– Пока не знаю, но надежда есть. Да и ребята за века не теряли времени понапрасну. Мне удавалось получать весточки от них в музеях и хранилищах по всему миру. Я отыскал даже рукопись семнадцатого века, автор которой весьма неординарно рассуждает о загадках времени. Написал ее некий француз виконт де Вельш, и она дала мне пару подсказок. Но нужно больше, а пока недостаточно данных. И давай-ка поворачивать назад, хорошо? С тебя для первого дня достаточно.

– Ла-адно, – неохотно согласилась слушавшая с раскрытым ртом девушка.

– Тогда пойдем, провожу тебя до дома, – горячие пальцы сжали ее ладонь. – Думаю, Вера приберегла для нас по кусочку торта.

Какое-то время шагали рука об руку молча. Девушка что-то напряженно обдумывала, и Лазарь косился на нее обеспокоенно: он-то помнил, что означает такое вот задумчивое затишье. И не ошибся.

– Лазарь, я вот что думаю, – заговорила Лида, когда уже вышли на улицу проселка, что вела к ее дому. – Мой отец, он ведь в некотором роде жив, правда?

– Конечно, – подтвердил профессор.

– Он не человек больше. Но с ним можно встретиться. Ты сам сказал, что он встречался с тобой, рассказал, что произошло с моей памятью. Он знает, что в день восемнадцатилетия мне уже можно будет все узнать. Как думаешь, не захочет ли повидаться со мной?

– Не думаю, что тебе стоит на это рассчитывать, – мягко произнес Лазарь.

– Нет, но почему? Просто поздравить, немного пообщаться. Трудно ему, что ли?

Рыжий гигант выразительно закатил глаза. Он явно не ждал от девушки подобной прыти.

– Так, Лидуся, давай договоримся, пока ты снова не попала в беду: Призрачные Судьи не являются к вечникам просто так, их нельзя призвать, пригласить в гости на чаек. Они приходят чаще всего для того, чтобы наложить взыскание, и одно предупреждение у тебя уже есть. Пообещай мне прямо сейчас, что будешь контролировать свои поступки, каждый свой шаг. Иначе твоему отцу в самом деле придется появиться, но, поверь, эта встреча не принесет радости ни тебе, ни ему.

– Ладно, поняла, – поспешила сказать девушка, испуганная его суровым тоном. – А что такого я могу натворить, к примеру?

– Без Книги, по счастью, ничего грандиозного. Хотя, зная твои способности… Обещай, что станешь советоваться с мной по любому случаю, который покажется тебе хоть сколько-нибудь странным или подозрительным. Новое знакомство, необычное предложение…

– Да мне теперь все будет казаться странным и подозрительным! – вскричала девушка.

– И очень хорошо. Я рядом, прибегай или звони по любому поводу.

Такое предложение Лиде неожиданно понравилось, согрело сердце.

– И в любое время, да? А то мне всякая ерунда чаще всего по ночам в голову лезет…

Тут Весна смекнула, что несет что-то не то, даже в жар бросило и дыхание сперло. Лазарь, однако, ничуть не смутился:

– Время суток не имеет значения, у меня очень чуткий сон. Держи свой телефончик всегда наготове.

И улыбнулся так добродушно, что удалось выдохнуть. Предложил:

– Ну что, возвращаемся к тебе? Гости наверняка уже разошлись, а Вера волнуется.

– Возвращаемся, – нехотя согласилась Лида. Хорошо, если ребята уже ушли, сегодня у нее не осталось сил с ними общаться. Тем более, когда все так сложно, и непонятно, и до сих пор немножко обидно.

Глава 4. Диббук

Профессор подхватил ее безвольно повисшую руку, повел с прицелом на красную калитку Лидиного дома. Вопросов было так много, что девушка сдалась и молчала эти последние метры. Молчал и ее спутник. Странным образом в тишине к ней понемногу возвращалось самообладание.

Сквозь щели забора Весна глянула на свой дом: верхний свет погашен, значит, праздник закончен, гости разошлись, а родители уже успели убрать со стола. И теперь мама в кресле под торшером делает вид, что читает, а сама наверняка прислушивается: не хлопнет ли калитка. Рядом с ней доктор трудится за рабочим столом, изучает свои бесчисленные книги и журналы, почти водит по строчкам острым носом – он ужасно близорук. Девушка вдруг задохнулась от любви к ним, своим самым близким. Как же они оберегали ее эти несколько лет! И каково было им, обычным людям, принять шокирующую правду о мире вечников и о ней, Лиде!

Она думала, что Лазарь попрощается с ней у калитки, но он уверенно прошел в дом, будто сам тут жил. Вера тут же вспорхнула из кресла, поспешила им навстречу, на пороге комнаты к ней присоединился супруг. Оба очень старались не выдать своей тревоги, потому смотрели куда угодно, только не на лица пришедших.

– Мы сберегли для вас по кусочку торта, – бодрясь, произнес Юрий Борисович.

Лида хотела сказать, что пока не в состоянии есть, и вообще как-то странно даже говорить о такой ерунде. Однако Лазарь ее опередил:

– Я на это рассчитывал. Выглядел этот кулинарный шедевр весьма аппетитно.

– На самом деле, он почти весь сохранился, – вздохнула Вера и наконец заглянула в глаза дочери. – Ребята переживали, вспоминали те события, да и мы… Одна надежда, что завтра с утра заглянут старшие Санины, приведут малышей. Как ты, родная?

Лида только вздохнула в ответ. Что тут скажешь? Не каждый день узнаешь, что стала бессмертной, вечно молодой, а еще причиной гибели своих друзей.

Мать и отчим в четыре руки накрыли сладкий стол, сами сели с Лидой и последним гостем. Разговор шел о будничных вещах, вроде прогнозов на лето – обещало быть очень знойным – и планов матери и Юрия Борисовича съездить в Крым ближе к осени. Потом Ворк вдруг выложил на стол пред ней и Лазарем две крохотные таблетки.

– Это мелатонин, думаю, нам всем нужно хорошенько отдохнуть после треволнений последних дней.

Лида хотела отказаться, но профессор уже ловко закинул таблетку себе в рот:

– О, сгодится!

– Вот только не надо со мной, как с младенцем, – возмутилась Весна, но таблетку все же взяла. И начала выпадать из реальности еще до того, как допила чай. Потом, кажется, кто-то нес ее наверх на руках, руки были горячи, и лестница так громко скрипела…

В три часа ночи, разбуженная страхом, Лида рывком села на кровати. Что-то почудилось ей на пороге сна и яви, и теперь сердце выпрыгивало из груди, застревало в горле. Но что могло так напугать в тишине довольно светлой майской ночи? Девушка даже зажгла бра над кроватью, хотя старалась по ночам этого не делать – потом трудно по новой уснуть. Тревожно оглядела каждый уголок своей квадратной с покатой крышей комнатушки. Конечно же, все в порядке, а ей просто-напросто приснился дурной сон. Что не удивительно, после такого-то необычного дня.

Но тревога не уходила. Минут через пять, убедившись, что сон сбежал безвозвратно, Лида погасила свет и подошла к окну. Прильнув к стеклу носом и лбом, долго и тщательно изучала хилые яблоньки в их саду. Белые ночи были на подходе, да и луна освещала сад ярко, как прожектор. Одно деревце надолго приковало внимание девушки, казалось ей, что раньше ствол был потоньше. Как будто кто-то стоял там с теневой стороны, причем совершенно неподвижно. Рука сама собой потянулась к телефону, звонить проф… то есть Лазарю. Он ведь сам велел не церемониться, набирать в любой час дня или ночи.

Но нет, нельзя будить человека из-за надуманного испуга. Никого во дворе нет, у нее просто разыгралось воображение, не в первый раз, кстати. А даже если кто-то обнимается там с деревцем, так ведь и забор у них такой, что пробраться на участок ничего не стоит. Деревянные штакетины во многих местах прогнили, гвозди съела ржавчина. Доктор Ворк только и ждет отпуска, чтобы заменить забор на кованый, высокий, непролазный. А вот домом он занимался в свой прошлогодний отпуск, так что сейчас на всех окнах первого этажа стоят решетки, входная дверь двойная, обитатели дома в полной безопасности.

Но вопреки голосу рассудка Лида осознавала, что больше не уснет, так и будет прислушиваться к каждому шороху. Плюс ко всему ужасно захотелось чаю с тортом. На цыпочках она спустилась по лестнице, пробралась на кухню и тщательно затворила за собой дверь. Первым делом подошла к окну: отсюда старое дерево выглядело обычным, морок развеялся. Какое-то время девушка стояла в полутьме у приоткрытого окна, вдыхала сладковатый воздух ранней весны – и постепенно успокаивалась. Свет решила не включать, хватит ей лунного сияния и огонька конфорки.

И вдруг, в момент, когда Лида чиркнула спичкой, что-то произошло. Но не в саду, а в ней самой: девушку ощутимо повело, на миг она испугалась, что без всякой внятной причины хлопнется в обморок. Уронила коробок и оперлась, дыша глубоко и часто, о тумбу с кастрюлями. В дальнем углу кухни темнота на мгновение соткалась в высокую и тонкую женскую фигуру, повеяло едва уловимым цветочный парфюмом.

– Анна! – ахнула Весна, бросилась в угол, но там, конечно, никого не было. Девушка разрыдалась, обеими руками зажимая рот, и едва сумела успокоиться. Завтра она скажет Лазарю, что начинает вспоминать, ерунда это все про восемнадцать лет. Она почти увидела Анну в своем воображении! Точно такую, какую показывал ей сегодня Лазарь в своем телефоне: хрупкую, стремительную, неуловимую.

Но до утра еще так далеко! Весна все же поставила на огонь старый облупившийся чайник – электрический сильно шумел и враз бы перебудил весь дом. Пока ждала закипания, бесцельно бродила от двери к окну, в очередной заход бросила взгляд через стекло. И даже не вскрикнула, видно, подсознательно ждала чего-то подобного: в паре метров от окна стояла девушка и в упор смотрела на Лиду.

На этот раз ей ничего не привиделось – и это была не Анна. Хотя незнакомка тоже оказалась высока и стройна, но вот волосы светлые, короткие, их играючи полоскал предрассветный ветерок.

Весна распахнула окно и сквозь решетку позвала тихонько:

– Эй! Вы кто? Что делаете в моем саду?

Девушка помалкивала и не шевелилась. Рот ее чуть приоткрылся, нижняя челюсть отплясывала чечетку, Лида даже расслышала стук зубов. Стало ясно, что с незнакомкой случилось что-то очень дурное и она нуждается в помощи. Мысль об этом окончательно выдула из Лидиной головы всякую разумную предосторожность – и она ринулась к входной двери. Схватила с вешалки куртку, кофту, платок, чтобы поскорее согреть бедолагу. Обежала дом, но у крыльца сбросила темп и медленно, стараясь не напугать еще больше, приблизилась к незваной гостье.

Девушка за это время не сдвинулась с места. Смотрела все так же на освещенное окно, словно свет притягивал ее, а может, успокаивал. Теперь Весна обратила внимание, что одета незнакомка по-домашнему, в байковые штаны и футболку с россыпью разноцветных мишек. Штаны небрежно заправлены в изящные сапожки на высоком каблуке, а поверх футболки словно чужой рукой накинута ветровка, уже уползшая с одного плеча. Девушка ее не поправляла, хоть и дрожала от холода.

Первым делом Лида набросила на нее одежду, заодно слегка потрясла за плечи, проверяя, удастся ли сдвинуть беднягу с места. Девушка поддалась неожиданно легко.

– Пойдем в дом, скорее! – засуетилась Весна. Взяла незнакомку за кисть руки – та оказалась холодной, вялой и влажной одновременно. – Я тебя напою чаем, согреешься. Или что, мне лучше сразу вызвать скорую и полицию?

Впервые девушка как-то отреагировала – мотнула головой. И поплелась, влекомая за руку, к порогу, нещадно заплетаясь в собственных ногах.

Чайник со снятым свистком давно исходил паром, трясся сердито. Лида плеснула кипяток в приготовленную себе чашку, пододвинула к незнакомке, предварительно усадив ее на табурет. Но, отметив неловкие движения девушки, испугалась, что та обожжется, а то и опрокинет чашку себе на колени. Устроилась рядом и стала поить с ложечки.

Поила, а сама лихорадочно прикидывала, что делать. Разбудить маму и отчима? Или сразу звонить Лазарю? Второй вариант Лиде нравился больше, рука уже устремилась к телефону в кармане. Девушка вскинула голову и посмотрела на нее в упор странным расфокусированным взглядом.