А уж с сыном она сама разберется. Пусть лучше он проживет человеком все, что ему отпущено, и слушает сердце, чем станет драконом, которым правят инстинкты.

***

Она привыкла просыпаться с рассветом, когда еще стоит тишина, а солнце только-только начинает показываться из-за холмов.

Но этим утром ее разбудили странные звуки. Глухие, размеренные удары.

Открыв глаза, Нериль уставилась в потолок.

Звуки были знакомыми. Неужели это Бьернар Даберсон рубит дрова? Но он никогда не приходит раньше восьми.

Она перевела взгляд на часы. Стрелки показывали девять, да и яркий свет за окном говорил, что она проспала.

Проспала?!

Нериль подскочила.

Как она могла проспать? Наверное, это последствия тревоги и волнений, которые ей пришлось пережить этой ночью. И что же теперь? Ее сын один в доме с даргом? А еще Бьернар! И госпожа Ульфсон, которая каждое утро приходит доить корову!

Не нужно, чтобы соседи видели ее незваного гостя. А то сплетни пойдут. В деревушке очень строгие нравы!

Накинув простой ситцевый пеньюар, она выглянула в окно и сразу спряталась обратно за штору.

Потому что посреди двора, занеся топор над колодой, стоял мужчина. Высокий, худощавый и мускулистый. С короткими темными волосами.

Из одежды на нем были только штаны, закатанные до колен. Босые ноги утопали в мокрой от росы траве. А вдоль позвоночника струился золотистый рисунок, едва заметный на фоне светлой кожи.

Мужчина стоял к дому спиной, но Нериль мгновенно его узнала. Это точно не Бьернар! Она хотела уже спуститься вниз и потребовать объяснений, когда из дома выскочил Рей. В одной руке мальчишка держал ломоть хлеба, густо намазанный сметаной, а в другой – пучок зеленого лука.

– Эй, – закричал он, пританцовывая вокруг дарга, – я все сделал, как ты сказал!

Нериль навострила уши.

Дарг опустил топор, тот впился в деревянную чурку, и она распалась надвое. Рядом уже валялась гора поленьев. Сам же дровосек воткнул лезвие в колоду, улыбнулся мальчику и потрепал его по нечесаным вихрам:

– Молодец, я тоже закончил. Ну-ка, помоги тут прибрать.

С минуту Нериль наблюдала, как ее сын на пару с даргом носят дрова под навес и укладывают в поленницу. Потом вспомнила, что собиралась вмешаться и остановить беспредел.

Еще никогда в жизни она не одевалась так быстро, как в этот раз: халат был отброшен, его заменили простые нитяные чулки, белье без всяких изысков, закрытое серое платье. Нериль всунула ноги в мягкие туфли и выскочила из спальни, на ходу завязывая волосы в пучок.

И все равно не успела.

Когда спустилась по лестнице, во дворе уже никого не было. Зато из кухни доносились приглушенные голоса.

– Что здесь происходит? – она шагнула через порог, с трудом сдерживая раздражение.

Навстречу из-за стола поднялся дарг. На его губах играла настороженная улыбка:

– Доброе утро, хозяйка.

– Я тебе не хозяйка! – Нериль сложила руки на груди, инстинктивно защищаясь от него и замыкаясь. – Вижу, тебе уже лучше?

Она окинула его голый торс неприязненным взглядом. От вчерашних ран остались только тонкие шрамы.

– Да, повязки я снял за ненадобностью.

– И куда это раны делись? Разве ты вчера не сказал, что не можешь сам себя вылечить?

Дарг темнел лицом.

– Верно, сам не могу, – пояснил он нехотя, – но ты вчера спрашивала про татуировку у меня на виске. Это особая печать, которая усиливает жизненные силы. Я получил ее от драконьего мага, едва стало ясно, что мой дракон никогда не проснется.

– А мага звали Лохан Тиралион? – насторожилась Нериль.

– Ты его знаешь?

Она с задержкой кивнула:

– Все знают Лохана. Говорят, он старейший из вас. Умрет он – умрет ваша магия.

– Людям свойственно выдумывать то, чего нет, – поморщился дарг.

– А татуировка на спине? – женщина проигнорировала выпад. – Тоже жизненные силы?

Ник понимающе хмыкнул:

– Подглядывала? Нет, это усиление физических сил.

А, так вот почему он, на вид такой щуплый, легко раскалывал толстые дубовые чурбаны!

– Мама! – из-за печки высунулся Рей. – Ник нам дров нарубил на неделю! А я уже яйца собрал, живность всю покормил и воды всем налил! И молоко убрал в погреб, как ты учила.

Нериль улыбнулась сыну:

– Молодец, – и тут же нахмурилась: – Значит, госпожа Ульфсон уже была. А господин Даберсон? Разве он не пришел, как мы договаривались?

– Это ты про того бородача с топором? – хмыкнул дарг. – Я его отправил назад.

Похоже, он уже совсем освоился в кухне и чувствовал себя как дома.

– Что?! – Нериль возмущенно уставилась на него. – На каком основании?

– На том, что он тебе больше не нужен. Я останусь здесь и буду выполнять мужскую работу.

– Это ты мне не нужен! – она выставила руки вперед. – Забирай свои вещи и уходи. Оставь нас в покое! Мы прекрасно справимся без тебя!

– Я нужен ему, – мужчина кивнул на мальчика.

Рей застыл между матерью и гостем, прижимая к животу лукошко с яйцами и не зная, что делать.

Нериль напряглась. Нутром почувствовала, что сейчас услышит что-то такое, чего знать не хочет.

– Твой сын – дарг, – заговорил Ник тихо и размеренно, чувствуя, что женщина перед ним в любой момент готова схватить мальчика и сбежать, – ты не можешь отрицать этого. Я чувствую его кровь, как он – мою. Я для него сейчас роднее тебя.

Лицо Нериль передернула болезненная гримаса.

– Прости, – он поднял руку, увидев, что она хочет возразить, – я не планировал этого. Но мое появление разбудило его дракона. Теперь мне придется быть рядом, пока твой сын не пройдет первый оборот. Мне или любому другому даргу. Иначе Риэн, как и я, на всю жизнь останется калекой.

– Человеком, а не калекой! Человеком! – прошипела она. – Я не хочу, чтобы мой сын стал одним из этих бездушных созданий! Ты должен уйти сейчас же!

Ник поморщился:

– Поэтому ты сбежала к людям? Чтобы его дракон не проснулся? – он покачал головой. – А я-то всю ночь думал, почему ты не попросила защиты у других кланов. Так, может, его отец вовсе не мертв?

Он шагнул к ней и навис мрачной тенью. В душе женщины вспыхнул страх. Только не за себя, а за сына.

– Это уже неважно, – прошептала Нериль онемевшими губами и задвинула Рея за спину. – Тебя это не касается.

– Хотел бы я так сказать, – дарг помрачнел еще больше. – Значит, я прав. Ты совершила преступление, за которое в Ламаррии карают смертью. Похитила ребенка – сокровище клана.

Нериль сжалась, ожидая, что он сейчас ее оттолкнет, схватит Рея, и она навсегда потеряет сына. Нет, такому нельзя позволить случиться! Даже самая маленькая пичужка защищает своих птенцов и готова пожертвовать жизнью, если придется!

Страх придал ей сил и решительности.

Страх толкнул сказать правду:

– Да, ты прав, только я не похитила! Я спасла сына! Или тебе неизвестно, как дарги выбирают наследников? Когда приходит время, все претенденты слетаются на ристалище и бьются до смерти! До смерти! В живых остается только один – и он получает титул. Но в таком бою всегда преимущество у детей шиами. Они сильнее, быстрее, выносливее! У сына драконьей жены нет ни шанса!

Последнюю фразу Нериль прокричала, срывая горло. Глаза запекло от слез.

Дарг внезапно схватил ее за плечи и прижал к себе. Ее всю трясло от эмоций, а потому она не сразу отреагировала на эти объятия. Пока наконец не поняла, что стоит, уткнувшись лицом в голую мужскую грудь – и оцепенела.

Что он собирается делать?

Сердце испуганно ёкнуло.

– Да, мне все это известно, – прозвучал глухой голос. – Но ты совершила преступление. Кем бы ни был отец Риэна – он будет его искать. Зря ты сбежала.

– Тебе не понять, – пробормотала она ему в грудь, – у тебя нет детей…

Уперлась ладонями и попыталась выскользнуть из кольца его рук. Но Ник держал крепко. Он сжал ее плечи и немного отстранил от себя. Так, чтобы их взгляды встретились. И очень тихо сказал:

– Ты ошибаешься…

Глава 4

В его глазах мелькнула боль, но Нериль ее не заметила. В тот момент она вообще не желала замечать ничего, кроме собственной обиды и горя, кроме собственной боли, которая жгла ее изнутри.

– Да что ты можешь знать обо мне! – в сердцах воскликнула она и оттолкнула его. – Вы, дарги, бездушные твари! Вы покупаете нас, как скот на рынке. Используете, а потом выбрасываете, стоит на горизонте появиться вашей истинной паре!

– Мы бы вас не покупали, – сухо заметил Ник, – если бы вы сами не продавали себя.

Нериль вздрогнула. Эти слова прозвучали, точно пощечина. Но самым ужасным было то, что дарг не солгал, и она это знала. Только знать и принять – разные вещи.

– Что ты понимаешь! – бросила она, сверля его ненавидящим взглядом. – Иногда просто нет выбора!

– Разумеется, – его тон не изменился ни на йоту, а вот взгляд стал ледяным. – Я понимаю твою обиду: тебя похитили против воли. Но что ты скажешь о девушках, которые едут на Бал Невест? Их кто-то принуждает к этому? Им кто-то угрожает смертью, если они откажутся выйти замуж за дарга? Я слышал, им щедро платят за это, а ваши родители бьются за право продать своих дочерей!

Хлесткий удар оборвал его речь.

Ник замолчал.

Нериль в панике уставилась на зудящую руку. Она только что ударила дарга. Ударила, не задумавшись ни на миг. А теперь оцепенела от ужаса.

Он же просто прихлопнет ее! И будет в своем праве. Никто в деревне – да что там в деревне, во всей округе! – не рискнет его задержать. Он просто убьет ее сейчас, заберет Рейни и исчезнет.

«Нет… Нет…» – билось в мозгу.

Но крик застыл в горле комком.

Отпечаток ладони горел на щеке алым цветом. Дарг коснулся пострадавшего места.

– Что и требовалось доказать, – глухо резюмировал он.

А потом молча прошел мимо женщины.

– Мама! – крик Рея привел ее в чувство.

Нериль медленно перевела взгляд на сына и поняла, что уже несколько минут стоит посреди кухни, глядя в одну точку.

– Мальчик мой! – она схватила его в охапку и прижала к себе.

Но он вывернулся с невиданной силой. Отпрыгнул на шаг.

– Мама! Зачем ты с ним так? Ник хороший!

В голосе Рея послышались слезы. Не желая, чтобы мать видела его слабость, он выскочил прочь из кухни.

Хлопнула дверь.

– Рейни! – крикнула Нериль, бросаясь за сыном. – Сынок!

На крыльце ее перехватил мрачный дарг. Она забилась в его руках, но вырваться не смогла. А Рей уже вскарабкался на забор и исчез с той стороны.

– Успокойся, – произнес мужчина, прижимая ее к себе и ломая сопротивление. – С ним ничего не случится.

– Он маленький! Ему всего одиннадцать лет!

– Ему уже одиннадцать лет, и он дарг. Дай парню время остыть.

Он втолкнул ее в дом. Усадил на лавку и всунул в руки ковш воды.

– Пей, тебе тоже надо успокоиться.

– А если… если он потеряется?

Она взглянула на него глазами, полными слез. Возможно, впервые в жизни ощущая такую беспомощность.

Нет, не впервые. В тот день, когда Арген привел шиами, ей было еще хуже. В тот день рухнула вся ее жизнь. А теперь тоже рушилась, и все из-за этого дарга.

– Я его чувствую, – сказал Ник. – Он никуда не ушел. Сидит под забором и плачет.

– Плачет! – Нериль рванулась к сыну.

– Да успокойся же ты, сумасшедшая женщина. Дай мальчишке поплакать. Не унижай своей жалостью. Неужели не понимаешь, что он убежал, чтобы ты, мать, не видела этих слез?

– Что? – она в полной прострации заглянула ему в глаза. – О чем ты?

– Ты считаешь его ребенком, который пропадет без твоей заботы, – со странной горечью хмыкнул дарг. – А он считает себя мужчиной. Единственным мужчиной в семье. Так что не трогай его сейчас, он сам вернется.

Ник был прав. Нериль это прекрасно понимала. Но согласиться с ним означало переступить через себя. Признать поражение.