Вцепившись в несчастные шипы руками и ногами, я сжималась всем телом и просто молилась о том, чтобы всё это побыстрее закончилось. Мне не было страшно – я находилась в ужасе. В ледяном, сковывающем изнутри ужасе.

Лететь стало чуть легче, когда дракон набрал нужную ему высоту. Больше не было рывком, полёт стал плавнее. Даже холод не терзал – исходящий от покрытого толстой чёрной кожей дракона жар не позволял замёрзнуть. Правда, меня всё равно трясло – от ужаса, да.

Всё это продолжалось довольно долго. По моим ощущениям, мы летели половину дня точно, а я даже оглядеться не могла, скованная страхом и вжимающаяся в шипы монстра.

Когда его громадная туша пошла на снижение, я едва не разрыдалась от облегчения, но сдержалась и ухватилась ещё сильнее, хотя руки уже занемели.

Посадка вышла… сложной. Для начала, снижающийся монстр резко изогнулся. Не сумев удержаться, несчастная я оказалась в состоянии свободного падения… секунд на пять, затем был рывок, а после – размеренные шаги.

Сжавшись, я всё ждала удара о землю, но ничего такого не было.

Сглотнув, с трудом разлепила мокрые от слёз ресницы, поняла, что, похоже, уже давно плакала, потому что всё лицо было мокрое и холодное. Подняв взгляд, натолкнулась на хмурое, почти мрачное лицо Ренеда.

Мужчина не глядел на меня, устремив тяжёлый взгляд вперёд и удерживая крепко и легко, словно я ничего не весила.

– Ренед, – позвала тихо и глухо.

У мужчины дёрнулась щека, но на меня он всё же посмотрел.

Сделав ещё одну попытку проглотить противный вязкий ком в горле, разлепила пересохшие губы и прошептала:

– Пожалуйста… больше никогда так не делай. Я… буду ходить пешком и пересекать моря вплавь, если понадобится, но больше никогда и никуда вот так не полечу…

С каждым моим словом он мрачнел всё сильнее и становился всё злее, а в итоге сказал хмурое и холодное:

– Ты устала.

Я сжималась и продолжала находиться в ужасе, а ещё казалось жизненно важным добиться кое-чего.

– Пообещай, – потребовала тихо и слабо, заглядывая в его тёмные глаза. – Пообещай, что я с тобой больше не полечу.

Ренед Энейх поджал губы… и упрямо промолчал.

– Ты не скорпион, – вздохнула ничуть не расслабляющаяся я, – ты телец. Упрямый, как баран.

Мужчина раздражённо вздохнул, тяжело выдохнул, но вместо каких-либо слов вдруг спросил:

– Какие букеты тебе нравятся?

– Только не венерических заболеваний, – отозвалась искренне, устраивая голову на его груди.

Ренед решил, что лучшая тактика в общении с оказавшейся в теле его жены девушкой – молчание. Полное и абсолютное. В молчании мы пересекли несколько коридоров и лестницу, спустились на три этажа ниже, миновали ещё один коридор, бежево-розовенький такой.

У одной из дверей мужчина вдруг тормознул, крайне странно покосился на меня, а в итоге повернулся и пошёл дальше. Свернул в десятую дверь, уверенно пересёк богато, но бездушно обставленное пространство, осторожно опустил меня на постель и, выпрямляясь, сухо сообщил:

– Поживёшь пока здесь, а не у се… кхм. Поживёшь здесь. Отдохни, а затем нам надо решить, как действовать дальше.

Я так понимаю, та дверь, у которой он тормознул, вела в спальню Катарины, а эта принадлежала кому-то другому. Может быть, и ему самому. Меня спрятали от прислуги и нежеланных гостей? Если так, то:

– Помоги с платьем, – попросила, садясь на постели, что было не очень легко, – сама я его не сниму.

– Тьма! – выдохнул… похоже, в самом деле самый настоящий дракон.

Это осознание оказалось каким-то запоздалым и крайне внезапным. Я так и замерла, остекленевшим взором уставившись в простое тёмно-серое покрывало, помявшееся от моей возни.

Дракон. Мама, я летела на драконе. Который появился из человека, а потом обратно в него ужался…

– Ката?.. – позвал Ренед и осёкся, помедлил миг, затем коснулся моего плеча, словно прося повернуться к нему.

Практически не ощущая себя от шока и страха, я медленно развернулась в ворохе тканей, во все глаза снизу вверх заглянула в глаза чуть встревоженного мужчины…

Как мог тот огромный монстр стать вот им? Нет, Ренед тоже был весьма большим, высоким и крепким, но по человеческим меркам, с размером того дракона он и рядом не стоял. Как же так?

– Тебе нехорошо? – мужчина вглядывался в моё лицо, не убирая руки с плеча, и всё больше уверялся в том, что мне определённо нужна помощь.

– У тебя такие красивые глаза, – прошептала восторженно совершенно искренняя я, когда в черноте вновь разлились алые всполохи.

Как лава в ночи, как угли на ветру… Очень необычно и невероятно красиво.

Ренед опешил, заметно напрягшись.

– А твой дракон, – продолжила я, поднимаясь на постели на коленях, но и близко не дотягивая до роста мужчины. – Честно говоря, я его плохо разглядела, но… это удивительно. Странно и ненормально, и страшно до ужаса, но удивительно!

– Бред, – убеждённо изрёк Энейх. – Что ж, так даже лучше. Озвучу прислуге запрет тревожить тебя.

Сообщив это, мужчина наклонился, скользнул руками мне за спину и с треском разорвал корсет вместе с верхней жилеткой и, кажется, нижней рубашкой.

Придержав сползающую ткань у груди, я только моргнула, даже не вздрогнув от резкого громкого треска ткани. Кажется, весь мой страх закончился на полёте, и на другое его попросту не осталось.

– Я принесу домашнее платье, – задумчиво решил даже не отступивший мужчина, – оно без корсета, должно быть легче.

– Спасибо, – других слов не нашлось, и мой шепот звенящим облаком опустился на комнату, окружив нас двоих, так и продолжающих вглядываться в глаза друг другу.

Какой-то очень странное ощущение… Чем сильнее всматривалась, тем глубже меня затягивало в чуть укачивающий чёрно-алый омут. В уголках глаз начал собираться мрак, по телу попеременно холодными и горячими волнами разливалась усталость, и когда перед глазами всё окончательно расплылось, а я полетела куда-то в сторону – не сумела сделать ничего. Ни замедлить падение, ни осознать происходящее.

Меня поглотила тьма.

Глава 5

Сквозь вязкую пелену беспокойного сна до меня донёсся глухой женский голос:

– Дон Энейх… покинул замок?

С большим трудом между прозвучавшим «дон Энейх» и «Ренед Энейх» вырос знак равенства. Мне вспомнился властный мужчина, называющий себя моим супругом, огромный дракон, наш полёт… всё остальное вспомнилось тоже, но осталось где-то там, на дне сознания, а вся я сконцентрировалась на воспоминаниях полёта, который желала бы никогда в жизни больше не повторять.

– Да, – спустя долгую паузу подтвердил малость виноватый голос. – Он отправился к Селим.

– Ну, конечно! – зло усмехнулась первая женщина. – Чего ещё можно было ожидать от дракона? Его жена при смерти, а он гуляет по любовницам!

Любовницам? Надо же, у нас и такое имеется. И, вы посмотрите, ничуть не устыдился уехать к ней после того, как едва не убил меня. Потрясающий мужчина. В самом плохом смысле.

– Катарина, – не знаю, как там поняли, что я не сплю, но лба коснулась прохладная мокрая ткань с резким травяным запахом, а у меня с неподдельной заботой спросили, – как ты, девочка?

Не видя смысла и дальше изображать сон, я чуть повернула голову, разлепила почему-то мокрые ресницы, облизнула сухие губы и с трудом сфокусировала расплывающийся взгляд на сидящей у постели женщине.

Она не была мне знакома, но имела доброе, как у бабушки, лицо, светлые тёплые глаза и очень нежные морщинистые руки, которыми и вытирала тряпочкой мой лоб. На вид ей было лет семьдесят, но незнакомка казалась вполне бодрой, даже взгляд был ясным.

– Жива, – постановил резкий, не очень приятный голос, и я увидела вторую женщину – высокую, болезненно худую, с впалыми щеками, пристальным взглядом чёрных глаз, зачёсанными высоко наверх в тугой пучок чёрными волосами и тоже совсем немолодую. Сложив руки на груди, женщина в угольно-чёрном платье смотрела на меня с неожиданным осуждением, а через несколько мгновений добавила. – Что ж, Энейху повезло избежать конфликта с герцогом Кьетом, но о произошедшем, без сомнений, будет доложено отцу Катарины. Герцог отдавал дочь замуж, а не на убой.

Её слова поразили даже меня.

– Что ты такое говоришь, Болир? – у старушки рядом со мной даже возмущение вышло каким-то мягким. – Ты была здесь? Видела своими глазами, что случилось? Прекрати делать поспешные выводы и строчить доносы герцогу. Не забывай, кто твой настоящий господин. Думаешь, Ренед ещё долго будет терпеть ваши представления?

Болир развернулась к женщине разъярённым коршуном, обожгла гневным взором и бросила, чётко разделяя каждое слово:

– Почему ты всегда так ревностно защищаешь его?

– А почему ты всегда с такой уверенностью вешаешь на него все грехи? – парировала тоже верно теряющая самообладание старушка.

Я решила, что только конфликта мне здесь сейчас не хватает.

Сев на постели, подхватила упавший со лба белый платочек, поглядела на обеих гостий и негромко, но уверенно сообщила:

– Мне стало дурно после возвращения из императорского дворца. Ренед донёс меня до спальни и оставил отдыхать.

Та, имени которой я не знала, тут же повернулась к Болир и глянула на неё с видом «Схавала?». Женщина в ответ раздосадованно поджала губы, неодобрительно посмотрела на меня и с ощутимым нажимом уточнила:

– Ты уверена в этом, Катарина?

Её вид, взгляд и голос настойчиво требовали, чтобы я изменила показания, но пока всё происходящее не было ясно до конца, я буду придерживаться ранее выбранной во дворце тактики поведения. В смысле, останусь на стороне Ренеда.

– Абсолютно, – подтвердила ровно и не отвела взгляда, даже когда вид Болир на несколько мгновений сделался почти угрожающим.

К счастью, дальнейшего конфликта удалось избежать, потому что старушка рядом со мной мягко приказала:

– Ступай на кухню, распорядись, чтобы для донны приготовили куриный бульон с гренками.

Бросив злой взгляд сначала на неё, потом на меня, Болир развернулась и ушла, держа спину ровной, ни разу не обернувшись и негромко прикрыв за собой дверь. Это показалось мне странным. Она явно была на эмоциях, но дверь придержала, не стала хлопать. Не знаю, почему меня это зацепило, но… вот зацепило почему-то.

– Как ты себя чувствуешь? – спросили у меня, когда мы остались одни.

Под тёплым, искренне заботливым взглядом хотелось наивно расслабиться и выложить всё, что было на душе. Я такое в последний раз только с бабушкой чувствовала. Эту женскую мудрую заботу и бесконечную нежную любовь. Даже забыла, что это такое.

– Девочка моя, – встревожилась женщина, – Ренед обидел тебя?

Поняла, что сижу и безмолвно плачу… надо же, а я и не заметила. И того сосущего изнутри одиночества, появившегося после смерти бабушки, не замечала тоже. Но… я ведь одна. Из родных и близких у меня только мать, да и та такая, что уж лучше не было бы. Любви я от неё никогда не получала и не получу, только беды и проблемы. К ней возвращаться не хотелось до зубного скрежета, а вот к бабушке… За ещё одну встречу с бабулей я бы многое отдала. Всё, что у меня было.

– Нет, что вы, – заверила поспешно, принимая протягиваемый мне платочек и промакивая глаза, – мне просто вспомнилось…

– Кто? – печально уточнила старушка, тем самым выдавая в себе весьма проницательную особу. Она не спросила «что».

– Кое-кто светлый и добрый, – я вымученно улыбнулась, шмыгнула сопливым носом и поспешила сменить тему. – Ренед уехал?

На меня посмотрели как-то крайне странно, но всё же ответили.

– Да, к Селим. Помнишь её? Она гостила у нас прошлой зимой.

– Да-да, конечно, – отозвалась растерянно и попросила, не желая заострять на этом внимание, – можно мне воды?

– Угу, – несколько отрешённо мыкнула женщина и поднялась из кресла, чтобы отойти в сторону, к столику у окна, подхватить графин и начать с журчанием наполнять стакан.

– М-м, а как долго я спала? – поинтересовалась осторожно, ощущая себя, как на минном поле.