– А карета-то понтовая, – и снова этот хриплый смешок, омерзительный. Тратить лишние слова на нее не хотелось, как и заводить с ней какие-то разговоры не касаемые напрямую того вопроса, с которым я сюда был вынужден приехать.

– Мне нужно, чтобы ты подписала документы…

– Хрен тебе, – перебила на половине фразы, чем взбесила еще больше. Нервно повел головой, сдерживаясь изо всех сил.

– Дослушай до конца, бл*ть. Ты за пять лет не вспомнила о существовании дочери, не надо тут изображать из себя мать-героиню. Назови сумму, сколько ты хочешь денег и поставь подпись на отказ от родительских прав. Сделай хоть что-то для своей дочери хорошего, не усложняй ей жизнь.

– Что вот так просто любую сумму забашляешь? – наверное, я все-таки идеалист, ибо все еще надеялся, что она сейчас спросит про Варвару, а не про бабки. Но чуда не произошло.

– Любую, – ответил, не поворачиваясь в ее сторону и приоткрыв окно, подкурил сигарету, чтобы хоть немного перебить запах, что от нее исходил.

– А если я пятьсот тысяч попрошу?

– Получишь пятьсот.

– Сначала бабки потом подпись, – нажал на кнопку, заблокировав двери машины, и потянулся к папке с доками. Протянув ей документы и ручку, достал из бардачка заготовленную пачку денег. Честно думал, что попросит больше. Но она оценила нашу дочь в пятьсот тысяч, в пятьсот. Даже не в миллион.

– Подписывай, вот деньги, – бросил пачку на панель.

– Настоящие, что ли? – в голосе и страх и восторг.

– Проверь.

Она дрожащими руками вытащила из пачки купюру и посмотрела на свет.

– Смотри, если обманешь…

– Подписывай, – произнес с нажимом.

Пока она все заполняла, я выкурил уже вторую, стараясь унять бурлящий вулкан эмоций, душевное месиво. Выходило плохо. Но когда она закончила, сжав зубы, сдержался, проверил каждый лист, дабы исключить возможность еще одной вынужденной встречи с этим подобием женщины. Убрав документы, кивнул на пачку денег и разблокировал двери. Она жадно схватила пачку, разделив ее на части, рассовала деньги по карманам своих засаленных штанов, остатки засунула в лифчик.

– За подгон спасибо.

– Свободна.

Дождавшись пока она выйдет, тронул машину с места снова закурив, вроде радоваться надо, но на душе было тошно. Бросил взгляд на панель, на часах уже было больше пяти, надо еще по пробкам успеть добраться до детского сада, а то Варя обижается, когда я ее забираю последней.

Глава 13

Меня разбудил телефонный звонок, оторвав голову от подушки, впервые ощутила, как у меня болит все тело. На экране телефона мигал номер Уварова. Отвечать не хотелось. Он снова будет меня куда-нибудь звать, ресторан, кино, выставки, а я сегодня ни петь, ни рисовать. Переключив телефон в режим полетов, снова уронила голову на подушку и сама не заметила, как снова заснула.

Когда я в следующий раз открыла глаза, на часах уже был полдень. Морщась от боли в плече и колене, отскребла себя от постели и поковыляла в душ. В последний раз я слетала с мотоцикла, когда мне было лет пятнадцать, я уже и забыла, насколько это больно и неприятно. Теплые струи воды скользили по коже, прогоняя сон, голова начинала работать и так некстати подкидывать мне воспоминания о вчерашнем дне. Хреновом дне во всех отношениях. Выбравшись из душа, завернулась в халат, кадры вчерашнего дня проносись в памяти и это не были кадры падения или флирта с Уваровым, это был Франц, его руки, губы, тепло и аромат его кожи, и … Черт! Хватит. Надо идти варить кофе и перезвонить Илье. Не стоит витать в облаках, с них очень больно падать, я уже через это проходила, и мгновения полета совершенно не стоят сломанных крыльев.

Стоило только выключить режим полетов на телефоне, как тут же посыпались уведомления о пропущенных звонках и сообщения с просьбой перезвонить, Егор, Гришина, Уваров. Я прямо сегодня нарасхват. Набрала брату и, включив громкую связь, принялась колдовать над кофе, единственный волшебный эликсир, способный воскресить во мне бодрость жизни.

– Привет, систр! До тебя, как до президента не дозвонишься, – раздался басистый голос Егора, уже после второго гудка.

– Спала как убитая. Телефон вырубила. Что-то серьезное?

– Информацию по твоему благоверному, который оказался, не настолько уж верен, нарыл, спишу поделиться.

– Вещай, – произнесла, переключая кофемашину в режим варки.

– Греет косточки твой Алекс под Турецким солнышком, да не один, а с какой-то прошмандэ.

– Ну, счастья и любви я ему не пожелаю, жирно будет. Номер телефона его узнал новый?

– Конечно, уже скинул, сообщения посмотри.

– Спасибо большое.

– Там парни под него еще роют, говорят интересный тип твой Алекс, наши доблестные стражи порядка могут очень сильно им заинтересоваться в ближайшее время.

– И этому я буду безмерно рада. Готова даже проставиться твоим парням, если они этому посодействуют.

– Смотрю, разозлил он тебя не на шутку, – брат был как никогда близок к истине.

– Ты даже не представляешь насколько, – но наш разговор пришлось прервать, на дисплее высветился незнакомый номер, настойчиво пробивающийся уже третий раз за наш разговор. – Егор, я попозже перезвоню, тут кто-то очень сильно меня хочет, настолько, что телефон обрывает.

– Без проблем, – усмехнулся брат, отрубая вызов. Я же, наконец, налила себе чашку кофе и отхлебнув этот божественный напиток, приняла звонок.

– Слушаю.

– Добрый день, Соня! – голос Франца. Это было последнее, что я ожидала услышать сейчас. – Байк на подземной парковке, рядом с твоей машиной.

– Спасибо. Ключи оставь консьержу, – ответила максимально сдержанно. Надеясь быстро закончить этот разговор. Моя нервная система еще от вчерашнего в нормальное состояние не пришла, а он снова врывается в мой день, а ведь я только проснулась. Ну не грешила я столько, чтобы каждый день его наблюдать в своей жизни.

– Зачем же? Просто открой дверь, – всего одна фраза, а мое терпение и спокойствие тут же схлопнулись как китайский воздушный шарик. Сбросив вызов, пошла в коридор.

Распахнув дверь, увидела улыбающегося Франца, расслабленно привалившегося одним плечом к стене и крутящего в руке мои ключи.

– Как тебя пропустили?

– Там все еще сидит Людмила Петровна, прелестная женщина, до сих пор меня помнит, – произнес все также невозмутимо расслаблено, и, потянувшись совершенно наглым образом, забрал мой кофе. – Ммм вкуснотища, – отхлебнул, изображая истинное удовольствие, полностью игнорируя мой испепеляющий взгляд.

– Я сейчас тебя с лестницы спущу, твоя наглость уже выходит за всесуществующие границы.

– Я не успел позавтракать, а ты явно не пригласишь меня на кофе.

– Я тебя сейчас приглашу на яишенку из твоих кокушек. Хочешь? Ключи отдай и катись колобком.

– Ты всегда так злишься из-за кофе? – он, оттолкнувшись от стены, сделал шаг ко мне, и мне вот одного его взгляда было достаточно, чтобы понять его намерение. Нет, нет, нет. Мне вчера хватило.

– Даже не надейся, – одна фраза, шаг назад и я закрыла дверь прямо у его носа, перестраховавшись и на всякий случай, щелкнув замком.

– Когда ты успела стать такой трусихой, Сонь? – раздалось насмешливо из-за двери.

Спокойствие, только спокойствие. Вдох-выдох. Он знает, на что давить, он очень хорошо меня знает. И знает, что никто не мог безнаказанно назвать меня трусихой, никогда. Я просто бы стерла этого человека, раскатала по асфальту колесами своего байка. Он знает, что я сейчас взорвусь и открою дверь. Это провокация чистой воды. Раз, два, три, вдох, выдох, и …

– Оставь ключи и чашку на коврике у двери. Спасибо за байк и хорошего тебе дня, Роман Станиславович! – ответила максимально елейным голосом, едва удерживая себя на месте. Скрипя от злости зубами, которыми с удовольствием бы вцепилась сейчас в его шею.

Услышав в ответ его бархатистый смех, я чуть не взвыла и не открыла дверь.

– И тебе Сонь, – мягко прилетело в ответ, и я услышала шум удаляющихся шагов.

Забрав ключи и чашку, матерясь, как заправский сапожник, пошла на кухню, за еще одной чашкой кофе. Хреново начался этот день! Ой хреново!

Глава 14

Варвара всю дорогу с детского сада была необычно тихой и задумчивой. Это было совершено на нее непохоже и заставляло меня волноваться.

– Варюшь? Что-то случилось? – спросил, взглянув в зеркало заднего вида.

– Нет, все хорошо, – она все также перебирала пальчиками кукольные волосы своей Авроры и смотрела на проезжающие автомобили.

– С девочками в саду поссорилась или мальчики обижают?

– Нет. Все, правда, хорошо. Никто не обижает. Просто настроения нет. У женщин так бывает, пап. – Я едва не рассмеялся в голос. – Так, дедушка говорит. – Добавила также совершенно серьезно.

– А, ну раз дедушка говорит, то все правильно. Дедушка определенно знает лучше меня.

– Конечно, у него же жена есть, а у тебя нет.

– Один, ноль в пользу дедушки. – Я не мог сдержать улыбки. – В магазин будем заезжать?

– Поехали домой, – спокойно произнесла дочь, продолжая меня удивлять, еще не было ни дня, чтобы мы после сада не заезжали в магазин за какой-нибудь вкусняшкой или игрушкой, а тут внезапно домой. Может, она заболела? Надо температуру измерить, как приедем.

– Варь, у тебя что-то болит? Голова, живот?

– Нет.

Больше приставать к ней с расспросами не стал. Дома измерив температуру и, выпив стакан сока Варвара, ушла к себе в комнату. Градусник показывал ровно 36,6, и вроде все было в порядке, кроме ее поведения. Обычно, она крутилась возле меня, пока я разогревал ужин, мыл посуду и сидел за ноутбуком заканчивая рабочие дела, потом мы вместе с ней играли или смотрели мультфильм, готовились ко сну и читали книжку. Но сегодня Варя просто ушла в комнату, выпив кофе и ответив на пару писем на почте, заглянул к ней. Одежда, в которой она была в садике аккуратно сложена на стуле, сама она, переодевшись в домашнее, сидела на полу возле кукольного домика, переставляла мебель, рядом лежала ее Аврора и кукла Софьи.

– Варюшь, поговори со мной, пожалуйста, я беспокоюсь, – присел рядом с ней.

– Почему? Все ведь хорошо.

– Тогда где моя улыбчивая девочка? Неужели ее подменили в саду? – Варя, наконец, улыбнулась и, отложив в сторону игрушки, потянулась ко мне, крепко обнимая меня за шею.

– Пап, сделай мне какао, пожалуйста.

– Конечно. Пойдем на кухню.

Какао, пара бутербродов, серия любимого мультика и моя снежная принцесса вроде оттаяла. Выбрав книжку со сказкой, Варя забралась под одеяло, приготовившись слушать. Сегодня это была сказка «Летучий корабль». Но едва я дочитал до половины, Варвара меня прервала.

– Пап, а где моя мама? – произнесла она совсем тихо, и маленькая ладошка легла на мою руку. Она смотрела на меня наполненными надеждой глазами, и я растерялся. Не ожидал этого вопроса именно сейчас. Когда Варвара начала разговаривать, я переживал, что она рано или поздно начнет спрашивать про мать, а я так и не придумал, что ей сказать. Время шло, и этот момент не наступал, и я расслабился. И сейчас я совершенно не знал, что сказать дочери.

– Знаешь, так бывает, – я провел нежно по ее волосам, стараясь правильно подобрать слова и что-то придумать, – что люди….

– Мама, на небе, да? Ты поэтому никогда про нее не говоришь? – в это мгновение мне очень хотелось, чтобы именно это и стало правдой, чтобы мне больше, никогда не приходилось врать своему ребенку. Потому что в ее мире, да и в мире любого ребенка, смерть – это единственная уважительная причина, почему мама может не прийти, не находиться рядом с ним.

Болезненный ком подступил к горлу, мешая нормально дышать.

– Варюшь, – поцеловав дочь в волосы, – давай попозже об этом поговорим, хорошо? Она кивнула и обняв, притянула к себе, почти повиснув на моей шее.

– Я люблю тебя, пап.

– И я тебя, люблю, очень сильно. А теперь давай спать.