Пса было всем ужасно жалко, он горевал искренне. Но как помочь Барсу, подруги не знали. Только время и новый заботливый хозяин могли бы исцелить этого пса. Вот только кто возьмет к себе такую громадину? Жителю городской квартиры такой пес явно противопоказан. И даже подруги, жившие в частном коттедже с примыкающим к нему куском земли, сомневались, потянут ли они присутствие у себя в доме Барсика. Участок у них обихоженный и совсем небольшой. Да еще в доме живут две старые капризные кошки.

Вряд ли Фантик и Фатима одобрят появление неотесанного грубияна в своих владениях. А если не одобрят, то тут и до беды недалеко. И опасались подруги вовсе не за кошек, а за самого Барсика. Кошки могут отравить существование кому угодно, даже такому громиле, как Барс.

К тому же подругам почему‑то казалось, что Барсику будет комфортнее с человеком одного склада характера с Багром. Интересно, тот покупатель, о котором говорил Юра, кто он такой? Может быть, он хороший человек и согласится приобрести остров вместе с собакой?

Разумеется, подруги рассказали Лисице и Эдику о том разговоре, который им удалось подслушать во время недавней прогулки. Мужчины очень заинтересовались и потребовали, чтобы подруги еще раз и в подробностях пересказали им эту историю. И лишь затем принялись строить догадки.

– Юрка задумал какой‑то мухлеж.

– Это факт!

– У него есть в приятелях некий Толик.

– А у этого Толика есть рация.

– Да. И если эти двое переговариваются по рации, значит, Толик находится где‑то неподалеку.

– Но не на самом острове!

– Ясное дело. Будь Толик на острове, ему не пришлось бы говорить с Юрой по рации. Нет, он не на острове, но все равно где‑то поблизости.

– А у рации большая дальность приема сигнала?

– Смотря у какой. У некоторых сигнал идет на десяток-другой километров.

– Ого!

– Но, конечно, куда чаще встречаются рации, работающие в пределах километра-двух.

– Значит, Толик может находиться где‑то на соседних островах. Или даже на берегу в Усть-Луге или в Гакково.

– Занятный тип этот Толик, – задумчиво произнес Лисица. – А покупатель, желающий купить остров, еще занятнее.

– Этот человек, должно быть, большой оригинал, раз он предлагает за бесплодный остров большие деньги.

– Да, но почему Юра утверждал, что потом они выручат за остров еще больше? В два или даже в три раза больше?! Значит, тот покупатель после покупки вновь намерен остров перепродать? Но кому? И при чем тогда тут Юра и этот Толик?

– Я думаю, Юра с этим Толиком задумали такую аферу. У Толика есть на примете выгодный покупатель. Они подговаривают Лидию Никаноровну продать остров, старуха соглашается…

– Еще бы, ведь она только об этом и мечтает!

– Не перебивай. С мысли сбиваешь. Так вот… Покупатель платит сумму в три раза большую, чем ребята скажут Лидии Никаноровне и Ане. Вдова и дочь получат одну сумму, а Юра и его подельник – совсем другую.

– Интересно, и как это осуществимо? Лидия Никаноровна не из тех людей, кто пустит дело на самотек. Уверена: она будет присутствовать на каждом этапе сделки. Просто невозможно будет утаить от нее истинную сумму сделки.

– Покупатель может деньги сверх оговоренного в купчей передать Юрке лично. Нигде в документах эта сумма может вовсе не фигурировать.

– Ты бы так поступил?

– Я? Я – нет. Но это же Юрка. По нему невооруженным глазом видно, какой он плутяра.

И все же подруги полагали, что Юрка на такую сделку не пойдет. Да, он хитер, даже очень хитер. Но именно поэтому он и захочет, чтобы вся сумма сделки была прописана в документах. Мало ли что? А вдруг покупатель остров заберет, а те «черные» деньги зажмет у себя? Как их потом у обманщика выковырять? Куда бежать и где, у кого искать правду?

– Нет, мне кажется, мошенники задумали иную комбинацию. Остров трое наследников продадут какому‑нибудь подставному лицу. Но деньги на покупку соберут Юра и Толик. А уже затем они перепродадут остров по окончательной завышенной цене. И деньги поделят только между собой.

– Но тогда это третье лицо должно быть таким, чтобы и Юра, и Толик одинаково бы доверяли ему. Ведь получив остров в собственность, этот человек может попросту кинуть своих компаньонов.

Схема у преступников была какой‑то сырой, в ней имелось много дыр и прорех. Но главное в этой схеме было то, что Лидия Никаноровна из дележа, бесспорно, вылетала. А насколько могли судить подруги, ненависть Юры к постоянно унижающей его мачехе была так велика, что для него это обстоятельство могло стать решающим.

Несмотря на некоторые разногласия, которые возникли у сыщиков, они пришли к единому мнению в самом главном.

– Она его унижала, он ее, как следствие этого, ненавидел.

– И вот вам результат. Юра решил обмануть свою мачеху.

– Он хочет ее вульгарно кинуть!

– Аферист и уголовник! Вот кто он такой!

Следующее утро началось спокойно. Лисица поднял своих коллег еще затемно. Капитан был уведомлен заранее о том, что они выбились из графика, а потому должны будут работать сверхурочно. Это старому вояке было понятно. И он даже хохотнул:

– Работайте, надрывайтесь. А мне все равно, где спать. Пожалуй, в море еще приятней. И остров этот глаза меньше мозолит.

На сей раз подруги не отправились со своими друзьями в море. Во-первых, вставать в такую рань им совершенно не хотелось. Во-вторых, на улице вновь было прохладно. А в‑третьих… в‑третьих, в работе экспедиции не было ничего захватывающего. Это подруги поняли еще вчера. И сегодняшний день решили пофилонить. Ну, не тянуло их сегодня в море. Они словно предчувствовали, что им найдется дело и на суше.

Подруги даже не открыли глаз, когда Лисица заглянул к ним, чтобы спросить, идут они с ними или остаются. Лисица ушел, как показалось подругам, несколько разочарованный.

– Хорошо, что не поехали, – проворчала Леся, поплотнее закутываясь в одеяло поверх спальника. – Слышишь, какой ветер на улице воет?

– И не говори, – отозвалась Кира, сладко позевывая. – Когда на море шторм, спасательные жилеты должны быть для всех.

И с чувством выполненного долга – они сделали для своих друзей все, что могли, – девушки устроились поудобнее и снова заснули. Им не мешал ни вой ветра за стеной палатки, ни начавшийся на улице дождик. Девушки спокойно спали, а когда проснулись, дождик уже перестал.

А вот ветер по‑прежнему продолжал выть. Это было тем более странно, что, высунув из палатки нос, девушки увидели на небе солнце, и погода стояла прекрасная.

– А ветра‑то нету, – удивилась Кира.

– Откуда же тогда слышен вой?

И тут подруги спохватились. Да ведь это же Барсик! Пес вновь принялся за свое.

– Барсик, милый, ну не плачь! – сама чуть не плача, подошла к загородке Леся. – Что с тобой? Вчера ты вроде был уже почти в форме. Что сегодня с тобой опять такое?

Но Барсик лишь жалобно посмотрел на нее, ткнулся носом ей в руку, а потом, подняв морду к потолку сараюшки, снова завыл.

– Нет, не могу это слушать! – заткнула Кира уши.

– Давай выпустим его?

– Ага! Выпустим! – обрадовалась Кира нашедшемуся решению. – Глядишь, побегает, развеселится.

Но Барсик и не думал веселиться. Спущенный с цепи, он прямиком ринулся к дому своего хозяина и теперь завыл уже на пороге.

– Что это его распирает? Смотри, лапами дверь царапает.

В этот момент дверь распахнулась, едва не треснув пса по лбу. Барсик успел отпрыгнуть в последний момент в сторону. А на пороге возник зевающий во все горло Юрка.

– Это ты тут воешь? Пшел прочь! – И Юрка кинул в пса поднятым с земли камнем.

Барсик проворно отскочил. Затем отбежал чуть дальше, уселся на землю и… и вновь завыл!

– Пошел прочь, я сказал! – окончательно обозлился на него Юра, и камни так и замелькали в воздухе.

На сей раз один или два камня все же угодили в Барса. Тот взвизгнул и ретировался подальше от злого человека.

– Зачем ты так? – не удержалась от укоризненного взгляда Леся. – Пес скучает по Багру. Вот и все.

– Я тоже скучаю по отцу. Но я же не вою! Эх, разбудил меня, скотина этакая. Который хоть час?

– Уже почти двенадцать.

– Ни фига себе! – искренне удивился Юрка. – Вот это я задал храпака! Обычно‑то я ранняя пташка. Как его там… соловей.

– Жаворонок.

– Ага, точно, жаворонок. В семь уже всегда на ногах, одет, обут и готов к труду и обороне.

И Юра вновь широко зевнул.

– Нет, ну что это со мной? – удивился он, закончив снова зевать. – До сих пор в сон тянет. Никогда такого не бывало.

– Наверное, это из‑за чая, которым тебя вчера Лидия Никаноровна угощала.

– Да? – недоверчиво протянул Юрка. – А ведь и верно! Это все чай виноват. Черт-те что она туда насыпала. Травы, говорит. А почем я знаю, что за травы такие? Может, отравить меня вздумала дорогая маменька.

– Юра, что ты такое говоришь?!

– Да и то верно, травить ей меня несподручно, – хмыкнул парень. – Свидетелей больно много.

И Юрка захохотал. Повеселившись всласть, он потребовал себе большую кружку кофе, насыпал туда чуть ли не килограмм сахара и стал с наслаждением пить этот густой и приторный сироп. Подруг едва не стошнило от этого зрелища.

– А маменька‑то моя до сих пор дрыхнет, – закончив пить свой кофейный сироп, произнес Юра. – Видать, и на нее чаек подействовал. Как думаете, разбудить ее?

– Твоя маменька, тебе и решать.

– Решаю! – весело произнес парень. – Надо ее разбудить. Пусть оладушек мне нажарит. Лидия Никаноровна по части блинчиков большая мастерица. Хоть какая‑то польза от нее будет.

Юра встал и направился уже было к дому, но, сделав всего пару шагов, внезапно передумал.

– Девчонки, а вы вчера вечером гулять по острову не ходили?

Вот оно! Началось! Юрка прощупывает почву, пытается выяснить, кто был вчера рядом с ним, кто подслушивал его разговор с сообщником.

– Нет, мы никуда не ходили, – покачали девушки головами.

Они постарались опустить глаза, чтобы не встречаться взглядом с Юрой и случайно не выдать себя. Девушки не знали, поверил им Юра или нет. Но уходить парень явно передумал.

– А кто другой ходил?

– Зачем? Куда тут ходить?

– Так… погулять. Уходил кто‑нибудь?

– Мы не следили. Кто‑то ходил, наверное. А почему ты спрашиваешь?

– Да так… Нехорошее отец место для жилья выбрал. Вы хоть знаете, что на том месте, где он свой остров насыпал, прежде был немецкий форт?

– Форт?

– Ага. Его в войну наши с самолетов разбомбили, все фашисты, что в нем сидели, погибли. Кого камнями завалило, кого в залив выбросило, там утонул. С тех пор души этих мертвецов не знают покоя.

И понизив голос, Юра прибавил:

– Видели их на острове.

– Кого?

– Ну… призраков.

– Кто видел‑то? Твой отец?

– И отец, и вообще… люди.

– Какие люди? Тут только твой отец и жил.

– Ну а рыбаки? – не сдавался Юра. – Проплывали иной раз ближе к вечеру возле этого места и видели, как по острову будто бы тени людские мечутся. Стонут, да страшно так, будто за собой в пекло утащить хотят!

Подруги помолчали, обдумывая услышанное. Нарочно их Юра пугает, чтобы они носа из лагеря не казали, или же в основании его рассказа лежит правда?

– Чего? Не верите? Думаете, я вам вру? Выдумываю? Да вы хоть знаете, какие в войну тут бои шли? Жуткие! На дне залива до сих пор полно затонувших военных кораблей лежит. Да что я вам говорю! Небось ваши друзья лучше меня все об этом знают.

– Сами мы никаких призраков, ни русских, ни немецких, на острове не видели.

– Еще увидите, – многообещающе произнес Юра. – Только учтите: жить тому, кто призрака солдата увидел, остается месяц. А тому, кому офицер померещился, – неделя!

– Мы в призраков не верим. Но ты нас напугал. После заката солнца мы из лагеря ни ногой!

– Вот-вот, – обрадовался Юрка. – И другим скажите.