– Продуманное хладнокровное убийство?

– Это возможно. Но в вашем случае – какое же это продуманное убийство, если он завалил девушку в подъезде своей подруги? Что, лучшего места не мог найти? Он мог бы отреагировать на ситуацию, в том числе хладнокровно принять решение об убийстве, как наилучшем для него выходе. Он, по сути, социопат, эмоции или морально-этические ограничения ему не помешали бы. Другой вопрос – для хладнокровного убийства нужен мотив. Вы его не знаете. Я его не знаю. Никто не знает. Без мотива адвокаты размажут обвинение тонким слоем, и будут совершенно правы.

– Но чтобы так убить, нужно было иметь нож. Что говорит о подготовке.

– Или о привычке носить нож.

– Ну, и это вариант. Хотя нож без ножен носить неудобно, а у него их не нашли. Но допустим. А в ответ на что он мог принять решение об убийстве?

– При какой-то неожиданной угрозе. Угрозе чему-то очень важному для него.

– Шантаж это мог бы быть? Угроза рассказать подруге об измене?

– Сомневаюсь. Если шантаж, то чем-то более серьезным. Измена – это из области нравственности, для него такие вещи не имеют большого значения. Он не испугался бы настолько, чтобы убить. Скорее, пошел бы к подруге и сам ей признался, чтобы минимизировать ущерб. Она бы обиделась, конечно, но простила бы его. Почти все прощают.

Разговор с психиатром определенности Васильеву не дал. Скорее, позволил выявить несоответствия и задуматься над ними.

Несоответствия имелись. Одно большое и толстое несоответствие. Единственный вариант, который не противоречил мнению психиатра – это спонтанное хладнокровное убийство, как реакция на неожиданно возникшую угрозу. Но тогда нужно, во-первых, понять, что это была за угроза, во-вторых – доказать, что нож принадлежал Тарскому, и он его носил с собой постоянно. Иначе картина не складывалась.

* * *

Часа через два после допроса у следовательницы к Глебу пришел опер, Васильев. Отвел к себе в кабинет на разговор. Тут было намного уютнее, чем в допросной. Столы завалены бумагами, видно, что люди трудятся, просто сейчас разъехались по делам. Один парень за компьютером чем-то занят. На подоконнике стоят чашки и заварка в стеклянном чайнике, судя по цвету и виду листьев – китайский улун, такой же Настя любит.

Опер общался доброжелательно, видно было, что он скорее верит Глебу, чем нет. А может, он и с маньяками доброжелательно говорит, профессиональная фишка такая.

– Обедом покормили?

– Да. Суп был неплох. Второе – невкусное, но съедобное. На третье – компот без ничего.

– Кофе с печеньем будешь?

– Лучше чай.

Васильев принес кипяток. За чаем начал задавать вопросы.

– Ирина Федоровна считает, что два маньяка с разными почерками в городе – это перебор. А если это не маньяк, значит ему был нужен не просто свидетель, а именно ты.

Глеб не сдержался:

– Ирина Федоровна? Мне показалось, ей вообще плевать и на меня, и на то, кто убил. Лишь бы дело закрыть. Она вообще не смотрит на живого человека, больше в бумагах копается.

– Вот это ты зря. Она хороший специалист. У нее работа такая – копаться в бумагах. Если что-то оформлено – оно объективно существует и может быть представлено суду. А если нет – это просто домыслы. А на людей ей смотреть не хочется, потому что тошно. Нам, оперативникам, проще, мы всей картины не видим. Приехал на труп, собрал информацию, передал следователю и выбросил из головы. Завтра – уже другой труп. А она выбросить из головы не может, ей с этим трупом приходится жить, пока дело не закроет.

Васильев с удовольствием прожевал печенье и продолжил:

– Потом, я вот общаюсь с людьми. Со свидетелями, подозреваемыми, родственниками, жертвами. С десятком людей пообщаюсь, и все они выглядят неплохими. Если копнуть глубже, грешки есть почти у каждого, но мелкие. А один из этого десятка оказывается преступником. Для меня это один из десятка, а на допросы к следователю хорошие люди редко попадают, чаще именно преступники. Столько дерьма при этом всплывает, удивительно даже. Поэтому Ирина Федоровна от людей протоколами закрывается, так ей легче.

Пока опер говорил, Глеб в пару укусов сгрыз первую печеньку и принялся за вторую. Печенье было простым, но вкусным. Свежим, мягким, рассыпчатым. Творожным. В меню завтрака и обеда никакого десерта не было, теперь сладкое с чаем шло отлично. Тюрьма тюрьмой, а молодому организму требуется энергия.

– Ей может и легче, а мне? Почему она не рассматривает вариант, что я говорю правду?

Опер пожал плечами.

– Она профессионал, она все варианты рассмотрит. Пока других подозреваемых под рукой нет, работает с тобой. Пытается доказать, что это ты убил. Если натянуть сову на глобус не удастся, начнет меня подгонять, чтобы я нашел более перспективного кандидата в обвиняемые. Когда я ей принесу информацию о другом возможном убийце, она на него переключится.

– И что, есть перспективы?

– А как же! Перспективы всегда есть. Я вот сейчас с тобой закончу, начну копать окружение жертвы. А пока, давай разбираться, почему именно ты попал в эту историю.

Васильев стал задавать вопросы о возможных недоброжелателях.

Явных недоброжелателей Глеб не вспомнил, ни одного. Откуда у него враги, если он мало с кем общается и никого обидеть не мог?

– Проблемы с девушкой? Обиженная бывшая? Ревнивые соперники?

– Встречаюсь с Настей, уже несколько лет, проблем нет, никаких ревнивых парней у нее давно нет, ни бывших, ни новых.

– Что, и не изменял ей никогда?

– Нет. Мне другие девушки неинтересны.

– Не верю. Что, совсем не бывает, чтобы кто-то нравился?

– Бывает, нравятся. Но если я с кем-то перепихнусь, тогда или Настя узнает и обидится, или придется потом ей врать. В любом случае в наших отношениях появится трещина. Оно того не стоит. Да и какой смысл искать приключения на свою задницу, если всё, что мне нужно, я могу получить от Насти?

– Неожиданно встретить такое здравомыслие в молодом парне. Ладно, значит, секс пока вычеркиваем. А что с доходами и имуществом?

– Я один из учредителей компании, которой принадлежат игровые серверы. Доходы она дает, но не настолько большие, чтобы ради них убивали. Настя директор этой компании.

– Тоже учредитель?

– Нет, она нет. Я ей предлагал, но ей тогда нужны были деньги, не могла ждать, пока бизнес раскрутится и начнет давать прибыль. Попросила просто платить ей зарплату. Второй учредитель – Роман Кислецов. Когда мы начинали, он дал деньги на покупку нашего первого сервера и на раскрутку деятельности, а я вложился своими разработками и наработанной базой игроков. У нас с ним равные доли, по пятьдесят процентов.

– Ага! – оперативник записал в свой блокнот очередную порцию сведений. – А что у этого Романа Кислецова с доходами? Денег не просил недавно? Может, проигрался в казино? Или кредит не может вернуть?

– Не, – отмахнулся Глеб. – У Ромки с деньгами всё в порядке. И машина у него недешевая, и квартиру новую купил недавно. Он давно уже человек небедный, намного богаче меня. Потому у него и деньги на сервер я просил.

– А чем он зарабатывает?

Глеб запнулся.

– А вот об этом вы у него спрашивайте. Я в его дела не лезу. А он не лезет в дела нашей компании.

В целом, поговорили с опером неплохо. Прощались почти по-дружески.

Внешнее дружелюбие не обманывало Глеба – если следовательница решит, что доказательств против него достаточно, Васильев грудью на амбразуру за него бросаться не станет. Просто выкинет из головы и будет жить дальше.

* * *

Скоро пришел лысоватый мужчина, упакованный в костюм-тройку и галстук, с дорогим кожаным портфелем. Представился адвокатом. Показал бумажку с печатями. Глеба освобождали под подписку о невыезде.

Он вышел из «обезьянника» с радостью. Оказывается, «воздух свободы» – это когда не пахнет грязными носками и перегаром.

5. Когда твой парень в тюрьме

Тем вечером Глеб задержался, Настя начала волноваться. Ему ехать всего минут десять. Вдруг звонок. Убийство. Он свидетель. Полиция просит спуститься, подтвердить, что он приехал к ней.

Спустилась. Думала – подтвердит и пойдут наверх, ужинать. Вместо этого еще минут двадцать ждали, а потом Глеба задержали.

«Вдруг его посадят?» – застыла Настя, глядя на удаляющиеся задние фонари полицейской машины.

В районе желудка появился давящий комок, почти незаметный, но никуда не исчезающий. Ее мужчину увозили в темноту. Она осталась одна.

* * *

Какое-то время девушка не находила себе места в пустой квартире.

Обычно, когда ей нужен был совет или помощь, она всегда в первую очередь обращалась к Глебу. А теперь он сам нуждается в помощи.

Позвонить матери? Бесполезно.

Родителям Глеба? Нет, если бы он хотел, чтобы она им позвонила, сказал бы.

Не так уж много, оказывается, есть людей, к которым можно обратиться в случае неприятностей. Разве что Рома.

Набрала его номер. Рассказала, что произошло.

– Ты главное, не волнуйся. Ты как думаешь, это он убил?

– Да ты что!

– Ну, мало ли… Ситуации всякие бывают. Ладно. У меня есть знакомый адвокат по уголовным делам, я с ним свяжусь, он вытащит Глеба из КПЗ, а потом поможет защищаться в суде.

– Может, я могу еще что-то сделать?

– Не, не надо ничего. Пусть профессионал работает. Ты не волнуйся. Что бы ни случилось, я тебе помогу. Хочешь, сейчас к тебе приеду?

Настя задумалась. Если бы это было днем, может и пригласила бы, чтобы не одной переживать. Но сейчас уже почти ночь. Двусмысленно как-то это.

– Нет, не надо. Я лучше спать лягу.

Действительно легла.

Долго ворочалась. В мозгу метались мысли:

«Вдруг Глеба посадят?».

«Надо сделать всё, чтобы не посадили. Но что именно?».

«А вдруг он действительно виноват?».

«Даже если виноват».

«А вдруг он маньяк? В смысле – психически больной?».

«Серьезно? Ну, тогда надо сделать всё, чтобы вылечить. Мать вылечили, и Глеба вылечат. Хотя это ужасно долго и сложно».

Заснуть Насте удалось только под утро.

* * *

Утром с ней связался оперативник из полиции, Васильев. Попросил встретиться ненадолго. Скоро подъехал.

Настя его кофе угостила.

– В последнее время Глеб вел себя как обычно? Не волновался, не говорил о проблемах?

– Абсолютно обычно. Он новый проект заканчивает, но там до коммерческого использования еще далеко, он его даже мне пока не показывал.

Опер черкнул что-то в своем блокноте, потом много расспрашивал об их бизнесе. Девушка рассказала. У них в компании всё абсолютно чисто, скрывать ей нечего и незачем. Всё, что не совсем легально, происходит за пределами их компании, к торговле «пеплом» они отношения не имеют.

– Но ведь игроки – клиентская база для торговцев «пеплом»? Возникает логичная мысль – использовать игровые серверы для налаживания контактов с ними.

– Мысль такая возникает, но мы не хотим сесть. Поэтому есть игровые серверы, а есть сайты или каналы торговцев. И они существуют как бы отдельно.

– Как бы?

Настя прикинула, насколько откровенно может говорить. Сказала правду, хотя и не всю:

– На игровых площадках есть форумы для общения игроков. И если кто-то там повесит ссылку на действующий сайт продавцов «пепла», или на их канал в соцсети, эта ссылка какое-то время провисит. Потом этот сайт прикроют, а они повесят новую ссылку.

– И что, наши коллеги из наркоконтроля не успевают закрывать сайты?