– Что-то вроде наркотика, – нехотя ответил он, но под внимательным взглядом продолжил: – Создаёт короткий эффект, сравнимый с очень сильной эмоцией. У каждого она своя, но основная цель – научиться понимать, как влияют разного рода переживания на действия или решения. Один укол, и твой мозг готов воспринимать все чувственные ощущения с двойным усердием. Некоторые этим пользуются не только в образовательных целях.

Льюис скривился, а у Флор вдруг часто забилось сердце в ожидании чего-то очень нехорошего.

– Ты тоже его пробовал? – спросила она.

– Это обязательный этап обучения, – пожал плечами Герберт, а потом усмехнулся. – Только никто не учёл, что у него бывает побочный эффект. Иногда он пробуждает тот самый ген.

– Она не учла. Верно? – с нажимом спросила Флор и посмотрела в серые глаза Герберта, не оставляя шанса соврать.

– Она? Кто она? – вмешался ничего не понимавший Стивен, но на него никто не обратил внимания. Флор смотрела на Льюиса, тот смотрел на неё, и каждый из них пытался понять, сколько же правды известно другому. – Эй!

– Нет, – наконец коротко ответил Льюис.

– Что «нет»?

– Нет? – Флор удивлённо приподняла брови.

– Такой эффект был просчитан, но экспериментально не подтверждён.

– До тебя, – она не сводила взгляда с Герберта, игнорируя нетерпеливого Стивена.

– До меня, – согласился Льюис. – Так что мой случай представлял для неё определённый академический интерес.

– Почему ты не сказал?

– О чём он должен быть сказать? —опять влез Стивен, которого уже бесили непонятные ему игры в шарады.

– Это было одним из её условий.

– Ах, – с поганой улыбкой протянула Флор. – Разумеется.

– Да, о чём вы?

– Флор, она не гордилась тем, что сделала. И пыталась это исправить, – примирительно вздохнул Герберт.

– А ты знал, что она ещё делала?

– Кто?!

– Нет. Она наблюдала за нами только во время обучения с «Симпати», больше я ничего не знаю.

– Но не рассказал нам даже этого.

– Флор…

Она нервно дёрнула плечом.

– Нет, согласна. Это должна была сделать она…

– ДА ВЫ СКАЖЕТЕ ИЛИ НЕТ?! – неожиданно проорал Стивен, привлекая внимание. – В чём дело?

Флор поджала губы, наконец-то отвела взгляд от Герберта и повернулась к взбешённому Стивену.

– Хочешь знать, в чём дело? Хорошо. Как тебе идея, что Руфь Мессерер была главным идеологом Канцеляриата?

– Что? – Стивен растерянно моргнул и, кажется, даже невольно отступил.

– А новость, что все эти годы она работала на Центр Воспроизводства? Настоящий Центр Воспроизводства, а не поставленный на конвейер поток пригодных для Фермы клеток.

– Какого…

– Или что она более тридцати лет проводила эксперименты на женщинах?

– Бред!..

Но Флор лишь едва заметно усмехнулась.

– Это не бред, Стив. Мессерер – автор идеи «генетического совершенства». Именно она придумала, разработала и внедрила практику генетических карт. Она создала критерии отбора годных для размножения и тех, кого отправляли на… – Флор споткнулась, задыхаясь от бешенства, не в силах выдавить из себя слово «стерилизация». Унизительно! Мерзко! Она с шумом втянула воздух: – Не удивлюсь, если Фермы тоже её идея. Всё… ВСЁ В ЭТОМ ГОРОДЕ! Всё, против чего мы пытаемся сейчас бороться, создала Мессерер. Ты понимаешь?!

Флор не знала, как сумела не сорваться на крик. Тщательно упакованные за эти два дня эмоции вдруг дрогнули и посыпались, словно рухнувшая от удара стена. Там было всё: пережитый страх, брезгливость, неверие, разочарование, сомнения, безысходность и боль. В общем, всего было так много, что Флоранс сначала спрятала лицо в рукаве мокрого от дождя пальто в безрезультатной попытке взять себя в руки, а потом впервые за эти дни провела рукой по своей голове. Не с опаской. Не кончиком пальца. А всей ладонью, с каким-то отчаянным мазохизмом ощутив, как больно врезаются в кожу едва заметные тёмные волоски, и как саднит проклятое клеймо.

– Откуда ты знаешь? – тихо спросил Стивен, о котором в буре своих переживаний Флор успела уже позабыть.

– Мне рассказали, – коротко ответила она и добавила, пресекая любые попытки оспорить: – И показали.

– Кто?

– Хант. Он теперь отвечает за эти исследования.

Послышалось злобное фырканье.

– И ты ему веришь? ТЫ веришь шавке Канцлера? – Стивен ударил по бетонной стене с такой силой, что с той посыпалась какая-то крошка. – Ради всего святого! Да тебя же развели, как…

– Посмотри на меня! Я была там. Я видела своими глазами!

– Но это не доказывает участие Мессерер…

– Насколько я поняла, у них есть все шансы на успех, Стив. И довольно скоро, – холодно усмехнулась Флор. – Совершенные люди. Ни болезней, ни возможных мутаций. Стабильный геном, равных которому нет. Ты знаешь, чем занималась Руфь…

– Под видом работы на Канцеляриат! – не сдавался он. – Город всегда занимался селекцией.

– Не на живых, Стив. Игра с генами в пробирке и их выращивание на Фермах в коллекторах, точно это лабораторные мыши, даже на миллиметр не приблизилась в своём цинизме к тому, что происходит сейчас.

– Это по-прежнему ничего не доказывает.

Флор отвернулась, борясь с желанием швырнуть что-нибудь в многострадальную стену. Она сама не могла объяснит, почему так легко и сразу поверила Ханту. Просто было в его интонации, словах и жестах нечто такое, что убивало любые сомнения. Он не врал. Наоборот, Флоранс была почти уверена, что Хант едва не сболтнул лишнего в порыве собственной заинтересованности в этой странной игре. Вряд ли он уже о чём-то догадывался, но явно подозревал. И это было чертовски опасно, о чём, по всей видимости, подумал и Стив. Он успел успокоиться, взлохматил золотистые кудри, которые выдавали в нём образец кропотливой селекции, а потом примирительно поднял руки.

– Хорошо. Допустим. В любом случае, возвращаться в Башню опасно. Хант достаточно хитрая тварь, чтобы обеспечить за тобой круглосуточное наблюдение при первых же подозрениях. Ты сегодня же отправишься в Убежище…

– Боюсь, с этим придётся подождать, – впервые за время перепалки в разговор вмешался Льюис, и сердитый взгляд Стивена обратился к нему.

– В смысле подождать? Я не понимаю, на чьей ты стороне. Будем терпеть, пока её не изнасилуют и не свернут шею в порыве очередной забавы? Или ты даже тогда станешь защищать этого «падальщика»?

– Нет, – коротко ответил Герберт, проигнорировав очевидное оскорбление.

«Падальщиками» в народе называли Карателей, чьи плащи и маски на вид напоминали обглоданный птицами череп. Ассоциация со смертью и трупами была хоть и банальна, но всё же оправдана. Впрочем, Льюиса сложно было вывести из себя подобным мелочным выпадом. Он лишь свысока взглянул на Стивена и продолжил:

– Я уже говорил, что у меня есть новости о «Тифоне». И если сначала я считал их лишь глупыми слухами, то теперь всё становится намного серьёзней.

– Покороче, – нетерпеливо огрызнулся Стив. Флор хотела было сделать ему замечание, что подобное поведение неприемлемо для лидера, но Льюис едва заметно мотнул головой.

– Я поговорил с некоторыми девушками из обслуги…

– Шлюхами?

– …их покровители из отдела Технического обслуживания не любители потрепаться, но под «Симпати» языки развязываются даже у этих…

– А у тебя?

– Стивен! – не выдержала Флор, но тут Герберт поднял руку, призывая к тишине.

– Так вот. Они утверждают, что некие испытания выходят на финальный этап. Разумеется, это держится в строжайшем секрете, но если знать, что искать, то ответы лежат на самой поверхности. И недавняя Буря тому доказательство. Она оказалась сильнее, чем мы думали.

– Сколько погибло? – тихо спросила Флор, чем заслужила тяжелый взгляд Герберта.

– Дело не в том, сколько их было, – медленно проговорил он. – Важно, как они умерли и кто именно.

Последовала пауза, которая давала время подготовиться к самому невероятному и болезненному исходу, но реально превзошла все ожидания. Льюис посмотрел на Джуди, которая стояла в противоположном углу подвала, и задержал взгляд на её животе.

– Их просто расплавило, – проговорил он не поворачиваясь. – Всех из первой линии домов у Щита с северной стороны. Живорождённых, неудачные генетические образцы, даже тех, кого через несколько дней ждала инъекция «Милосердия» и уютное погребение в котле переработки. Убиты были все, кто хоть сколько-нибудь не дотягивал до понятия «средний стандарт», словно… Словно кто-то специально целился именно в них. Соседние дома остались нетронутыми, в этих же служба Утилизации нашла лишь растекшиеся вонючие пятна, вместо людей. На кроватях, на стенах, на полу. В этом районе нет искусственной фильтрации воздуха, и многие не успели дотянуться до масок, но тех, кто смог, это всё равно не спасло. Излучение было такой силы, что без защитных доспехов организм просто взрывался. Каждая клетка. Те, кто был в ту ночь вместе с Хантом у Щита, жаловались, что хотелось содрать с себя кожу. Они говорили, что будто горели заживо. И, похоже, это не бредни под «Симпати». Вся заводская территория северной части действительно оказалась выжжена полностью.

– Они думали, что мы где-то там, – неожиданно зло процедил Стивен. – Хотели загнать в ловушку.

– В ловушку? – ошарашенно переспросила Флор. – Ты был там? Опять?! Стив, это же…

– Хотел оставить Ханту послание.

– И он его видел, – спокойно ответил Герберт, а Флор раздражённо взглянула на Стивена.

– Да ты, никак, рехнулся!

– Я всего лишь передал Канцлеру пожелания долгих лет жизни. В Аду! – сардонически хохотнул он, а потом нервно взлохматил светлые волосы. – Ну и этому выродку заодно! Что, чёрт возьми, намешали в лаборатории, пока лепили это чудовище? Почему в ту ночь Хант не сдох? Как вообще смог дотронуться до Щита?

Герберт лишь молча пожал плечами.

– Сейчас это не так важно, – коротко отозвался он. – Меня беспокоит неизменно повторяющийся в сообщениях факт, что испытания подходят к концу. Если раньше мы думали, что «Тифон» грозит нам лишь небольшими проблемами, то теперь ставки выросли.

– Что ты хочешь сказать? – нахмурился Стивен.

– Они нас уничтожат. – Герберт наконец оторвался от любования Джуди и повернулся. – Сотрут весь Город с лица земли и заселят новым видом людей. Идеальными. Беспроблемными.

Повисла тишина, прежде чем, шумно выдохнув, Флор устало спрятала лицо в ладонях.

– Просто, легко и удобно. Больше никаких забастовок и саботажей. Только процветающее общество, – пробормотала она, чувствуя такую невыносимую тоску, что захотелось то ли немедленно броситься спасать людей у Щита, то ли с Башни. Флор прикрыла глаза и опёрлась спиной на холодную стену. Повеяло запахом сырости. – Сам Канцеляриат, как и вы, полагаю, выживет и поведёт Город к дальнейшему процветанию с помощью железного кулака Карателей?

– Доспехи тех, кто был у Щита в ту ночь, показали неплохую устойчивость. Правда, в последнее время всё чаще барахлят фильтры в масках.

– Думаешь, это связано? – Стивен недоверчиво приподнял бровь и наткнулся на спокойный взгляд Герберта. У Карателя явно не было никаких сомнений, так что, вздохнув, Стив едва слышно закончил: – Значит, выживут не все.

– Нет.

– И шансов склонить их на нашу сторону тоже?

– Эти люди готовы умереть, выполняя приказ. Нас создавали защищать Город, и мы будем это делать до конца.

– И Хант? – в принципе, не надеясь на что-то хорошее, спросила Флор на всякий случай.

– Я всегда говорил Руфь, что её идея сомнительна. Он фанатик и будет защищать Город даже ценой своей жизни, так что нам придётся хорошенько постараться, чтобы дать ему нечто большее. Какую-то совершенно невероятную цель, что перевесит врождённое чувство долга.

Герберт говорил уверенно, не оставляя ни малейшего повода на хоть какие-то споры. Не сказать, что Флор собиралась, но теперь в планах будто поставили точку. Видимо, Стивен тоже почувствовал что-то подобное, потому что вдруг неуловимо подобрался, словно где-то внутри сжалась пружина, и в сером взгляде появилась решимость.