Но когда подруги спросили у Глафиры, не было ли в жизни ее мужа других женщин, она лишь широко раскрыла свои и без того большие и лучистые глаза.

– Что вы! Сенечка – мой муж! И любит одну меня.

Кто же спорит. Может быть, и любит или, во всяком случае, любил. Но у мужчин любовь и верность – это два диаметрально противоположных полюса, которые могут и не соприкасаться. Своих жен или постоянных подруг они любят, но почему-то изменяют им со случайными любовницами, которых вроде бы и не любят и даже в душе презирают. Но при этом продолжают встречаться с ними.

– Только не мой Сенечка! Только не он!

Раечка, которая присутствовала при этом разговоре, лишь выразительно хмыкнула и снова закатила глаза. Подруги переглянулись. Похоже, дочка знала о похождениях своего папочки куда больше своей наивной мачехи. Вот только откуда?

Но пока что на роль преступниц у подруг были сразу две подозреваемые. Глафира и Раечка.

Раечка, которая показалась им очень продвинутой современной девушкой с весьма облегченными жизненными принципами, явно любила деньги и все, что было с ними связано. Когда она говорила о разводе своих родителей, то главным образом упирала на материальную сторону дела. Как много ее дура мать потеряла, лишившись мужа и лишив свою доченьку тех благ, которые она могла бы иметь от отца, живя с тем под одной крышей.

– Конечно, я понимаю, когда мать с отцом разводились, он еще так прочно на ноги не встал. И денег у него было куда меньше. И магазина этого не было. Он еще только раскручивался. Надо было просто подождать, и все. Но моей мамуле всегда не терпится. Ей все подавай и сразу! Вот и ушла – дура! Думала, что найдет себе кого-то получше. Но не нашла. И отца потеряла.

Именно так и заявила подругам Раечка, ничуть не стесняясь. Глафира в ответ только глазами похлопала.

– Ты что, Раечка? Зачем ты упрекаешь свою мать? Папа ведь всегда был к тебе так добр! Столько времени проводил с дочкой. Почти каждый вечер к тебе ездил!

Раечка снова фыркнула. А подруги переглянулись. Ох, сдается, что не к дочери ездил сладострастный Семен Семенович. С дочерью у него была просто договоренность. Она держит язык за зубами и за это получает от отца разные мелкие радости жизни в виде карманных денег, лишней пары сережек или новеньких босоножек. А пока доверчивая Глафира думает, что муж проводит время с оставленной им когда-то дочкой, Семен Семенович проводит его совсем в другом месте и в другой компании.

Глава 6

Глафира ушла звонить какому-то Аркадию – другу своего мужа, чтобы узнать его мнение насчет случившегося. А подруги пристально уставились на Раечку.

– Твой отец ей изменял? – в открытую спросила у девушки Кира.

– А то! Вы же видели Глафиру! Дитя дитем. Такую обмануть – раз плюнуть.

– И твой отец ее обманывал?

– Глупо было не воспользоваться ситуацией. Она сама подталкивала отца к изменам!

– Интересно! – вспыхнула от гнева Леся, которой успела понравиться добродушная, наивная, пусть и недалекая Глафира. – Это как же?

– А своим поведением! Думаете, мужчине нравится, когда вокруг него суетятся, каждое желание стремятся выполнить. Чуть он в дом, она к нему с тапочками в зубах бежала. Хвостом виляла. Сразу же ужин кидалась греть. Дура!

– А как же тогда надо с мужем обращаться?

– А надо, чтобы мужчина все эти фокусы проделывал. И туфельки бы тебе застегивал. И кофе в постель подавал. И вообще… С мужчинами надо построже. Чтобы они помнили, любую милость от жены еще заслужить надо!

– Это тебя твоя мама научила?

– Да. Это она так считает. Ну и что? Хоть в этом она права. Я тоже так считаю!

С Раечкой все было понятно. Несмотря на приятную внешность, она была эгоистичным и себялюбивым существом. Да и отец хорош! Изменять такой славной и обожающей его жене! Совсем совести нет у человека! Ладно бы жили словно кошка с собакой. После скандалов нужно место и время, чтобы прийти в себя. Вот и появляются любовницы, вторые квартиры и прочее. Но если в семье все мирно и складно, зачем же бежать куда-то на сторону?

Этого подруги откровенно не понимали. И теперь хотели найти пропавшего Семена Семеновича не только потому, что это было нужно Лильке. Но и потому, что им до смерти хотелось у него узнать, а зачем он изменял жене?

– Кстати, – пробормотала Кира, – это наводит меня на одну мысль.

Но сказать, на какую мысль ее наводят измены ювелира, она не успела. В комнату вернулась заплаканная Глафира.

– Аркаша тоже ничего не знает про Сеню! – произнесла она, глотая слезы, которые буквально струились у нее по щекам. – Что и делать, прямо не представляю. А ведь мне нужно звонить маме. Она осталась у моря с детьми. И наверное, места себе не находит, ожидая моего звонка.

– Так позвони, – равнодушно проронила Раечка. – Бабка у нас со сдвигом. Если не позвонишь, может и в больницу загреметь с сердечным приступом.

– Я позвоню, – заторопилась Глаша. – Конечно, я позвоню. Только что я ей скажу?

– А дядя Аркадий что сказал?

– Про выставку что-то рассказывал.

– Про какую выставку?

– Сеня должен был ее устраивать.

– А где она будет проходить? Может быть, отец туда уехал?

– Ох, да я не поняла толком, – всхлипнула Глафира.

– Глаша! Что за выставка?

– Не поняла я.

– Глаша! Это может быть важно! Напрягись и вспомни.

Глафира послушно напряглась и выдала:

– Кажется, он говорил про выставку, которую Сенечка готовил в последнее время.

– Ювелирная выставка-то?

– Да. Кажется. Не знаю.

– А подробности?

Но вытянуть из Глафиры подробности оказалось не так-то просто. Она была очень славной женщиной. Но в том, что касалось умения анализировать и мыслить логически, Глафира была явно слабовата.

– Позвони Аркадию сама, – только и твердила она в ответ на вопросы своей падчерицы. – А я ничего в этих делах не понимаю.

Пришлось Раечке звонить этому Аркадию. Как узнали подруги от Глафиры, Аркадий был самым давним и, пожалуй, самым близким другом ее мужа.

– Нет, не коллега. Нет. Ювелирным делом он никогда не занимался.

– А кто?

С ответом Глафира слегка замялась. Выходило, что этот Аркадий был художник. Во всяком случае, в свое время он закончил художественное училище. Но вот работать по специальности ему доводилось редко.

– Почему?

– Как-то все не получалось. То денег платили мало. То обманывали с заказами. То сам Аркадий отказывался.

– А почему отказывался-то?

– Он ведь художник, – попыталась объяснить Глафира. – Не какой-нибудь там бездарь, который работает за деньги. Аркадий работает только по вдохновению. А иначе он не может творить.

Да уж, удобная жизненная позиция. Ничего не скажешь. Похоже, этот Аркадий из числа людей, которым что бы ни делать, лишь бы ничего не делать. Одним словом, просто лодырь.

– Да, – была вынуждена признаться Глафира. – Аркадий в жизни не очень-то преуспел. Но это ничего не значит! Все равно он самый близкий друг моего мужа. Но даже он не знает, куда делся Сеня!

И Глафира снова зарыдала в три ручья. К этому времени вернулась Раечка. Выглядела девушка хмурой.

– Выставка проходит у нас в городе! – заявила она. – Уже второй день, как она открыта. Папа входил в число организаторов. Наверное, на этой выставке сейчас все с ума сходят, не понимая, куда делся папа.

– Второй день? Говоришь, выставка идет второй день?

И Кира задумалась. Выходит, Семен Семенович пропал непосредственно перед открытием этой самой выставки. Выглядит довольно подозрительно. Так нет ли тут какой-нибудь связи?

– А в чем конкретно заключались обязанности твоего отца на выставке?

– Дядя Аркаша этого не знает. Они ведь с отцом не коллеги. Просто хорошие друзья. И про эту выставку дядя Аркаша слышал от папы только то, что она будет.

– Так надо туда поехать! Поспрашивать. Может быть, там знают, куда делся Семен Семенович.

– Поезжайте сами, – быстро сказала Глафира. – А я дома обожду. Вдруг муж приедет. Нужно, чтобы кто-то его встретил. А вы езжайте. Глядишь, в самом деле чего и узнаете про Сенечку.

Выставка проходила в самом большом и известном выставочном павильоне «Ленэкспо». Вернее, этих павильонов тут было множество. И пустовали они редко. Но сейчас бесспорным фаворитом являлась ювелирная ярмарка. Народ валил на нее буквально колоннами. Еще бы, тут под одной крышей собралось столько различных фирм и фирмочек. И можно было приобрести ювелирные изделия, за которыми в другое время пришлось бы помотаться по всему городу или даже по всей стране.

– Не только побрякушки, – пояснила Раечка, которая хорошо ориентировалась на выставке. – Тут продаются и инструменты для ювелиров. И поделочные камни. И металлы. Товар привозят со всей страны. Папа пару раз брал меня с собой. Мне очень понравилось.

Еще бы! Вокруг все сверкало, переливалось, искрилось и манило к себе: купи, купи нас! Это кричали длинные серьги-подвески с кораллами, разложенные на черном бархате. А возле каждого предмета искрился крохотный золотой морской конек с вытаращенными глазами-брильянтиками.

– Уникальная вещь. Ручная работа.

– Дороговато.

– Второй такой пары вы не найдете нигде в мире, – соблазнял подруг продавец. – Поэтому и стоят они так дорого.

Но девушки уже спешили дальше. Впрочем, далеко они не ушли. Снова замерли, пораженные красотой кольца и подвески с мордой леопарда.

– Если купите весь комплект, отдам дешевле, – обещал продавец. – Смотрите, вот тут есть еще браслет. Хотите примерить?

Браслет был великолепен. Он представлял собой изогнутое туловище готового к прыжку леопарда, тело которого было усыпано мелкими драгоценными камешками.

– Только представьте себе, как шикарно он будет выглядеть в комплекте с серьгами. А еще подвеска и кольцо. У меня всего два подобных комплекта. Один чуть легче. И стоит, соответственно, дешевле. Его отдам за пятьдесят тысяч.

В пересчете на американскую валюту всего две тысячи долларов. Это была сущая ерунда за подобную красоту. Но, во-первых, у подруг не было при себе такой суммы. А во-вторых, у них тут имелось дело куда более важное.

– Мы идем искать моего папу! – раздраженно произнесла Раечка. – Или покупаем себе безделушки?

Злость, с которой задала Раечка этот вопрос, больше проистекала из зависти. Раечке и самой хотелось бы иметь этот гарнитур. И те серьги с кораллами. И присмотренное ею кольцо с топазом. И подвеску с аквамаринами, которые переливались изумительно чистым голубым светом. И браслет со сверкающими рубинами и брильянтами. И еще многое, многое другое.

Глаза девушки так и сверкали от жадности, когда она смотрела по сторонам. И то она хотела, и это. Но в одном она была права. Они пришли сюда не ради ювелирки, а ради одного пропавшего ювелира. Так что Лилька, уже примерившая браслет на свою руку, была вынуждена с сожалением отложить его в сторону.

– И у кого будем спрашивать насчет твоего папы?

– Я знаю. Идите за мной!

Раечка уверенно двигалась через толпу. Подруги следом за ней поднялись на второй этаж. Тут было потише и поспокойней, чем внизу. И помимо торговых отделов и киосков, имелись еще и служебные помещения. Раечка толкнула одну из дверей. И девушки оказались в небольшой комнате с настежь открытыми окнами.

– Закрывайте дверь! – сердито воскликнула сидящая за столом женщина. – Сквозняк! Понимать надо!

От сквозняка лежащие на столе бумаги поднялись в воздух и запорхали по комнате.

– Безобразие! Закрывайте дверь! Кондиционер сломался, сижу тут, как в каменном веке, с открытыми окнами. Что вам нужно? – Все это она проговорила, не поднимая глаз. –  Закройте же дверь! Не видите, все улетает!

Дверь подруги закрыли. Сквозняк исчез. Женщина наконец собрала свои бумаги и подняла на вошедших глаза.

– Раечка! – радостно воскликнула она. – Как хорошо, что ты пришла. Ну, как? Есть новости от папы?

– Здравствуйте. Папа пропал.