Четыре генуэзских летописца называют Колумба своим соотечественником, и в каждом случае, когда речь шла о его национальности, было записано «генуэзец». Кроме того, ни один из многих современников, упоминающих Колумба, не называет его иначе, как «генуэзец» или «итальянец». Вскоре после смерти Адмирала в правительстве было предложено отменить привилегии, гарантированные наследникам, на том основании, что он был иностранцем. В течение последующих трех столетий шел спор о месте рождения: родился ли Колумб в городе Генуя или в каком-то другом городе Генуэзской республики.

За большинством этих попыток исказить истину стоял преувеличенный национализм. Кастильская гордость не хотела признавать, что Колумб и Магеллан, два величайших мореплавателя, плававшие под флагом Льва и Замка, были иностранцами. Хотя ведущие испанские историки признавали факт генуэзского происхождения Колумба, более мелкая сошка продолжала усердно разрушать то, что называлось «традиционной генуэзской линией». В этих случаях, как правило, утверждалось, что Колумб был либо чистокровным испанцем, либо каталонцем, либо евреем испанского или каталонского происхождения.

Самым сенсационным вкладом в этот извращенный испанский патриотизм стал факт обнаружения документов в галисийском Понтеведре, якобы описывающих местное семейство неких Колонов, чьи христианские имена соответствовали генуэзским Коломбо. Документы, найденные в этом городе и вызвавшие преждевременную радость в испаноязычном мире, послужили причиной основания многочисленных обществ «Колумбийской Испании». Ряд последующих тщательных проверок уважаемыми и компетентными испанскими историками доказал, что значимые христианские имена были вставлены много позже, а сами документы тем или иным образом искажены и подретушированы (мягко говоря), чтобы связать Колонов из Понтеведра с семьей первооткрывателя. Даже Сальвадор де Мадарьяга^[12] совсем недавно, собрав немало гипотез и полунамеков, не подкрепленных такими вульгарными вещами, как очевидные факты, представил Колумба потомком каталонцев-беженцев из числа обращенных евреев.

Хотя великий португальский историк XVI века Жуан ди Барруш говорит, что Колумб был «генуэзцем», а два португальских летописца, ставшие свидетелями беседы Адмирала с их королем, называют его «итальянцем», некоторые современные португальские писатели продолжают настаивать, что Колумб был их «замаскированным» соотечественником. Во время Гарвардской экспедиции нам в руки попали три разные книги, на самых фантастических основаниях «доказывающие», что Колумб был португальцем, причем в трех разных ипостасях. Если вы захотите продолжать этот экскурс в сумасшедшую колумбиану, то без особого труда сможете найти «аргументированные доказательства» того, что Адмирал – корсиканец, уроженец Майорки, а также француз, немец, англичанин, грек и армянин. Остается только какому-нибудь американскому патриоту выступить вперед и заявить, что Колумб на самом деле был индейцем – уроженцем этих берегов, которого случайно «унесло ветром» в Европу (любимое сказочное средство передвижения в подобных сказках), а поэтому он хорошо знал дорогу домой.

Однако хватит всех этих глупостей. Имя Коломбо в его различных формах (Colon, Colom, Colomb и т. д.), то есть «голубь», было очень распространено в Южной Европе. Поскольку Средние века отличались достаточно сильными миграционными передвижениями, расовые снобы и национальные фанатики могут утешаться мыслью, что некоторые из далеких предков первооткрывателя могли быть евреями, испанцами или кем угодно еще. Но нет больше причин сомневаться в том, что Христофор Колумб был христианином-католиком генуэзского происхождения, непоколебимым в своей вере и гордящимся своим родным городом. С таким же успехом можно не верить, что уроженец Виргинии и англиканец Джордж Вашингтон имел английские корни и гордился тем, что он американец.

Колумб своей скрытностью доставил ненужные неприятности биографам, а его внебрачный сын Фернандо лишь усугубил ситуацию, оскорбив одного генуэзского летописца, утверждавшего о плебейском происхождении его отца и фальшивости университетского образования почитаемого родителя.

Без сомнения, низкое социальное происхождение и необразованность были для Адмирала постоянным источником смущения, и все же с трудом завоеванное положение вынуждало его общаться с вельможами и учеными. Что ж, тоска по аристократическим корням присутствует даже в современных демократических обществах. Так что мы можем простить первооткрывателя за намеки на то, что он был не первым адмиралом в своей семье, как и снисходительно отнестись к Фернандо, имевшему дополнительные проблемы из-за незаконного происхождения и потешавшего себя приятной мыслью, что его корни уходят к римскому генералу по имени Колонус. В конце концов, оба признали, что непосредственные предки Колумбов имели весьма скромное происхождение, а это и было настоящей правдой.

Нам не стоит тратить время и заниматься поиском письменных свидетельств о рождении или крещении Колумба, поскольку в этот исторический период церковь не требовала подобных записей вплоть до Тридентского собора. К счастью, благодаря терпеливым исследованиям местных историографов, в архивах Генуи были обнаружены документы, сводящие дату его рождения к двухмесячному промежутку времени в 1451 году. Во-первых, 31 октября 1470 года «Кристофоро Коломбо, сын Доменико старше девятнадцати лет» признавал за собой определенный денежный долг в Генуе. Во-вторых, 25 августа 1479 года «Кристофорус Колумбус, гражданин Генуи», прибыв в Геную из Лиссабона, заявил, что находится «в возрасте двадцати семи лет или около того». Таким образом, если 31 октября 1470 года ему было больше девятнадцати, но еще не исполнилось двадцати, а 25 августа 1479 года – около двадцати семи, то Христофор, должно быть, родился между 25 августа и концом октября 1451 года.

Итак, сорок первый день рождения Колумба пришелся на время его великого путешествия, полного открытий. Весьма вероятно, что он не помнил точной даты, поскольку дети в католических странах отмечали праздник святого покровителя, а не день появления на свет. Должно быть, 25 июня, в праздник святого Христофора, мальчик вместе с матерью посещал мессу и получал от отца немного карманных денег и бокал вина.

История святого Христофора, знакомая каждому средневековому ребенку, делала данное Колумбу при крещении имя гораздо более значимым, чем родовое имя. Знаменитый святой был великим язычником, но, услышав о Христе, отправился на его поиски. Святой отшельник сказал: «Возможно, наш Господь и явит себя, если ты будешь поститься и молиться». – «Поститься я не могу, – ответил Христофор, – и как молиться, я не знаю. Нет ли способа полегче?» – «Знаешь ли ты ту реку без моста, – ответил отшельник, – которую можно перейти только с большим риском утонуть?» – «Знаю», – сказал Христофор. «Очень хорошо. Ты, такой высокий и сильный, поселись на этом берегу и помогай бедным путникам переправляться; это будет очень угодно нашему Господу, и, может быть, он явит себя». Христофор так и сделал. Он построил хижину и стал переносить путников на своих широких плечах, используя ствол дерева вместо посоха.

Однажды ночью, когда здоровяк спал в своей хижине, он услышал детский плач: «Христофор! Выйди и перенеси меня!» Христофор вышел с посохом в руке и посадил малыша на плечи, но, по мере того как он переходил реку вброд, вес ребенка стал увеличиваться и сделался почти невыносимым. Христофору пришлось призвать на помощь всю свою могучую силу, чтобы не упасть и с трудом перебраться на другой берег. «Ну что ж, мой малыш, – сказал силач, – ты подверг меня большой опасности: моя ноша вдруг стала такой тяжелой, что, кажется, если бы я взвалил на спину весь мир, он весил бы не больше тебя». – «Не удивляйся, Христофор, – ответил ребенок, – ибо ты нес на своей спине не только весь мир, но и того, кто его сотворил. Я – Христос, которому ты служишь во имя добра. В доказательство моих слов посади свой посох возле хижины, и завтра он будет покрыт цветами и фруктами». Святой сделал, как ему было велено, и на следующий день обнаружил, что посох превратился в прекрасную финиковую пальму.

Эта история, несомненно, была известна по рассказам отца тому мальчику Христофору, который стал известным нам Колумбом. Он считал своим предназначением нести слово Божественного младенца через могучий океан в страны, погруженные в языческую тьму. Прошло много лет, полных бесчисленного множества разочарований, прежде чем кто-то позволил первооткрывателю взять на себя это бремя. Однажды принятое, оно часто становилось невыносимым, но никогда Христофор не откладывал своего предназначения, пока не выполнил назначенное свыше. Мы можем справедливо утверждать, что первый шаг к открытию Америки был сделан родителями Колумба при крещении Христофора в какой-то древней церкви Генуи в конце лета или в начале осени 1451 года.

Историю семьи Христофора и его молодости приходится собирать по кусочкам, состоящим из пятнадцати – двадцати нотариальных записей и муниципальных документов. Когда неграмотные люди, какими и были Колумбы, заключали соглашение, улаживали спор или заключали важную деловую сделку, они шли к образованному государственному нотариусу, производящему ту или иную запись лишь существенных фактов и подробностей на латыни. Никаких специальных подписей или отметок не делалось: нотариус фиксировал имена свидетелей и их показания – такой список принимался в любом суде. Многие документы подобного рода могли оставаться в архивах одной и той же нотариальной конторы на протяжении веков, а некоторые из них до сих пор находятся в частном владении. Если вдруг род прерывался, бумаги передавались в муниципальные архивы, где и было найдено большинство документов, относящихся к семье Колумба.

Джованни Коломбо, дед первооткрывателя по отцовской линии, был родом из деревни Моконези в долине Фонтанабуона над Кьявари – морского порта примерно в двадцати милях к востоку от Генуи, и занимался изготовлением шерстяных тканей. Впервые мы узнаем о его существовании из документа 1429 года из городка Квинто, названного так потому, это местечко располагалось на пятой милевой вехе к востоку от старой Генуи. В этот год Джованни отдавал своего сына Доменико (отца Колумба), «в возрасте около одиннадцати лет», в ученики к ткачу из Брабанта^[13], жившему в Генуе. К 1440 году, через несколько лет после завершения ученичества, Доменико Коломбо получил статус мастера и нанял дом недалеко от Порта-дель-Оливелла – восточных ворот Генуи. Приблизительно в 1445 году он обзавелся семьей, женившись на Сюзанне Фонтанароссе, дочери ткача, жившего в долине реки Бисаньо, на которую выходят ворота Оливеллы. Она принесла Доменико небольшое приданое, а сам глава семейства (если только это не был другой Доменико Коломбо, что вполне возможно) получил должность надзирателя порта Оливелла с жалованьем в 84 генуэзских фунта в год (около 160 долларов золотом). Из этой суммы отец будущего Адмирала должен был выплачивать жалованье своим помощникам. Скорее всего, именно в доме надзирателя, в квартале настолько перестроенном, что сейчас невозможно точно определить его местоположение, в сентябре или октябре 1451 года на свет появился маленький Христофор Колумб.