И секретарша обстоятельно рассказала, как Камилла явилась на совещание в ужасном виде, как Назимов ушел, едва ли не хлопнув дверью, и как опомнившийся босс долго возил Камиллочку мордой об стол за то, что сорвала важнейшие переговоры. «Ведущую-то мы найдем, – орал шеф, брызгая слюной, – хоть полгорода перешерстим, но найдем. Незаменимых у нас нет. Но дело в том, захочет ли Назимов иметь с нами теперь дело…»

– А она что? – спросила Соня, жадно затянувшись и стараясь не пропустить ни слова.

– Оправдывалась, конечно, говорила, что ее на студии кто-то подставляет, нарочно гадит… А шеф тогда еще пуще разъярился – я, орет, в этих ваших бабьих дрязгах разбираться не желаю! Это, орет, твое дело – с коллективом отношения налаживать! Меня это не касается! Ну, я тогда потихоньку убежала, а то Камиллочка выйдет, ни за что мне не простит, что я все это слышала.

– Так ей и надо! – решительно сказала Соня, которая не так давно получила от Камиллы нагоняй в таких выражениях, что и вспомнить противно. – Никто ей сочувствовать не станет, все ее терпеть не могут! А вот интересно, кто это ей подгадил? Неужели Варька Чайкина постаралась? Хотя ее на рекламу к Назимову вряд ли возьмут, не та у нее весовая категория…

«Никто ничего не узнает, – думала Марина. – Табличку я убрала, оставленную краску свалят на маляршу, а она отлается – сразу видно, девица бойкая, тертая, всякого в жизни повидала. Завхоза, как всегда, не найдут. А про костюм Камилла и не вспомнит, так что Лильке ничего не грозит».

– Ты что молчишь? – Соня тронула ее за руку.

– Надо быть добрее, – строго сказала Марина. – Что мы, в самом деле, все на одного?

– Ты потому так говоришь, что она тебе ничего плохого не успела сделать, – сказала Соня с обидой. – Ты человек неконфликтный, с Камиллой не пересекаешься…

«Знали бы вы…» – грустно подумала Марина.

Впрочем, сегодня у нее было хорошее настроение.

Возвращаясь с работы, Марина заскочила в супермаркет: в холодильнике было совершенно пусто, а муж не удосужился съездить за продуктами, хоть и обещал. Уже на выходе, буквально в дверях, она столкнулась с женщиной, которая показалась ей знакомой. Та тоже остановилась и неуверенно произнесла:

– Марина…

– Ой, Лида, господи! – Марина засмеялась. – Я тебя и не узнала сразу, богатой будешь!

Она пригляделась и увидела, что на бывшую жену Женьки снизошло нечто большее, чем богатство. Одета она была довольно дорого и со вкусом, но дело было не в этом. Было что-то такое в ее глазах, что Марина назвала бы счастьем. Да, Лида выглядела счастливой и довольной жизнью.

К чести Марины, ни ростка зависти не проросло в ее душе. Они не успели подружиться тогда, когда Лида была замужем за Женькой, но симпатизировали друг другу.

Люди проходили мимо, толкались, и Лида предложила:

– Зайдем в кафе, поговорим?

Марина хотела ответить, что ей некогда, дома муж ждет, но тут же оборвала себя – подождет, с голоду не помрет, не тот человек.

Они зашли в кафе, взяли по чашке кофе и пирожному.

– Как ты? – задала Марина дежурный вопрос.

– Боюсь сказать… – Лида светло улыбнулась, – но вроде бы хорошо… не сглазить бы…

– Все хорошо и будет, – убежденно сказала Марина.

– А ты, как я посмотрю, не очень, – медленно сказала Лида. – Уж не подумай, что я гадости говорю…

– Что, так заметно? – упавшим голосом спросила Марина.

– Мне заметно, потому что беда у нас с тобой общая, – вздохнула Лида. – Знаешь, из-за чего я с Плавунцом развелась?

– Догадываюсь, – тихо проговорила Марина.

– Вот так вот. Как замуж вышла, то все радовалась, до чего у них компания хорошая, все вместе, не скучно им друг с другом, всегда есть о чем поговорить. И с Камиллой этой… – Лида поморщилась, видно, до сих пор противно было вспоминать. – С Камиллой мы вроде как подружились. Она тогда еще не такая звездная была, попроще, помоложе. Мне даже нравилась ее энергия, напор и что мужики вокруг нее вьются. Было в ней что-то особенное…

– Аура, – усмехнулась Марина.

– Ну да, – вздохнула Лида и, помолчав, продолжила: – Ну, что с другими она вольно себя ведет, это мне неважно. А что с моим Женечкой целуется при встрече, обнимается, по-хозяйски его оглаживает, так что тут сделаешь? Старые друзья. Может, у них так принято? Мы тогда в новую квартиру переехали. Так они все у нас собирались. Антон твой приходил, Рябокони, Камилла с мужем. У нее муж был режиссер-документалист с телевидения, он ее туда и пристроил. И вот мы с дочкой были как-то у мамы, заночевали там. А утром приехала, стала уборку делать и нашла Камиллину сережку.

– На диване? – снова усмехнулась Марина.

– Ага. У нее сережки были такие старинные, говорила, что от бабушки достались. Изумрудик маленький, а вокруг сколочки алмазные. И главное, мы накануне встречались на какой-то презентации, и сережки эти на ней были! Ну, что тут можно подумать? Только одно.

– И что ты?

– Да ничего. Сережку спрятала, а сама в ванной поплакала: думала, ладно какая бы посторонняя девка, а то подруга, можно сказать. Сколько времени у меня дома провела, сколько кофе моего выпила, сколько тряпок моих перемерила! В общем, мужу ничего не сказала, а к этой компании стала присматриваться. И поняла, что все это у них не вчера началось, что Камилла эта… в общем, со всеми она спит, никого пропустить не может. Такая у нее натура. Если с кем попало, там, на телевидении, то сплетни пойдут, а с близкими друзьями можно, они не подведут. И началось у них это еще со школы, так она их скрутила. Антон твой тоже…

– Да знаю, – вздохнула Марина, – имела случай убедиться.

– В общем, продержалась я год… врагу не пожелаю такого года! – Лидия отхлебнула остывший кофе. – Похудела, пожелтела вся, мама даже забеспокоилась, на обследование меня записала. И за этот год я все про них узнала, по глазам научилась определять, когда и где они с этой Камиллой встречаются. И вот как-то утром лежу – а вечером в ресторан с ними всеми идти – и чувствую, что не могу их больше видеть, повешусь или из окна выброшусь. И даже не потому, что мужа ревную, – к тому времени и любовь вся прошла, а потому, что просто невозможно так жить!

«Как я тебя понимаю…» – подумала Марина.

– Ведь они все друг перед другом выделываются! Врут всем и себе тоже! Дружба у них… да они вокруг этой Камилки вертятся. Ну что в ней такого особенного? – Лида раздраженно отодвинула пустую чашку. – В общем, разбудила я Женьку, да все ему и выложила, пока решимость не прошла. Так, мол, и так, говорю, не могу больше.

– А он что?

– Отпираться не стал. Сказал: «Что время тратить? Ты права, не получится у нас ничего, это сильнее нас. Милка – она особенная, тянет меня к ней. Знаю, что она и с Антоном тоже, и с Костей какая-то история была. Он с тех пор с такой тоской на нее смотрит. Прости, я больше никогда не женюсь, чтобы никакую другую женщину не сделать несчастной. У Антона, – сказал, – другая позиция: если не на Камилке жениться, то все равно на ком».

– Вот спасибо! – не выдержала Марина.

– Уж извини за прямоту, – спохватилась Лида.

– А потом что было?

– Да ничего. Взяла я Янку и ушла к маме. Потом уже разобрались мы с квартирой и деньгами, тут я на Женьку не в обиде. Я к чему все это рассказываю? – заторопилась Лида. – Беги от них! Беги как можно скорее! Иначе это все твою жизнь разъест похуже ржавчины! Потом и собирать нечего будет! Потому что Камилле этой человека растоптать – раз плюнуть. Ее первый муж после развода пить начал, отовсюду его погнали, сейчас, кажется, даже умер в полной нищете. Так что уходи ты пока не поздно! Вижу, что смириться с таким положением вещей не сможешь.

– Пока об этом не думала… – протянула Марина, – но, наверное, ты права. Ладно, учту твои советы. А сейчас пора мне…

«Вот как, – думала Марина, таща сумки с продуктами. – Стало быть, если не на Камилле, то все равно на ком жениться. И взял Антоша обычную девчонку из провинции, некапризную, небалованную, нетребовательную – чем не жена? Жить не мешает, хозяйством занимается. Делать ничего не умеет, работы приличной не найдет, так что будет сидеть тише воды, ниже травы… Все так и есть».

Дома никого не было, так что она успела приготовить ужин и сделать кое-что по хозяйству.

Муж пришел поздно, и Марина против воли подумала, не утешал ли он Камиллу. Впрочем, нет, Камиллочка небось зализывает раны в одиночестве, не хочет показаться несчастной. Как же – успешная красавица, далеко пойдет! А тут вся в краске. И проект накрылся, послал ее Назимов далеко лесом. И шеф добавил.

Но после разговора с Лидой Марина не чувствовала больше радости от содеянного. Даже если уволят Камиллу с канала, все равно Антон от нее не отвяжется. И похоже, что она, Марина, своему мужу не нужна. А если так…

Марина задумалась, а нужен ли он ей. Вроде бы она к нему хорошо относилась, замуж выходила по любви. Или думала так. Вот кого она любила безумно, так это Тимку.

Она легла, едва в замке заскрипел ключ, и неожиданно крепко заснула, не услышав, как муж жадно ест картошку с мясом прямо из кастрюли. Едва ли у него это получилось бы, если бы она присутствовала на кухне.

Утром она разогрела остатки ужина. В квартире было относительно чисто и витал аромат свежезаваренного кофе. В ванной громко шумела вода и слышался немелодичный голос Антона. Он любил петь в ванной по утрам, но у него совершенно не было музыкального слуха.

Зазвонил его мобильник, и Марина постучала в дверь ванной.

– Антон, телефон! Вдруг что важное?

Он выскочил, затягивая полотенце на бедрах, схватил мобильник и прошлепал босыми ногами на кухню, оставляя за собой мокрые следы. Марина нахмурилась, но ничего не сказала.

Муж закончил разговор, хотел положить мобильник, но тот выскользнул из мокрой руки и упал на пол.

– Черт! – Антон резко нагнулся, полотенце свалилось, и Марина совсем близко увидела его голую мускулистую спину и то, что ниже. В том же ракурсе, что и тогда…

Она рванула в туалет, не сумев удержать тошноту.

– Маруська, эй! Тебе плохо? – Муж застучал в дверь, а увидев ее бледное лицо, уточнил: – Ты не беременная?

– Да отстань ты! Хоть бы про ребенка спросил, как он там? – закричала Марина и, заметив его удивление, окончательно озверела: – Забыл, что у тебя сын есть? С глаз долой – из сердца вон? И не смей звать меня Марусей, противно!

– Точно, беременна, – огорчился муж. – Ты проверься, а то поздно будет аборт делать.

«Убила бы! – в бессильной ярости подумала Марина. – И тебя, и эту стерву Камилку!»

Прошло недели две. За это время компания встречалась несколько раз: в выходные ездили на шашлыки, были на презентации дорогих сортов виски, куда Женьку с друзьями пригласил благодарный клиент, были на даче у Рябоконей – старый дом и огромный участок, заросший кустарником и крапивой.

По наблюдению Марины, Камилла после истории с краской полностью оправилась – была как всегда полна энергии и новых идей. Хотя, по рассказам Саши, отношения с шефом у нее испортились, потому что Назимов все же разорвал их предварительное соглашение и, по слухам, обратился к конкурирующему каналу.

И все же Камилла оставалась ведущей цикла передач. Ту, куда вместо нее взяли Варвару Чайкину, все равно собрались закрывать – дескать, такой формат устарел, нужно что-то более современное. Кроме того, некоторые активные телезрители писали, что ведущая неправильно ставит в словах ударения и путается в падежах. И это при том, что не говорит от себя, а читает текст на экране…

Стояла чудесная погода, и Марина не то чтобы успокоилась, но перестала принимать случившееся так близко к сердцу, смогла немного отстраниться. Она наврала мужу, что ходит по врачам, и он оставил ее в покое в смысле секса.