Глава 18

Меня как кипятком окатили.

– Нет! Отдай сейчас же! Не смей! – забилась я в истерике, повисая в руках сдерживающих меня девиц.

– Что-то личное? – сладким голоском, улыбаясь, поинтересовалась Изабелла. – Сейчас поглядим.

– Нет! Верни! Убью! – безуспешно вырывалась я, однако приближаясь к ней шаг за шагом, и волокла за собой упиравшихся пятками в пол Веронику и Мари-Августу.

– Я только посмотрю, – игриво ответила Изабелла и, громко хохоча, отбежала от меня к двери.

– Только посмей, – прохрипела я сорванным голосом и сделала еще пару шагов.

– Ага. Сейчас-сейчас, – издевательски ответила Изабелла, нажимая кнопку на планшете, и выскочила в коридор.

Экран волшебной вещицы загорелся, и гадкая девица с любопытством уставилась в него.

– Зеркало что ли? – не поняла она и принялась терзать единственную кнопку.

Послышался щелчок похожий на затвор камеры.

– А! – «догадалась» она. – Фотоаппарат дешевый. И какой-то странный. Такой только у Дорки и мог обнаружиться. Фу.

– Отдай, – прошептала я, то ли угрожая, то ли умоляя.

Изабелла взглянула на меня, на мое искаженное ужасом лицо, на то, как я, превозмогая усилия ее подружек с черепашьей скоростью приближалась к выходу из подсобки, и… пренебрежительно бросила планшет на пол.

– Да бери, – насмешливо фыркнула она. И придавила каблуком экран.

Я замерла. Внутренне сжалась. Скукожилась. Больше не сопротивлялась, позволив девицам меня снова растянуть, как на дыбе.

Время стало тягучим. Происходящее вокруг замедлилось. Мне хотелось закрыть глаза, но я смотрела. Задыхалась от ужаса, но смотрела. Смотрела…

Хруст планшета от каблука. По экрану с изображением Изабеллы побежала сетка трещин. И по лицу реальной девицы тоже. Брызнула кровь. Изабелла взвыла раненым зверем и запрыгала от жуткой боли на месте, то и дело наступая на планшет. И от этого новые рваные раны сами собой появлялись на ее когда-то чистой белоснежной коже.

– Помогите! Спасите! – кричала она то запрокидывая голову, то упираясь подбородком в грудь. Руки ее хаотично дергались, не решаясь прикоснуться к кровоточащему лицу.

Вероника и Мари-Августа уже не тянули меня в разные стороны, обе прижались ко мне в страхе, до синяков сдавливая дрожащими пальцами мои предплечья и оглушительно визжа.

– Аааооо, – из горла Изабеллы исторгался уже нечленораздельный ор.

Она кружилась на месте, натыкаясь то на стену, то на косяк двери…

Шум и топот. Кажется, крики Изабеллы услышали и спешили на помощь.

В проеме двери показался Яромир. Его глаза округлись, глядя на ведьмины пляски первой красавицы академии. Похоже, он даже не понял, что с ней произошла беда. Он принялся осматриваться, и в его поле зрения попала я.

– Яромир! – заголосили Вероника и Мари-Августа, по-прежнему мертвым ухватом держась за меня.

И парень метнулся к нам в подсобку.

– Ты пришел? – всхлипнула Мари-Августа, явно мечтая хоть кому-то пожаловаться о пережитых страхах.

Но Яромир в сторону девиц не бросил ни единого взгляда.

– Ты цела? – с беспокойством спросил он у меня и скинул чужие руки с моих предплечий.

Теплые ладони ласково огладили мое лицо, убрали со лба прилипшие влажные пряди челки, прошлись по макушке, после чего прижали меня к стальной груди.

Я скосила глаза. В дверном проеме показались греот Пуфик и грет Морал. Первый всполошенно кудахтал над Изабеллой, а вторая раздавала указания, кому, я не видела, но, судя по гомону, у дверей собралась немалая толпа. Крики и стоны Изабеллы, переворачивающие душу, стали стихать.

– Скажи, что ты в порядке, – умолял Яромир.

– В порядке, – прошептала рефлекторно то, что от меня требовали. Но задействовав голосовые связки, пришла в себя. – Я правда в порядке, – уверенно повторила я и нехотя отстранилась от теплой груди.

Что творилось в коридоре я перестала видеть, так как Вероника и Мари-Августа встали у проема двери и принялись, перекрикивая шум, рассказывать, чему стали свидетелями. А именно – как Изабелла буквально на глазах стала истекать кровью.

Я скосила глаза на Яромира. Он тоже прислушивался к стрекоту девиц, хмуря соболиные брови.

– Как вы вообще здесь оказались, когда должны были завтракать в столовой! – наконец, воскликнула грет Морал.

Кажется, Изабеллу уже отправили в медпункт, и ректор занялась допросом болтливых подружек.

– Так Дорку ловили, – простодушно ответила Мари-Августа.

– Зачем?

– Внушение сделать. Нечего на парней заглядываться. Особенно с ее-то рожей. – Мда, Мари-Августа никогда особым умом не отличалась, а уж после происшествия, видимо, последние крупицы здравого смысла растеряла. Сдала ядовитое трио с потрохами.

– А поподробнее… – Воспользовавшись разговорчивостью девицы грет Морал выпытала все, что посчитала нужным. При массе свидетелей.

Теперь штрафницам не отвертеться.

– Издевательства! – возмутилась ректор, выслушав словоохотливую студентку. Грудь грет Морал шумно вздымалась под жесткой тканью строгого платья. – В моей академии!

Мари-Августа, наконец, осознала, что наговорила, и испуганно замолкла. Вероника уже давно тряслась замерзшей вороной во вьюжную погоду.

– Дори-Анна! – гаркнула грет Морал.

Девицы дружно расступились, освобождая между мной и ректором проход. Ну, да, опять виновата я. Не будь меня, Изабелла-хорошая-девочка не стала бы заниматься столь гнусными вещами, как травля студенток.

Я задрала подбородок, готовая выйти из подсобки на всеобщее обозрение и… осмеяние. Сейчас все увидят мое лицо, которое я скрывала последние дни.

Передо мной выросла спина – Яромир закрыл меня собой, выступая вперед.

– Грет Морал, с Дори все в порядке, она жива и здорова, если не считать стресс из-за всего, что ей пришлось сегодня пережить. Я провожу ее в свою комнату.

– Конечно, – проявила покладистость ректор к моему удивлению. – Все расходитесь, – скомандовала она. – Пойдемте, греот Пуфик, нужно пересмотреть видеозаписи сегодняшнего утра.

– Если они есть, – добавил мужчина.

– Если их нет, полетят чьи-то головы, – с угрозой пообещала грет Морал. И я почему-то подумала, что камушек в мой огород – последние записи пропадали по моей вине, и ректор не могла о том не догадываться.

На мое счастье во время происшествия Изабелла, забывшись, выскочила в коридор и там при камерах танцевала на планшете. Рядом никого не было, и в этот раз ректор не сможет сделать меня козлом отпущения. Я не виновата в трагедии, случившейся с дочкой советника. Во всяком случае, напрямую.

Но это не означало, что меня не мучило чувство вины из-за косвенной причастности.

– Пойдем, – тихонько позвал Яромир, повернувшись ко мне.

– Да, – откликнулась я и последовала за ним в опустевший коридор.

Студенты по велению ректора рассеялись, будто и не было здесь никого. Лишь издалека еле слышались чьи-то возбужденные голоса, видимо, все еще обсуждающие увиденное.

– Я провожу тебя. – Яромир протянул ко мне руку, приглашая отправиться с ним, переступил с ноги на ногу, и под его ботинком захрустело.

На полу коридора всюду валялись осколки планшетного экрана. Сам гаджет покореженный и разломанный притулился у двери.

– О нет, – простонала я, осознавая, что теперь уж точно мне никогда не вернуть свою внешность. Как и Изабелле. Наши лица потеряны вместе с целостностью планшета. Теперь уже ничего не исправить.

Я упала на колени и принялась лихорадочно собирать то, что осталось от злополучного гаджета. Слезы закапали на пол, смешиваясь с крошевом, в которое превратился экран.

– Ты что делаешь, Дори? – удивился Яромир.

– Мой планшет, – вытолкнула я, сквозь комок в горле.

– Я куплю тебе новый, – пообещал парень, пытаясь меня поднять на ноги, но я одним движением выкрутилась из сильных рук и, отрицательно тряся головой, продолжила свое занятие. – Он настолько тебе дорог? Чей-то подарок?

Я кивнула, не в силах ответить. Тогда Яромир опустился рядом со мной на пол и зашарил крупными ладонями по холодным плитам в поисках каждой мелкой детальки и отломанного кусочка гаджета.

– Давай складывать в пакет, – предложил он, заметив, что я в который раз роняю и поднимаю одни и те же осколки, режущие мои пальцы.

Я снова кивнула.

Дело пошло быстрее. Спустя пятнадцать минут нам удалось собрать все частички, что только мы смогли отыскать на полу в коридоре и у порога подсобки.

– Спасибо, – выдохнула я, созерцая уничтоженный планшет, превратившийся в горсть мусора.

Восстановить гаджет из этого месива осколков, кусочков пластика и железок было нереально. И все-таки я прижала к груди пакет, словно сокровище.

Слезы просохли. Какой смысл реветь. Я поднялась и побрела по коридору, с трудом передвигая ноги. Меня здорово качало из стороны в сторону. На помощь пришел Яромир, ухватив меня за талию и уверенно куда-то уводя. В тот момент меня не волновало куда именно.

Оказалось – в мою комнату. Признав свою дверь, я приложила ладонь. Яромир довел меня до кровати и усадил. Сев напротив на корточки, он заглянул мне в лицо.

– Как ты? – участливо спросил он.

– Так себе, – призналась я.

– Посидеть с тобой?

– Нет.

– Хочешь побыть одна?

– Да.

– Понимаю.

Я не сомневалась, что ничего он не понимает, но спорить не было ни сил, ни желания. Да и смысла тоже в том не имелось.

– Ты не завтракала, – не спросил, а произнес очевидное Яромир. – Я принесу…

– Не надо, – отказалась я. А вспомнив про вежливость добавила: – Спасибо. Ты иди, я немного подремлю и буду в порядке.

Яромир поднялся, но еще пару минут топтался рядом в нерешительности. Я действительно легла на кровать и прижала к себе пакет с элементами планшета, даже глаза закрыла, чтобы продемонстрировать намерение спать.

– Я пойду, – тихо уронил Яромир, не зная, что еще он может предпринять.

Я услышала, как за ним закрылась дверь и уткнулась лицом в подушку. Хотелось выть в голос, как это недавно делала Изабелла, корчась в муках. Только меня терзала не физическая боль, а душевная, я хоронила свою молодость и счастливое будущее.

Перед глазами проплывали кадры недавней трагедии, и я спрашивала себя – могла ли поступить иначе? Если бы я не взяла планшет с собой, Изабелла не пострадала бы, а у меня оставалась бы надежда вернуть свою внешность. Не позволь я девчонкам себя скрутить, ситуация тоже имела все шансы на другой итог. И даже когда Изабелла вынула из сумки подлый артефакт… нужно было предупредить. Хотя вряд ли девчонки поверили бы мне, но… сейчас, возможно, меня не терзало бы раскаяние.

Я снова и снова истязала себя воспоминаниями, муками вины перед Изабеллой и сожалениями о потере волшебной вещи.

Меня не утешало даже осознание, что Яромир при виде меня не отшатнулся, не скривился от неприязни и презрения, а вел себя, как и раньше, проявляя заботу и внимание. Наверное, он просто не разглядел в суматохе мой внешний вид. И верно, не до того было.

Потянуло сквозняком. Я повернула голову и увидела, что дверь в комнату тихонько приоткрывается. Опять штучки Авеля? Или Яромир не закрыл за собой и вернулся? Тогда явно с дурными намереньями. А быть может это даритель планшета пришел за пакетом с останками своего артефакта?

Моя ладонь скользнула по подушке и сжала ее угол. К сожалению, другого орудия борьбы с оккупантом у меня не нашлось под рукой.

Еще немного. Дверь почти открылась. Гибко поднявшись, я метнула подушку туда, где должна была появиться голова того, кто собирался самовольно вторгнуться на мою территорию.

– Уй, …ля! Дори! – заорал родной голос.

Сбитый при входе в комнату и теперь сидящий на полу в багряной луже Виктор обнимал поднос и изрыгал ругательства.