– Да, Иван, дворяне именно так и живут, – с иронией ответил я. – Притащат домой мешок еды, запрут все двери, чтобы соседи не проникли, и едят, едят, едят…

На этот раз Иван засмеялся первым. Неужели начинает понемногу избавляться от своих заскоков? Похоже, девчонки хорошо на него влияют.

Я сидел и с умилением смотрел на студентов, сметающих еду со стола. Эх, где мои студенческие годы… Хотя формально я, конечно, и сам студент, но всё же второй раз – это совсем не то. А за столом девчонки уже живо обсуждали своё.

– А я-то вообще бесприданница, – грустно сказала Дара.

– Ну вот у меня приданое есть, и что с того? – заметила на это Смела. – Кому в городе нужно деревенское приданое, и куда я эти подушки и перины дену?

– Ну мало ли? Какое приданое ни есть, а оно есть.

– А что, в деревне без приданого никак? – с любопытством спросила Ленка.

– Что ты, что ты, – фыркнула Смела. – Там всё строго, там и простыни наутро свидетели смотрят. В деревне без приданого ты никто, и на хорошего мужа можешь даже не рассчитывать. Разве что второй женой, но кому нужна вторая жена? В хозяйстве одной женщины достаточно. За последнюю тысячу лет в деревне ничего не изменилось.

– Лена, а у тебя приданое было? – спросила Дарина.

– Нет, у меня тоже не было, – покачала головой Ленка. – Мы же с Кеннером с детства знали, что поженимся, а внутри семьи какое приданое? Ну мы заказали к свадьбе фамильные драгоценности, это вроде и считается моим приданым. А вообще, я так понимаю, вы же дворянками станете? У дворян в приданое деньги дают, землю, акции. Перины не считаются, так что Смела, можно сказать, тоже бесприданница.

– Ну вот, – грустно сказала Дара, – и как нам быть?

– Вот смотрите, девчонки, – начала загибать пальцы Ленка. – В дворянскую семью вас вряд ли примут, да вам и самим туда не надо. Вам же замуж за одарённого нужно, так? Значит, у вас два варианта. Можете пойти в небольшой род третьими жёнами – у вас данные хорошие, вас возьмут. Родовичам до вашего приданого дела нет, точнее говоря, у вас нет никаких шансов собрать такое приданое, которое им будет интересно. Другой вариант – это выйти замуж за такого же, как вы, Владеющего в первом поколении. Он вас и без приданого возьмёт, и перине будет рад, потому что сам нищий.

– Чего это раз деревенский, то нищий? – возмутился Иван, оторвавшись от здоровенного ломтя окорока.

– Вань, у вас в деревне народ сколько зарабатывает? – спросила Ленка.

– Ну у нас там ведь огороды, – замялся Иван. – Деньгами, если работящий, гривны три в месяц всегда будешь иметь. У кузнеца, к примеру, другой расклад – он в месяц и пять, и шесть гривен может заработать.

– Для Владеющего даже четвёртого ранга это деньги совсем небольшие. А ты к тому же не от родителей сюда приехал, а из интерната, так что вряд ли они тебя особо деньгами снабдили. Ты для них с четырнадцати лет отрезанный ломоть.

– Всё так, – неохотно признал Иван, – но всё равно как-то обидно. Кеннер, а сколько на четвёртом ранге зарабатывают?

– Про Владеющих в целом не скажу, а конкретно у вас после выплаты по займу будет оставаться примерно десять гривен в месяц, – прикинул я. – Но вы же не будете всё время на базе сидеть, а на контракте вам ещё боевые пойдут. И ещё мы за выслугу лет платим. Кое-какие подработки тоже разрешаются – вот, к примеру, ваши кураторы за работу с вами гривен пять в месяц имеют, правда, это частично с вас и вычитается. Ну а если в ранге подрастёте, то там уже другие цифры пойдут. Намного больше деревенского кузнеца, в общем. Кстати, Иван, давно хотел спросить – а чем в деревне кузнец занимается?

– Как чем? – не понял Иван. – Да всем он занимается.

– Вот прямо и гвозди куёт?

– Гвозди-то зачем ковать? – изумился Иван. – Их на проволочно-гвоздильном автомате делают. Но в нашей деревне его нет, их только в больших сёлах ставят, где далеко из города возить.

– А что вы тогда куёте?

– Ну именно ковки у нас не так много, и мы поковки всё равно на станках потом обрабатываем. А так-то вообще кузнец в деревне всё делает. И лошадей подковывает, и вся общинная техника на нём. В общине же и трактора, и грузовики, и сеялки-косилки разные. Всё на кузнеце. Ну и по домам какая техника сломается, тоже к бате идут.

Понятно. Я как-то себе представлял, что деревенский кузнец, как в старину, куёт гвозди, подковы, разные засовы с петлями и прочую нехитрую продукцию. А на самом деле это механик широкого профиля.

– А зачем вам лошади? Машина же удобнее.

– А зачем деревенскому грузовик? В общине, там понятно, а в своём хозяйстве для него работы мало. И денег на него надо уйму. Лошадка удобнее, в неё спирт не надо заливать, ей сена хватает. Она ещё и жеребёночка принесёт, а от грузовика маленького грузовичка не дождёшься. А если вдруг машина понадобится, то можно в общине взять.

– А деревенскому обязательно в общине быть?

– Да нет, наверное, необязательно, – неуверенно ответил Ваня. – Только что ты будешь делать без общины? Свою полоску на лошади пахать? Всё равно никуда не денешься, придёшь в общину наниматься. А по найму работать не очень выгодно, лучше хоть небольшой пай в общине.

Понятно, община – это тот же самый колхоз, только добровольный. В общем-то, ожидаемо, единоличное хозяйство никогда не было эффективным.

– Дара, а почему ты бесприданница? – поинтересовался я. – Извини, если вопрос невежливый.

– Да нет здесь секрета, – пожала плечами Дара. – Я сирота, у меня родители были вольниками, в одном отряде служили. Оба погибли, когда мне было двенадцать. Подсунули им какой-то гнилой контракт, нарвались на отряд со Старшими, чью-то дружину, наверное. В общем, почти весь отряд там и остался. Я вот до сих пор не могу понять – почему не отступили-то? Ведь поняли же, что ничего не могут сделать, зачем дальше сражаться?

– Это только кажется, что отступить просто, – усмехнулся я. – Мы на стажировке так же попали. Нас там так огнём прижали, что головы было не поднять. Если бы не мама, мы бы там все и полегли. Вот поедем туда на экскурсию, сами увидите, что там было. Ладно, народ, доедайте и давайте разбираться, чем нас на этот раз Генрих загрузил.

Глава 3

В вип-кабинете ресторана «Ушкуйник» Ирина Стоцкая занималась любимым делом.

Собственно, она всегда любила общаться с людьми, которых благодаря своему дару хорошо понимала – и часто лучше, чем они себя сами. Сильный дар эмпатии прорезался у неё с самого детства, причём было совершенно непонятно, откуда он взялся – её родители были мелкими служащими, обычными мещанами. Можно было бы подумать на грехи матери, но сходство Ирины с отцом полностью исключало такое простое объяснение. К сожалению, дар Силы оказался невелик, и Ирина не смогла уйти дальше скромнейшего второго ранга, но сильная эмпатия, которой мог похвастаться далеко не всякий Владеющий, была вполне достойной компенсацией.

Правда, у дара оказалась и тёмная сторона – с личной жизнью у Ирины как-то не очень складывалось. Дар позволял быстро распознавать гниль в людях, и почему-то в её кавалерах гнили обычно оказывалось настолько много, что это сразу сократило количество перспективных женихов до статистической погрешности. Положение ещё больше ухудшилось после того, как она сумела попасть в слуги Арди. Она очень скоро на себе осознала вечную беду красивых и богатых женщин, вокруг которых постоянно крутится столько альфонсов и прочей подобной публики, что приличные мужчины ухаживать за ними даже не пытаются. Впрочем, Ирина отнеслась к этому философски и ещё больше погрузилась в работу.

Последнее время Мира Дорн активно подгребала под себя всю документальную аналитику, и Ирина без всякого сожаления уступила ей работу с бумажками. Идеально было бы взамен подмять Миру под себя, но та с полным равнодушием пропускала мимо ушей любые распоряжения, исходящие не от господина. Ирина отнеслась к этой позиции с пониманием и предпочла сотрудничать. В принципе её вполне устраивало положение, когда она занималась только агентурной работой – бумаги никогда не были её сильной стороной.

Вот и сейчас она занималась тем, чем любила заниматься – общением, наведением мостов и завязыванием контактов. А говоря грубее и проще – вербовкой осведомителя. В роли будущего осведомителя выступал Тихомир, племянник главы влиятельного семейства Колояровых.

– Согласитесь, господин Тихомир, что заливная осетрина просто великолепна, – продолжала непринуждённую беседу Ирина. – Открою вам маленький секрет, который я поняла не сразу: мясные блюда в «Ушкуйнике», конечно, превосходны, но всё же заказывать здесь нужно рыбу. И только рыбу! Что касается рыбных блюд, ни один ресторан Новгорода даже близко не стоит рядом с «Ушкуйником».

Собеседник что-то невнятно пробормотал, вяло ковыряясь в тарелке.

– Вы выглядите озабоченным, – обеспокоилась Ирина. – Надеюсь, с Игнатом всё в порядке? Очаровательный мальчик, завидую вам.

Тихомир чуть было не подавился этой самой великолепной заливной осетриной. С трудом проглотив кусок, он выпучил глаза на Ирину, и начал говорить с истерическими нотками в голосе:

– Если вы, почтенная, решили меня шантажировать…

– Тише, тише, господин Тихомир! – замахала руками Ирина. – Если вдруг кто-то из персонала услышит и донесёт господину, что я вас якобы шантажировала, мне придётся долго ему доказывать, что это обвинение совершенно несправедливо.

– А разве вы меня не шантажируете? – озадаченно спросил тот.

– Как можно! – оскорблённо посмотрела на него Ирина. – Мой господин очень щепетилен в отношении дворянской чести, и за попытку шантажировать дворянина по головке бы меня не погладил, уж поверьте.

Вообще-то Кеннер Арди ничего не имел против шантажа, да и против любых других методов тоже. Запрещён был лишь неумелый шантаж, приводящий к скандалу, но это маленькое уточнение Ирина предпочла опустить, как совершенно очевидное.

– Мой вопрос был продиктован исключительно искренней заботой, – продолжала она. – Игнат очень милый мальчик, надеюсь, с ним всё в порядке?

– Всё в порядке, – неохотно подтвердил Колояров.

– Но почему вы вообще заговорили о шантаже? – с недоумением спросили Ирина. – Неужели кто-то осуждает ваши отношения?

– Ну, мои родственники к такому не очень хорошо относятся, – со вздохом признался Тихомир. – И в частности, дядя. – Тут он вообще погрустнел.

– Не сочтите мои слова оскорблением вашей уважаемой семьи, но это нельзя назвать иначе чем дикостью, – осуждающе заметила Ирина, и Тихомир непроизвольно кивнул. – Всё-таки у старых глав семей часто наблюдается такая, как бы это назвать… замшелость. Они просто не могут понять, что времена изменились, и сейчас такое отношение выглядит варварством. – Тихомир, сам не замечая, кивал, выражая своё полное согласие с речью. – Вы знаете, я счастлива, что служу семье, глава которой молод и не закоснел в предрассудках. Кстати, может мне стоит попросить господина поговорить с вашим дядей? Господин Кеннер пользуется заслуженным уважением, и возможно, у него получится переубедить господина Ярослава.

– Нет-нет, не надо! – с ужасом отказался Тихомир.

Ирина незаметно с облегчением выдохнула. Даже её богатого воображения не хватало на то, чтобы представить, как Кеннер Арди убеждает старого главу аристократического семейства, что его племянник-гомосексуалист, развлекающийся с несовершеннолетним любовником – это просто такой актуальный тренд. К счастью, собеседник отреагировал именно так, как ожидалось. Всё, что нужно, было сказано, и на этом тему увлечений молодого Колоярова следовало плавно закруглить.

– Ну что же, как знаете, – согласилась Стоцкая. – Но помните, что в моём лице вы всегда найдёте верного друга.