Сообразив, кто сейчас у меня за спиной, я медленно поворачиваюсь. Ну, конечно! Кто же еще мог открыть дом ключом, как не хозяин? Жаль, в панике я туго соображаю и напридумывала невесть что.

– Р-руслан?

Мужчина улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами.

«Надо же, – мелькнуло в голове, – даже улыбка у него идеальная». Не человек, а образец для подражания, во всем.

– Я не кусаюсь, – говорит Руслан. Кажется, его немного забавляет вся эта ситуация, потому что в глазах загорелись задорные искринки. Или это мне показалось?. – Можешь перестать дрожать.

Киваю, опускаю голову. Меня запоздало накрывает понимание того, что я вломилась в чужой дом и была так постыдно поймана на месте преступления. Разборок не миновать, а у меня нет ни одной веской причины для оправдания своего поступка. И все бы еще ничего, но это дом Руслана, единственного человека, которого я боюсь больше, чем тюремного срока. Вот сейчас он смотрит на меня, и я кожей чувствую на себе этот взгляд. Он пробирается под кожу, вызывая во мне не самые приятные ощущения. Аура мужчины, слишком властная, окутывает меня, берет в капкан. Соврать? Не смогу, ему – так точно. Он, как прокурор, только смотрит и молчит, а моя душа уже убежала в пятки, позорно дезиртировав в самый ответственный момент. Поэтому, принимаю единственно возможное решение – говорить правду, и ничего, кроме правды.

– Прости меня, я так виновата, – каюсь, заламывая руки, – мне захотелось посмотреть, что внутри. И вот… Я ничего бы не взяла, честно!

Серые глаза впились в мое лицо, будто, считывая с него все мои самые затаенные мысли. Только Руслан умеет смотреть так, что хочется провалиться сквозь землю. Ну, или, хотя бы, начать исповедоваться во всех смертных грехах, вспоминая каждый, начиная с пятилетнего возраста. И, если кто-то думает, что худший момент был, когда меня бесцеремонно схватили, то нет. Самый трэш – это вот теперь, когда меня приперли к стене, один на один с совестью и этим невозмутимым человеком. Палач и тот бы был предпочтительнее. Кто угодно, только не Руслан!

– Уверен, что ты бы не стала ничего брать, – заключает мужчина. – Только не понимаю, почему не позвонила мне?

Закономерный вопрос. Тем более ожидаемый, после того, как он вчера настойчиво предлагал обращаться за помощью в любое время. И что ответить? Если правду, то потому, что я до чертиков боюсь этого мужчину. Поэтому вечером облегченно констатировала, что у меня нет его номера телефона. Да, даже, если бы он был, мне бы не хватило смелости набрать его, а, тем более, о чем-то просить.

– У меня нет твоего номера, – выдыхаю смущенно.

Мужчина снова улыбнулся. Но в этот раз как-то по-доброму, в серых глазах промелькнуло сожаление. Но всего на миг. Или мне показалось? Глупости! О чем ему жалеть? Этому идеальному во всех отношениях щеголю вообще не знакомо такое чувство. Нет, не так. Ему не знакомы никакие чувства, – так правильнее.

– Показать тебе дом? – спрашивает Руслан вдруг, окончательно сбивая меня с толку.

Часть меня, большая, хочет отказать и быстро ретироваться отсюда. Но вторая часть зудит занозой о том, что этот дом вернул мне интерес к жизни. Лишь благодаря ему я, пусть только на одну ночь и потом утро, смогла забыть о смерти Димы. Может, место тут волшебное? Или архитектор этого дома был волшебником? История об этом умалчивает. Но мне жизненно необходимо увидеть остальные комнаты!

Пусть это продлится недолго, и пусть потом Руслан сочтет меня ненормальной и навсегда прервет со мной отношения. Наверняка, он уже считает меня немного чокнутой. Но я просто не могу уйти сейчас! Не могу пренебречь такой возможностью!

– А тебе не трудно? – спрашиваю, переключая внимание на лестницу, которую теперь можно рассмотреть получше.

Да, я хочу этого. Безумно хочу все здесь рассмотреть. И, возможно, потом моих воспоминаний хватит еще на несколько ночей, когда я буду ложиться одна в холодную кровать.

Солнце уже взошло и его лучи проникают в окна, разбрасывая теплые блики на стенах и мебели. Оно, будто, ждало этого момента, чтобы окончательно очаровать меня изгибами в лепнине на стене, хоть и местами потрескавшейся. Такие не делают в обычных домах. Даже сейчас, когда существует масса возможностей сотворить великолепие различной сложности. Но тут другое. Этот дом – не просто жилище. Это часть истории, самой красивой ее части.

– Пойдем, – Руслан протягивает мне руку.

На миг я замешкалась. Страх перед этим мужчиной кричит: «спасайся!». Нервы на пределе, и в горле собрался противный ком. Но любопытство взяло верх. Не съест же он меня, в конце концов! А, если попытается… Что ж, успею крикнуть напоследок.

Вкладываю свои, побелевшие от холода, пальцы в его ладонь. Приятное тепло, совсем не ожидаемое, обволокло руку. Наверное, это стало неким открытием, ведь я ожидала ощутить арктический холод, а не обычное человеческое тепло. Пальцы мужчины сомкнулись, сжимая мою ладонь.

– Ты замерзла? – спрашивает Руслан.

– Немного.

Он обхватил мою ладонь двумя руками, пытаясь согреть. Поднес к своим губам и стал дышать паром, пытаясь отогреть мои ледышки. От неожиданности моя челюсть поползла вниз. Разве может мужчина с ледяными глазами беспокоиться о моем комфорте? И разве он вообще способен заботиться так нежно?

– У меня в машине есть горячий кофе, – предлагает он, что еще более неожиданно, – давай, я принесу? Поможет тебе согреться.

Все происходящее сегодня слишком странно. Начиная от внезапной поездки в эту глушь и заканчивая искренними нотками беспокойства в голосе мужчины. Машинально киваю, пытаясь осознать происходящее. А еще, возвращаю челюсть на место. Понятно, что после моей сегодняшней вылазки отношение ко мне не будет прежним. Но выглядеть уж полной кретинкой как-то не хочется.

Руслан отпустил мою руку. Сразу снова стало холодно. Мужчина вышел из дома, но очень быстро вернулся с термокружкой в руке.

– Держи, – протягивает мне кофе.

Машинально беру кружку и отпиваю глоток. Он горчит на языке, совсем не такой, к которому я привыкла. Без сахара и сливок. Не понимаю, как такое можно пить, если честно.

– Пойдем, покажу тебе здесь все, – приглашает Руслан.

Он идет вперед, в дверной проем, а я семеню за ним. Кофе больше не пью, только грею руки о горячую кружку.

Мужчина отодвигает какую-то мебель, чтобы мы могли пройти, одергивает бархатную штору на окне. И вот тут я забываю обо всем. Потому что эта комната уникальна.

Глава 5

Все стены комнаты усыпаны лепниной. Тут есть и сложный цветочный узор, и замок, спрятанный за деревьями, плавно перетекающий в виноградную лозу. По бокам стены украшает огромное изображение герба, где на щите скрещены рапира и меч, а по бокам лошадь и собака.

– Я думаю, убрать эту лепнину, – слышу за спиной голос Руслана. – Мне она кажется старомодной.

Старомодной? Такая красота не может быть старой или немодной. Это та самая вечная классика, которой восхищались и продолжают восхищаться. То, что трогает не только ум, но и сердце.

– Впрочем, на потолке лепнина, вроде, ничего, – сетует Руслан. – Пожалуй, ее можно даже оставить.

Поднимаю голову, выдыхая разом весь кислород из легких. Моя отвисшая челюсть еще не вернулась на место, а тут такое! Гигантские грозди винограда, переплетаясь с лозой и листьями, нависают высоко над головой. Конструкция выглядит довольно массивной и, если бы не масштаб помещения и приличная высота потолков, ментально давила бы на посетителей. Разглядываю каждый виток этой чудной феерии, забыв дышать. Неужели, где-то, совсем недалеко от меня, все это время тихо существовала такая красота?

Разве можно представить, чтобы кто-то жил здесь, среди такого великолепия? Неужели, существовал однажды человек, который приходил в эту комнату каждый день и настолько привык к ее красоте, что даже не обращал внимания на все это? Мне, выросшей в коммунальной квартире с бабушкой и братом, такая роскошь кажется нереальной. Еще более нереальным видится тот самый владелец дома, который воспринимал его величие, как данность ежедневной рутины.

– Кто жил здесь? – вырывается у меня.

– Это дом моей семьи, – говорит Руслан. – Его строил мой пра-пра-прадед. Он был очень своеобразной личностью. Коллекционировал бабочек и, в то же время, любил собственноручно делать вино. И это несмотря на то, что у него было много крепостных. Впрочем, это не помешало ему открыть винный завод.

Так вот почему тут так много винограда в орнаменте?! А меч и рапира?

– А вот мой пра-прадед был военным, служил в царской армии, – продолжает Руслан. – Кажется, у него был какой-то конфликт с отцом. Впрочем, это только семейные предания… Но он здесь не жил, ушел из дома. И вернулся сюда только после смерти отца, когда нужно было вступать в права наследства… Этот дом отобрали у нашей семьи после революции. Только у дедушки получилось вернуть его обратно. Кажется, он выкупил его у какого-то кооператива. А может, и нет… в общем, я толком и не помню уже.

Как интересно! Череда поколений, жизнь которых протекала в этих стенах. Невольно подумалось о том, что камень все это помнит. Люди приходят и уходят, одно поколение сменяется другим, меняются мода и стиль, а камень так и стоит на месте, молчаливым свидетелем всех этих событий.

– А ты? – поворачиваюсь к мужчине лицом. – Тоже жил в этом доме?

Его глаза блеснули арктическим холодом, и я тут же пожалела о том, что так опрометчиво забылась. Этот человек, он опасен. Не знаю, откуда я знаю это. Просто знаю, чувствую.

– Я приезжал сюда на лето в детстве, пока были живы бабушка с дедушкой, – говорит Руслан.

Отворачиваюсь, делая вид, что засмотрелась на лепнину на стене. А, на самом деле, потому, что не могу выносить его взгляд, не ощущая дрожь во всем теле.

– А сейчас почему не живешь здесь?

– У меня квартира в городе, мне так удобно, – доносится до меня хорошо поставленный голос мужчины. Если не смотреть ему в глаза, то не так страшно. – А, вообще, не знаю… просто так сложилось. Да и дом нуждается в капитальном ремонте. Я бы тут все переделал. Все это старье… оно нуждается в замене…

Что?! Нет! Только не это!

– Это же просто преступление! – срываюсь.

Ну какое мне дело, что он станет делать со всем этим? Это же не мой дом! И меня никто не спрашивал!

Но я просто не могу молчать!

– Нельзя уничтожать такую красоту! – резко поворачиваюсь к мужчине и со всей бесстрашностью, на которую способна, заглядываю в его холодные глаза. Его безразличие к прекрасному настолько задело мои глубинные чувства, что я забыла о том, как сильно боюсь его.

Пусть внутри этого мужчины пустота и безразличие, но у меня еще остались чувства!

– Ты думаешь? – спрашивает он безразличным тоном.

Не знаю, как ему это удается, но интонация его голоса не меняется, практически никогда. Я не помню, чтобы слышала в его голосе хоть какие-то эмоции, хоть раз. Нет, он всегда стабильно идеален.

– Это же история! История твоей семьи! Неужели тебе не жаль ее стирать?! – понесло меня, знаю. Но я слишком долго проливала слезы после утраты, думая лишь о том, как несправедлива ко мне жизнь. И теперь меня, словно, прорвало. Слишком большой и великой выглядит эта старина. И он, да!, даже он!, не имеет права ее уничтожать!

– Помоги мне все здесь обустроить, – предлагает Руслан вдруг.

– Что? – теряюсь вмиг, – обустроить…?

– Дом, конечно, – продолжает мужчина. – Тут давно пора сделать ремонт, а у меня все руки не доходят. Да и времени на это нет.

– Не…, – бормочу, – я не смогу…

– Ты чем-то занята сейчас?

Серые льдинки взяли в плен мое лицо. Они впились в мои глаза арктическим холодом, прожигая насквозь и не давая мне шанса вырваться из их магического захвата. По телу прокатилась дрожь, и колени начали мелко трястись. Моя бравада кончилась, и теперь каждая клеточка моего организма вспомнила о том, как сильно я боюсь этого человека.