– Простите, – пробормотал я, пытаясь приподняться, но из-за её веса этого у меня не получилось. – В чём дело?

За ней я увидел тех самых медсестру и доктора. Но рядом стоял ещё один человек в полицейской форме. Невысокий, но широкоплечий офицер в фуражке, который недовольно кривился, глядя на никудышную игру этой дамочки.

Как же я тебя понимаю, мужик, – подумалось мне.

– О, он меня не узнаёт! – вновь воскликнула та и уткнулась мне в грудь лицом.

Лишь бы дешёвую тушь не размазала.

Откуда я знаю, что она дешёвая? Без понятий. Но я точно понимал, что иной косметикой женщина не пользуется.

– Антонина Сергеевна, не драматизируйте, – сухо произнёс полицейский и подошёл к нам.

– Да что вы понимаете?! – вспыхнула та и бросила на него гневный взгляд. – Он же у меня единственный…

– Кто? – хмыкнул коп, подозрительно смотря на неё. – Кормилец? Насколько я знаю, ребёнок у вас есть и родной. Дочь. Так что этот вариант не подходит. Придумайте что-то другое.

– Вы меня в чём-то подозреваете?! – чуть ли не воскликнула она, вмиг утратив свой печальный вид и превратившись в суровую склочную бабу.

– Вас нет, – мужчина покачал головой. – А вот…

– Савелий Петрович, – прервал его доктор. – Не стоит при Илье. К тому же пока всё бездоказательно, и за подобные слова вас могут вновь отчитать.

– Да, – полицейский пожевал губами и посмотрел на меня. – Как дела, Филатов? Вспомнил что-нибудь?

– Ну-у-у… – неуверенно протянул я. – Смотря, что вы имеете в виду.

– Как ты с лестницы-то так навернулся?

– Он не обязан отвечать на ваши вопросы! – дамочка встала между нами и упёрла руки в бока. – Как официальный опекун, я запрещаю вам допрашивать моего племянника!

– Ему уже шестнадцать, – хмыкнул мужчина. – И теперь он несёт за собой уголовную ответственность.

– Но только рядом с опекуном. А я против!

– Так он рядом, – вновь посмотрел на меня из-за широкого женского плеча. – Так что скажешь, Илья?

– Простите, – я пожал плечами. – Но по этому поводу ничего не помню. В голове полная каша.

– Ясно, – вздохнул полицейский и развернулся к доктору. – Что ж, тогда я вынужден покинуть стены больницы. Здесь мне пока что делать нечего.

– Конечно, Савелий Петрович, – кивнул врач. – Если что-то появится, я вам сообщу.

Они попрощались, и коп вышел. Ко мне же обернулась самозванная тётушка, снова состроив печальную гримасу.

– Ну как же так, Илюша? – пробормотала она. – Вечно с тобой что-то происходит, а Диму потом обвиняют.

– Может и не зря? – усмехнулся за её спиной доктор, за что получил гневную тираду.

– Это уже не ваше дело! – рыкнула дамочка. – У нас счастливая семья! И никому не позволю её разрушить! – а после опять ко мне, правда уже без особого энтузиазма: – Собирайся, Илья, нам пора возвращаться домой! Мы больше ни на минуту не задержимся в этом мерзком месте!

Глава 2

Малолитражка везла нас по ничем не примечательной улице. Таксист – старый усатый дядька, постоянно о чём-то говорил. Тётушка, сидя на переднем сиденье, с интересом поддакивала. Я же смотрел в окно, где мелькали невысокие пятиэтажки. И только пышные зелёные деревца хоть как-то разбавляли унылый пейзаж.

Серый асфальт, кислые лица прохожих, наглые морды водил, что за рулём дорогого авто, что за какой-то развалюхи. Что ж, если это и иной мир, то людские принципы, судя по всему, одинаковы во всей Вселенной.

– Да, расслабились они савсэм! – воскликнул таксист с жутким кавказским акцентом. – Вот в моё время было…

И «милая» беседа продолжилась.

Скорей бы уже домой. Там я хоть… стоп, домой? – я на мгновение задумался. – Ну да, у этого парнишки есть же дом, правда родителей в нём больше нет. Но ничего, он вроде бы пережил эту травму. А мне лишние сопли ни к чему.

Вскоре мы всё же остановились в частном секторе у милого двухэтажного домика. Расплатившись с таксистом, моя тётушка повела меня внутрь, при этом не переставая о чём-то болтать. Я уже давно перестал её слушать. И произошло это как-то само собой, будто мой реципиент практиковал такой подход.

Что ж, моё уважение, Илья.

Небольшой коридор, справа проход на кухню, слева в гостевой зал. Прямо – лестница на второй этаж, где моя комнатка, ванна и спальня родителей. Точнее, сейчас она принадлежала уже новой парочке, видеть которых мне почему-то было противно.

Всё это всплыло в памяти само собой, а значит, доктор прав. Пребывание здесь даст мне стимул для выздоровления.

– Ох, ну и намучилась же я с тобой, дураком, – устало произнесла тётка, скинув помятые туфли и направившись на кухню.

Я последовал за ней. Там она распахнула широкий холодильник, достала початую бутылку вина, откупорила и, не наливая в бокал, приложилась к горлышку.

– Ну, чего смотришь? – она приметила моё внимание и скривилась, когда сделала несколько глотков. – Под ноги бы так же смотрел, как на меня.

А вот теперь я понимаю, почему прежний Илья её не переносил.

– Есть что-нибудь поприятнее? – в тон ей ответил я, так же подойдя к холодильнику.

Открыв дверцу, увидел баночку холодного пива, что сейчас могло прийтись как раз кстати. Не люблю туманить разум, но иногда подобные напитки прочищают мозги. Или дают временное расслабление, а мне именно это и требовалось. Слишком много информации, слишком много мыслей. Надо всё структурировать, но как? Я ведь даже не могу нормально сконцентрироваться.

– А ты не охренел ли? – глаза тётушки полезли на лоб, когда она увидела банку у меня в руке. – Не много ли на себя берёшь?

– Не больше, чем ты, – усмехнулся я с наглым взглядом и при ней же открыл. Послышался приятный уху щелчок, а в следующий миг я зажмурился от слегка горьковатого привкуса. – Или я в чём-то не прав?

– Да ты… – женщина растерялась, не зная, как мне ответить. Но через пару секунд всё же выпалила: – Что ты о себе возомнил?!

– Я хозяин этого дома, если ты помнишь, – слова полились сами собой. Я не сразу понял, о чём говорю, но на душе стало легче. – И тратите вы тоже мои деньги. Проценты, которые капают с вклада моих родителей. Думаешь, я ничего не знаю?

Так вот оно что, – я довольно улыбнулся. – «Бедная» родственница решила прибрать к рукам наследство парня. Неудивительно, что он так «случайно» упал. А ведь тот коп знает куда больше, чем сказал в больнице. Надо бы и мне вспомнить, что произошло на самом деле.

– Ха, – она упёрла руки в пухлые бока, даже не удосужившись вернуть на место бутылку. – И что же ты знаешь?

Ещё глоток, и на моём лице снова растянулась глупая улыбка.

Если рай и существует, то у его врат должны раздавать этот божественный напиток. Конечно же, по одной баночке в руки.

– О том, что до моего совершеннолетия вы будете получать все привилегии, принадлежавшие моему роду. Изобретения отца, конечно, останутся у компании, а вот денежка продолжает капать на банковский счёт, как и было обговорено с директором. Ты ведь виделась с ним, не так ли? Насколько он обаятельный? – я хитро прищурился. – Перепало что?

– Следи за словами, щенок! – она всё же поставила бутылку на стол и грозно двинулась на меня, но остановилась, сделав всего один шаг и ощутимо ткнула меня пальцем. – Я батрачу на работе с утра до ночи не для того, чтобы слышать от тебя оскорбления! Ты со стола жрёшь за мой счёт! И не смей…

– Ой ли? – я вопросительно изогнул бровь. – Возможно, едим мы и за твои деньги, но всё остальное, – я снова приоткрыл холодильник, который чуть ли не под завязку был забит алкоголем и деликатесами, – вряд ли можно купить на зарплату диспетчера.

От моих слов у неё дёрнулся глаз. Однако тётушка всё же не решилась спорить.

– Наверное, в душе, ты радуешься, что я остался жив. Ведь если умру, то наследства вам не видать, и тех же процентов тоже. Компания заберёт всё себе, – я передёрнул плечами, представив, что мог оказаться в теле инвалида, если б удача отвернулась от меня. – Честно говоря, я удивлён, что они меня до сих пор не отправили на тот свет. Хотя здесь вступает в силу страх.

– Перед тобой? – насмешливо скривилась женщина.

– Увы, но нет. Директора боятся, что такие «внезапные» смерти вызовут ненужное к ним внимание. К тому же пока корпораты поддерживают сироту, то у них есть своеобразный престиж. Удобно прикрываться подобными мне и делать себя белее, – хмыкнул я. – Возможно, в будущем они и решаться на более радикальные меры. Но пока что у меня есть время.

– На что? – а вот сейчас тётушка напряглась.

– На жизнь, – коротко ответил я и, поставив на кухонный стол пустую банку, направился к себе.

Наверху я замер, стоило только открыть дверь.

– М-да, я начинаю тебя понимать, Илюша, – пробормотал вполголоса, чтобы нахальная дамочка не услышала, что я говорю сам с собой, иначе сразу же в «дурку» меня пропишет. С неё станется, она может. Даже обрадуется такой возможности, чтобы признать меня недееспособным.

Комнатушка казалась настолько маленькой, что мне стало даже жаль парнишку, в тело которого я попал. Конечно, в своём мире я бывал в местах и похуже. Но тогда была война, а здесь… можно сказать – индивидуальный геноцид.

Слева кровать у стены, справа шкаф с зеркалом.

Смазливая мордашка, светло-русые волосы и голубые глаза. Мой внешний вид был будто с обложки слизан. Вот только стоило хотя бы немного заниматься физическими упражнениями, чтобы держать себя в тонусе. А пока что имеем то, что имеем.

– Да уж, приятель, – я сокрушённо покачал головой, глядя на своё тело. – Чего же ты так?

Чуть впереди компьютерный стол с…

– Боги, неужели у них в мире всё настолько плохо?

Я прикрыл дверь и подошёл к ПК. Старенький корпус системного блока чуть ли не кричал мне, что внутрянку никто не прокачивал. Значит, ничего существенного с ним я сделать не смогу. А судя по скудной обстановке, это не прогресс отстал, а жадность моей родственницы прогрессирует.

Ладно, это мы тоже исправим.

Я вздохнул и ещё раз осмотрелся, уже думая, как улучшить свои жилищные условия.

По сути, я мог бы…

– Выгнать всех из своего дома к чёртовой матери, – усмехнулся сам себе.

Единственная проблема заключалась в том, что моя тётка, пусть и не особого ума дама, всё же смогла договориться с директором компании, в которой работали мои родители, насчёт опекунства. Ну а там уже как-то подсуетились и составили договор, из которого следует, что до своего совершеннолетия я считаюсь недееспособным хреном на палке. Уверен, в договоре есть ещё множество нюансов, я-то его толком не видел. Точнее, прежний Илья. Его просто заставили подписаться, а он, наивная и робкая душонка, и согласился. Что будет после того, как мне стукнет восемнадцать, пока не знал. Но в запасе почти два года, чтобы всё решить.

Мысли вливались в голову как совсем недавно прохладное пиво. Я сидел прямо на полу в позе лотоса, прикрыв глаза. Воспоминания возвращались неспешно, не накатывали словно лавина. Но и остановить их было уже нельзя. Да я, собственно, и не сопротивлялся. Ведь это должно помочь мне выжить в новом мире и в новом теле.

Итак, что мы имеем?

Родители парнишки, в теле которого я оказался, погибли в жуткой автокатастрофе два года назад. Как говорилось в официальных документах, его отец выскочил на встречку и врезался в бензовоз. Взрыв был настолько мощный, что от тел жертв практически ничего не осталось. Естественное, Илья не верил в то, что виновным был его отец. Он помнил его как ответственного человека. Наверное, самого ответственного в мире. А ещё считал, что аварию подстроили. И вполне возможно, родители где-то живы.