Нет, ну в самом деле, почему?

У меня ведь были большие планы на свою дальнейшую жизнь! Жизнь с Брайаном! Я уже тысячу раз прокрутила в голове, как красиво будет смотреться на моем пальце кольцо с россыпью бриллиантов. Перед зеркалом отрепетировала, как буду удивленно восклицать «О боже!» и «Да, конечно да, Брайан!». Да я даже имя свое с его фамилией не единожды повторила вслух!

Так какого же черта происходит?!

Брайан что-то говорит, но я не слышу. Его голос звучит приглушенно, будто мы находимся на разных континентах.

Когда я распахиваю глаза, его образ расплывается из-за слез, подступивших к горлу. Немного поворачиваю голову и шумно выдыхаю, заставляя себя сдержать рвущиеся наружу рыдания, ведь мне придется пережить предательство не только своего парня, но и подруги.

О да, сюрприз номер два: девушка, стоящая на четвереньках на нашем кожаном диване цвета мокко, который мы вместе выбирали, когда Брайан предложил съехаться, – моя подруга Дафна.

Кажется, ее совершенно не заботит происходящее. Она прикрывается простыней и хлопает своими длиннющими ресницами, поглядывая на меня без каких-либо эмоций.

За столько лет дружбы я и подумать не могла, что фраза «друзья должны всем делиться» относится и к парням. Или это была инициатива Брайана?

Впрочем, мне плевать, кто из них соблазнил другого. Это ничего не меняет: если парень, с которым ты собираешься провести свою жизнь, не может не совать свой член куда попало, то зачем тебе такой парень?

Не знаю, как я вообще еще стою на ногах, учитывая нервную дрожь, стремительно завладевающую моим телом.

Боже, есть хоть малейшая вероятность, что по дороге домой мое такси попало в аварию и сейчас я нахожусь в коме?

В груди все начинает гореть от ужаса, который разливается внутри, словно растворитель, лишающий меня каких-либо чувств и оставляющий после себя лишь пустоту.

Решаю не собирать рассыпавшиеся по полу вещи обратно в коробку, прекрасно осознавая, что у меня нет на это времени. Каким-то чудом мне удается попятиться назад в коридор и рвануть в сторону лифтов.

Сотни тысяч вопросов проносятся в моей голове, разрывая ее на миллионы частиц, пока я спешно направляюсь на выход.

Хочется просто побежать и со всей силы врезаться в стену, чтобы мои мозги разлетелись по этажу. Этим блеклым сереньким стенам определенно не хватает ярких красок. Хотя никаких мозгов у меня точно нет, раз я не замечала очевидного.

Раз я слепо доверяла Дафне.

Раз я верила Брайану.

В голове не укладывается, какой же наивной идиоткой я была!

Красные индикаторы на панелях указывают, что оба лифта сейчас на первом этаже, и я, решив не дожидаться их, разворачиваюсь на каблуках и следую к лестнице. Всего лишь двадцатый этаж, ерунда для моих бедных икр в сравнении с тем, что только что пережили мои глаза.

И сердце. Мое бедное сердце, вырванное из груди.

Слышу, что Брайан зовет меня, и поворачиваюсь, чтобы посмотреть, есть ли у меня преимущество, успею ли я сбежать.

Замечаю, что он догоняет меня по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, с голой пятой точкой, прикрывая руками свое мужское достоинство – хотя какое, к черту, достоинство, – и мне приходится увеличить скорость, изо всех сил стараясь сбежать от него и грядущего разговора. Но самое ужасное, что сейчас в моей голове промелькнула мысль, что Брайан может простудиться и ему нужно одеться.

Боже, вы же уже тоже поняли, что я безнадежна?

Слезы снова подступают к горлу от осознания, что, кроме него, у меня никого нет и я понятия не имею, что мне делать дальше и куда идти. Из вещей у меня ничего нет, да и денег на счету не так уж и много. Радует, что в сумке лежат ключи от моей машины, которой я пользуюсь достаточно редко из-за плотного движения Нью-Йорка, но уехать на ней от этого кошмара кажется мне сейчас самым разумным. Я хотя бы не умру от холода.

Ну, если я, конечно, вообще жива.

Не забываем, все еще есть небольшой шанс, что я пребываю в коме.

Правда, в отличие от героини фильма «Ну разве не романтично?», угодившей в кому после падения и оказавшейся в центре сюжета любовной мелодрамы, я стала персонажем какой-то дешевой мыльной оперы.

Впрочем, если этот сериал в итоге станет чем-то вроде «Почему женщины убивают?», то я с удовольствием проведу в коме парочку сезонов, чтобы проучить всех неверных мужчин на планете.

– Это ошибка, Эм! – кричит Брайан мне вслед, догоняя меня на парковке.

Я резко останавливаюсь у своего красного «Мини Купера» и поворачиваюсь к изменщику.

Ошибка?

Ха.

Ошибка!

У меня истерика от этого слова.

Мне больно и смешно. Одновременно.

Но даже если бы я захотела рассмеяться ему в лицо, у меня бы не вышло. В горле образовался огромный ком, мешающий мне даже просто вдохнуть полной грудью.

Делаю несколько шагов, чтобы встать к нему вплотную, и Брайан замирает. На мне десятисантиметровые каблуки, но я все равно задираю голову, чтобы посмотреть изменщику в глаза. Разница в росте никогда не смущала меня, рядом с ним я чувствовала себя в безопасности. Но сейчас я чувствую себя уязвленной, как никогда раньше. Его ярко-синие глаза хоть и завораживают своей красотой, но теперь, когда мне известно, сколько же уродства прячется за ними, я ощущаю внутри лишь пустоту.

И почему я никогда этого не замечала? Восхищалась им и боготворила? Не могла разглядеть его настоящего?

– Ошибка? – грустно усмехаюсь я. – Ошибка – это когда ты случайно взял чужой заказ в «Старбаксе» или перепутал гейт своего самолета. Вот что такое ошибка, Брайан.

– Эмили… – облизывает губы он. – Ты для меня важнее всего на свете.

– Ты думал об этом, пока развлекался с моей подругой? – не сводя с него взгляда, шепчу. – Хотя какая она мне подруга, да? Скорее твоя. Вы с ней были куда ближе, чем мы!

– Детка… – Он прекращает прикрываться руками и обхватывает своей ладонью мое запястье, закрывая при этом своим массивным телом водительскую дверь машины.

Вырываюсь из его хватки и гневно шиплю:

– Во-первых, никогда больше не смей меня так называть. Во-вторых, не прикасайся ко мне, боюсь представить, где только что побывали твои руки!

Брайан заводит руку за спину и смотрит на меня взглядом Кота из «Шрэка». На мои глаза снова наворачиваются слезы, я чувствую вкус этой соли во рту. Тяжело сглатываю и отворачиваюсь от него, намереваясь сесть в автомобиль.

– Эм, прошу… – Он придерживает ладонью переднюю дверь «Мини Купера».

– Отойди от моей машины, Брайан! – теряя терпение, кричу я.

– Давай поговорим, – отчаянно предлагает он.

– Да не хочу я с тобой разговаривать! Ты мне изменил!

– Эмили…

– Уходи! – Мой громкий крик эхом проносится по подземной парковке.

Слезы из глаз начинают градом катиться по моим щекам, и Брайан тянется ко мне, чтобы стереть их, но я перехватываю его руку и пристально смотрю в его синие глаза.

Боже, касаться его омерзительно. Все мыло в целом мире не поможет мне отмыться от этой грязи после его прикосновений. От этого мерзкого чувства, разливающегося в груди, становится еще невыносимее.

– Иди к черту, Брайан! – шиплю я сквозь слезы.

– Эмили, прошу…

– Возвращайся домой, а то вы оба из-за меня не кончили. Не дело. Ты же не эгоист, Брайан, правда? – Толкаю его изо всех сил в грудь, и он отшатывается назад, тяжело дыша.

В его глазах раскаяние. На секунду мне даже кажется, что я вижу в них слезы.

Но нет. Это как раз таки не то, чем кажется.

Бессердечные изменщики не могут плакать.

И очевидно, чувствовать.

И любить.

– Счастливого Дня всех влюбленных! – шепчу я напоследок и сажусь в свой автомобиль.

Глава 3

Blackjack Billy – My Lips Your Kiss

Мэттью

Хотите знать, чего я никогда не пойму?

Точнее, кого.

Вот этого кретина, который позвал меня на свой концерт, чтобы пообщаться, ведь мы давно не виделись, а сам развлекается с девчонкой в гримерке, пока я сижу рядом и попиваю виски.

Какого черта я тут забыл? Если я захочу посмотреть порно, то смогу сделать это не выходя из дома.

– Какая ты сексуальная… – стонет Морган, пока блондинка сидит на нем верхом и пытается его раздеть.

Устало закрываю глаза и делаю глоток виски.

Тиджей Морган – известный холостяк. О его любовных похождениях можно слагать легенды. Но вообще он якобы певец. Почему якобы? Да потому что вряд ли кто-то в целом мире знает название хотя бы одной из его песен.

А еще он брат Ника, моего лучшего друга со школы. Ник тоже должен был быть сегодня здесь, собственно, только поэтому я все-таки решил явиться в клуб накануне тренировки. Ник, как и Тиджей, живет в Лос-Анджелесе, и видимся мы сейчас очень редко. Сегодня у Моргана презентация песни здесь, в Нью-Йорке, прямо в День святого Валентина, поэтому я решил приехать. Знал бы, что Ник не явится, даже не сунулся бы сюда.

И зачем я купился на предложение Тиджея вместе выпить после концерта?

Надо было свалить сразу же, как узнал, что Ник не прилетел.

Ведь было очевидно, что после вечеринки Морган с кем-нибудь зависнет. Разве может быть иначе?

Я не зануда. И поверьте, я совсем не против секса.

Хороший, качественный секс – это прекрасно, но не когда в нем участвуют несколько человек. Меня совсем не возбуждает мысль, что рядом со мной во время секса будет еще один голый мужик. И я не собираюсь за это извиняться.

– А твой друг к нам не присоединится? Или он любит только наблюдать? – оторвавшись от Моргана, интересуется блондинка.

– Мэттью, девушка задала тебе вопрос, – усмехается Тиджей, пристально глядя на меня своими ярко-зелеными глазами.

Мэттью, к слову, – это я.

И я бы с удовольствием забылся с этой сексуальной девушкой, но наличие в комнате еще и Тиджея убивает у меня всякое желание, так что надо валить.

– Морган, я пошел. – Устало выдыхаю и с грохотом ставлю пустой стакан из-под виски на столик. Затем поднимаюсь с кресла и, отрицательно мотая головой, разворачиваюсь и выхожу из гримерки.

Мне плевать на чувства этой девушки и уж тем более на чувства Тиджея.

Да, я говнюк.

В свою защиту скажу, что обычно я все же не такой говнюк.

Просто сегодня ужасный день.

Ненавижу День всех влюбленных. Меня тошнит от этих играющих из каждого городского динамика сопливых песен про любовь. В моих глазах рябит от мигающих украшений из сердечек, из-за которых Нью-Йорк становится похожим на зал игровых автоматов. А еще дико раздражают дурацкие счастливые улыбки, смех и пожелания любви, якобы витающей в воздухе. Я уже молчу про конфеты, продающиеся повсюду, даже в аптеках. Совсем обезумели.

Моя мать погибла в автокатастрофе четырнадцатого февраля четыре года назад. Она везла на крыше своего внедорожника огромное красное светящееся сердце для своего магазина подарков и, увидев перебегающую дорогу собаку, нажала на тормоз. Сердце скатилось на лобовое стекло, полностью закрыв собой видимость, и машина въехала в фонарный столб.

Кроме матери, у меня никого не было. Отца я никогда не знал, а дедушка умер, когда мне было двенадцать. Так что в этот день я чувствую себя персонажем Бена Аффлека в «Пережить Рождество». Вот только, слава богу, никто не давал мне таких же идиотских советов вроде возвращения в дом, где я вырос, и прощания с обидами.

У меня нет никаких обид. Мой психолог мог бы со мной поспорить, если бы он у меня был. Но, к счастью, я продолжаю искренне верить, что со мной все в порядке.

Кто-то ненавидит баклажаны или мятную зубную пасту, а я ненавижу День святого Валентина. И особенно – огромные светящиеся сердца! Как раз сейчас прохожу мимо такого, брезгливо сморщившись от его яркого света, и покидаю клуб.