора выкатился знакомый желтый «Бобик» и резко свернул в мою сторону. Очевидно – несся на организованный мной ложный вызов. Наверное, поблизости никого больше не оказалось.

Я сидел за кустарником сирени, поэтому совершенно не опасался того, что меня кто-то опознает, тем более на ходу.

Итак, реакция пошла. Мой обманный маневр удался, значит, пора действовать дальше.

Я повторно вернулся к автомату, набрал уже свой домашний номер.

Трубку снова взяла Настя.

– Алло? – голос у нее был взволнованный. Я мысленно выругался.

– Настя, это я… Как у вас там обстановка? – стараясь говорить спокойно, произнес я.

– Леша? Ой… А у нас тут все плохо. От нас только что милиция ушла. Тебя искали.

– Правда? – искренне удивился я. – Так, а ну-ка, дай маму!

Несколько секунд и я услышал ее голос.

– Леша, Леш… Что происходит? – голосу нее дрожал от сильного волнения. Но хотя бы не плакала, а это уже хороший знак. Интересно, что они ей наговорили? – Ты где?

– Я в городе, недалеко от дома. Честно говоря, я и сам не понимаю, мам… Ошибка какая-то у них в базе. Нас утром командир отпустил в увольнение, только на самом деле, никакое это не увольнение. Это непростое учебное задание. Ну, я тебе потом все подробно расскажу. В общем, новый род войск, куда я попал, особый… Короче, мне нужно срочно вернуться обратно в свою воинскую часть. Кажется, знаю, в чем проблема и как все это исправить. Как только я это сделаю, все закончится.

– Леша, ты меня обманываешь? – голос у матери по-прежнему дрожал, хотя она и держала себя в руках.

– Нет, мам. Не обманываю, – сдержанно ответил я. – Обещаю, я все тебе расскажу, как придет время. А сейчас не волнуйся, пожалуйста. Я понимаю, что все это звучит очень странно. Просто прошу, поверь мне.

– Я верю. Кому же мне верить, как не собственному сыну?! Ой, что же дальше будет-то?

– Так, а что вообще тебе сказали офицеры милиции? – мне нужно было знать, в чем меня обвиняют. – Сколько их было? Ничего странного не заметила?

– Да не знаю я… Было двое. С виду обычные. Ну, вроде как ты дезертировал и украл какие-то важные документы из воинской части. Ты ж там служил. Вот, что-то выяснили и, наверное, приехали для допроса.

– Бред какой-то… – проворчал я. – А впрочем, если и так… Скорее всего, наряд милиции уже приехал на мое прежнее место службы, на станцию Янов, в строительный батальон. Да только все документы оттуда уехали вместе со мной. И скорее всего, никаких сведений относительно моего нового места службы у них нет. Тут комитет постарался.

Я даже улыбнулся – надо же, как все закрутилось. Прекрасно смоделированная ситуация. Чекисты решили не только меня проверить, но и местную милицию взбодрить. Это точно комитет госбезопасности, только они на такое способны. Даже не верилось – слишком все круто закрутилось, не по-советски совсем. Но с другой стороны, такие фильмы как «Место встречи изменить нельзя», в те года тоже казались нереалистичными, приближенными к фантастике. А сейчас такие дела гремят, что ой-ей-ей. Вспомнить только громкое дело про «Новоульяновского душителя»… Как раз про него недавно в старой газете прочитал.

И чего я про это вспомнил?

Стоп! Когда я копался в личных вещах Андрея Нагорного, мне попался журнал из «Союзпечати» города Новоульяновска. Наверняка, он привез его именно оттуда. А сегодня Григорий обронил, что у него семья в том же городе. Так может, он потому и не знает никакого Андрея Нагорного – на самом деле у него другая фамилия?! Кажется, это реально его сын.

Встряхнул головой, отгоняя ненужные мысли прочь.

Нет, вряд ли. Я слишком увлекся и перегибаю палку.

– Леша, почему ты молчишь? – вновь заволновалась мама.

– А-а, да ничего мам, я во всем разберусь. Обещаю.

– Я очень надеюсь, что ты знаешь, о чем говоришь.

– Разве я когда-нибудь врал?

– Нет, но…

– Так, мам… Я тебя очень люблю! Это главное! А еще, я говорю абсолютную правду! – голос у меня звучал решительно, и мама, видимо, поняла, что я знаю, как исправить ситуацию. – Мам, а Настя еще дома?

– Конечно, – спросила она. – Я ее за хлебом собиралась отправить.

– Дай, ей, пожалуйста, трубку. Есть для нее секретная информация, – прямо в трубку улыбнулся я.

Невнятный шум, голос мамы, потрескивание.

– Да? – раздался детский голос.

– Настя, мне нужно, чтобы ты сделала очень простую вещь. Поможешь?

– Конечно, – неуверенно отозвалась та. – А что нужно сделать?

– Зайди в мою комнату, там висит моя темно-синяя военная форма. В нагрудном кармане документы. Возьми их все, и вынесли на улицу. Только ничего не потеряй. Я буду ждать тебя у вагончика с мороженым. Да, того, что на углу второго дома. Справишься?

– Да чего тут сложного?! А саму одежду военную нужно нести?

– Нет, одежду не нужно. Слишком много возни с ней, еще и обувь тяжелая. Давай только документы. Если кто-то спросит по пути, скажи, что просто идешь за мороженым. Обо мне никому ни слова. А я для тебя мороженое куплю, хочешь?

– Ага, эскимо, – обрадовалась Настя. – На палочке.

– Договорились, – весело ответил я. – Можешь прямо сейчас?

– Конечно. Я скоро.

Трубка легла обратно.

Я облегченно выдохнул. Как только все закончится, нужно будет обязательно все рассказать маме, причем так, как оно есть на самом деле. Разумеется, без истории с «попаданством».

Вышел из телефонной будки и быстрым шагом отправился к своему дому. Там на углу был вагончик с мороженым. Тот самый, где покупал пломбир Генка Иванец, когда его привез отец.

Я даже улыбнулся. Примерно год прошел с тех пор, а казалось, что только вчера.

Двинулся по тротуару, ведущему к дому. Не сразу заметил, что навстречу мне идет молодой человек в клетчатой рубашке с коротким рукавом и спортивных шортах. В руках у него была авоська, а в ней хорошо различалась трехлитровая банка с пивом.

До него оставалось метров двадцать, когда я случайно обратил внимание на его лицо. Вот дерьмо, это же Миша Пащенко!

Ох, не хотелось мне сейчас сталкиваться с этим уродом… Вот что значит, не в то время и не в том месте. Какого черта этот отморозок делает в моем районе? Что, пиво купить негде больше? Может, конечно, там и не пиво, а скажем, квас…

Хоть я и замедлил шаг, но избежать встречи было уже невозможно.

Когда между нами расстояние сократилось до десяти метров, тот вскинул голову и тоже меня узнал.

– Савельев?! – вырвалось у него. Даже остановился, в нерешительности. – Т-ты?

На меня накатило тяжелое чувство, хотелось раз и навсегда пришибить этого козла. За Женьку, за ту девчонку, что он сбил… За то, что Юльке проходу не давал. Просто за то, что доставил людям столько проблем и остался не при делах. Гнида, самая натуральная.

Посмотрел на него злым взглядом. Нет, определенно, сейчас не та обстановка, в которой можно выяснять отношения, лишний шум поднимется. Я намеревался просто пройти мимо, но он сам не оставил мне выбора.

– Савельев, а ты же в розыске! – с наглым выражением лица, воскликнул он.

Уже в следующую секунду, он истошно заорал:

– Милиция! Милиция! Сюда!

Глава 4. Тяжелый понедельник

Я остановился как вкопанный, резко развернулся и рванул к Пащенко.

Видимо, он ожидал какой-то иной реакции, потому что мой рывок заставил его попятиться.

– Ну, с-сука!

Мишу перекосило от моей реакции – наверное, рассчитывал, что услышав про милицию, я убегу? Он неловко взмахнул авоськой, хотел ударить меня банкой с пивом. Не рассчитал, взмах получился слабый. Оттолкнув от себя импровизированное оружие, я совершил рывок и с ходу, дал ему в нос.

Вернее, мне так показалось. В последнюю секунду, там, где был нос, оказался лоб отморозка. Естественно, такой удар оказался куда менее эффективен, так еще и прошел вскользь.

Пащенко охнул, выронил авоську. Та упала на серый асфальт, послышался звон разбитого стекла. Мгновенно образовалась пенистая лужа.

Я нанес второй удар, на этот раз попал в плечо. Миша отступил назад, сгруппировался и выкинул руку вперед, затем выполнил хук справа.

Уклонившись, я отшатнулся влево.

– Ой, что делается! – вдруг завопил женский голос, совсем рядом с нами. – Милиция!

Увлекшись постороннему обстоятельству, я потерял противника из виду, за что едва не поплатился. Успел прикрыться блоком, но кулак Пащенко соскользнул и зацепил мою правую скулу.

Получилось больно, но вполне терпимо.

Вот дерьмо, а ведь Миша-то существенно подрос в плане бокса. Наверняка где-то серьезно занимался, это сразу видно. Однако кто же мог взяться за обучение такого придурка?

К счастью, я не боксер – иначе наш спарринг мог затянуться надолго.

Армейский рукопашный бой существенно отличается от бокса. В нем гораздо меньше ограничений, и он идеально подходит для самообороны. Именно в этом и состоит мое преимущество.

Видимо, противник почувствовал мое замешательство, но расценил его по-своему.

– Что, Савельев, не ожидал? – злобно усмехнулся, демонстративно изобразив «бой с тенью».

Держа его в поле зрения, я никак не отреагировал. Лишь шагнул назад, чтобы не наступить на разбросанные осколки стекла. И видимо, Миша решил, что я собираюсь сдавать позиции. Теперь уже он пошел в атаку, размахивая кулаками.

Честно говоря, я не такой уж и специалист по рукопашному бою. Да, навыки имеются, хотя будучи подполковником, тренировки я посещал редко. Однако в то время, когда я еще ходил в капитанах, часто был на соревнованиях, являлся довольно серьезным противником. Имелось несколько наградных грамот и даже один кубок за второе место по области.

И сейчас я собирался кое-что провернуть.

Терпеливо выждал, пока Пащенко выкинет прямой кулак, ловко перехватил его. Дернул на себя и тут же обхватил торс противника ногами. Меняя центр тяжести так, как мне было нужно, и собственной массой заваливая противника влево, я взял его руку в силовой захват.

В итоге получился кувырок. Едва сдерживая себя от злости и накатившей ненависти, скрутил руку так, что хрустнул локтевой сустав.

Пащенко, не сообразивший, что произошло, тут же взвыл от боли, резко задергался. Практически перестав сопротивляться, он вдруг затих. Я слышал лишь сопение, скрип зубов. Лишь через несколько секунд я понял, что именно он пытался сделать. Вдруг я ощутил острую боль в правом бедре, даже вскрикнул от неожиданности. Этот отморозок как-то умудрился вонзить мне в ногу небольшой осколок стекла. Сам себе располосовал ладонь, но видимо, его это несильно волновало.

Внезапно на меня накатила такая злость, что захотелось пришибить эту подлую скотину. Извернулся, и со всей силы пнул кроссовком прямо ему в морду, да так, что даже зубы клацнули. Миша глухо стукнулся головой о бордюр, что-то булькнул и затих.

– Гнида, – выдохнул я, отпуская обмякшее тело.