– А ты думала, я в двенадцать лет сразу с любовных романов начинала? – Она придерживает меня за одежду, чтобы не высовывалась. – Будешь сегодня «Крузякой», моим верным помощником.

– Кем?

– Не бери в голову. О, смотри! Из дома выходит мужик!

– А вот и Эллина. – Шепчу я, заметив женщину, вышедшую на крыльцо, чтобы его проводить.

Мужчина машет ей рукой, садится во внедорожник и уезжает.

– Пойдем. – Говорю я, дергая Таю за руку.

– Блин! А как же тайны следст… – Она замолкает, поняв, что уже поздно, и женщина нас заметила.

– Здравствуйте! – Кричу я.

И ускоряю шаг, продолжая, словно на буксире, тащить за собой подругу.

– Здравствуйте, простите, пожалуйста! – Продолжаю я, и вижу, как женщина тут же меняется в лице.

– Ты? – Испуганно бормочет она. Бросает взгляд через плечо в дом, словно боится, что кто-то нас услышит, затем выходит на крыльцо и закрывает за собой дверь. – У меня там дети, не нужно, чтобы они… чтобы…

Ей слово не хватает слов, чтобы договорить.

– Вы ведь Эллина? – Уточняю я. Мы с Таей останавливаемся перед ступеньками, ведущими к входной двери. – И вы, похоже, знаете меня.

Женщина мнется, нервно теребит пальцами собачку на молнии своего кардигана. Бросив еще один беспокойный взгляд на дверь, она впивается в меня глазами и осторожно кивает.

– Да. А ты – Алена.

– Значит, это вы перевели мне деньги? – Растерянно спрашиваю я.

– Тише, пожалуйста. – Бледнеет Эллина. Она переходит на шепот. – Да, это так. Но я не хочу, чтобы мои дети услышали.

– Что происходит? Кто вы такая? И почему сделали этот перевод?

– Я… – Она вздыхает и сцепляет руки в замок. – Мы с твоим папой работаем вместе.

И так как подробностей женщина выкладывать не спешит, мне приходится задать новый вопрос.

– Служите вместе на аэродроме?

– Да. – Отвечает она и нервно сглатывает.

– Вы знаете, где мой отец? И при чем здесь деньги?

Эллина делает судорожный вдох.

– Нет. Нет, Аленочка, я не знаю, где Андрей. Мы все очень ждем, что он вот-вот найдется, и что его обнаружат целым и невредимым. Я… я ведь просто очень переживала, как ты без него, как будешь одна, и я… – Она облизывает губы. – Я думала, деньги тебе пригодятся, пока он не вернется. Андрей ведь говорил, что у вас никого больше нет…

– Я не понимаю.

– Я просто хотела помочь. – Эллина дергает плечами, как заведенная. – Вдруг ты совсем без средств.

– Что тут непонятного? – Вмешивается Тая. – Она спит с твоим отцом.

Для меня эти слова звучат как гром с неба. Мы с Эллиной обмениваемся взглядами, в которых застыли целые глыбы невысказанных эмоций. И так как она не спешит опровергать это предположение, становится очевидным, что моя подруга угадала.

– Пожалуйста. – Просит женщина, бросая на Таю умоляющий взгляд.

– Это правда? – Тихо спрашиваю я.

– Я… Мы с Андреем… – Голос ее подводит, она невольно касается ладонью шеи. – У нас… Мы дружим.

– Это правда. – С сожалением констатирую я.

– Мне просто хотелось позаботиться о тебе. – В отчаянии шепчет женщина, протягивая руку ко мне.

– Я верну вам деньги. – Отстраняясь, презрительно бросаю я.

– Не надо. Пожалуйста, оставь их себе, Аленочка. – Эллина прикладывает руку к груди. – Я ведь от чистого сердца. Если еще что-то будет нужно…

– Дайте угадаю, ваш муж не в курсе про вашу дружбу с моим папой? – Все мое тело начинает дрожать.

Она, молча, мотает головой из стороны в сторону.

– Ясно.

– Алена! – Окликает меня Эллина, когда я уже разворачиваюсь, чтобы уйти.

Я оборачиваюсь.

– Я не хотела, чтобы ты узнала об этом вот так. – С сожалением произносит она. – Мне очень жаль.

– Я не виню вас. – Отвечаю я обессилено. – Мой папа нравится всем.

– Спасибо. – Пытается улыбнуться женщина.

– Поэтому, если вы хоть что-то чувствуете к нему, вам лучше отпустить его, чтобы он мог завести нормальные отношения, которые не придется скрывать. – Я возвращаю ей вымученную улыбку и добавляю. – Если он вернется, конечно.

– Он вернется, Аленочка. Обязательно вернется! – С трудом сдерживает слезы Эллина.

– Всего хорошего. – Говорю я и ухожу.

Тая нагоняет меня уже у дороги.

– Аленка, да погоди ты, не психуй! – Берет меня под руку.

– Я не психую. Я в шоке. – Бормочу я.

– Ну, ты же не думала, что все эти годы у него никого не было, да? Ты же знаешь, мужикам надо иногда – ну, это – ласку! Дядя Андрей ведь не железный.

– Она – замужем, у нее дети. – Бросаю я взгляд на дом.

Эллина все еще стоит на крыльце и провожает нас взглядом.

– Да, служебный роман. У нее семья. И все это плохо. – Пытается успокоить меня подруга. – Но у него, хотя бы, кто-то был, с кем можно поговорить и… снять стресс. Работа у него, сама знаешь, какая – сложная! Или ты боишься, что она твоей мачехой собиралась стать?

– Ничего я не боюсь. Мне их обоих жалко. Сошлись, наверное, от одиночества. Просто так ведь романы на работе не заводят. Надеюсь. – Я бросаю еще один взгляд через плечо. – Да и видно, что она моего отца по-настоящему любит, раз решила обо мне заботиться, пока его нет. Хотя, ее никто не просил. Просто неправильно все это. Мерзко.

– А когда в жизни бывает правильно?

– Когда мы поступаем от ума, а не от сердца.

– Думаю, как раз наоборот. – Не соглашается Тая.

– Поэтому ученые до сих пор об этом и спорят. – Усмехаюсь я.

20.1.

НИКИТА

Стоит признать, идея заявиться на стадион была не самой лучшей. Нужно было позвонить Кощееву и назначить встречу где-нибудь в нейтральном месте, подальше от посторонних глаз, но я действовал импульсивно: как только идея поговорить с ним посетила мою голову, мои ноги тут же понесли меня туда, где он в такой час мог быть. И теперь я топчусь на бровке, ожидая, когда меня заметят. Тренировка уже подошла к концу, и футболисты просто дурачатся, заканчивая игру в одни ворота, толкаясь и смеясь.

В ожидании я думаю об Алене. Она весь день в школе уже привычно меня избегала. Мы сдержанно поприветствовали друг друга перед первым уроком, а потом она вообще не смотрела в мою сторону до окончания всех занятий. Зато и с Кощеевым я ее в коридорах ни разу не видел вместе, что давало мне небольшую, но надежду на то, что она еще не сделала свой окончательный выбор.

И я остаток дня истязал себя мыслями о том, что же мне сделать, чтобы доказать ей, что люблю ее, а потом меня вдруг осенило: нужно сначала поговорить со Стасом и предельно честно расставить точки над «i».

Я понимал, что, узнав о моих чувствах, он может специально начать подлить и ни за что не отступится от Алены. Но мне хотелось быть честным. Кощеев встречается с Аленой и должен знать о серьезности моих намерений. Попытки увести ее у него за спиной непременно вызовут у Стаса приступ бешенства. Я же хотел играть в открытую. Потому и затеял этот разговор – чтобы взглянуть противнику в лицо.

– О, привет, Высоцкий. – Привычно насмешливо приветствует он меня.

Отделяется от товарищей по команде, подходит и жмет мне руку.

– Привет, Стас. – Киваю я.

– Ты откуда здесь? – Спрашивает Кощеев, вытирая пот со лба.

– К тебе пришел. – Честно отвечаю я.

– Хм. – Хмурится он. – Зачем?

Вот тут я немного теряюсь. Не так уж легко сразу вывалить главное, как казалось. Уверенность немного уходит под его взглядом, и слова уже не так просто складываются в предложения, как это было в моей голове в момент, когда я придумывал, что скажу.

«Не юли. Просто будь честным» – подбадриваю я себя. Делаю вдох, затем шумно выдыхаю и выпаливаю:

– Это насчет Алены.

– Ага. – Кивает Стас.

Его лицо остается спокойным. Значит, он не догадывается о том, что я собираюсь ему сообщить, а также не знает о нашем с ней поцелуе. Возможно, он даже не в курсе моей симпатии к лучшей подруге – хотя, по тем советам, которые я давал ему перед свиданием, даже идиот бы догадался.

– У меня к ней чувства. – Бодро заявляю я.

– И? – Спокойно спрашивает он.

Значит, не идиот. Видимо, Кощеев все видел и понимал, но это его совершенно не беспокоило.

– Я хотел сказать… – От напряжения мои ладони потеют. – Ты ведь не любишь ее так, как я.

На лице Стаса не дергается ни один мускул. Он просто смотрит на меня, и мне приходится продолжать:

– Мы с ней с детства вместе. И все знаем друг о друге. Да, мне понадобилось время, чтобы понять, насколько серьезно то, что я чувствую. Но теперь я понял. И сказал Алене об этом.

– И? – Он приподнимает одну бровь.

– И я буду ее добиваться. – Решительно выдыхаю я.

– Хм. Ясно. – Буднично отвечает Кощеев.

– «Ясно» и все? – Удивляюсь я.

– Ну, а что ты от меня хочешь? – Усмехается он, склоняя голову набок.

Если честно, я готов был к тому, что он меня ударит. Кощеев так обычно и решает свои проблемы. Его ледяное спокойствие меня смущает.

– Я хочу, чтобы Алена сама решила. – Говорю я ему в лицо. – Если, конечно, у нее тоже есть ко мне чувства. И чтобы ты не мешал. Не ставил палки в колеса. Ты ведь не глупый, все видишь, понимаешь. Зачем она тебе? Еще одна девчонка в коллекции. Ты ведь никогда не будешь любить ее так, как я.

– Хочешь, чтобы я исчез из ее жизни? – Его рот подергивается в хитрой ухмылке.

– Нет. Я хочу, чтобы ты поступил честно. Если не любишь Алену, если у тебя просто симпатия к ней, то отступи. Ты ведь и сам видишь, что происходит между нами: она неравнодушна ко мне, а я к ней. Мы оба это чувствуем. И пока есть хоть малейший шанс, я не сдамся.

– Тогда встань на колени и попроси. – Пожав плечами, с вызовом бросает мне в лицо Стас.

– Что, прости? – Переспрашиваю я.

– Если хочешь, чтобы я уступил тебе Алену, встань передо мной на колени и попроси. – С улыбкой повторяет он. – И тогда можешь забирать ее себе.

Сначала мне показалось, что я ослышался, но теперь внутри меня рождается настоящий ураган.

– Ты серьезно? – Все еще не верю я.

Пчелы в моем животе устраивают вечеринку, а в ушах жужжат осы. Я вглядываюсь в довольное лицо Кощеева: он реально ждет, что я сейчас встану перед ним на колени. Мои ноги в миг становятся ватными, а пульс разгоняется до сумасшедших величин.

– А что? – Дерзко ухмыляется Стас. – На колени не умеешь вставать? Мог бы и постараться ради своей «большой любви»! – Говоря это, он рисует в воздухе кавычки.

И на меня будто опускается мутная пелена ярости. Я в таком бешенстве, что кулак выстреливает вперед со скоростью реактивного снаряда. Стас даже не успевает понять, что сейчас произойдет, как его голова отлетает назад.

Но, едва поднявшись на ноги, он бьет в ответ. Мне чудом удается отклониться. Зато следующий удар, увы, достигает цели. Как только я немного прихожу в себя, мне попадает снова – и снова по лицу. Я теряю равновесие, меня поводит в сторону, и вот уже мое тело встречается с дорожкой, покрытой резиновой крошкой.

Кощеев, воспользовавшись моментом, тут же бросается на меня: садится сверху и начинает молотить кулаками. Я пытаюсь отмахиваться и несколько раз даже попадаю ему по голове. Мы схлестываемся, словно обезумевшие бульдоги – разница только в том, что не используем зубы, но деремся беспощадно, до последнего издыхания. И тут подбежавшие парни начинают нас разнимать.

– Высоцкий, ты чертов псих! – Орет Стас. – Не думал, что ты такой отбитый! – Он сплевывает кровь.

Я тоже не думал, что придется так часто драться в старших классах. Надеялся, что все разборки остались в младшей школе. Но, как бы то ни было, я готов снова ринуться в бой, если он еще раз повторит сказанное до драки.

– Валил бы ты. – Брезгливо бросает мне один из его товарищей по команде.