За день не произошло ничего интересного. Она хотела попроситься выйти на прогулку по палубе, но не решилась. Когда представляла, как на неё глазеют эти плебеи, становилось тошно. Нет, она не выдержит подобного испытания! Лучше уж сидеть в каюте и ждать.

Ночью Марселлет изо всех сил прислушивалась к тому, что происходит за пределами её каюты, но не слышала ничего, кроме шума ветра и плеска волн. Ветер шумел как-то уж слишком громко. Этот звук пробуждал в её душе тревогу. Она слышала, что на море бывают штормы и что из-за них корабли могут гибнуть. Не хотелось бы ничего подобного.

Утром ей принесли одежду. Какой-то матрос положил на стул стопку аккуратно сложенных вещей.

– Сказали, что вам надо переодеться.

– А.. Я не хочу, – неуверенно проговорила девушка.

Тот лишь пожал плечами и вышел. Марселлет принялась рассматривать то, что ей принесли. Рубашка, кюлоты, чулки, пояс, жилет. Все маленького размера, как на подростка. Должно подойти. Девушка, озираясь по сторонам так, словно кто-то мог её видеть, принялась стягивать с себя платье. А потом так же в спешке стала примерять мужскую одежду. Та оказалась практически чистой и даже без дырок. Вещи были ей слегка велики в талии, но ситуацию спас пояс, которым она затянула на себе штаны. Марселлет волновалась, не слишком ли сквозь тонкую ткань рубахи заметно очертания груди. Благо эту проблему помог решить жилет. Интересно, кто подбирал для неё это тряпьё? Быть может, капитан? У Марселлет мелькнула мысль, что сам он практически всегда одет очень просто – всего лишь в рубашку и кюлоты. А ведь это не очень прилично – появляться перед девушкой без жюстокора. Но она объяснила это себе тем, что на корабле могут быть другие порядки. Здесь на первом месте удобство, а потом уже соблюдение правил хорошего тона.

Марселлет тщательно расчесала волосы и собрала их в пучок на затылке. Через минуту тот же матрос заглянул в её каюту, и она от неожиданности буквально подпрыгнула, шарахнувшись в сторону. Юноша, заметив её неловкое движение, скривил губы в усмешке и швырнул на пол башмаки. При этом он окинул её заинтересованным взглядом.

– Почему вы не стучитесь? – строго спросила Марселлет.

А тот лишь хмыкнул и удалился. Обувь тоже был великовата, но это не доставляло особого дискомфорта. Зато теперь девушка чувствовала себя немного увереннее. В таком виде она не будет привлекать к себе излишнего внимания и сможет выходить гулять.

Одиночество и страх действовали ей на нервы. Ко всему этому примешивалась тоска по дому и по людям, что её окружали. Хотелось хоть с кем-нибудь поговорить. Здесь, на этом судне, она чувствовала себя совершенно оторванной от остального мира, словно больше ничего кроме корабля и его команды не существовало. За несколько дней, проведённых на борту, Марселлет поняла, что судно, носившее название «Северайн», сначала куда-то плыло, а теперь просто стоит на месте. Интересно, где они находятся? На каком расстоянии от земли? В какой стороне Франция?

От скуки девушка почти всё время смотрела в окно, но из её каюты ничего не было видно кроме крошечного участка палубы.

Когда ей в очередной раз принесли еду, она попросила у одноглазого какие-нибудь книги. Он поглядел на неё своим единственным глазом непонимающе и не слишком любезно переспросил:

– Чего?

– Книги. Я хочу почитать.

– Ладно. Спрошу у капитана.

– А почему вы никуда не плывете? Не нападаете на другие корабли и никого не грабите?

Пират поглядел на неё так, будто его очень удивила её способность произносить столь длинные фразы. А потом его лицо перекосило гнусная усмешка. Марселлет ждала ответа, но вместо него услышала только противный хриплый смех. Пират так и не сказал ничего. Уходя, он всё ещё смеялся. Да и потом, когда дверь за ним закрылась, она слышала взрывы его хохота. Наверное, теперь расскажет своим товарищам о том, какие глупые вопросы она ему задавала.

После этого издевательства выходить из каюты и идти гулять совершенно расхотелось. Марселлет забралась на свою постель и затаилась. Пусть смеются, ей наплевать.

Каково же было её удивление, когда вечером незнакомый молодой матрос принёс ей несколько книг! Сказал, что это от капитана. Теперь ей будет, чем себя занять в течение долгих тоскливых часов на этом судне.

Глава III «Подлец» и «гордячка»

Понимая, что никуда ей с корабля не деться, Марселлет решила всё-таки налаживать хорошие отношения с капитаном. По крайней мере, не оскорблять его, не грубить и вести себя покладисто. Пока над ней не надругались, ещё есть шанс уйти отсюда невредимой. Она утешала себя тем, что ей просто нужно как-то задобрить Вольфсона, усыпить его бдительность. Должны же пираты хоть иногда спускаться на берег? Пополнить запасы провизии, например. Вот тогда она и улизнёт. Главное продержаться до этого момента. Но Марселлет не продержалась. В следующую же встречу с командиром головорезов она ему снова нахамила. Вышло это не столько по причине чрезвычайной дерзости, сколько от страха.

Услышав его голос где-то поблизости, Марселлет рискнула и показалась на палубе. У неё не было никакой возможности высказать свои требования, на которые она, по её собственному убеждению, имела полное право. Поэтому, как только обнаружила капитана поблизости, тут же решилась на вылазку.

– Сударь! – позвала девушка.

Вольфсон повернулся с таким видом, словно совсем не ждал её появления тут. Вскинул брови, поглядел с удивлением. На нём был бархатный жюстокор, из рукавов которого виднелись кружева рубашки, а из выреза на груди – пышное жабо. Голову капитана украшала треуголка с плюмажем из белых перьев.

– Не кричите так, – предупредил он. – Пойдёмте в каюту. А то всполошите всю команду. И они решат, что вы собираетесь меня укокошить.

Марселлет, возмущённо фыркнув, всё же вынуждена была подчиниться. Только шла так быстро и решительно, что зацепилась каблуком за ступеньку. Он поспешил её удержать от падения. Но она лишь гордо вскинула голову, даже спасибо не сказав. Сделала вид, что не заметила его помощи.

– Так чего вы хотели? – спросил капитан, когда они остались наедине.

Он привалился бедром к краю стола, скрестил на груди руки и приготовился её слушать.

– Во-первых, – начала Марселлет. – Я хотела вас поблагодарить за переданные мне книги. Я, признаться, никак не ожидала, что у такого человека, как вы… гм… могут оказаться произведения Бомарше и Вольтера.

– А что со мной не так? Не похоже, что я умею читать? – уточнил Вольфсон.

Марселлет смутилась. Она хотела начать разговор с чего-то положительного. Отметить то, что он дал ей книги, казалось девушке вполне подходящим поводом для разговора. Но он всё портил, насмехаясь над ней и этим приводя в растерянность.

– Я не это имела в виду… Просто в таких условиях, на корабле… Не думала, что здесь вообще имеется хоть какая-то библиотека. А тем более столь уважаемые мастера слова.

– Благодарю за то, что отметили мой тонкий вкус. Маркиза де Сада я вам предлагать не рискнул. Вы бы всё равно не поняли, о чём там. Хотя… очень модный нынче автор!

Марселлет почувствовала, что краснеет. Она однажды нашла у тётушки одно издание де Сада, но прочла всего пару абзацев. После чего в ужасе убежала к себе в комнату и долго не могла прийти в себя, впечатлённая прочитанным. Эли заметил её реакцию и слегка усмехнулся.

– Мне нужна служанка, – заявила девушка, меняя тему.

Вольфсон развёл руками.

– Увы, ничем не могу помочь. Я сему делу не обучен.

Марселлет топнула ножкой, почти до слёз раздражённая его издёвками. Он, кажется, ни одного слова её всерьёз не воспринимает. А для неё отсутствие служанки – сплошная каждодневная мука.

– Перестаньте! – воскликнула девушка. – Я ведь серьёзно! Мне нужна помощница!

– Слушайте, вы едва успели появиться здесь, как сразу же принялись испытывать моё терпение, – уже серьёзно произнёс Вольфсон. – Я и так вам многое позволяю. Думаете, мне легко было заставить своих людей держать себя в руках? Они не привыкли к женщинам на корабле. А вы предлагаете завести ещё одну. Будто мне мало проблем.

– Вы так выразились – завести ещё одну. Словно о кошке говорите, – оскорбилась Марселлет. – И я не просила вас меня похищать. Надо же, проблемы я вам создала… Да как у вас совести хватает такое говорить!

– Прекратите кипятиться. Я сказал – нет. Довольно рассуждений.

Девушка совершенно забыла о своём решении держаться с ним вежливо и покладисто.

– Вы жалки! Да-да, жалки! Вы и вся ваша команда. И не смотрите на меня так! – Марселлет задыхалась от негодования

– Как?

– С насмешкой! Как будто я несу чушь. Вы же прекрасно понимаете, что я права! Вы – кучка неудачников. Воруете людей, чужие деньги, чужое добро. Потому что завидуете богатым! Вам никогда такими не стать. Всё что вы можете – это отнять чужое!

Марселлет так распались от гнева, что потеряла всякую осторожность и страх перед ним.

– А знаешь что? – спросил вдруг капитан.

Он сделал пару шагов и теперь глядел на неё не просто с насмешкой, а скорее с ехидством.

– Смотри, чтобы не вышло так, что ты влюбишься в этакого неудачника и вора настолько, чтоб жить без него не сможешь. А потом я отдам тебя твоему папаше. И посмотрим, сколько ты продержишься. Сама меня искать начнёшь и будешь мечтать вернуться. Прибежишь, как миленькая. Ещё умолять станешь, чтоб я тебя назад принял.

Марселлет от такой наглости даже дар речи потеряла. Он что имел в виду себя, когда говорил о неудачнике и воре? Он серьёзно допускает, что она может в него влюбиться? Какая несусветная чушь!

– Влюблюсь? В вас? – переспросила она, и брезгливо сморщила носик.

– Да, в меня, – повторил он так уверенно, будто это было обычным делом и неминуемо ждало всех женщин, когда-либо встречавших его на своём пути.

– Ни за что! Вы… Вы… – она не могла придумать, как его посильнее уязвить. – Вы не красивый!

Она даже задохнулась от собственной дерзости. А он, кажется, готов был услышать что угодно, только не это. Поднял брови и поглядел озадаченно. Затем, словно для того, чтобы удостовериться в правдивости её слов, невольно бросил взгляд в зеркало, висевшее на стене. По правде сказать, аргумент она подобрала действительно совсем уж детский. Да и не правда это. Он, конечно, не идеален, но довольно хорош собой.

– Да и ты на любителя, – вдруг заявил Эли небрежным тоном. И пожал плечами. – Тощая, как курёнок.

Она явственно ощутила его взгляд на своей груди. Должно быть, пытался разглядеть, есть ли там то, что должно быть у женщины. Марселлет захотелось прикрыться, хоть она и была одета. Каков мерзавец! Как он смеет её так нагло рассматривать?! От обиды девушке захотелось расплакаться. Её никто никогда не оскорблял подобным образом! Тем более мужчина. Это было для неё ужасным унижением. А ещё её почему-то бросило в жар и стало невыносимо стыдно, будто она уже влюбилась в него и он об этом знает. Она развернулась и побежала прочь. Закрылась в своей каюте, а потом взяла и вышвырнула за дверь его книги. Пусть сколько угодно насмехается над ней. Никогда в жизни она его не полюбит! Лучше умереть! Подлец и интриган! Как он там сказал? Прибежит как миленькая? Назад проситься будет? Не бывать подобному!

Марселлет была расстроена этой перепалкой настолько, что всё-таки расплакалась. Мысленно посылала на голову своего мучителя все мыслимые и немыслимые проклятия. Отвернувшись к стене, она даже не посмотрела на того, кто принес ей ужин. И так и уснула голодная, злая, вся пылая гневом.

«Гордячка и дура!» – думал тем временем Эли. Никогда бы не подумал, что слова этой пигалицы могут так его задеть! И некрасивый он, и вор, и неудачник. Надо же! Со всех сторон плох, как не поверни!