Портрет Дори-Анны Грей (страница 23)
Но плакать мне уже не хотелось. Я была полна надежды. Да, случилось то, чего я больше всего боялась – Яромир увидел мое исковерканное лицо и узнал про планшет. Но ни слова не сказал в осуждение. Ни разу не выказал неприязни от моего вида. Не отстранился. Возможно, все случится позже, но пока он даже обещал помочь. И осознание этого наполняло мою душу теплом.
Я следила за кружащимися в танце снежинками за окном и глупо улыбалась.
Так, Дори, хватит, сосредоточься, тебе еще песню доучить нужно. Вечером как-никак концерт намечался.
Улыбка моментально стекла с моего лица. Придется выйти на сцену. И это при том, что некоторые в курсе моего уродства. За медицинской маской глупо прятаться, а показывать лицо и пугать народ, пришедший насладиться культурным развлечением, и подавно.
Я отбросила неприятную мысль и, порывшись в тумбочке, выудила листок с текстом песни. Буду брать голосом! Говорят, он у меня неплох.
Время до ужина я потратила с умом. Выучила песню, продумала, как исполню каждую часть, и хорошенько отоспалась.
И все равно на ужин топала, словно на казнь. Мне отовсюду слышались ехидные шепотки и косые взгляды. Прошла, казалось, вечность, пока я добрела до столовой, потом до раздачи, и забрала свой поднос. Фух, осталось добраться до столика с Виктором и Мстиславом.
– Позволь помочь, – услышала, а подняв голову, обнаружила рядом с собой Яромира.
Он буквально выдрал поднос из моих судорожно сжатых от нервного перенапряжения пальцев и легким шагом направился к столику с «братишками», заметившими нас и приветливо размахивающими руками.
– Садись сюда. – Он отодвинул для меня стул.
Выбранное им место оказалось удачно скрыто за широченными плечами Виктора и Мстислава. С третьей стороны меня спрятал от любопытных глаз сам Яромир.
– Книга у меня, – сообщил он сразу всем присутствующим. – Дори, снимай маску и ешь, – обратился он уже только ко мне.
Я немного помялась, напоминая себе, что мое уродство вроде не пугает Яромира. Во всяком случае, он ни разу не показал, что ему неприятно. Неуверенно спустила петлю с одного уха и посмотрела в его сторону. Яромир приступил к ужину, как ни в чем не бывало.
– Поторопись, пожалуйста, – попросил он, – нам еще с тобой нужно зайти в гримерку.
– Зачем? – удивилась я. – Про костюмы и грим грет Морал ничего не говорила.
– Зато я ей напомнил, ведь придут репортеры, мероприятие-то ежегодное, уже ставшее традиционным.
– Нас будут снимать? – Я ощутила, как от моего лица отхлынула краска, а в горле поселилась пустыня.
– Не переживай, тебя такую, – он кивнул на мое лицо и подвинул поближе стакан с водой, как если бы обладал даром эмпата, – никто не увидит. А потом добавил: – Если, конечно, поторопишься.
Других аргументов мне не требовалась, я быстро заработала ложкой и челюстями.
– До чего у вас слаженная команда, загляденье! – восхитился Виктор. – Дори ни в жизнь никого не слушалась, кроме деда.
Но ни я, ни Яромир не среагировали на подначку брата.
– Это список того, что потребуется для ритуала. Галками отмечено, что уже имеется. Остальное нужно докупить или… – Яромир запнулся и пододвинул в центр стола сложенный вдвое лист бумаги.
– …позаимствовать из лаборатории, – договорил менее деликатный Виктор.
– Можно сказать и так, – вздохнул Яромир. – Причем срочно. Изгонять духа будем тридцать первого.
– Так праздник же! – удивился назначенной дате Мстислав.
– Поэтому тридцать первое – самый лучший день. Вернее, ночь. Дух, поселившийся в планшете невероятно сильный. Видели же, как он меня шибанул просто за то, что я его нащупал. Представьте, как он взбесится, когда мы будем его изгонять и уничтожать. У меня не особо сильный дар, а новогодняя ночь – это кладезь свободно гуляющей энергии, причем светлой, черпай – не хочу. Потом придется ждать подходящего времени целый год.
– Нет! – заорала я, и студенты из-за ближайших столиков обернулись на нас. – Нет, – уже тише взмолилась я, пусть будет тридцать первого, пожалуйста.
– Пусть будет тридцать первого, – поддержал меня Виктор, – все, что нужно, мы достанем.
– Сегодня вечером и добудем, – пообещал Мстислав.
Глава 20
После ужина «братишки» умчались доставать необходимые атрибуты к ритуалу, а меня Яромир, взяв за руку, потянул к гримерке. На самом деле это была обычная кладовка, но ее слишком часто использовали для подготовки к концертам и прочим мероприятиям, поэтому в итоге обозвали на театральный лад.
Достав из-под туалетного столика огромную коробку, он поставил ее передо мной.
– Что там? – не утерпев, я приподняла крышку раньше, чем Яромир ответил. – Ах!
На мягкой подкладке лежали две громадные маски, изукрашенные бусинами, стразами, перышками. Одна черная, другая белая.
– Это грет Морал для нас купила? Не может быть! – Я протянула руку, но не решалась коснуться удивительной красоты.
– Нет, конечно, – усмехнулся Яромир, – но она позволила заказать и оплатить при помощи ее персонального компьютера.
Информационной сетью, как и мобильной связью, в академии владели лишь преподаватели да ректор. Грет Морал оказала большую честь Яромиру, допустив его до запретной роскоши – возможности контактировать с внешним миром. О чем я и заметила парню.
– Она не устояла перед соблазнительным предложением продемонстрировать перед камерами своих студентов в наилучшем виде, – улыбнулся Яромир, – причем за чужой счет.
– О, да, ректор халявы не упустит, – согласилась я. А сама подумала, что кроме выгоды, наверняка к тому же сыграло положение в обществе отца Яромира. Грет Морал имела слабость к деткам высокопоставленных особ.
– Не хочешь примерить?
– Их две, – произнесла я, доставая из коробки белую маску.
Яромир помог мне ее надеть и закрепить на затылке цепочками, свисающими многочисленными рядами.
– Черная для меня, – ответил он. – Мы выступаем в паре, не может же наш наряд сильно разниться.
Внутри меня все перевернулось. Он решил закрыть свое красивое лицо в солидарность со мной?
– А еще есть плащи, – жестом фокусника Яромир извлек из-под столика пакет и выдернул из него ворох ткани. Белый шелк радужными переливами блеснул в его руках и плавно стек на стул и мои подставленные ладони. В этот раз у меня не нашлось даже короткой реплики, чтобы описать свой восторг. Я просто не сводила глаз с накидки, расшитой в том же стиле, что и маска, и нежно поглаживала чудесную ткань.
– Нравится? – спросил Яромир, так и не дождавшись от меня реакции.
– Спрашиваешь! – благоговейно выдохнула я.
– Тогда надень, – велел Яромир и сам же накинул плащ мне на плечи.
Я крутанулась и застыла перед зеркалом. В нем отражалось нечто волшебное, настолько чудесное, что захватывало дух.
Пока я любовалась собою, Яромир тоже надел маску и плащ, идущий к ней в комплекте. В зеркале за моей спиной появилась черная фигура. Маски закрывали не только лица, но и головы, величественно возвышаясь над волосами коронами, а бесчисленные складки, стекающие от горла, прятали формы, поэтому определить не только личность, но даже пол было бы сложно. Мы отличались с Яромиром лишь по цвету нарядов, росту и шириной плеч. Ну, точно две елочные игрушки, идущие в комплекте.
К тому времени, как пришло время выступать, я настолько успокоилась и уверилась в своей неотразимости, что с легкостью шагнула на подиум столовой, заменяющей в академии сцену в подобных мероприятиях.
Меня ослепили огни прожекторов, направленные всем скопом на нас с Яромиром. Захотелось кулаком растереть слезящиеся глаза. Лиц я не видела. Лишь мигающими огоньками в полумраке зала угадывалась елка.
Холодная ладонь Яромира, которую я сжала прежде, чем выйти к зрителям, так и осталась в моей руке. Парень явно нервничал, и мне нестерпимо захотелось подбодрить его, особенно после того, с каким пониманием он отнесся к моей проблеме.
С потолка посыпался искусственный снег, создавая зимнюю атмосферу для новогодних песнопений. Заиграла мелодия. Свет стал мягче, загадочнее.
Песню начинала я, чему несказанно порадовалась, так как едва заиграла музыка, и Яромира затрясло. Мне-то не впервой было выступать при студентах, грет Морал при каждом удобном случае пыталась меня задействовать в пении, а вот нелюдимому новичку неожиданное внимание народа оказалось тяжело вынести.
Но по мере того, как я пела, Яромир успокаивался, и это давало мне надежду, что свою партию он все-таки исполнит. Я готова была его поддержать тихим фоном, равноценным дуэтом и даже взять на себя часть его песни. Но какие бы предположения в отношении него я ни делала, парень меня все-таки удивил, за считанные секунды взяв себя в руки. Его сильный, красивый голос в нужный момент зазвучал уверенно и чисто, разливаясь по залу и заставляя женскую половину зрителей слаженно ахнуть.
Только тогда я поняла, что окончательно расслабилась. Мои глаза закрылись, я отпустила контроль за происходящим, полностью отдавшись музыке. Она наполняла меня, вибрировала внутри и снаружи, заставляла трепетать каждую клеточку тела, уводила в свой дивный мир, где безграничное счастье кружило голову, заставляя забывать о реальности.
В себя меня привели грохнувшие аплодисменты. Яркий свет, запах елки и духов, крики и хлопки обрушились, вырвали из чарующего состояния сказки. На каникулах студентов в академии осталось не так уж и много, но стены зала сотрясались от восторженного шума слушателей.
– Кажется, мы справились, – тихо заметил Яромир, и мне показалось, что он улыбался под маской.
В ответ я незаметно сжала его руку.
Грет Морал, невообразимым образом успевавшая развлекать приглашенных гостей, контролировать видеосъемку и выступающих студентов, поджидала нас у запасной двери из зала.
– Восхитительно! Умопомрачительно! Сказочно!… – восклицала она снова и снова, выражая свой восторг, при этом ни разу не повторившись.
– Спасибо, грет Морал, – хором отозвались мы с Яромиром, вклинившись в словоизлияния ректора.
Воспользовавшись тем, что женщина отвлеклась на следующих выступающих, проходивших мимо нас на подиум, мы прошмыгнули за дверь.
По-прежнему держась за руки, мы, хихикая, добежали до гримерки.
– Так здорово! – выдохнула я, снимая с плеч плащ и укладывая его в пакет. – Я безумно боялась, но в этих нарядах… чувствовала себя уверенно и защищенно. Спасибо тебе огромное!
Я бережно сняла с головы маску и уложила ее в коробку. Поднять лицо к Яромиру не решалась. Да, он все это время делал вид, будто не замечает моего уродства. Но глаза-то у него имелись, и прекрасно видели, во что я превратилась.
– Это тебе спасибо. – Яромир тоже снял маску и уложил ее в картонку рядом с моей. – Если бы не твоя поддержка, я ни за что рта бы не открыл при такой толпе, какая собралась в зале. Язык буквально к небу прилип.
Его теплые пальцы ласково прошлись по моей щеке. Я не удержалась и подняла голову, чтобы посмотреть на него. Яромир не сводил с меня сияющих глаз.
– Ты удивительная…
– Я уродина…
– Ты самая прекрасная девушка, какую я встречал в своей жизни.
– Неправда.
– Правда. Ни с кем мне не было так тепло, уютно, весело, интересно, кайфово… Продолжать?
Мои губы дрогнули в усмешке. Я поняла его мысль, но хотелось сказать «продолжай», чтобы и дальше слушать его чарующий голос, приятные слова обо мне, да просто стоять рядом и вот так смотреть на него.
Яромир склонился надо мной и прижался к моим губам своими теплыми губами. Я не ожидала, поэтому, охнув, отстранилась, а, осознав, что произошло, ощутила, как кровь прилила к щекам.
В этот момент с хохотом в гримерку вломилась компания девиц, собирающихся выступать со следующим номером. Смутившись еще сильнее, я наклонила голову, закрывшись волосами, и бросилась вон.