Дворжецкий. Все-таки у моего шефа есть и деньги, и связи! Он должен помочь, в память о маме! И он, скорее всего поможет. Он очень хорошо ко мне относится, и Матвея моего он тоже любит.

Конечно, проще всего мне на время скрыться, затаиться, продумать тактику защиты, обороны.

Мне нужна фора – хотя бы несколько дней!

Для этого я должна попытаться сейчас уйти. Скрыться. Спрятаться.

И Матвея спрятать. Это, конечно, будет не просто.

Я знаю, если Егор что-то задумал его так просто не сбить. Если он сегодня решил узнать почему я скрыла ребенка, почему пряталась, если решил поставить меня перед фактом, что теперь он знает и меня, нас, просто так не отпустит – значит так тому и быть!

И что мне делать? Не через окно же в туалете бежать? Хотя… Хорошая мысль.

Нас ведут к столу. Егор договаривается, чтобы сдвинуть два вместе – я так понимаю их постоянный столик рассчитан на двоих.

– А тут классная игровая. Мы сейчас покушаем и пойдем играть, хорошо?

Я не могу не умилиться тому, как дочь Егора общается с моим сыном. Со своим братом.

– Вита, сейчас принесут меню, я могу посоветовать, что взять из детского.

Он может посоветовать! Интересно! А сама я, что, не знаю вкус своего сына?

– Спасибо, – стараюсь сдерживать эмоции и сильно не грубить, – я сама способна выбрать ребенку еду.

– Я понимаю. Ладно, раз ты такая самостоятельная.

Ухмыляется. А глаза… глазами он продолжает меня прожигать. Не изучать, не разглядывать. Нет!

Прожигать! Сканировать. Рентгеном просвечивать.

Он и раньше на меня так смотрел. В то время, когда я еще не была его девушкой. Ну, то есть он считал, что была.

Он ведь сразу мне сказал, что я девушка футболиста!

Я помню, как однокурсницы, с которыми я снимала квартиру меня расспрашивали, что, да как.

– Дура ты, Витка, это же Стенин! У него бабла немерено! Знаешь, сколько эти футболисты зарабатывают? Да он за один матч себе, может квартиру в Москве купить!

– И что? Пусть покупает, мне-то что?

– Глупая ты! Все эти девицы, которые с футболистами, видела они какие? И тюнингованные все, и шмотки на них все брендовые, да и не фигня какая-то, а «Прада» и «Виттон»! И машины у них, и на курорты они катаются!

– И пусть катаются! Меня это не интересует!

Я кривила душой. Меня интересовало. Правда. Мне хотелось и красивые вещи носить, и квартиру, и машину. Я была нормальной девушкой. Не дурой. Не витала в облачках.

И бессребреницей тоже не была.

Но… мне хотелось всего этого не просто так. И содержанкой я становиться не собиралась.

Я хотела квартиру, машину, вещи, но больше всего я хотела Егора.

Я боялась признаться самой себе в том, что мне хочется именно Егора. Не его деньги, не материальное. Пусть оно все тоже будет, да, я не против, но вместе с ним!

Мне очень хотелось быть не просто девушкой футболиста. Мне хотелось стать его женой.

Мне хотелось, чтобы он полюбил меня по-настоящему. Так, как я полюбила его.

Я ведь его любила!

Смотрю в окно, зная, что синие глаза все-так же прожигают.

– Меню, Витаминка… – голос хриплый, низкий, словно он тоже сейчас вспоминал… Вспоминал то, что было тогда, пять лет назад.

***

Пять лет назад… – Прекрати, пожалуйста! Пусти меня! Я тебе не…содержанка и не эскортница! И я сразу говорила, что ничего не будет! Я не такая!

– Да при чем тут эскортница? Я разве хоть раз говорил… я относился к тебе как к эскортнице?

– А ты не понимаешь? В том то и дело! Относился! Вот только что! Когда предложил это… эту гадость! – Я всхлипывала, чувствуя, что слезы вот-вот, на пороге, а реветь перед Егором совсем не хотелось. – Я думала, ты всерьез, что у тебя чувства ко мне! Настоящие чувства! А ты… тебе нужно то же что и всем!

Я видела, как в его глазах полыхнуло возмущение.

Да, я понимала, что не права, что ему на самом деле это необходимо, он ведь мужчина! О чем он тут же не преминул напомнить!

– Да, мне это нужно! Очень нужно, понимаешь? Я мужик! Нормальный! Мне двадцать пять лет!

– А мне девятнадцать, и я девственница!

Выпалила ему в лицо и замолчала, замерла.

И он замер. Смотрел на меня так, как будто я с другой планеты.

А что тут такого? Ну да! Я была невинной! Меня воспитали так.

Дело было не в том, что мама была строгой блюстительницей нравственности. Наоборот. Мама ничего мне не запрещала и позволяла самой решать что делать и как жить.

Моя мама была актрисой, певицей, жила ярко, красиво, у нее были романы. Но… Мама всегда говорила, что любила по-настоящему только моего отца.

Мужчину, который ее когда-то оставил ради карьеры, и ради другой женщины, родители которой могли в этой карьере помочь.

– Знаешь, Витаминка, такого счастья как с ним я не испытывала ни с кем. Мне ни с кем не было так тепло, уютно, спокойно.

– Он же бросил тебя, мам? Бросил нас! Он ведь знал обо мне? Или…

Она молчала. Выдерживала паузу, как в театре.

– Тогда мне все казалось правильным, дочь. Сейчас я понимаю – нет. Наверное, неправильно было отнимать у тебя его совсем. Вот так. Вырвать с корнем. Но…Когда ты вырастешь и полюбишь, если тебе повезет полюбить именно так, я надеюсь, ты меня поймешь!

Мама снова замолчала, а потом продолжила.

– Я не заставляю тебя хранить невинность. Ты можешь распорядиться своим телом так, как считаешь нужным – оно твое. Но мне бы хотелось, чтобы твой первый раз был таким же, как у меня. Что бы это случилось по большой любви. С правильным мужчиной. Тогда ты поймешь как это прекрасно.

Вот я и ждала, того, кого полюблю, и кто полюбит меня. Ждала того, кому смогу доверить свое тело, подарить любовь. И мне очень хотелось, чтобы это было именно по любви!

По-настоящему. Так как пишут в хороших книгах.

Смотрела на Егора и думала, что он сделает? Рассмеется мне в лицо? Отвернется, и уйдет?

Он сделал то, чего я, наверное, в тот момент совсем не ожидала – шагнул ко мне, обнял, прижал к себе, поцеловал куда-то в висок…

– Прости меня, девочка моя, прости пожалуйста! Я… клинический идиот. Как я сам не догадался?

Я сначала даже не поняла, о чем он. Потом дошло. Конечно, он думал, что я уже не… да хотя бы потому, что встретил меня на конкурсе красоты! Принято же считать, если девушка модель, или участвует в таких конкурсах, значит она легкодоступна!

Глупость несусветная! Даже на нашем конкурсе – даром, что я знала, о том, как там все решается – были девочки очень серьезные, не глупые, и строгого воспитания, не распущенные.

– Егор…

– Пожалуйста, не вырывайся, не уходи. Я… Прости за это глупое предложение. И вообще…

– Не нужно извиняться. Я пойму, если ты больше не захочешь меня видеть.

– Что? Ты сошла с ума? Глупая… Я… Я дышать не могу, когда ты не рядом.  Мне физически плохо, когда тебя нет. Ты мне нужна… – его голос был глухим, низким и каким-то тяжелым, больным. И я чувствовала, что он говорит правду и…

Я помню то дикое ощущения счастья. Просто, потому что он вот так меня обнимает, говорит такие слова. Да, не слова любви, но… в тот момент его слова казались важнее!

Правильнее!

– Я… я готов ждать, Витаминка, буду ждать столько, сколько тебе нужно! Пока ты не поймешь, что я тот, кому ты готова сказать «да». Кого захочешь сделать первым и… единственным, та поняла меня? Первым и единственным!

Он так и остался первым и единственным. Только вот… ему не обязательно об этом знать.

Глава 7.

– Нам, пожалуйста суп с фрикадельками из детского меню, и салат из свежих овощей.

Я слышу восторженный писк моего сына – это он увидел игровую. Матвей и Ярослава уже ускакали туда, а мы делаем заказ.

Я напряжена. Мне было бы удобнее, если бы сын был рядом.

– Еще что-нибудь? – милая официантка приветливо улыбается, и краснеет под взглядом Егора.

– Латте, без сиропа, сахара, и корицы. И отдельно взбейте, пожалуйста, молочную пенку.

– Посыпать шоколадом?

– Нет! – одновременно почти кричим, я и Стена.

Девушка-официантка вздрагивает, а потом улыбается.

– Я помню, Егор Александрович, аллергия.

– Это не у меня, это у…

– Это у моего сына, – перебиваю, не давая ему сказать. Зачем он это делает? Знает, что за новость о его внебрачном ребенке журналисты удавятся!

– Хорошо, я поняла. – улыбается мне и поворачивается к Егору. – Вам, Егор Александрович, как всегда?

– Да, пожалуйста. И горячий шоколад. – Он смотрит на меня и неожиданно накрывает мою руку своей, я не успеваю отдернуть ладонь. – Виталина, ты ничего себе не заказала, тут очень вкусно, правда.

– Я не голодна. – желудок скручивает, и, конечно же, как по закону подлости он урчит!

– Я вижу. Ты любила пасту, тут очень вкусная паста с лососем.

Мне все-таки удается выдернуть ладонь. Я представляю, как тут вкусно. Но есть я не намерена!

– Спасибо, я не хочу.

Официантка решает поддержать моего спутника, он явно местный герой.

– У нас на самом деле очень вкусно, попробуйте! Сегодня у нас как раз блюдо дня – спагетти «а ля маринаре».

Я много лет проработала в ресторане и могу сказать, что я бы за такой фортель официантку как минимум лишила чаевых.

Клиент четко сказал, что есть не собирается! Мой персонал обучен, что в такой ситуации не стоит навязываться! И вообще, психологию клиента надо учиться понимать.

Если клиент говорит – «только кофе» – особенно если это девушка, пожелание необходимо учитывать. Девушка может сидеть на диете. А сказать об этом спутнику стесняется, например. Да, мало ли что может быть! Максимум, что можно предложить – что-то низкокалорийное в качестве комплимента от заведения.

Егор, понимает, что я недовольна поведением официантки, и отправляет ее, попросив напитки принести сразу.

Потом поворачивается ко мне.

– Зря ты отказываешься от обеда. У нас реально вкусно готовят.

У нас? То есть это его кафе? Я напрягаю память, вспоминая все, что читала о Егоре. Да, где-то писали, что помимо карьеры спортивного функционера он еще занимается бизнесом, в том числе и ресторанным.

Молодец, что я могу сказать? Не зря он так любил экономику.

– Вит, я угощаю. – А вот эти слова меня реально бесят!

Так и не избавился от привычки все покупать?

– Спасибо, я прилично зарабатываю, могу заплатить за себя.

Ухмыляется. Смотрю на Егора и понимаю, как ненавижу его в этот момент!

Реально ненавижу! За все! За то, что он сделал тогда, пять лет назад. И за то, что я чувствую сейчас. А особенно за дикий страх, который почему-то испытала там, в парке.

Несколько лет назад вся страна следила за тем, как Егор Стенин отбирает ребенка у родной матери.

Правда, к слову сказать, Снежану назвать матерью было сложно. Особенно если судить по тем материалам, которые нарыли против нее адвокаты Стены.

Конечно, многие не верили в то, что беременная женщина и молодая мама может вести себя так чудовищно. Те, кого интересовала эта история разделились на два лагеря. Одни были за мать, пусть даже и такую – гулящую, бросающую голодную новорожденную дочь одну дома. Другие за отца, который тогда был, по сути, неприкасаемым – как говорится, в порочащих его связях не замечен. Тогда.

– Вита, ты куда улетела? Я понимаю, что ты можешь заплатить, но ведь это я вас пригласил?

– Пригласил? Это называется приглашение?

– Разве нет?

– Ты заставил меня поехать с тобой.

– Ты могла отказаться.

– Неужели?

У меня дрожат руки. Я вся дрожу. Я так переволновалась, увидев Егора, что теперь, видимо, начинается «отходняк».

Сейчас я понимаю – на самом деле, наверное, я могла просто уйти там, в парке. В крайнем случае позвать на помощь, полицию вызвать. Но я была в таком шоке, что просто голова отключилась.

– Хочешь сказать, мы и сейчас можем встать и уйти? И ты не будешь нас искать?

– Нет.

Что? Он сейчас серьезно?