…Дыхание ни в какую не восстанавливалось. Я прислонилась спиной ко второй двери и будто ощущала как на ней лежит жаркая ладонь Фета. Мы не могли касаться друг друга больше и дольше, но я продолжала воспринимать его близость…

Не вышло сбежать от нее окончательно… Она жила где-то во мне, внутри…

Нет! Рано, слишком рано для поцелуя. И, уж тем более, для всего, что потом…

Еще пока совершенно не время!

Он нравился мне, смущал, будоражил. Но все равно… Нам надо познакомиться получше.

А мне… мне обязательно вспомнить прошлое. Кто знает, что там скрывается, что меня ждет. Какие события, вещи или существа остались за завесой моей амнезии… Нельзя, нельзя начинать новые отношения, если не знаешь, чем закончились предыдущие.

…В последнее время я все чаще прокручивала в голове все, что помнила до момента, когда проснулась в медицинской капсуле в этой Вселенной.

Я знала свое имя и что жила на Земле, в России.

Помнила маму: ее теплые руки, родинку на подбородке и всегда лучистые светлые глаза.

Урывками школу: закадычных подружек, заядлых соперниц и усталых учителей. Помнила, как делила популярность в классе с мажоркой – тоже, кстати, Еленой.

У нее были каштановые, шелковистые, всегда уложенные в парикмахерской волосы, худые коленки и острый, чуть вздернутый нос. А еще лучшие, дорогущие шмотки, которым завидовали все, кроме меня. Потому что школьные красавцы бегали за мной – «пацанкой» в старых отцовских джинсах, перешитых мамой и мешковатом, видавшем лучшие времена свитере. С чуть небрежной косой, гордым нравом и взбалмошным характером лидера…

…Почему-то очень ярко и живо вспоминалось, как я пришла один раз в школу, распустив волосы: только что вымытые, волнистые, густые… И мальчишки буквально сворачивали шеи, а мажорка Елена плакала в туалете…

А вот дальше… дальше был белый холст с редкими пестрыми и не связанными друг с другом картинками.

Осколками эмоций и воспоминаний, которые то резали сердце, то ввергали в усталое, растерянное уныние, а то заставляли ощутить это щемящее, неповторимое тепло…

…Вот я бреду по коридору больницы… Хватаюсь за стены, пошатываюсь, оступаюсь… Впереди – пожилая уборщица.

– Ну, что, милая, попрощалась?

Молчу, не в силах сказать это «да».

– Не переживай ты так. Успокойся… От рака так не умирают, поверь! Я тут работаю долго, многое видела…

В висках стучит, и понимание уплывает. Так… не умирают… от рака… Она знает… и многое видела… Зачем мне это… Ведь мамы больше не будет…

* * *

…Какой-то уж слишком позитивный мужчина в белом халате. Врач? Может, медбрат? Я не помню.

– Лена. Запишите себе на видео. И прокручивайте, когда паникуете. У вас все хорошо! У вас все отлично! У вас у всех! Все хорошо!

У всех… эхом стучит в голове. У всех… Почему-то короткое слово не отпускает и свербит, и тревожит…

* * *

…Карты с королями, королевами, рыцарями и драконами на столе.

Я смотрю в свои: сплошные игривые циферки. Одни – с блинчиками, густо смазанными медом, другие – с розовыми пудельками, третьи – с голубыми полумесяцами…

И одинокая пухлая баночка с зельем.

– С вами совершенно невозможно играть! У вас просто какое-то семейное везенье!

Вырываются наружу слова.

Но кому, зачем я их говорила?

Я пытаюсь ухватить ускользающие мысли, впечатления, воспоминания. Но они исчезают в тумане.

* * *

…Я ищу что-то в своем рюкзачке и нащупываю мягкий меховой шарик… Сразу становится на душе светлее и легче. Теплее от мысли об этом подарке.

От кого? Проклятье! От кого???

Я знала, всем существом чувствовала – это очень важно, очень-очень. Так важно, что и сказать сложно. Но…

* * *

…Я надеваю пальто. Серое, клетчатое, в стиле бохо. Я его обожаю. Оно такое свободное, с небольшим балоном внизу, до пят, с удобным, эффектным капюшоном. На карманах веселые, яркие нашивки… Да и сами карманы – удобные, глубокие. Хоть смартфон положи, хоть кошелек.

Внезапно взгляд падает на подоконник. Там, как всегда, живописная свалка. Убираюсь-убираюсь, вроде бы только что освободила до «нуля», а все равно копится и копится. Место такое – у самой двери. Зашел, руку протянул – и положил… Есть «место для удара головой», а есть – для сбрасывания вещей после улицы.

Один одно сбросил, другой – другое. Все вроде бы, так, по мелочи. Но вместе образуется гора…

А поверх этого кургана пестрых вещей: шапок, шарфов, велосипедных перчаток, влажных антибактериальных салфеток… огромная ветряная вертушка. Закрученные лепестки всех цветов радуги, сердцевинка, как у цветка. Я смотрю и почему-то невольно улыбаюсь. Сама собой… без всякой причины…

* * *

…Я протираю сиденье велосипеда. Красивого: розового с синими надписями. Какая-то птичка отметилась, предрекая несметные богатства… Тщательно просушиваю коричневое седло, сажусь, жму на педали. Надо проверить, догнать, обезопасить…

Кого? Проклятье! Кого?! Ответ подсознание не выдает.

…Я спешу, потому что надо удостовериться.

В чем? Это мне тоже неведомо…

…Здесь меня омолодили, улучшили и пробудили дар как побочный эффект. А вот память пробудить так и не получилось…

Но я знала, чувствовала всем существом – там не могла оставаться пустота одинокой квартиры старой девы без особых перспектив на семью. У которой четыре плазменных телевизора, чтобы не ощущать звенящую тишину в доме, наглая, откормленная породистая кошка и любимая работа, которая успешно заменяет все остальное.

Не сомневалась ни секунды – у меня были: семья, близкие, любимые…

И даже если уже никогда не вернусь на Землю, в свое измерение, о чем мне сообщили как о свершившемся факте, я должна, должна обо всем вспомнить!

Почему-то я не могла отмахнуться от этого как советовала Шальтра. Что-то тянуло меня к моему прошлому. Что-то требовало моего пристального внимания… А может – и значительно большего…

О том, что стану делать, как поступлю, если, вдруг, сюда попал и мой муж и тоже с временной амнезией… а я уже почти сохну по дарвийцу, мне пока совсем не хотелось думать.

Буду решать проблемы по мере их поступления.

Глава 2

Шальтра собралась спать со мной в одной комнате. Я не возражала против такого решения.

За окнами раскинулась теплая летняя ночь – в нашем «городе АТС» лето было всегда, благодаря уникальному погодному куполу. Невидимые поля или что-то еще, я не очень разбиралась в новых технологиях «удерживали» температуру и воздушные течения. Впрочем, и внизу, под нами, зимы были не очень холодные – до минуса дело редко доходило.

Однако наша служба работала по всей планете, регулируя ситуацию в каждой ее точке. Так что в зиму нам тоже предстояло попасть. Когда-нибудь, на очередном вызове.

Между противоположными частями планеты перемещались не на летающих авто, и не на самолетах, как в мои времена на Земле. Тут были ле-порты. Как бы – коридоры скрученного пространства. Прошел несколько шагов, проехал минуту – и ты уже там, где надо.

Ле-порты были крайне дорогим видом транспорта. Поэтому в содружестве по-прежнему в ходу оставались сверхскоростные поезда и наземные транспортники. Они могли облететь или объехать планету за сутки и походили на космолеты.

АТС иной раз работала и на соседних планетах, если тамошние аналоги не справлялись. Об этом нашу бригаду уведомили еще до перевода. Так что я готовилась, в том числе, и к тому, что моя география в новом мире резко расширится.

Пижамные вечеринки в стиле школьниц никогда не выйдут из моды. Даже если вам уже сильно «за» и пижаму вы никогда не носили.

Мы с Шальтрой разместились на новых удобных кроватях и, конечно же, не удержались после эмоций дня – начали болтать как истинные «девочки».

Вообще в доме было несколько спален, но в каждой предусматривалась дополнительная кровать: она раскладывалась прямо от стены.

– А этот Фет красавчик и так на тебя запал! Прямо весь запал его был хорошо виден! – хихикнула Шальтра. – С ним тоже ни-ни, пока не вернешь память об утерянном прошлом?

– В точку! – усмехнулась я.

– Зря! Роскошный мужик. Да и ты явно неровно к нему дышишь. Не станешь же отрицать?

– Не стану.

– Железная ты баба, Ленка! Вот мне за шесть лет в новом времени и пространстве не попадалось таких шикарных особей мужского пола. Иначе уж я бы не растерялась…

– И что бы ты сделала?

– Как что? Флиртовала! Встречалась! Крутила роман! Может и замуж бы вышла, в итоге…

– Шальтра… А ты была замужем в своем времени? – уточнила я.

– Дважды! И каждый раз по большой любви.

– Развелась?

– Ага. Потом полетела на юг на самолете, он столкнулся с аномалией, как и твой, видимо, и вот я тут! Снова свободна и молода!

– Ну… твой рассказ подразумевает новую жизнь.

– А ты чего? Ну не помнишь ты с кем развелась? Кто тебе нервы мотал из истинно-самцовой ревности. Кто тебя обзывал и кого ты обстирывала, кормила и ублажала… И что? Эти страшные воспоминания любая бы забыла по доброй воле!

– А дети у тебя были?

– Нет. Вначале все думала: я еще молодая, куда мне ляльку под бок. Погуляю, поразвлекаюсь… Со вторым мужем пытались – не вышло. То ли возраст, то ли еще что.

– Не проверялись?

– Да проверялись. В том-то и дело. Все врачи в один голос твердили: мол, у вас все ОК, но возможно дело все-таки в возрасте, в качестве яйцеклеток или еще чего… Давайте сделаем ЭКО. Я не решилась.

– А теперь можешь тут нарожать и без ЭКО.

– Факт! И дарвийца этого я бы с руками ногами… Ну ты понимаешь…

– Понимаю… А Раха?

– Он тоже мужик вполне неплохой. Просто… ну ты знаешь… Слишком уж замороченный. Вот услышал от тебя: мол, жду, когда память вернется, и застопорил свои мужицкие притязания. А Фет прет напролом сразу. Я вот больше таких люблю мужиков. С ними как-то полегче найти общий язык…

– Охо-хо… Ну-у-у может.

– Еще как! И какой горячий варвар, а?

– Ты про его плазму?

– Пфф… Про его взгляды, его пыхтение рядом с тобой, про его жесты… Его желания все считали уже.

– Ну прям…

– Прям-прям-трям… От него можно было электростанции напитать.

– А как тебе наш первый день в АТС?

– Страшно было до жути, до колик… Но интересно и даже где-то захватывающе. Не знаю, но адреналин тот еще. Посмотрим, как пойдет в следующий раз. Привыкну – останусь. Нет…

– Ты ведь не бросишь меня?

– Постараюсь.

– Ладно, давай спать. Утро вечера мудренее…

– Споки ноки… О-ой! Слу-ушай! Я кое-что вспомнила!

– Ну?

– Помнишь, ты проронила: типа в твоих осколочных воспоминаниях мелькали какие-то странные карты. Ну не такие, где тузы, вальты, короли… А где королевы, драконы, рыцари, зелья… И типа мелкие карты там какие-то странные. С месяцами, собачками, розочками и блинчиками? Помнишь?

– Ну да… В памяти часто мелькает картинка, как я держу в руках подобные карты.

– Так вот! Это детская такая игра была. Там надо было королев красть, усыплять и копить.

– То есть у меня на Земле был ребенок? – я почти подскочила на постели.

– Окстись! На таком мизере выводы делать! А может пришла к подруге, у той семеро по лавкам – вот вы и сыграли дружной компашкой! Опять же племянников никто не отменял. Я просто думала – скажу – и может какая-то ниточка у тебя потянется к прошлому. В голове что-то да прояснится…

Я напряглась, прокручивая то воспоминание: короткое и обрывочное. Веселое и спокойное. По крайней мере острых эмоций там не было.

– Нет, ничего…

– Ну может потом. Спи.