Она сглатывает. А у меня почему-то в голове картинка – Ева в шикарном платье, с декольте, стоит в толпе разряженных девиц из эскорта и смотрит на меня.

Бл*дь, опять… гребанная физиология.

Глава 28

Я трушу, просто дико трушу из-за того, что придумала Яська!

Мне кажется, если её отец нас поймает – просто… убьёт! Ну, под домашний арест точно посадит. Ясмину. А меня… Меня выгонит. И запретит нам с Ясей общаться. Скорее всего.

Хотя я не виновата! Это она всё придумала!

Но я даже знаю, что он скажет мне. Почему не отговорила? Почему пошла у неё на поводу?

Пошла. Потому что…

Потому что неожиданно захотелось быть красивой. И в голове шальная мысль мелькнула. Вот он увидит меня такую, в вечернем платье, с макияжем, с прической, а не в дурацкой простой домашней одежде, и не в униформе сотрудницы гольф-клуба.

Правда, он видел меня в купальнике и… мне кажется впечатлился, но это только мои мысли. Уверена, он привык к красоткам в купальниках. Нет, он и в красотках в вечерних нарядах, естественно, привык, просто меня он такой еще не видел, а мне очень хочется, чтобы он посмотрел какой красивой я могу быть.

Глупая я, конечно, ой какая глупая!

Но…

Ладно, это всё Ясмина придумала!

– Ева, мы только одним глазком посмотрим. Оденемся красиво, накрасимся. Нас никто не узнает!

– А если твой отец…

– Он будет занят. У него там встреча, переговоры, ну и… в общем, я думаю, что папа придёт не один, так что, да и вообще – ему делать нечего, следить за гостями. Вопрос только, как водителя отправить? Или… просто попрошу его нас подождать, как думаешь?

Пожимаю плечами. Всё равно не нравится мне эта затея. Жутко.

И хочется, чтобы Адам увидел меня красивую, и страшно, оттого в каком гневе он будет.

В общем я понимаю, что моё поведение совсем не рационально.

И всё же…

После довольно тяжелого рабочего дня – мы действительно крутились как белки в колесе – Ясмина затаскивает меня в комнату для персонала. Тут есть несколько таких, даже не комнат, по сути небольших номеров. Потому что некоторые тут работают в ночную смену, некоторые неделями – приезжают, заселяются, чтобы не приходилось возвращаться в город, ночуют прямо тут.

– Ты где взяла ключи?

– Не важно, договорилась. С водителем тоже. Так что давай. Одевайся быстро. И сделаешь мне «смоки айз»?

Вздыхаю, закатывая глаза. Всё это не к добру, но отступать уже не куда.

Ясмина переодевается в шикарное платье в пол, оно всё из блесток, бронзового цвета, шикарно оттеняет её смуглую, загорелую кожу. Волосы подруга выпрямляет утюжком. Я тоже быстро прохожусь по волосам. У меня платье черное, с разрезом почти до середины бедра, и глубоким декольте. Я к такому не привыкла, мне неловко. Но Ясмина настаивала именно на нём. Вообще, это платье её мамы. Ясмина рассказала, что мать оставила у них в доме много вещей.

– Всё надеялась, что папа её обратно позовёт, – фыркает, объясняя мне откуда взялись такие наряды.

– А почему они расстались?

– Ой, давай не сейчас, а, Ев? Расстались, потому что мама… – подруга стучит пальцем у виска весьма, весьма недвусмысленно намекая почему её отец расстался с супругой.

Ладно, мне это, в принципе, не особенно интересно.

Дико интересно. Хотя я знаю, что они разошлись, когда Ясмина была еще маленькой.

– Ах, класс! Почему я не умею так красить глаза как ты?

Улыбаюсь, я пыталась её научить, но у кого-то ручки не из того места. Правда, на мой вкус Ясмине не нужно сильно краситься, она и так очень яркая. А я научилась многому, когда занималась спортом. Тренеры учили нас наносить макияж, водостойкий, закреплять его. Конечно, в основном нас тогда мамы красили, или сами тренеры, но все равно мы учились.

Полчаса и мы готовы. Из зеркала на нас смотрят реально две гламурные дивы. Ох, чувствую, как щеки алеют. Я хороша!

Представляю, как увидит меня Агдамов! Как у него упадёт челюсть. Он будет стоять и смотреть на меня, замерев… Мне видится сцена из кино, словно всё вокруг замерло, и он стоит не двигаясь, а я иду к нему, волосы развеваются, платье обнажает длинные, точеные ноги…

– Ева, о чем мечтаешь? Пошли скорее!

Краснею еще сильнее, щеки просто печёт. Размечталась, глупышка!

Да, на самом деле я даже не представляла, какая буря разразится, когда Агдамов меня увидит!

Глава 29

Вечеринка в гольф-клубе еще не началась, а я уже задолбался.

Сам понять не могу почему.

Потому что она тут. Потому что думаю о ней. Все эти дни, после того как оттащил от неё этого ублюдка думаю.

Надо было отправить её домой. Подальше от мажоров, которые полагают, что им все позволено. Только вот где гарантия, что мажоры не найдут её там? Или не мажоры? Да просто, любая гопота.

Твою мать… Вспоминаю, что увидел там в подсобке, её глаза и…

Жаль, нельзя было этого придурка убить. Но потрепал прилично. И папашке объяснил, как надо, млять, родину любить! И как сынков воспитывать. И что я сделаю с его сопляком, если еще хоть раз, даже подумает что-то в её сторону.

Сволочь.

Встречаю гостей. Сегодня должны приехать люди, с которыми хочется пообщаться в неформальной обстановке. Обсудить то, что не обсуждается в высоких кабинетах, за круглыми столами. Для таких переговоров и существуют подобные вечеринки, встречи.

Вижу девушек, которые специально приезжают на такие мероприятия, у меня договорённость с агентством, которое работает как модельное. Обычное прикрытие, девочки и правда иногда снимаются для каталогов и журналов, даже на показах работают. Но чаще они работают в горизонтальном положении широко раздвигая ноги. И это им нравится больше, чем тяжелая работа на подиуме. Ну, я так считаю. Не нравилось бы, не торговали бы собой, не так ли?

Мысль о раздвинутых ногах прилетает на мгновение, а у меня опять стояк, потому что…

Потому что Ева, мать твою!

Ева, Ева, везде Ева!

Мне даже мерещится, что я вижу её среди гостей. Чёрт. Она!

Делаю несколько шагов, подхожу ближе. Поворачивается.

Тьфу ты, господи, нет! Не она.

Девица в обтягивающем, ультра откровенном платье призывно улыбается, вижу, как раздуваются её ноздри. Почуяла добычу. Запах денег. Больших денег. Нет, извини, дорогуша, сегодня не про твою честь. Да и никогда. Не терплю. Никогда не пользуюсь. Нет, было как-то. По молодости. Но я быстро завязал. Не хотелось подцепить какую-нибудь заразу.

– При-иве-ет… – противно тянет, продолжая улыбаться.

Не удостаиваю ответом, поворачиваюсь чтобы уйти, но эта овца безмозглая кладет руку на моё предплечье.

– Дорогой, ты куда?

– Ты не в курсе, что трогать тут никого нельзя? – говорю шепотом и очень жёстко, девица тут же напрягается, – увижу что-то подобное, ты тут больше не появишься, и в других местах тоже. Правило – тебя трогают, а не ты. Усекла?

Продолжаю движение сжав челюсти. Тупая стычка с эскортницей меня почему-то вывела из равновесия. Может потому, что сравнил её с Евой?

Или потому, что представил, что и Ева могла бы вот так?

Твою ж мать…

Переключаюсь на деловую беседу. Слегка отпускает.

Хотя один из приятелей, Шах, замечает моё состояние.

– Проблемы в раю, Агдамов?

Ухмыляюсь. Это у него рай! Женился, и делает вид, что в лотерею выиграл. Жена у него та еще штучка. Я молчу. Не комментирую.

Если человек хочет изгадить свою жизнь – это его личное дело. Я не собираюсь.

Уже был окольцован. Плавали, знаем. Больше никогда!

Переговоры мы заканчиваем довольно быстро, потому что мужикам не терпится развлечься. Красивые девочки в изобилии, дорогой, элитный алкоголь тоже. Я не скуплюсь на своих гостей.

Пусть отдыхают.

– А ты сам, Адам? Или ты опять, пас? Не хочешь потискать свежую крошку? – обрюзгший, невысокого роста, лысеющий мужик, топ-менеджер самой известной нефтяной компании, плотоядно улыбается. Любитель острых ощущений, бл*дь.

– Свежих я тут не вижу. – отвечаю, и собираюсь отойти от него, но он не отстает.

– Зря. Вон посмотри, какая куколка идёт, такая нежная ягодка, молоденькая, такую натянуть одно удовольствие.

– Главное, паспорт у неё спроси, у молоденькой. – ухмыляюсь и смотрю туда, куда кивает пузатый нефтяник.

А вот теперь точно бл*дь! Потому что пялится он на мою Еву, которая собирается выйти на террасу!

Пи*дец ей!

Глава 30

– Ты что тут делаешь?

От неожиданности я чуть не подпрыгиваю, а потом… резкая боль в плече. До слез, которые градом из глаз!

Отец Ясмины хватает меня за руку. За мою несчастную левую руку, которая и стала причиной моего ухода из спорта! Его рывка хватает, чтобы сустав вылетел. И это больно. Очень, очень больно.

Агдамов смотрит зло, беспощадно. А я проклинаю себя за то, что поддалась на уговоры подруги.

Зачем было играть с огнём! Знала же, что Адам будет в ярости, если увидит нас? Ну вот, он и увидел.

Меня.

И злиться он, конечно, тоже будет на меня!

– Евангелина! Ответь мне! У тебя тормозов нет? Считаешь, что ты бессмертная?

– Пустите, больно. – только и могу прошептать.

– Больно? Ты еще не знаешь, что такое боль! Я… я…

Неожиданно резко дергает меня, буквально прижимая к себе, нависает, глазами сверкая.

Мне страшно. Поджилки трясутся. Ноги не держат. И боль руку простреливает. До слез. И я реву… реву не думая, как сейчас жутко выгляжу. Тушь, наверное, ручьями течет. Я как панда. Еще и нос весь красный, мокрый. Фу… просто жесть.

Но я ведь и не хочу перед ним красоваться, да? Или…

Боже, помоги мне!

– Ты не знаешь, что такое боль, девочка! И не дай Бог тебе узнать! Я просил вас убраться домой? Просил? Просил, мать твою, тут не отсвечивать.

– Пожалуйста… – пытаюсь дать ему понять, что мне больно, но он не слышит. Ему плевать. Он в ярости.

– Эта вечеринка не для невинных овечек, поняла? Тут серьезные, взрослые дяденьки. И они ждут серьезных, взрослых… дам, которым есть что предложить. Или ты уже тоже, можешь предложить себя, а? Интересует эскорт? Могу пристроить. По дружбе.

Мне страшно. Впервые рядом с ним настолько страшно! Я не ожидала, что он может вот так…

– Что вы… что вы говорите такое? Я… я…

– Я правду говорю, девочка. Всегда говорю правду! – буквально выплевывает злые слова. – Ты так вырядилась и намазалась, чтобы мужикам захотелось у тебя между ног понюхать, да?

Боже, какой стыд! Как он может! Меня заливает краска, с головы до ног. Я не красная, я, наверное, малиновая. Это чудовищно.

И… несправедливо!

– Я тебя поздравляю. Мне сейчас захотелось! – это он говорит злым шепотом, наклоняясь так близко, почти касаясь меня губами. – И не была бы ты подругой моей дочери я бы тебя разложил прямо тут, во всех позах и во все места!

Какой треш!

– Вы… вы… Господи… – он снова хватает руку, и я скулю от боли, чувствуя, что вот-вот сознание потеряю.

– Реви! Реви громче! Чтобы запомнила раз и навсегда, что старших надо слушать!

Он снова тянет за руку, и я не выдерживаю, просто ору, реву реально еще сильнее…

– Что? В чем дело?

– Рука… пустите… мне… больно…

– Неужели? Больно? Какая нежная! Иди сюда!

Он обхватывает меня за талию с силой, даже со злостью, поднимает и тащит куда-то. Я не понимаю куда. Потом соображаю. Он несет меня в здание, но не туда, где собрались гости, нет. Несёт к комнатам стаффа, персонала.

Я умираю от стыда.

И от того, что он так близко. Такой сильный, мощный, горячий. От него пахнет мужчиной. Очень вкусно. Я голову теряю, несмотря ни на что. Даже зная, что он несправедлив, и зол как чёрт.

Он несет меня по лестнице, а потом сбрасывает как куль перед коридором, ведущим к комнатам персонала. Дышит тяжело. Не смотрит на меня.