Все это хорошо, но осталось еще двое, которые были более осторожные и подбирались ко мне с двух сторон. Они в отличие от остальных не выглядели слишком массивными, и, судя по достаточно плавным движениям, драться умели, что для меня было не особо весело.

Не обращая внимания на поскуливающих членов этой группировки, валяющихся на земле, я присел и, не отводя взгляда от приближающихся парней, захватил с дорожки песок и мелкий гравий, сколько влезло в ладонь. Они запоздало поняли, что я хотел сделать и резко разошлись в стороны, зажимая меня с двух сторон, не вставая на одну линию. Но мне этого и не нужно было. Я качнулся в сторону одного из них, полностью выпуская из вида второго и швырнул то, что было в руке ему в лицо. Один пока неопасен на то время, которое ему понадобится, чтобы глаза и нос прочистить. Резко развернувшись ко второму, я увидел летящий в мою сторону кулак. Кровь хлынула из разбитого носа, а вместе с этим пришла злость. Резко присев, я выкинул кулак, целя в пах. Да, подлый удар, но мне плевать, зато эффективный. Когда он согнулся, я распрямился, обхватил его за плечи и надавил, вынуждая опуститься ниже, а когда высота его морды меня устроила, мое колено впечаталось ему под челюсть. После этого, отпустив его, я подошел к тому неудачнику, который все еще прочищал глаза, и резко пнул его окованным носком ботинка под коленную чашечку, а затем добавил косым под челюсть сцепленными в замок кулаками.

Подняв рюкзак, я не отказал себе в удовольствии пнуть уже не скулящего Лося, и побрел в направлении общаги, чувствуя, как на меня накрывает боль. Как оказалось, разбитый нос – это было не единственное повреждение, нанесенное мне бандой Лося. Сильно болела грудь, все-таки толстяк так страстно меня сжимал в своих объятьях, что похоже парочка ребер как минимум треснула. Болела рука, а резкая боль в паху заставляла хромать. Похоже, что потянул связки, которые пока не были разработаны так, как я привык, хотя, временя я даром не терял, постепенно начиная наращивать мышечную массу и работать с этими самыми связками. Нет, так дело не пойдет. Надо какое-то оружие себе соорудить, иначе меня точно убьют, и выкидуха, которую я нашел в подвале – не вариант. Ею я могу только убить, а убивать все же нежелательно без далеко идущих последствий. Значит, решено, иду в подвал и начинаю там активно копаться, чтобы соорудить себе по совету Любаши кастет. И больше времени уделяю физике. И да, надо все-таки узнать, за что Лось так на меня взъелся.

Шанс получить ответ на последний вопрос у меня появился очень скоро. Когда я уже шел по коридору основного корпуса общаги, то увидел, как мне навстречу вырулила Эльза. Как всегда, в блузке на размер меньше, чтобы никто ненароком не забыл, насколько у этой двадцатилетней самки сексуальная грудь, с аккуратным весьма искусным макияжем, делающим ее, впрочем, больше похожей на лакированную куклу, нежели живую девушку, и выражением, застывшем на красивом породистом лице, будто она проходит мимо помойки, и только воспитание позволяет ей скрыть гримасу отвращения.

– Вот ты-то мне и нужна, красотка, – пробормотал я, заступая ей дорогу. Мне повезло два раза: мы были в коридоре одни, и остановились как раз напротив маленькой кладовки, где штатный уборщик хранил ведро и швабру. – Надо поболтать, – добавил я вслух. Эльза скривила четко очерченные карминовые губы, глядя на мое залитое кровью лицо.

– Ты берега случайно не спутал, Савушка? Я вижу, ты с Валей опять повстречался. Тебе бы морду лица слегка помыть, а то кровавый грим сейчас не в моде.

– Да, было дело, повстречался я с твоим веселым Валентином, – я развязно улыбнулся. Наверное, на окровавленном лице моя улыбка смотрелась очень эффективно, потому что Эльза отшатнулась. – Боюсь, он сейчас для тебя в постельном плане бесполезен, и может только как святой Валентин утешать никем не понятых геев, так что будь умницей, поговори со мной и можешь бежать к своему дружку, чтобы утешить. И да, на этот раз фокус с директором не прокатит, потому что Валя решило наказать обнаглевшего Савельева не одно, а со товарищи. Не дергайся, – я жестко ухватил ее за плечо и втолкнул в распахнутую дверь кладовки, втиснулся туда сам, прижав Эльзу к стене, и закрыл дверь. Как только дверь закрылась, под потолком вспыхнула дежурная лампа, настолько тусклая, что практически ничего на освещала, и я с трудом мог разглядеть лицо Эльзы, которая смотрела на меня широко распахнутыми глазами. С нее очень быстро слетела вся надменность, уступив место банальному страху.

– Что ты хочешь со мной сделать, – прошептала она, пытаясь отодвинуться, но двигаться было некуда, кладовка едва вмещала нас двоих, а ведь в ней еще и ведро стояло. И про швабру не надо было забывать.

– А ты что же, на что-то надеешься? – она была ниже меня, и пришлось наклониться, чтобы сказать ей это. – Хотя, если ты сильно попросишь, то я вполне могу… что-нибудь с тобой сделать, – и я прижался к ней еще плотнее, положив руку на стену, рядом с ее головой, задевая при этом практически выставленную напоказ грудь. – Ну что, будешь просить?

– Да пошел ты, – она, словно очнувшись, посмотрела на меня с вызовом.

– Да я бы с удовольствием… когда на один мой вопрос ответишь, всего на один. Нахрена твоему Вале посвящать свою жизнь охоте на меня? Что я ему сделал? – я наклонился еще ниже, почти касаясь ее губ.

– Не знаю, – Эльза легко выдохнула. – Я спрашивала, но он сам не может ответить определенно. Я поняла только, что его отец против тебя настроил, но почему, похоже, никто кроме главы клана не знает ответа на этот вопрос.

– Приехали, – я резко отодвинулся от нее, спиной открыв дверь. – Охереть просто какие новости и открытые для меня перспективы.

– Сава, – я обернулся и посмотрел на Эльзу, которая полностью пришла в себя и уже возвращала своему лицу вечно недовольное миром выражение.

– Что? – она пару секунд рассматривала меня, потом тряхнула длинными пепельными волосами и отвела взгляд.

– Ничего, – Эльза быстро пошла по коридору в сторону выхода, больше не посмотрев в мою сторону. Я же направился в комнату, стараясь не хромать слишком уж сильно, и через раз задерживая дыхание, которое отдавало в поврежденных ребрах болью.

Кузя был в комнате не один. Когда я зашел, то он сидел на кровати вместе с Ниной, и они рассматривали какую-то книгу, тесно прижавшись друг к другу. Кузя только бросил на меня взгляд и тут же попытался подняться, но я махнул рукой, показывая, чтобы он дурью не маялся, и что я сам справлюсь. Стянул через голову рубашку, снял брюки и бросил их в корзину с грязным бельем, которую сегодня вечером должна забрать обслуга, благо завтра суббота, и занятий не было.

– Виталя, ты не мог бы не раздеваться при мне? – тихо спросила Нина. Спрашивать, кто мне умывальник начистил смысла не было, всем и так давным-давно известны мои весьма непростые отношения с Лосем.

– Нет, не мог, – я медленно повернулся к ней и демонстративно просунул пальцы за резинку трусов. – Ты же должна когда-нибудь увидеть обнаженное мужское тело в живую, а не только на картинке, а то еще помрешь, так и не увидев.

– Сава, ты бы это… тормозил на поворотах, что ли, – тихо проговорил Кузя.

– Не задавая глупых вопросов, не будешь рисковать нарваться на такие же ответы. Мне в душ надо вот прямо сейчас, и где я по-вашему должен раздеваться, если в нашей комнате только полотенце влезает, вне душевой кабины. Или тебе понравилась моя вчерашняя идея – принимать душ одетым?

– Не говори ерунды, – Кузя махнул рукой. – Я понимаю, что ты сейчас на взводе, но это не повод на всех кидаться.

– Извини, – буркнул я и прошествовал в пресловутый душ.

Там, стоя под тугими струями воды, я закрыл глаза и внезапно ощутил потребность в медитации. Опершись на стену руками, я снова и снова повторял мантру про себя, и в один момент вода словно ожила. Она больше не текла бездушными тугими струями, она обвивала мое тело, нежно прикасаясь к поврежденным местам, едва не вызывая стоны удовольствия. Я на физическом уровне ощущал, как она залечивает раны, убирает острую боль в груди, прокалывающую при каждом вздохе. Снимая отек с носа…

– Эй, Сава, ты там не утонул? – Черт! Я потерял концентрацию и вода снова била по спине бездушными струями.

– Нет, все нормально, – крикнул я и выключил воду.

– Тогда мы ушли. Дверь запри, когда уходить будешь. И, я нашел универсальную открывашку, как ты просил, на столе формулу бросил, – глухой голос Кузи еле различался сквозь шум в ушах, который все никак не оставлял после пробуждения дара.

– Ладно, я понял, – протерев запотевшее зеркало, я успел заметить, как из глаз исчезает пронзительная синева, а на то, что мне сегодня практически сломали нос, не указывает вообще ничего. – Это странно, – резюмировал я, задумчиво разглядывая свое лицо. – О таком я точно нигде не слышал.

Дождавшись, когда за Кузей и его подружкой захлопнется дверь, я вышел из ванной и упал на кровать, даже не удосужившись набросить полотенце на бедра. Полежав и дождавшись, когда в голове прояснится, потому что в этот момент я мог думать только о воде, о стекающих по обнаженной коже каплях, которые словно хотели проникнуть внутрь меня, стать одной неделимой со мной частью, я поднялся и принялся одеваться для похода в подвал. Все это время я пытался выбросить произошедшее в душе. Это была не магия в том ее понимании, что было для меня доступно. Это было нечто большее, какое-то странное соединение с чисто теоретически подвластной мне стихией. Но я не слышал никогда о таком! А раз о таких метаморфозах никому не известно, потому что в этом случае хоть какие-то упоминания хоть в сказках, да появились бы, значит, ничего подобного попросту не существует. Скорее всего, мне это показалось, на фоне боли, стресса и чего-нибудь еще. Ну а то, что мои раны зажили с ненормальной скоростью – это скорее всего произошло потому, что я изначально неправильно оценил степень повреждений, и они были гораздо меньше, чем мне казались. Приняв такую версию за подходящую, я наконец-то немного успокоился и уже нормально собрался, не путая в смятение штанины с рукавами.

Перед выходом, забрал со стола приготовленную заботливым Кузей формулу открытия дверей и направился к выходу из комнаты, нащупывая в кармане куртки фигурку, очень ценную для коллекционеров, которую я не решился выложить, размышляя таким образом, что уж в куртке ни одному ослу не придет в голову ее искать.

После этого, заперев дверь, направился на место отработки моего взыскания. На сегодняшний день у меня была цель: собрать хотя бы кастет, отпереть запор на двери, чтобы самому контролировать свое время пребывания на работах, и попросить Софью помочь мне в одном весьма деликатном деле, от которого, тем не менее, определенным образом зависело мое будущее.