Брехт и сам уже от жены Хвостова и племянницы Суворова узнал, что в столицу поздравить императора Александра с восшествием на престол прибыл с Туманного Альбиона посол Аллейн Фицгерберт барон Сент-Хеленс, тот самый, что сопровождал Екатерину Великую в ее поездке в Крым. Не один был тогда приглашен. Полно всяких известных личностей поехало посмотреть на Потёмкинские деревни. Ни одной, кстати, не увидели. Так, злопыхатели Потемкина злопыхали. Кроме английского посла был принц де Линь, бывший посланник австрийский, граф Кобенцель – настоящий посол немецко-римского императора, граф Луи-Филипп де Сегюр – посол Франции, гетман Польши и русский генерал-аншеф граф Ксаверий Браницкий. Ну, послам, может, и положено быть при дворе императрицы. Так там вообще одна интересная особа отметилась. Сопровождал Екатерину сам Иосиф II – эрцгерцог Австрии, император Священной Римской империи, король Венгрии, Король Богемии, король Хорватии и Славонии, король Галиции и Лодомерии.

– Вашество, – блин, отвлекся Брехт, вспоминая просмотренный давным-давно фильм про путешествие Екатерины по югу России.

– Как узнал? – Нужно с мальцом закончить.

– Так просто, подошел к извозчику на Галерной и спросил, где тут посол англицкий живет, он на этот дом и указал.

– Молодец. Вот тебе рубль, купишь себе потом на базаре чего сладкого. И чего выследил там?

– В доме подворотня есть, там сторож стоит и никого не пускает. Но кареты туды несколько раз заезжали и сани. Один раз с базара продукты привезли, и один раз сам барон Фицбергердер выезжал.

– Аллейн Фицгерберт, – поправил машинально Брехт.

– А так и кажу, Фицбергердер.

– Ладно, а как ты узнал, Ваньша, что это он выезжал? – Брехт вытащил серебряный рубль из кармана, но придержал, не отдавая пацаненку в ожидании ответа.

– Так, просто, вашество, за ним мужик выскочил раздетый с бумагой, в трубку скрученной, и кричал: «Господин барон, вы забыли список». – Паренек схватил рубль и прямо вырвал из рук Петра Христиановича, тут же за щеку запихав.

– Ты английский знаешь? – не поверил Брехт.

– Не, не знаю, так дядька по-нашенски кричал вперемешку с немецким.

– С английским.

– Так я и говорю. С англицким.

– Слуг не видел? Охраны, кроме дворника.

– Как не видал, видал, на закорках кареты два мужика были. Хлипенькие. Вам, вашество, не чета.

– Молодец, Ваньша, сейчас поешь, поспи и к сумеркам возвращайся на пост. Смотри там, не засветись. От полицейских подальше держись, не стой на одном месте. Ходи туда-сюда. Шапку меняй, как я говорил.

– Знамо дело, не волнуйтесь, вашество, я бедовый. – Паренек продемонстрировал, как шапку меняет.

Брехт специально для конспирации ему такую сшил. С одной стороны шапка типа малахая из собачьего меха, а если вывернуть, то получится шапка-ушанка из замши. Черного цвета. Вся работа – вывернуть да снова надеть, а облик и рост пацана кардинально меняется, с малахаем на все пятнадцать сантиметров выше.

А чего, нормально получилось. На дело тоже ряжеными пойдут. Мастерицы успели сшить четыре комплекта формы лейб-гвардии Измайловского полка. Темно-зеленый мундир из сукна с красным подбоем, большие медные пуговицы, обшлага и оторочка красные. Камзол и штаны красные, епанча красная суконная с синим воротником и красным подбоем. Сапоги высокие. Полк расквартирован в центре Петербурга, и появление одного офицера с тремя унтер-офицерами на улице вечером никого не удивит. Подъедут, тем более на карете, которую вчера купил Сема Тугоухий.

Вдобавок к форме была и еще одна вещь, которая точно укажет на то, что в форме и в самом деле измайловцы. В полк набирались брюнеты, в роту Его величества – с бородами. Так что даже брить дезертиров не надо – и так с бородами. А брюнеты… ну двое и так брюнеты, а Семе можно бороду сажей или чернилами покрасить. А после дела побрился, и другой уже человек. Никто и не узнает.

Событие одиннадцатое

Убийцы частенько выглядят дружелюбно.

Если убить убийцу, количество убийц не изменится.

Уинстон Черчилль

Почему англичане решили убрать Павла? Элементарно, Ватсон. Он снюхался с Наполеоном и решил завоевать Индию. Поход туда начал организовывать. На это они пойтить никак не могли. Ну, и торговлишка еще.

Вообще, организовывать убийство императора другой державы – это неправильно. За это англичане должны ответить. К сожалению, организовавший все это бывший посол Великобритании сейчас далече. Ну, Павел тоже так себе переговорщик, то за Англию топил и даже уговорил короля Георга III посла графом сделать, но как те Мальту к рукам прибрали, так совсем на них окрысился и даже дипломатические отношения оборвал и посла выслал. Этот самый посол убийство и организовал. Звали посла Чарльз Уитворт первый граф Уитворт. Павел его графом сделал, а Чарльз отблагодарил нашего императора табакеркой.

В прошлом году, после разрыва дипотношений с Великобританией, Уитворт был послан английским правительством в Копенгаген, чтобы предотвратить союз Дании с Павлом I. Оттуда он поддерживал связь с русскими англоманами. Кружок русских вельмож организовал во главе с опальными братьями Зубовыми и их сестрой Ольгой Жеребцовой. Пользовал Уитворт сестренку. Витгенштейн ее видел и посла понимал. Картинка просто, а не женщина. На конкурсе «Мисс Вселенная» первое и второе место сразу займет, ну, если прическу поменять. Кудрявость на барашка ее похожей делает. Ей бы «сэссон» подошел и покороче. Помимо Жеребцовой, английский посланник состоял в почти открытой связи с замужней графиней Толстой. К этой потом тоже нужно зайти.

Надо отдать должное сэру Уитвору, все у него отлично получилось. Почти пять миллионов рублей, что он раздал заговорщикам, позволили устранить Павла I, после чего на время была устранена и угроза русско-французского союза против Англии. Пять миллионов и Индия с большой войной, что перевесит?

Но раз не могут ответить Георг и граф Уитвор за содеянное, то ответит сэр… Как там его Ивашка обзывал – барон Фицбергердер. Заодно послужит еще для одной полезной штуки.

– Сема, мать твою, не дергайся! Иди спокойно, дыши воздухом весенним. Как вас только в Москве не повязали, нервных таких. И повторяю, живым никого не оставлять. Обязательно контрольный укол шилом в глаз.

– А если баба? – пробурчал сбоку Ивашка, который Иннокентий.

– Ну, мы в масках, там видно будет. С женщинами не воюем, но если там прислуга – это одно, а если кто из графьёв-князьёв – это другое. Те меня могут опознать. Не лишку в Питере великанов.

Перед этим ехали в купленной Семой карете по Санкт-Петербургу.

– Всё, Ивашка, тормози здесь, – крикнул Петр Христианович в открытое окошко кареты.

– Чего? – Ивашка повернулся в графу.

– Останови карету. – Как-то в прошлое попаданство легче было. Тут за каждым словом следить надо.

Остановил Ивашка карету у подворотни, и вот теперь идут, изображая офицера измайловца и трех унтер-офицеров, за командиром следующих. А Сема оглядывается и с ритма сбивается. Ну, удивляться особо некому. По Петербургу ночью молодежь под ручку не прогуливается. Улицы не освещены, да еще и кое-где перегорожены рогатками. А нефиг по ночам шляться, но здесь в самом центре города рогаток нет, и они проехали спокойно. Темно, только окна домов кое-где слабый свет излучают. Свечу зажгли хозяева. Пииты сидят, вирши по ночам крапают. Или джентль-мены в покер играют. Здесь же на Английской набережной и Галерной живут в основном наглы. Их сейчас в Санкт-Петербурге не меньше полутора тысяч. Облюбовали себе этот квартал и поселились, и все увеличивается их община и увеличивается.

– Так, парни, пришли.

Глава 5

Событие двенадцатое

Даже если вы овладеете безупречным английским языком, с кем вы собираетесь на нем разговаривать?

Кларенс Дарроу

Вход был освещен. Горел в окне, что туда же во двор выходило, маленький масляный светильник. Капелька света, но не полная темнота. Интересно, зачем в окне светильник? Сразу и узнали, как только подошли к двери, даже не подошли еще, в паре шагов были, как лязгнул засов, и дверь стала открываться. Ну, явно не их встречают, Брехт ускорился. На крыльце одновременно оказались выходивший из дома господин в черном макинтоше и граф. Как всегда, все с самого начала пошло не по плану. Не надо ломиться в дверь с риском перебудить половину Галерной улицы и кричать недоверчивому наглу, что у него, мать его, письмо барону от императора Александра. Сами открыли, но хорошо ли это? Кто этот господин? А ну как полезный какой для русской истории человек. Папа Пушкина? Или Толстого? Поздно гадать. Товарищ выходил задом, продолжая с кем-то разговаривать через порог, Петр Христианович положил ему левую руку на плечо, сунул в печень клинок кортика адмиральского, с которым и пошел справедливость восстанавливать. Удобное оружие, и достаточно длинное, и тяжелое, и в то же время – не сабля, не мешается.

– И-и-и, – засвистел проткнутый посетитель посла, он бы и закричал, наверное, но граф ему рот успел зажать и втолкнуть назад в черный проем двери.

– За мной, – Брехт вступил в эту темноту.

Внутри было даже светлей, свеча была в руке у мужика в сюртуке черном, и лампа та, похожая на лампу из сказок про Аладдина, с жемчужиной пламени оранжевой на носике на подоконнике стояла. А прямо напротив было зеркало, в котором эти оба огонька отражались.

– What’s going on?^[6]– Мужик в черном приподнял подсвечник.

Брехт ждать не стал, он отпустил переставшего пищать посетителя и левой рукой, в правой был кортик адмирала Синявина, провел классический хук в подбородок нагла. Свеча вылетела из подсвечника и, ударившись о зеркало, погасла, подсвечник тоже вырвался на свободу, но до зеркала не долетел, загрохотал по каменному полу прихожей. Мужик в сюртуке, отброшенный ударом, до зеркала тем более не долетел, свалился на пол и, прокатившись по мрамору или граниту отшлифованному, доскользил до стены и прикорнул перед зеркалом.

Осталась только лампадка эта волшебная гореть. Необычная вещь в Северной Пальмире, так наглы, они весь мир ограбили, эту из Персии какой приволокли или из самого Багдада.

– Сема, вяжи этого. Разберемся потом, ху из ху.

– Так можа прирезать эту тварь, чего время терять, – Иннокентий вытащил из кармана веревку.

– Ванюша, «тварь» не обзывательство, а творение Бога. Ты хочешь божие творение отпустить без покаяния? А если это хозяин, и только он знает, где лежат стерлинги. – Брехт помог спеленать все еще находившегося без сознания англичанина. Хороший получился удар. Наложилось поставленное Светловым умение на геркулесовую силу Витгенштейна.

– Сема, дверь запри, нужно обойти весь дом и всех связать для начала, потом найти среди них барона Фицгерберта.

Петр Христианович пошарил под зеркалом и разыскал отлетевшую свечу, вставил ее назад в отверстие подсвечника и запалил от лампы Аладдина. Поднял повыше, оглядеться, и чуть не обмочил штаны – прямо в метре от него стояла фигура призрака. Белая длинная рубаха колыхалась у пола, и шевелились седые волосы на голове.

– What’s going on? – хриплым голосом во… прохрипел призрак.

Говорили же по телевизору, что английский язык беден. Еще не верил. Да, в нем вообще вот только три слова и встречные все только эти три слова и произносят.

– Who are you?^[7]

О, новые слова появились.

Бац, Брехт и этого с левой приголубил. Всё, не получится диалога, а так хотелось поупражняться в произношении. Особенно в возвратных глаголах. Тo kill oneself – это покончить с собой или покончил с собой. В следующий раз.

– Сема, и этого вяжите и про кляпы не забудьте, а то очнутся и тревогу поднимут.