– Разве что размеры, но они же и являются недостатком сего аппарата. Маленький не вооружить в достаточной степени, а большой ничем не отличается от дирижабля по своим характеристикам.

И уж тем более ни один одарённый никогда не согласится сесть в эту летающую мебель.

– Я бы сел, Николай Николаевич.

– Вы одарённый? Хотя о чём это я, неодарённый не появился бы в обществе милых девочек из известных фамилий.

– И ещё, – добавил Вася, не желая развивать тему милых девочек. – Разве аппараты тяжелее воздуха нуждаются в антигравитации? Мне видится…

Красный замолчал, так как к ним сквозь фланирующую публику целеустремлённо пробивался худощавый господин средних лет, на ходу достававший из кармана…

– Что же ты, сука, творишь? – Вася толкнул в сторону Поликарпова и выставил щит, тут же вспыхнувший от попадания первой пули. После второй защита схлопнулась, не выдержав непомерной нагрузки.

От третьей пули Красный ушёл перекатом и ещё в кувырке потянул из наплечной кобуры браунинг. Когда-то капитан Родионов неплохо стрелял и занимал призовые места на первенстве округа, поэтому… Хлоп! Нога террориста подломилась в согнувшемся в обратную сторону колене. Хлоп! Локоть правой руки вспух красным фонтанчиком.

Что за идиот бросился вперёд, перекрывая нападавшего? Пардон, вовсе не идиот, а тайный сопровождающий из дворцовой полиции. И женский визг по всему залу, переходящий в ультразвук.

– По башке, по башке ему не колоти! – орал какой-то генерал с крохотным для его огромной ручищи ТК. – Ты его забьёшь, придурок! Живым берите!

Вся эта суета проходила мимо Василия незамеченной. Он лежал на ковровой дорожке и любовался люстрой. Мыслей не было, обычное облегчение и усталость, как после тяжёлой работы. Двое в штатском ненавязчиво отвлекали на себя всех желающих подойти. Одного, правда, пропустили.

– С вами всё в порядке, юноша? – слегка хромающий после падения Поликарпов протянул руку, помогая подняться. – У вас отличная реакция, молодой человек.

Красный смущённо улыбнулся:

– Извините за толчок, Николай Николаевич, но…

– Пустяки, – отмахнулся конструктор. – Главное, что не свалился в оркестровую яму. Кстати, стреляете вы тоже неплохо.

– Ах да… – Василий достал магазин и потянул затвор. Подобрал упавший на пол патрон и вернул пистолет в кобуру. – Вы не подскажете, где здесь можно… хм… поправить причёску?

– Давайте я вас провожу, Василий.

В сортире Красного и нашли. И он действительно поправлял перед зеркалом растрепавшиеся волосы, перед тем безуспешно попытавшись хоть как-то убрать грязные пятна на локтях светло-серого пиджака.

– Господин Красный, у меня к вам несколько вопросов! – маленький жандармский штаб-ротмистр пытался прорваться через охранников у двери и кричал издалека: – Да пустите же меня, церберы безголовые!

Один из охранников заглянул штаб-ротмистру за спину, никого постороннего не увидел и перевёл вопросительный взгляд на Василия. На «цербера» он не отреагировал, хотя взаимная неприязнь жандармов и дворцовой полиции была общеизвестна.

– Пропустите, – кивнул Василий. – Но только его.

Жандарм вошёл и представился:

– Штаб-ротмистр Ежов Николай Иванович. Мне хотелось бы узнать, были ли вы ранее знакомы с господином Дмитрием Григорьевичем Богровым?

– Кто это такой?

– Коммивояжер шпагатной фабрики, только что покушавшийся на конструктора Поликарпова.

– Нет, первый раз про такого слышу.

– И могу ли я узнать…

– Как я попал в императорскую ложу?

– Да.

– Узнать вы можете, – согласился Василий. – Как узнаете, не забудьте поделиться со мной своим знанием. Я вас больше не задерживаю, господин штаб-ротмистр.

– А ваш пистолет…

– Феликс Эдмундович в курсе.

– Кто?

– Вы не знаете собственного начальника генерал-лейтенанта Дзержинского? – подобравшийся охранник вдруг резко пробил жандарма в челюсть. – Мишаня, вяжи ещё одного террориста!

Поздним вечером в кабинете графа Бронштейна произошёл неприятный разговор. Лев Давидович выговаривал господину Азефу за самодеятельность и не стеснялся в выражениях. Успокоился не сразу, и долго ещё половина слов в его монологе напоминала о большом петровском загибе в переводе любивичского цадика. Но вот он выдохся и устало опустился в кресло:

– Евно, ну нельзя же так работать! Что будет, если этого идиота свяжут с тобой? Вы же были друзьями, не так ли?

– У меня нет и никогда не было друзей, Лев Давидович.

– Вот как? Тогда почему же он согласился стрелять в Красного?

– Это его собственная инициатива, я только пожаловался на некоторые проблемы.

– Ты тоже идиот, Евно! Богрова взяли живым!

– Простите, Лев Давидович, но вы ошибаетесь.

– В чём?

– Дмитрий Григорьевич скончался в тюремной больнице.

– Когда?

Евно Фишелевич посмотрел на часы и ухмыльнулся:

– Через десять минут.

Глава 4

Заночевать пришлось в Зимнем дворце. Сразу после возвращения Красного со свидания позвонил генерал Власик и сообщил, что за Василием выехал автомобиль и что у императора есть кое-какие вопросы к сыну. Но успокоил, что это именно вопросы, а не претензии или выговор.

Только не получилось разговора – в Зимнем Васю взяли в плен мама и бабушка и категорически отказались отпускать до утра.

– Пойми, Иосиф, у мальчика сегодня был тяжёлый день, завтра тоже будет тяжёлый день, а тут ты со своими вопросами. Ему необходимо хорошо отдохнуть и выспаться.

– Я всего лишь хотел поинтересоваться его браунингом. Василий, почему его выстрелов почти не слышно?

– Это…

Но договорить или что-то объяснить ему не дали всё те же мама с бабушкой:

– Вася, отдай отцу свою страшную игрушку и немедленно отправляйся спать!

Пришлось исполнить приказ, потому что против объединённых усилий двух женщин не может устоять даже император. А утром, после лёгкого завтрака, но перед отъездом на дуэль Василия на несколько минут похитил дед, немного смущённый, что обычно ему не свойственно:

– Вася, я на твой выигрыш поставил полтора миллиона. Пять процентов твои.

– Микоян десять обещал.

– Да? – удивился Николай Александрович. – Тогда я дам пятнадцать.

– А если проиграю?

– Такого не может случиться, потому что мы все будем за тебя болеть на стадионе.

– И отец приедет?

– Непременно будет.

– А как же моё инкогнито? Дуэль личного дворянина Красного не то событие, что может заинтересовать высочайших особ.

– Всё учтено и предусмотрено, – отмахнулся дед. – Ваш поединок совмещён с показом новых истребительных дирижаблей Гроховского, и ни у кого даже мысли не возникнет о настоящей причине появления императора.

– Понятно.

– А раз понятно, то иди и порадуй старенького дедушку победой!

Василий улыбнулся и пошёл. А как не пойти, если посылают?

Дуэли между несовершеннолетними в Российской империи разрешили недавно, всего лишь в двадцать пятом году, для предотвращения серьёзных конфликтов по несерьёзным поводам между аристократическими семействами. До принятия этого решения доходило чуть ли не до полноценной войны, когда за подбитый глаз или расквашенный нос отпрыска возникали претензии старших родственников. Случались даже штурмы особняков и поместий с многочисленными жертвами, а после торпедирования прогулочной яхты графа Бухарина император Иосиф Первый и подписал соответствующий указ.

Однако потери среди недорослей тоже никому не были нужны, и дуэли проводились с множеством предосторожностей, почти исключающих печальный исход. Голову и шею участников защищали шлемами, надёжно предохраняющими от смертельных ранений, грудь и живот закрывали кирасой из магически уплотнённых сверхпрочных сплавов и разрешали произвести только один выстрел с расстояния тридцать метров. Большинство поединков заканчивались обоюдными промахами, а ранения, если они были, способствовали появлению зачатков ума у малолетних оболтусов. Пуля даже при попадании в задницу хорошо прочищает мозги.

За всю историю дуэлей случилось два смертельных исхода. Первый по вине матушки пострадавшего, известной целительницы баронессы Засс, не допустившей к раненому сыну опытных военных медиков и упавшей в обморок при виде крови из перебитой артерии. С тех пор родственников к участникам не допускали.

А второй… второй так хорошо отпраздновал победу, что в нетрезвом виде упал в Фонтанку, где и утонул.

Дуэли проходили на Центральном стадионе имени Николая Первого, что на Каменном острове, и туда Василий добрался на автомобиле своего секунданта генерала Бонч-Бруевича. Михаил Дмитриевич и второй секундант Пётр Аркадьевич Столыпин заехали за Красным на Дворцовую площадь, о чём договорились по телефону, и оба сделали вид, будто ничего особенного в месте встречи нет. Решил гимназист перед дуэлью полюбоваться видами Петропавловской крепости и покрытой льдом Невы, и что? Имеет право в воскресное утро!

Другие тоже имели право распорядиться воскресным утром как им заблагорассудится, и естественно, многие решили провести время на стадионе, где в первой части программы обещана дуэль единственного внука графа Бронштейна с каким-то личным дворянином из простонародья. Самые осведомлённые утверждали, что это сын знаменитого литератора Максима Горького от морганатического брака, но отсутствие писателя намекало, что это не совсем так. В любом случае предстоящая дуэль и показ новой техники – достойный повод выгулять бриллианты, встретиться со знакомыми, да и просто подышать свежим воздухом в достойном обществе.

А ещё интерес подогревали рассказы очевидцев о вчерашнем происшествии на премьере в кинотеатре «Ударник», где гимназист не только спас конструктора дирижаблей Поликарпова, но и обезвредил террориста. Стрелок, правда, из него никудышный! С пяти метров двумя выстрелами только ранил нападавшего, засадив пули в руки и ногу. Да с такого расстояния любая кухарка должна в глаз попадать!

Неофициальный тотализатор отреагировал на разговоры соответствующим образом, и ставки против Красного поднялись до небес. Впрочем, сам Василий этим не интересовался, так как был занят беседой с шефом жандармов генерал-лейтенантом Дзержинским. Всё равно соперник ещё не прибыл, и можно поговорить с умным человеком.

– Василий… Вы же позволите называть вас просто по имени?

– Конечно, ваше превосходительство.

– По новому уставу от тридцать седьмого года – просто господин генерал-лейтенант. Но лучше вообще без чинов. К чему излишний официоз?

– Согласен, Феликс Эдмундович, – кивнул Красный.

– Так вот, Василий, меня интересует такой вопрос, – Дзержинский чуть понизил голос. – Куда после разговора с вами пропал штаб-ротмистр Ежов?

– Он разве настоящий?

– А что, были какие-то сомнения?

– Вообще-то я принял его за шпиона.

– И где сейчас Николай Иванович? Только не говорите, что его труп нужно искать в Обводном канале.

– Да вроде бы живой, – с какой-то неуверенностью произнёс Красный, и в самом деле не знавший, куда его охранники подевали жандарма. – Я спрошу, Феликс Эдмундович, и перезвоню.

– Буду премного благодарен, – кивнул Дзержинский. – А то вчерашнее происшествие в театре… Кстати, некоторые свидетели утверждают, будто бы террорист стрелял в вас, а не в Николая Николаевича Поликарпова. Что скажете?

Василий неопределённо пожал плечами:

– Скажу, что я не та величина, на которую покушаются.

– Насчёт величины могу поспорить, но не буду, – усмехнулся Феликс Эдмундович. – Когда вам исполняется четырнадцать? Не Василию Красному, а… ну, вы понимаете.

– На днях, но представление обществу отложено до первомайского бала, – честно признался Вася. – А у вас разве не записано?

– Всё у меня записано, – проворчал главный жандарм империи. – И ещё вот заметку сделаю, что с первого мая у террористов появится ещё одна мишень, а у моих подчинённых дополнительная головная боль.

– Все террористы в Англии.