Экономический застой, ставший потрясением для христианского мира, национальные противоречия, чувство сословного превосходства и исключительности – все эти факторы нашли отражение в интеллектуальной и духовной жизни того времени. Это был период триумфального появления номинализма в университетах и теологии; это была победа тех, кто проводил резкую грань между верой и знанием, духом и материей, Богом и человеком и между естественным и сверхъестественным; эта философия, как и мистицизм, была выражением сомнений и отчаяния, которые были присущи той эпохе. И номинализм, и мистицизм были попыткой создать внутри себя отдельные царства ума и души, в то время как вовне народы Европы оказались в состоянии перманентной гражданской войны.

«Закрытая» Европа позднего Средневековья стала сценой, на которой были разыграны две грандиозные эпопеи, каждая из которых много значила для будущего Европы. Именно в этот период Англия и Франция, возрастая бок о бок, достигли поры зрелости. Они сражались между собой за Анжуйскую империю, жили в согласии на протяжении многих лет мира в XIII в., снова воевали в течение еще более долгих лет в XIV и XV столетиях; они совместно заложили основание того, что называется Западом. Запад, как отдельное целое, отличается только ему присущими идеалами гуманизма, имеет свои понятия о политическом и социальном порядке, о том, что есть религия. Контакты между Британскими островами и Францией в XII–XV вв., не всегда дружественные, будь то в области политики, религии и общественных связей, привели к созданию союза, который позднее, после присоединения к нему Нидерландов и Северной Америки, вышел за рамки Европы и стал Атлантическим сообществом, моделью «свободного мира».

Пока Запад создавался на побережье Атлантики, в сердце континента разворачивался другой процесс. С упадком Священной Римской империи Германия начала проводить политику экспансии в восточном направлении. В продвижении на восток участвовали солдаты, миссионеры и поселенцы. С этого момента Восточная Европа находилась под постоянным давлением Запада, внимательно наблюдая за всеми действиями со стороны Германии. Это касалось городов, которые были немецкими анклавами на территории иных народов, крестьян-фермеров, аристократов и высшего духовенства. Княжество Бранденбург-Пруссия и герцогство Австрия под господством Габсбургов, появившиеся на руинах Священной Римской империи в восточных ее областях, боролись с XVII по XX столетие за гегемонию в немецкоговорящих землях. Эти два государства первыми проросли на континентальной почве в XIII–XIV вв. Эта «закрытая» Европа имела, таким образом, свой собственный «Восток» и свой собственный «Запад»; это разделение вызвало серьезную внутреннюю напряженность и привело к раздорам, что могло привести, и в итоге привело, к конфликтной ситуации по линии Восток – Запад, то есть к конфликтам в самой Европе. Под влиянием имевшего места кризиса западники были готовы видеть в ближайших восточных соседях воплощение «коварного Востока». Это был взгляд французов на немцев, взгляд немцев на поляков, взгляд поляков на русских, универсальный взгляд монголов, появившихся в начале XIII в., а позднее и турок.

«Закрытая» Европа XIII–XIV вв. представляла собой фактически пороховую бочку; все политические, социальные, интеллектуальные и религиозные вопросы, которые всегда были значимы в европейской истории, уже в основном сформировались. Во всей современной истории Европы, вплоть до начала Второй мировой войны, не было ни одного кризиса, ни одной войны, ни одной катастрофы, ни одного бедствия, которое не имело бы в некотором смысле своего прообраза в происходивших в этот период в средневековой Европе событиях. Это и конфликт между папством и империей, и возникновение «Востока» и «Запада» в границах самой Европы, и образование национальных государств и особых социальных групп в самих нациях.

Однако есть много такого, что привлекает к себе внимание и вызывает восхищение даже в столь внешне непривлекательной Европе. Здесь сформировалось свое искусство и культура, сложились политические институты, которые и в наше время лежат в основе свободных сообществ свободных людей. Готические соборы неразрывно связаны с начальным периодом борьбы французских королей за свое существование в той крайне малой части Франции, которая у них оставалась и которую они могли назвать своей. Точно так же европейский интеллектуализм, университеты, гуманитарное школьное образование были неразрывно связаны с постоянным соперничеством пап, королей, епископов, белого и черного духовенства; с ожесточенными спорами, считать ли великих учителей древности, исламского и нехристианского миров, своими союзниками или врагами в совместной борьбе против еретиков и неправоверных. Конфликты были питательной почвой для новых идей. В огне сгорали осужденные на смерть на костре, но существовал и иной, невещественный внутренний огонь, пылавший в душе тех, кто в мирной обстановке вел научный диспут.

Культура этой эпохи была также культурой чувств; придворное общество полагало предел страстям и учило искусству любви и утонченных манер. Правила поведения, существовавшие в XVIII–XIX вв., – в Англии это было время джентльменов, во Франции – аббатов и салонов, в Германии – век Просвещения, сентиментализма и молодого Гёте – сложились под влиянием куртуазности, Прованса и испано-арабской цивилизации, которые были сметены в результате нашествия с севера, уничтожившего альбигойцев и их культуру.

Лишь спустя значительное время после эпохи Шекспира и первых романов в прозе европейские авторы вновь обратили внимание на сохранившееся богатейшее собрание сказаний, народных легенд, романсов и «романтических» сюжетов, созданных в XII–XIII вв. на утеху почтенной публике, жаждавшей новизны. Средневековое искусство и цивилизация достигли одной из вершин в творчестве Данте, произведения которого отражают все религиозные и политические устремления мира Средневековья. Данте создал «Божественную комедию», наделив своими чувствами – скорбью, гневом, печалью и восторгом своих персонажей, которые во время странствий посещают Рай и Ад. Этот шедевр Средневековья появился, когда он находился в изгнании и ему было запрещено до конца своих дней возвращаться в родную Флоренцию. Никто не был способен ненавидеть так, как Данте, но, несмотря на это, он продолжает оставаться одним из самых благороднейших певцов любви, земной и небесной.

В эпоху Средневековья не было ни одного года, который не был бы отмечен войной, гражданским конфликтом или междоусобной распрей. Но на этой поистине вулканической почве смогла произрасти лоза, подарившая нам вино готики; на ней процвели лавры поэзии, и на ней же укоренился мирт мистицизма. Немецкий мистицизм берет свое начало в распадающейся империи, когда светские князья постоянно пререкались с князьями церкви о том, кому должна достаться большая часть военных трофеев, в то время как мужчин, женщин и детей сжигали на кострах как еретиков в Страсбурге и Кёльне. Мастер Экхарт, Таул ер, Сузо и их сестры и братья по вере обращались к чувственному и рациональному началу в душе человека, и их проповедь была успешна и приносила плоды. Их учение подготовило почву для становления неоплатонизма в Англии XVI–XVII вв.

Римо-католицизм, остро реагируя на все новые вызовы, предпочел придерживаться закостенелого догматического мышления и сохранять в неизменности свои институты, время от времени ревизуя и совершенствуя их в связи с потребностями и амбициями папства в последующие столетия. И эта тщательно выстроенная величественная система власти и доминирования стала предметом критики со стороны университетских преподавателей и студентов, монашества. Это был эмоциональный и интеллектуальный протест. Уже не раз было сказано, что Реформация зародилась в этот период Средневековья. Налицо все ее составляющие: страстная критика духовенства и Рима; приступы религиозного безумия, поражающие народные массы и мистицизм. Монархические и гражданские правительства приступают к реформированию своих «собственных» церквей, присваивая себе самые широкие полномочия, что предвосхищает их абсолютную власть, которую они обретут во времена Реформации. Более того, в самой церкви образовалась глубокая пропасть между епископатом и рядовым духовенством. К низшему клиру относились деревенские священники, фактически крепостные, жившие вместе со своей сельской паствой в нищете и невежестве, и клирики-пролетарии в городах, не имевшие прихода, которые зарабатывали себе на жизнь, служа мессы для обеспеченных священников и бродячих монахов. Другую часть клира составляло высшее духовенство, которое осознавало свое превосходство и понимало, что оно не ровня этим священникам-голодранцам. Ведь они обладали связями с аристократами и, что было не менее важным, имели университетское образование. Лютеранство, кальвинизм, Англиканская церковь, нонконформистские протестантские секты Европы и Америки провели свое детство в средневековой колыбели.

Общественные институты и законы, которые лежат в основе нашей юридической и политической систем, также имеют свое начало в позднем Средневековье. «Беззаконие бродит по нашим путям». Этими словами Вальтер фон дер Фогельвейде, величайший немецкий поэт-миннезингер Средних веков, подытоживает свой горький опыт. С полной уверенностью можно утверждать, что так обычно думали все простые люди Средневековья. Закон нарушался каждый день, на него покушались магнаты, большие и малые. Все, кто только мог. Столь вопиющее беззаконие было трудно переносить, и это рождало уникальную в мировой истории веру в необходимость закона. Средневековая приверженность праву заложена в основу всех общественных институтов и законов Европы. «Сам Бог есть закон», и люди призваны осознать это, обязаны хранить закон и бороться за него. Бароны, горожане, крестьяне и даже крепостные (их положение невозможно было сравнивать с положением рабов Античности) – все жили с глубоким убеждением, что у каждого есть свои права; все прилагали всевозможные усилия в деле поддержания закона в своем окружении, в своем городе, в своем доме.

Эта вера в закон требовала знаний законов. Каждому человеку требовалось разбираться в юридических вопросах в большей мере, чем это необходимо нам сегодня. В городе и на селе он каждодневно должен был отстаивать свои права. Эту веру в закон и в действенность судебного разбирательства олицетворяют суд присяжных, королевский суд и суд общей юрисдикции и английский парламент. Благодаря этой вере появились многие хартии свобод, такие как английская Великая хартия вольностей и подобные ей в Испании, Венгрии и Польше. В этих хартиях монарх подтверждал права различных сословий и гарантировал их соблюдение. Завоеванные однажды гражданские свободы стали бесценным приобретением, залогом будущих демократических преобразований.

Закон был своего рода договором, который связывал обязательствами обе стороны: Бога и человека, короля и народ, короля и баронов, короля и сословия. Если правитель преступал закон, то народ имел право на восстание; оно даже вменялось ему в обязанность. Это естественное право средневековой Европы стоит за каждым актом сопротивления «тиранам», когда бы и где бы они ни пытались ввести тоталитарное и абсолютистское правление. Даже в Конституции Соединенных Штатов Америки имеются отголоски юридической практики Средних веков.

Глава 2
Аристократия и крестьянство

Средневековая Европа – это царство множества замков. Только в Германии их насчитывалось более 10 тысяч, большинство из которых не сохранились до нашего времени, и от них остались одни руины. Однако любой путешественник обнаружит на большом пространстве от Испании до Двина и от Калабрии до Уэльса множество разбросанных тут и там замков. Эти бывшие твердыни европейской родовой аристократии все еще можно увидеть в пустынной малонаселенной местности, вдалеке от дорог и городов, где кочуют одинокие пастухи со своими стадами да кружат высоко в небе над зубчатыми стенами орлы.