Дима обрадовался и полез на крышу машины. Обувь он снял, и повреждения оказались меньше, чем ожидали подруги. Металл пружинил под ногами парня, а получавшиеся вмятины тут же выправлялись. Да здравствует разумная германская экономичность, позволяющая машине быть легкой, но в то же время такой практичной!

Оказавшись следом за Димой на самом верху забора, подруги искренне порадовались, что рост Димы приближается к двум метрам. Таким образом, когда он стоял внизу, его поднятые руки были практически на уровне самих подруг. Девушкам только и оставалось, что соскользнуть с забора прямо в надежные объятия Димы.

– Вот и все! – сказал тот, поставив подруг на ровный зеленый газон, который, несмотря на только недавно начавшееся весеннее тепло, уже отчаянно нуждался в стрижке.

Например, свой газон подруги стригли дважды. А тут пучки клевера, овсяницы, мятлика и других трав основательно разрослись. Еще немного, и пройти будет уже затруднительно. Потом трава поляжет, и газон начнет погибать. Но так как тут повсюду глаз радовала изумрудная зелень, значит, газон все же стрижется регулярно. И кто же его стрижет? Вряд ли это делала спесивая красавица Марго.

Ответ на невысказанный вопрос подруг пришел неожиданно. Со стороны дома в их направлении вывернул человек верхом на газонокосилке. Увидев приближающегося Диму вместе с подругами, он остановил жужжащий агрегат и воскликнул:

– Добрый день! Страшно рад, что вы тут! А то я приехал, никого нет. Ни Марго, ни вас, взял газонокосилку, начал работать. Работаю, а сам не знаю, правильно ли я делаю. Вроде бы газон зарос, да и договаривались, что я приеду. А приехал, никто не открывает. Пришлось через задний двор пройти, ключи-то у меня от калитки и сарая имеются.

Подруги с любопытством уставились на этого человека. Мужчина был уже немолод, к тому же нос его украшали очки с солидными толстыми стеклами. Оправа была ровесницей прошлого века. Да и весь этот человек был словно вынырнувшим из прошлого столетия. То ли инженер, то ли библиотечный работник. Вид у него был рассеянный и доброжелательный. Одет же он был хоть и старомодно, явно донашивал рубашки и брюки, купленные еще в советские времена, но одежда была чистой.

Он явно принял Диму за кого-то другого, хорошо ему знакомого. Вот только за кого именно? Если очки, выписанные этому человеку еще в советские времена, продолжали служить ему и по сей день, не было ничего удивительного в том, что он обознался.

– Но я совсем вас не…

Леся вовремя пихнула своего племянника локтем в бок, так что Дима закашлялся, и конец фразы потонул в кашле.

– Что вы сказали? – продолжая безмятежно улыбаться, поинтересовался мужчина. – Я не расслышал. Простите, должно быть, становлюсь не только слеп, но и глух. Что поделаешь, возраст.

С этими словами он снял и протер свои толстые очки. После этого вновь водрузил их себе на нос и жизнерадостно улыбнулся вновь.

– Ну, я поехал дальше работать! А вы, если увидите Марго, передавайте ей от меня привет. И напомните, что сегодня как раз день моей зарплаты. Для Марго двадцать тысяч – это ерунда. Но для меня – это серьезная материальная поддержка.

И газонокосилка застрекотала дальше.

– Кто это такой?

– Понятия не имею, – произнес Дима. – Но, похоже, он хорошо знает Марго.

– Тогда надо с ним поговорить!

– Но сначала мы найдем мою зачетку.

Прошли к дому, дверь у которого оказалась опечатанной официальной печатью. Подруги быстро сорвали ее. Подумаешь, опечатали они дом! А как быть человеку, который оставил тут нечто важное? Так и сидеть возле двери, ждать у моря погоды? Не были бы господа полицейские такими раззявами, не пришлось бы друзьям сейчас делать за них их работу.

– Ладно, ты берешь на себя второй этаж, я – первый, а ты, Дима, ищешь возле стойки бара.

И с этими словами подруги разбежались в разные стороны, так что Дима даже не успел спросить у них: каким же образом его зачетка могла оказаться на втором этаже?

На самом деле у подруг был свой интерес в данном вопросе. Осматривать место преступления было зряшным делом. Все, что там имелось интересного, полицейские давно нашли и забрали себе. Нет, подруги хотели осмотреть максимальную площадь дома Марго до того, как прислуга или кто-то еще запретят им это делать.

Что поделаешь, прирожденный сыщик всегда по натуре своей авантюрист. И то, что другим людям покажется неэтичным или вовсе неприемлемым, для сыщика будет в самый раз.

Подруги оправдывали свои поступки тем, что никому их действия не принесут вреда. Хозяйка дома мертва, в этом нет никаких сомнений. Ее тело помещено в морг, а кончина официально зафиксирована врачом. Но, возможно, в этом доме, помимо Марго, жил кто-то еще? Ведь покойная упоминала о своем отце, который и выстроил этот дом. Может быть, у Марго есть и другая родня? Возможно, удастся найти или расспросить их?

Но, к удивлению подруг, дом оказался пуст и безмолвен. Следов присутствия тут постороннего лица, кроме молодой хозяйки, девушками найдено не было. Итак, Марго жила в этом доме одна. Даже не столько жила, сколько время от времени находилась.

Судя по гардеробу с весенне-летней одеждой, скорей всего, визиты молодой женщины в загородный дом совпадали с началом курортного сезона. Не случайно же она называла свой дом дачей, то есть местом, где отдыхают исключительно летом. Местом, для постоянного проживания малоподходящим или неподходящим вовсе.

– Хотя я бы, – пробормотала Леся себе под нос, – могла назвать полтора десятка человек, кто бы не отказался жить в таком доме и круглый год.

Жилых комнат было всего несколько. Прочие стояли либо закрытые, либо мебель в них была затянута чехлами, а внушительный слой пыли повсюду говорил о том, что комнатами этими не пользовались с прошлого года или даже еще дольше.

Леся спустилась вниз. Первый этаж был однозначно жилым, в отличие от верхних помещений.

Из обжитых комнат подруг больше всего заинтересовала собственно спальня хозяйки и ванная комната, примыкающая к ней. Спальня была белоснежной, иначе не скажешь. Белая кровать с шелковым бельем и белоснежным кружевным балдахином. Белый пушистый ковер на полу. Белые обои на стенах, где лишь по самому карнизу струилась бесконечно длинная и тонкая плеть винограда.

Почетное место в комнате занимало трюмо, сплошь заваленное баночками, тюбиками, пузырьками и коробочками с самой дорогой элитной косметикой. От названий знакомых и незнакомых фирм, занимающихся выпуском косметики, у подруг зарябило в глазах.

Тут были омолаживающие маски с экстрактами водорослей, черной икры, плаценты кита, энзимами, куэнзимами, добавками и прибавками в таком количестве, что можно было бы омолодить зараз целый собес, полный говорливых старушек.

– Пожалуй, молодой женщине такие подтягивающие маски ни к чему.

– Тут написано, что они для тех, кому за тридцать.

– А Дима сказал, что Марго двадцать пять.

Лично подруги не могли назвать ни одной женщины, которая бы согласилась пользоваться кремом с упреждающим, так сказать, эффектом. Если вам тридцать пять, вы обидитесь, предложи вам в магазине продавщица крем для тех, кому за сорок.

– Выходит, Марго была старше, чем подумал о ней Дима.

По словам парня, молодой женщине было лет двадцать пять. Но получалось, что Марго могла быть лет на десять старше, дурачок Дима этого даже бы и не понял.

– К тридцати годам у женщины обычно появляется постоянный мужчина.

– Богдан Галчик вряд ли мог быть им. Ему чуть за двадцать. А Марго хорошо за тридцать. Разница в возрасте у этих двоих получается приличной.

– Может, Марго тянуло на малолеток? Разные ведь бывают предпочтения.

И все же подругам казалось, что в жизни Марго должны были быть мужчины, кроме Галчика. Молодая и раскрепощенная, да к тому же красивая и богатая женщина не могла остаться без мужского внимания. Подругам казалось крайне важным найти кого-то, кто мог бы рассказать им про Марго больше, чем Дима.

Девушки порылись в ящичках трюмо, нашли еще косметику вперемешку со скидочными талонами и визитками косметологов, массажистов, центров красоты и спа-салонов.

– Судя по всему, Марго активно занималась своей внешностью.

Однако, к огорчению подруг, они были вынуждены признать, что Марго была современным человеком. А это значило, что все важные для себя телефонные номера женщина держала в своем смартфоне или другом коммуникаторе, а он был в руках полиции или бандитов.

Осматривая помещение ванны, Леся внезапно наткнулась взглядом на какой-то клочок бумаги. Видимо, Марго набирала номер мокрой рукой, принимая ванну с пеной и ароматизированной морской солью, и, набрав нужный телефон, машинально кинула промокшую бумажку на пол. Потом на бумажку еще накапало, она смялась и стала практически невидимой.

Но сейчас зоркий глаз сыщицы обнаружил ее – смятую, но целую и давно высохшую. Томимая непонятным предчувствием, Леся осторожно подняла грязную бумажку, отряхнула от пыли и расправила клочок на ладони. Сердце ее радостно дрогнуло. Так и есть, телефонный номер. Судя по цифрам и коду, принадлежал он одному из операторов, действующему на территории Питера и Ленинградской области.

– Так-так, – пробормотала Леся. – И чей же это номер?

Она внимательно оглядела бумажку, но никакого указания на имя владельца не нашла. Просто номер. Скорей всего, изначально это было какое-то объявление, которое сперва заинтересовало Марго, так что она даже сорвала телефон, но потом пренебрежительно смяла и бросила бумажку на пол.

В это время в ванну вошла Кира, и подруги уставились друг на друга.

– Что у тебя?

– Ничего существенного. А у тебя?

– У меня тоже. Пойдем попытаемся поймать очкастенького газонокосильщика. Мне кажется, что он уже давно работает в этом доме.

– Почему ты так решила?

– По отсутствию усердия в работе. Марго вряд ли обижала работника зарплатой. Ты же слышала, двадцать тысяч за месяц непыльной работенки. Но при этом газон просто в ужасном состоянии. Вывод прост: Марго не дергала работника, потому что он работает у нее давно, стал в доме своим человеком.

– Или просто Марго было наплевать, в каком состоянии у нее газон.

Дима все еще ползал возле стойки бара, причитая и ругая самого себя за легкомыслие. Если бы он, дурак, вовремя сообразил проверить, на месте ли его сумка и на месте ли зачетка в ней, никаких проблем сейчас бы не возникло. В полиции четко проверили и запротоколировали все содержимое его сумки. И зачетка с драгоценной четверкой оказалась бы в числе прочего.

– А теперь я даже не пойму, то ли я сам ее уронил, то ли кто-то из полицейских потерял, то ли что-то еще произошло?

Оставив Диму искать зачетку, подруги вышли во двор. Как хорошо пели птички, расположившиеся на деревьях вокруг дома! Как сладко пахла скошенная трава! И ничуть было не похоже на то, что совсем недавно в доме произошло преступление.

Долго подругам ждать не пришлось. Уже спустя десять минут вновь послышалось стрекотание газонокосилки, и возле крыльца затормозил их подслеповатый знакомый. Тем не менее он их тоже заметил и остановился. Мужчина был явно не прочь поболтать. Он осведомился у девушек:

– Добрый день, девушки, вы подруги моей хозяйки?

И что было ответить на это Кире с Лесей?

– Да, мы знакомые Марго, – прощебетали они. – Ждем, когда она вернется домой, чтобы пойти с ней по магазинам.

– Отлично! – просиял газонокосильщик. – Мне бы не хотелось вас утруждать своими просьбами, но не могли бы вы напомнить Марго… о-о-о… разумеется, не специально, а когда вы ее увидите, так вот, передать ей, что Семен Викентьевич газон подстриг, а сам он смиренно ждет вознаграждения от сиятельной Марго.

Манера изъясняться у дядьки настолько старомодная, что сразу ясно – он библиотекарь! Или историк! Или еще кто-то, столь же мало востребованный в наши дни.