Не только внешне. Если та, на ком я когда-то женился, выглядела как тёплый луч солнца – голубоглазая, светловолосая, с чуточку лукавой полуулыбкой, почти всегда хранящейся в уголках её губ, – то эта, о существовании которой я узнал и увидел сегодня впервые, полнейшая противоположность. Как небо и земля. В выразительных карих глазах сражение, затаившееся глубоко-глубоко, не каждый заметит, скорее обманется хрупким станом и точёной девичьей фигуркой, ведь та очень складная. Упрямая. Стойкая. Будь на месте Асии сегодня её мать, давно бы всё мне выложила. Стоило лишь слегка надавить. Хотя, если уж на то пошло, действительно давить на девчонку я не стал.

Почему?

Потратил на неё столько времени.

А ведь не имел ни малейшего понятия, что меня ждало в той их расфуфыренной образовательной богадельне, когда сходил с самолёта. В Стамбуле жить на постоянной основе мне не приходилось, бывал лишь по работе, соответственно, знакомых здесь маловато. Но директор школы, господин Полат Кайя, к моему прибытию всё предельно дотошно, быстро и чётко обрисовал, долго разбираться, что к чему, не пришлось. Собранное у него и подконтрольной ему системы безопасности досье на каждого ученика внушительное, по максимуму, раз уж совсем не простые ученики здесь обучаются.

Девчонка – получатель благотворительного гранта, в рамках какой-то там выпендрёжной акции от основателей школы, чтоб налогов поменьше платить да грешки свои сопутствующие припрятать. Место в этом рассаднике полубесполезных богатеев Асия заслужила, сдав лучше всех вступительные испытания. И да, сражается за него в стенах этого заведения каждый день, всё-таки проходной балл у них завышенный, чуть сдашь позиции: плати или аривидерчи. А платить ей, определённо, нечем. Мать на памяти директора интересовалась жизнью дочери… никак она ей не интересовалась. Появлялась в самой школе Джемре за все годы обучения дочери лишь один раз, исключительно чтобы подписать документы для поступления. По вечерам, после школы, Асия самостоятельно зарабатывает на своё пропитание, также, насколько известно, сама платит за комнатушку в каком-то сомнительном ауле, полноценной улицей назвать те окрестности язык не поворачивается.

И это не то чтоб меня действительно напрягало, но…

Что с Джемре?

Скорее всего, её дочь и сама не знает.

То, что моя жена давно и плотно сидит на всякой дури, стало известно первым делом. Ещё тогда, годы назад, когда я только узнал о том, что именно эта бестолочь пробует, отправил её лечиться, хотя та и упиралась до последнего. А в итоге она просто исчезла. Где я её только ни искал. Долго.

В чём реально она хороша, так это в сюрпризах…

Да, я так и не оформил развод.

Какой в нём смысл?

Не дай Всевышний, ещё раз мозги переклинит.

А так…

– Серьёзно? – слышится сбоку ошарашенное и возмущённое от Асии, возвращая меня к реальности. – Я вот это вот всё убирать должна буду, отрабатывая свой долг?

К этому моменту мы успеваем добраться до недавно купленного мной дома. Я сам тут ещё не был. Но риелтор, раздобытый с расстояния мне в помощь младшим братом, клятвенно обещал, что всё будет по моим пожеланиям, к тому же оформил все необходимые документы в рекордные сроки.

– Зато времени на глупости точно не останется, – не собираюсь издеваться над ней, как и не собираюсь делать из неё реально уборщицу, но слишком уж забавно она морщит нос, опять шокированно уставившись на то место, где предстоит жить.

Расположенный в районе Босфора, у самой береговой линии, этот особняк много раз менял владельцев, поскольку требовал высоких финансовых затрат для своего содержания, в некоторой степени являлся проблемным на рынке недвижимости, хотя и пребывал в превосходном техническом состоянии. Трёхэтажный, с бассейном и цветущим садом в самых лучших местных традициях – у дома, сразу видно, имелись долгая история и свой стиль. Не стал бы я, разумеется, так спонтанно в нечто подобное вкладываться, но выбора особо не было. Происходящее в школе «Бахчешехир» требовало принятия срочных мер, иначе бы мою новую подопечную забрала полиция, а это мне совершенно не выгодно, да и вряд ли господин Кайя в противном случае так охотно подсуетился бы с самим вопросом моей временной опеки над его ученицей. К тому же таких, как семейка Дикмен, только швырянием деньгами заткнёшь, мало чем удивишь, чтоб реально впечатлились и хотя бы временно проглотили языки, сами давно собаку съели на изворотливости.

– Сколько здесь комнат?

– Шестьдесят четыре.

Жду, что девчонка отпустит какую-нибудь встречную колкость, но она хмурится, а после едва заметно, но всё же кивает, принимая мои слова. В её ушах до сих пор наушники, через которые всю дорогу сюда лилась музыка. Их она тоже убирает.

– Ну, ладно, посмотрим, что там за комнаты такие, – выдыхает и слегка притопывает ногой, пока ждёт, когда я достану ключи, а затем открою входную дверь.

Внутренняя планировка и отделка особняка оправдывают каждый оплаченный евро. Потолки – высокие, мебель – отменная, как и дизайнерские способности, приложенные к ним. Не я один оцениваю. Асия, медленно бредя в глубь дома, не без восхищения и чуть задумчиво рассматривает окружающее, пару раз даже тянется прикоснуться к той или иной вещице. Правда, тут же отдёргивает пальцы, опасливо косясь на меня. Не влезаю. Не мешаю. Позволяю свыкнуться. С домом. И тем, что нам теперь в самом деле жить под одной крышей. Как минимум до её совершеннолетия.

– Где будет моя спальня? – интересуется.

– Выбирай любую. Они пока все свободны.

Собеседница снова кивает. Но вверх по лестнице подниматься не спешит. А я вспоминаю кое о чём ещё, о чём сразу не подумал.

Она ведь целый день в кабинете директора проторчала…

– В холодильнике должны быть продукты, – сообщаю на случай, если она голодна.

Вряд ли иначе. К тому же она снова кивает. Не сразу, но выбирает верное направление в сторону кухни. Через некоторое время оттуда слышится какая-то возня, шум несколько раз хлопнувшей двери холодильного шкафа и плеск включившейся в кране воды, а я позволяю себе усесться в ближайшее кресло. Прикрываю глаза. Мне требуется хотя бы пять минут. А ещё лучше наконец выспаться. Но последнего я пока себе не позволяю. По истечении указанного времени возвращаюсь к изучению того, что успеваю узнать о своей пропаже и её дочери, размышляя о том, с какой стороны будет проще и результативнее зайти, чтобы сократить возможно потраченное время на поиски.

И совершенно напрасно я так увлекаюсь этой лирикой!

Вода, льющаяся в кухонном кране, до сих пор шумит. Но никаких сопутствующих звуков и запахов готовящейся еды я не различаю. Если бы Асия собиралась обойтись сухим пайком или тем же салатом, то не пришлось бы так долго возиться с мойкой.

Соответственно:

Поднимаюсь на ноги. Следую на кухню.

И ещё пока иду туда, знаю, что увижу…

Девчонка свалила!

Глава 4

Асия

Тихие, безлюдные улочки в богатом районе совсем не похожи на укромные: слишком просторно среди роскошной зелени по бокам тротуаров. Пока моё сердце колотится как бешеное, я то и дело оглядываюсь назад, спеша покинуть это сомнительное место, желательно до того момента, как мой новый опекун поймёт, что я сделала. Да, так же босиком. Воспользовалась подвернувшейся возможностью, улизнув банально через заднюю дверь. Всё лучше, чем в пустом доме, наедине с малознакомым мужиком, у которого в голове сплошные сомнительные намерения.

Слишком уж не по себе становится…

Так к чему мучиться?

Завтра, когда приведу себя в порядок и переварю все сегодняшние события, я непременно докажу ему, что не обязательно впадать в такие крайности: не буду я жить с ним под одной крышей, тем более – настолько внушительной.

Но то будет завтра.

Сегодня…

Я возвращаюсь к себе!

Как минимум собрать вещи. И учебники. Ничего особенно ценного там нет, а мне и не надо. Разве что кеды, которым я радуюсь как родным, пусть они тоже давно потрёпаны жизнью.

В первые минуты своего возвращения, как и в переулке, меня тревожит страх быть «пойманной».

Но это же бред?

Какое ему дело до меня?

И не заметит. Заснул же, кажется, сидя в кресле…

Другая мысль тоже посещает.

А если всё-таки придёт, вернётся за мной?

Разозлится на такую мою выходку?

И что тогда…

Может, и не стоит тут оставаться?

Найти себе другой ночлег.

Раз уж сбегаю, так по полной…

Знать бы, какой из ответов верный.

Решить никак не получается.

Иду в душ!

Пытаюсь там отмыться не только от физически полученной за весь сегодняшний день грязи, но и от всего того, что её сопровождает. Возможно, я слишком увлекаюсь, остервенело до красна и скрипа оттирая кожу мочалкой, всё-таки в процессе возникают далеко не самые радостные мыслишки, и избавиться от них совсем не просто.

Один только Каан Дикмен чего стоит…

Будь он проклят!

Ведь даже после того, как я твёрдо решаю больше на нём не зацикливаться, покой всё равно не наступает.

Ещё бы он наступил!

По возвращении в комнату меня ждёт бомбардировка из входящих уведомлений, одно за другим всплывающих на экране телефона. Не мне лично предназначены. Но с обозначением моего упоминания в социальных сетях. Посты, блоги, сториз и рилсы, самые разные, как и комментарии под ними, пополняющиеся не менее активно всеми кому не лень. Выкидываются не кем-то там, а с подачи Дерьи Шахин – официально «возлюбленной» тех семидесяти пяти дюймов живой дури и ходячего хамства, что приносит в мою жизнь новую, куда более существенную, проблему. И это гораздо хуже, нежели случившийся допрос от полиции или долг перед бывшим мужем моей матери за оказанную помощь и содействие:

«Внимание всем! Максимальный репост! Берегитесь! У этой ненормальной совсем крыша поехала!..» – вот самое малое и безобидное, что я успеваю прочитать из числа идиотских приписок к своим фотографиям, опубликованным с чужих аккаунтов.

– Вот же… – тихо шалею я.

Шалела бы дальше и больше, а может, заодно наконец и план по своей реабилитации быстренько бы придумала, но очередная картинка на экране сменяется входящим вызовом, а игнорировать конкретно этого абонента совершенно точно нельзя, и мне ничего не остаётся, как, тоскливо вздохнув и чертыхнувшись про себя за собственную забывчивость, всё-таки взять трубку.

– Добрый вечер, господин Якуп, – проговариваю максимально бодрым голосом.

Сама внутренне вся сжимаюсь, приготовившись к тому, что сейчас мужчина разнесёт меня в пух и прах, при этом будет абсолютно прав. У работодателей в этом городе вообще, как я заметила, очень много прав, и если работник не будет помнить об этом, то лучше сразу искать себе другую работу.

Вот и сейчас…

– Добрый, Асия, – подозрительно ласково отзывается собеседник. – Добрый-добрый… – повторяет столь же ласково и чуточку задумчиво, выдерживает короткую паузу. – Какой, ко всем чертям, ещё «добрый вечер»? – срывается на крик. – Ты что несёшь? Ты там напилась, что ли! Где тебя носит, несносная девчонка?! Мы уже час, как открыты! Столики, по-твоему, я сам, что ли, обслуживать буду?! А кто тогда вместо меня на кухне останется?

И вот не совсем в буквальном смысле, разумеется, но…

– Эфе?

Предлагаю исключительно в целях спасения ситуации. Со столиками! На самом деле Эфе – парень, на полтора года младше меня, мы с ним и так всегда вдвоём работаем, при этом еле-еле успеваем, в заведении господина Якупа всегда полно посетителей, он ведь в самом деле на кухне всегда сам всё делает, как говорится, с душой и на совесть. Вот и предлагаю…

Ни разу не потому, что собираюсь хамить!

Жаль, работодатель воспринимает иначе.

– Эфе, значит? – злится господин Якуп. – Так, значит, да, Асия? А ты мне тогда скажи на милость зачем? Может, и всю остальную работу тоже Эфе делать будет? Один?! И зарплату, соответственно, тоже он получать будет? Тоже один!

И это я ещё не сообщаю ему, что, скорее всего, не смогу у него работать не только сегодня, но и на протяжении минимум двух ближайших недель.

Самое время, в общем!

Пока он окончательно не взбесился.