– Они похожи на груди, – прокомментировал демон. – На три пары женских грудей… Смотри, одни поменьше, другие покрупнее…

– Добурцы верят, что это часть тела самой богини Радуги, – восторженно вздохнула Дженна.

– Все три пары? – уточнил мужчина.

– Ага, – кивнула чародейка. – И это не просто горы, но дремлющие вулканы… Как тебе?

– Это поистине великая богиня! – оценил Дэзерт.

– Оказывается, мы уже совсем близко, – провозгласила Дженна, направляясь к лесу. – Пойдём же скорее!

Дэзерт последовал было за спутницей, но вдруг остановился и нахмурился:

– …Нет, Дженн, постой. Нам нужно ещё некоторое время пройти вдоль реки.

– Зачем это? – удивилась чародейка.

– Прямой путь нехороший, – ответил мужчина, прислушиваясь. – В обход будет безопаснее и быстрее…

– Что?! С чего ты это взял? – возмущённо воскликнула девушка. – Гляди, река здесь так сильно петляет! Да мы будем идти целую вечность!

– Моя новая нога, – прошептал Дэзерт. – Она тянет меня… как будто знает путь.

– Ох, Единушка, – охнула Дженна. – Она же сделана из местной глины и связана с этой землёй! Конечно же, она знает путь! – чародейка задумалась. – Выходит, что те дети… Они хотели нам помочь!

– Немилосердные у них методы, – скривился Дэзерт и хохотнул: – Единушка! Мне нравится! Да, мне определённо начинает нравиться в Добуре…

– И мне, – с улыбкой кивнула Дженна.

Чародейка и демон вновь устремили свои взгляды вдаль. С удивлением и восторгом они смотрели туда, где из моря зелени, точно горделивые женские перси, вздымались зелёные горы Ибу.

3 Семя Удачи Хазаон

Он остановился, чтобы немного отдохнуть, и поднял глаза на величественные вершины. Этот вид на окружённые таинственной дымкой горы Ибу всегда придавал ему сил. Горы были высоки и прекрасны, как его мечта… И такие же недосягаемые. На их священные вершины, поросшие густой зеленью, боялись подниматься даже самые смелые охотники.

Таймани по прозвищу Каменные руки был сильным и выносливым мальчиком. Он мог бы быть и охотником, и даже воином. Однако Таймани родился рабом. И всё, что было у него, это крохотная хижина и маленький алтарь с сосудами для праха предков и чашей чистой воды – символом Матери Амитары.

Своей семьи мальчик лишился в раннем детстве. Его матушка сгорела в лихорадке, которую принесли болотные насекомые. Отец однажды упал на это самое поле, где теперь трудился его сын, да так уже и не поднялся. С тех пор единственной мечтой Таймани стало обрести свободу, уйти и больше никогда не видеть посевов фасоли, маиса и этих злых болот с протухшей водой.

Редкие странники, заходящие в их поселение, рассказывали, что где-то за северными грядами Ибу в дельте реки Амитары растёт большой город. Его дома сделаны из камня и так велики, что с них можно смотреть в лица деревьям. А пирамиды храмов возносятся и того выше – вровень с самими горами.

В городе тоже властвовали свои господа, но в нём было куда меньше болезней и гораздо больше возможностей для сильных духом и крепких телом. Радужная богиня Тонан и её сестра солёная Тотетаха, покровительствовавшие Бурунулару, были милостивы к своим поклонникам. Жрицы их храмов держали двери открытыми для всех сироток и даже позволяли им пить священное какао с солью.

Грубая брань надзирателя прервала размышления Таймани. Он снова взялся за плуг и послал вперёд своего буйвола. Вместе они, тяжело ступая по грязи, двинулись через поле, которое после прошедшего ливня больше напоминало болото.

Однако вскоре Таймани вновь остановился, широко улыбнувшись.

– О, Матушка Амитара! – восторженно прошептал он.

На этот раз никто и не думал ругать мальчика. Надсмотрщики тоже уставились на дивное зрелище. Из пучины джунглей к полям вышел высокий тонконогий олень.

Утреннее солнце сияло на его шкуре, словно та была выкована из чистого золота. Рога его цвета зелёной бирюзы были огромные. Среди их ветвей расцветали оранжевые чашечки огненной лианы. Вся горделивая стать оленя говорила о том, что хозяин на этих землях он и только он. Однако господин, на которого работал Таймани, был иного мнения. И очень уж ему пришлась по нраву золотая шкура диковинного зверя.

Не первый раз олень наведывался на фасолево-кукурузные поля. Он часто приходил на те участки, где работали ребятишки. Иногда зверь играл с ними в догонялки, а девочкам дарил цветы из своих рогов. Некоторым детям он даже позволял прикоснуться к своей шкуре.

Сегодня к приходу оленя была подготовлена ловушка. Все посевы фасоли и кукурузы были вырваны, кроме одного небольшого участка. К нему-то и направился незваный гость. И как только олень опустил голову, чтобы начать свою трапезу, вокруг него взмыли сети, сплетённые из самых прочных верёвок.

Ловушка сработала. Надсмотрщики издали победные возгласы и бросились на спутанную добычу. Но не тут-то было! Волшебный зверь замотал своей венценосной головой, вспыхнули цветы на его рогах. Сети вмиг распались, будто их перерезали раскалённым кинжалом.

И всё-таки вооружённых мужчин вокруг оленя было уже слишком много. Обыкновенному зверю навряд ли удалось бы уйти. Однако волшебное создание вдруг затопало ногами. И – о чудо! Россыпи золотых монет брызнули у него из-под копыт. Разумеется, надсмотрщики кинулись в грязь. Пока они дрались друг с другом за монеты, олень ушёл обратно в джунгли.

Случившееся ещё больше раззадорило хозяина Таймани. Ради того, чтобы изловить зверя, высекающего копытами золото, он нанял лучших местных следопытов и отправил с ними в леса почти всех своих охранников. Хозяин так жаждал получить волшебного зверя, что отпустил на поимку даже своих рабов. А особенную надежду он возлагал на ребятишек. Тому из них, кто приведёт оленя, хозяин пообещал даровать величайшую награду – свободу…

Нужно ли говорить, что Таймани и многие другие мальчишки его возраста приняли участие в походе?

Охота началась. Разбегались дикие звери, и сама земля содрогалась от звука барабанов. Весь лес до самых гор Ибу был изрыт ямами-ловушками. Днём и ночью отряды рыскали вдоль зарослей в поисках драгоценной добычи.

Так прошло несколько дней, но всё было тщетно. Зверь, который с таким бесстрашием приближался к охраняемым полям, теперь просто исчез. Тогда самые отважные охотники решили, что он скрылся на склонах Ибу, и двинулись в том направлении. Таймани и некоторые другие дети из деревни пошли с ними.

Ещё никогда мальчик по прозвищу Каменные руки не был так близок к этим величественным изумрудным горам. Здешние растения казались ему крупнее и сочнее, чем растущие у деревни, цветы были ярче, ароматы – слаще! Каждое из ветвистых деревьев могло бы сойти за обиталище духа.

Остальные дети из деревни рабов были не меньше ошеломлены дикими, полными диковинных голосов и растений джунглями. Изумрудные леса Хаореора сильно отличались от полей, на которых они работали с раннего детства. Однако все хранили напускную важность, беря пример с охотников.

Впереди других рядом с Таймани Каменные руки шёл Долговязый Накачи. Он был на год младше Таймани, но на целую голову выше него, недавно мальчику стукнуло десять лет. Следом, крадучись, точно настоящие следопыты, ступали Киору и Хочо Черепаха, затем Вау и младший Чатока Сирота шести лет.

Вместе с охранниками следовали лесные охотники. Это были крепкие поджарые мужчины, одетые в ожерелья и головные уборы из перьев орла, священной синей птицы кетсаль, змеиных и кошачьих клыков. Тела одних были украшены пятнами шрамов, которые делали их похожими на ягуаров, другие изображали на себе змеиную чешую, у третьих на спинах были высечены шрамами птичьи крылья.

То и дело кто-то из следопытов припадал к земле, долго изучал листья и ветки, принюхивался к отметинам, которые оставили животные, обращал внимание на особые голоса птиц и странные звуки. Таймани слушал во все уши. Каждое слово, произнесённое в этом походе, глубоко врезалось в твердь его пытливого ума. Сердце мальчика трепетало от гордости, радости и страха – острого и сладкого, как плоды красного перца.

Умывшись водой, добытой из природного колодца, Дженна поднялась было на ноги. Но в тот же миг она снова опустилась на колени и склонилась к земле.

– Да уж, рано мы понадеялись на милость богини Радуги… – заметил Дэзерт, сидя неподалёку на каменном выступе. – У меня она забрала ногу, а тебя буквально заставляет поклоняться.

Дженна ничего не ответила, снова и снова содрогаясь в рвотных позывах. Казалось, уже всё, что можно, вышло из неё. Но нет, поклонение богине, как поэтично выразился демон, продолжалось.

– Говорил же тебе, не ешь тех древесных червей, – с укоризною добавил Дэзерт.

– Змея… – простонала девушка. – Меня укусила змея… С ветки прыгнула… Я нашла ранку на шее… А теперь чувствую мёртвую воду… Яды смерти выходят…

– Ранку? Может, комар? Тут и летающих гадов хватает, – демон отмахнулся от надоедливых насекомых. – Но разве некромантам страшен яд мёртвой воды?

– Я тоже думала, что справлюсь, – Дженна без сил упала на бок. – И упустила время…

– Ты ведь не помрёшь тут? – насторожился демон.

– Не дождёшься… – слабо улыбнулась чародейка. – Ещё догоню ту гадину и сама её съем.

– Я рад, что ты не теряешь боевого настроя, – одобрительно кивнул Дэзерт.

– …Ты лучше спроси у своей ноги, куда нам идти? – раздражённо напомнила Дженна.

– Спрашиваю. Не отвечает.

– Спрашивай дальше! Сколько ещё можно блуждать по этим джунглям?

– Это вопрос к тебе, Мудрица, – фыркнул мужчина. – Ты открыла, что Древа Сии могут быть пещерами! Даже маэстро не использовал таких столпов, когда соединял миры в Сет. И я был уверен, ты чуешь пещеры…

– Не чую, – вздохнула чародейка. – Иногда я слышу их зов… Но только не здесь… – она поморщилась. – В Хаореоре так шумно… Я так устала от этого шума…

– Ну так полежи, отдохни, – поднявшись, Дэзерт приблизился к спутнице и укрыл её плащом.

– Не надо, – прошептала та, убирая его руку со своего плеча. – Жарко…

– Это ненадолго, – пообещал демон. – После жара всегда приходит озноб…

– У-у, – слабо взвыла Дженна, кутаясь в плащ.

– …Точно не помрёшь?

– Обещаю…

– Мне не нравится выражение твоего лица.

– Я вспомнила кое-что, – выдохнула Дженна. – Я уже умирала… Умирала у ног жрицы Радужной богини Тонан… – она всхлипнула. – Ишчель… Маяуэль… хранительница… Добура… говорила… Всё едино… счастье и страдания… сила и слабость… смерть и любовь…

– Эй, Дженна! Ты бредишь, – не на шутку встревоженный Дэзерт склонился к лицу девушки. – Нет, не закрывай глаза…

– Не волнуйся, – прошептала та, глядя в его расплывающееся лицо. – Я вернусь…

Дженна не хотела спать, просто её веки отяжелели. Чародейка ощутила всю накопившуюся в долгом пути усталость. Она собиралась лишь немножко отдохнуть, окунуться во тьму, как в целительные воды, как делала она, погружаясь в морскую пучину.

Но тьма вдруг обратилась зелёным полотном джунглей. Пёстрая и шумная мелодия, сотканная из птичьих и звериных голосов, обрушилась на девушку. Между листьями пальм промелькнула и растаяла золотая тень с голубыми рогами.

В следующую секунду Дженна увидела женщину. Она стояла, повернувшись спиной, но можно было различить, что одной рукой женщина прижимает к своей груди маленького ребёнка. В другой её руке был зажат кинжал.

Вот среди зелени вновь появилась золотая тень, вспыхнули огнём цветы, растущие прямо на рогах оленя. Волшебный зверь бросился на женщину. Та вскинула вверх руку с кинжалом. Острие заметалось с невероятной скоростью. Дженна ощутила в этих движениях отчаянную решимость, страстное желание защитить, уберечь – любой ценой.