– Этот ученик всю ночь не мог уснуть. Он не желал, чтобы наставник злился на него из-за его упрямства, и отправил служанку к нему. Скажите, Минь-Минь принесла вам то, что я просил?

И только сейчас на Го Бохая снизошло озарение: они общаются как ни в чем не бывало, словно ничего такого серьезного, из-за чего стоило бы переживать, и не случалось. У Чан смотрел на него, как и ранее, черными, как мгла, и глубокими, как океан, глазами, и в них не было того страшного презрения или недоверия, с которыми боялся столкнуться Го Бохай. Сдерживая восторг от улетучившихся переживаний, наставник ответил:

– Д-да, благодарю…

– Это же замечательно! Только, учитель…

– М-м-м?

– Что с вами стряслось?

Го Бохай в непонимании поморгал.

– Ты о чем?

– Вы держите у лба…

– А-а-а! Это? Не стоит переживать, – помахал Го Бохай рукой перед своим лицом. – Просто у учителя болит голова, не более…

– Ученик как-то может помочь?

Го Бохай, краснея, промолчал.

– Может, я взгляну?

– Нет!

Над их головами, на крыше, раздался шорох и растянутый смех: «Ха-ха-ха-ха!»

У Чан даже не успел уточнить, зачем наставнику мешочек с нефритовыми камушками для игры в вэйци, что были сделаны вручную и подарены наследнику клана вместо обычных фишек, как отвлекся на этот шум. Он поднял голову к потолку.

– Что это?

– Наверняка тот старый дрянной кот, что никак не может наконец испустить дух. Пошли. – Го Бохай проводил воспитанника к выходу и, не убирая руки со лба, начал торопливо объяснять: – Вчера ночью Небеса дали знак. С сегодняшнего дня ты будешь готовиться к вознесению. На днях старейшины решат, откуда начнется процессия. Мы с тобой это много раз обсуждали и… – Он остановился, заметив, как У Чан замедлил шаг.

Растерявшись, он начал запинаться: «Но… Но…» – и тут же услышал:

– Не переживай. Я буду с тобой до твоего отъезда.

От этой новости У Чан остолбенел:

– Что?! Вы разве со мной не поедете?

– Нет. Наставники в этой процессии не участвуют. Ты должен выступить один, показав всем, каким благочестивым богом ты станешь.

– Я… – У Чан опустил голову, скрывая растерянность во взгляде. – Я не смогу.

Юный господин сжал руки в кулаки, пытаясь сдержать внутреннее возмущение: все же он надеялся, что этот день никогда не наступит.

– С чего бы это? – прозвучал голос Го Бохая.

– Мы… не все изучили… Я плохо владею оружием, я не умею себя контролировать… – Ноги У Чана сделали шаг назад. – В конце концов, мне нечего показать народу!

– Не говори глупостей, мы столько с тобой занимались. Ты лишний раз себя запугиваешь дурными мыслями.

Но У Чан никак не отреагировал на эти слова, продолжая смотреть себе под ноги. Го Бохай наконец понял, что слишком резко окунул воспитанника в омут новостей.

– У Чан, пойми, – он опустился на корточки перед учеником так, что стало видно растерянное выражение на юном лице, – то, что тебя сейчас это взволновало, уже говорит о тебе как о достойном человеке. Любой другой даже не задумался бы о таком, а ты сразу осознал, где могут быть твои слабости. – Го Бохай взял свободной рукой ладонь воспитанника и добавил: – Поэтому этот учитель и спокоен за тебя. Он уверен: на церемонии Посвящения будущих богов ты покажешь себя лучше всех.

У Чан приподнял голову, не встречаясь со взглядом наставника.

– А меч? – скромно пробурчал он.

– М-м-м?

– Вы подарите этому ученику свой меч?

«Ха…» – усмехнулся мысленно Го Бохай.

– Конечно, как и обещал.

* * *

Гора Хэншань. Приемный зал.

Госпожа У наконец выдохнула спокойно: в дверях объявились сразу оба – Го Бохай и У Чан. Однако, только увидев их, она начала с возмущений:

– Почему так долго? Вы словно от центра Тяньцзинь сюда пешком шли!

Оба виновато склонили головы.

– Усаживайтесь побыстрее… У Чан! – женщина заострила свое внимание на сыне. – Что за вид?

Она так громко это выкрикнула, что у двоих в дверях зазвенело в ушах.

– Я только проснулся, матушка государыня, ни к чему так сотрясать воздух.

Воспитанник и наставник уселись на места, как вдруг У Чан вопросил:

– Что это?

Перед ним лежали аккуратно свернутые ткани. Он приподнял их, взглянул и понял: это же будущие одеяния для церемонии! Лицо юного господина приняло хмурое выражение. Пренебрежительно он отодвинул их от себя, выказав негодование.

– Не нравится? – улыбаясь реакции наследника, поинтересовался наставник.

– Конечно же нет! Я что, буду готовиться стать уличным циркачом, раз вы предлагаете надевать такое?

За пылким высказыванием последовал шлепок руки госпожи по столу.

– Это лучшие шелка с Востока, что нам привезли! Что в них такого унизительного?

– Да хоть с самих Небес! Я не буду надевать на себя такое – больше для девиц подходит, чем для будущего небожителя!

– У Чан! – разгневалась госпожа, подскочив на ноги.

Не прошло и минуты, как приемный зал поместья вновь наполнился спорами и криками. Холодное выражение лица женщины сменилось гневным, даже яростным. Казалось, она вот-вот лопнет от переполнявших ее эмоций.

– Ну-ну, не гневайтесь, госпожа, – принялся успокаивать ее Го Бохай. – Я свожу его на рынок, чтобы…

– Нет! Я заставила слуг обшарить все рынки на Востоке, эти шелка нам непросто достались! Он наденет это!

Не желая повиноваться, У Чан сложил руки перед собой и отвернул голову, выказав непоколебимый отказ. Его жест ввел госпожу в полнейший ступор. Не зная, как поступить, она принялась сверлить сына взглядом. Сил находиться на поле немой войны между этими двумя у Го Бохая более не оставалось. Каждая такая встреча заканчивалась для него мигренью, а на сегодня боли в его голове было уже предостаточно. К тому же он прекрасно понимал: у его воспитанника, как и у породивших его людей, целая телега упрямства. Если их не усмирить сейчас, пойдя на поводу у кого-то одного, то они так и не придут к общему решению. Поэтому он обратился к обоим:

– Будет вам, мы же не для споров здесь собрались. Да и настоящие платья небожителей не имеют швов^[34], этот же наряд можно заменить любым другим. Незачем ругаться из-за подобного.

И попытка оказалась удачной. Госпожа приняла его слова, вздохнула, переведя дух, уселась на место и, обратившись к мужчине, пояснила:

– Северную территорию избрали как начальную точку процессии. Вот из-за чего я так встревожена…

Сдержав удивленное «что?», Го Бохай слегка напрягся.

– Мы не рассчитывали на подобное, – продолжила госпожа. – Наверное, со времен падения династии Агатового императора это впервые… Нам нужно как можно скорее приготовиться к приезду старейшин и будущих небожителей с других территорий Поднебесной. И все должно быть идеально…

Го Бохай даже за своими мыслями не поспевал: «Так быстро приняли решение?..»

– Нельзя упасть в грязь лицом перед ними, и… – Она повернула голову в сторону сына, закончив фразу, пристально глядя на него: – На днях приезжает глава.

У Чан быстро обернулся к ней, и по его лицу казалось, что он не сильно этому рад: в глазах было больше испуга, чем радости, вызванного долгожданным возвращением отца.

В повисшей тишине раздался голос Го Бохая:

– Хорошо, госпожа.

Встретившись взглядом с сыном, женщина добавила:

– Он уедет сразу же после церемонии Посвящения, поэтому, прошу, не избегай в этот раз встречи с ним.

Она так вкрадчиво это произнесла, что у наставника зародились опасения. Го Бохай не сильно вдавался в отношения главы клана и его наследника, но сейчас это прозвучало так, словно они уже давно надломились.

– Я постараюсь, – коротко бросил юноша.

– От вас двоих требуется лишь одно – быть готовыми к церемонии. Го Бохай, – госпожа перевела взгляд на него, – надеюсь, вы знаете, что надо делать, уж в этом мне не надо участвовать?

– Не надо, – мужчина выпрямился и добавил: – Лучше приготовьтесь к приезду главы.

Она встала и прошла к выходу, волоча за собой подол одеяний, похожий на длинный хвост величавой птицы. Го Бохай повернулся к воспитаннику и, не успев ничего спросить, застыл. У Чан коротко обратился к нему: «Извините…», – а после, как и госпожа, не оборачиваясь, покинул комнату.

«И что это «извините» значило? – мужчина лишь успел увидеть в лице У Чана растерянность. – Молодого господина что-то тревожит? Быть не может! Я бы первый узнал…»

Он уже собрался догнать воспитанника, потянувшись за его брошенным на столе одеянием, как услышал шорох крыльев взлетающей птицы. Подобные звуки для Го Бохая уже стали предвестником чего-то плохого. Ворон примостился в центре зала и, не тратя времени на приветственные речи, начал с недовольства:

– Уважаемый не хочет объясниться? Чёй-то я должен ехать с мальчишкой?

Го Бохай поднял голову и, раздражаясь от одного только голоса неожиданно появившегося собеседника, проговорил:

– А ты, как я посмотрю, совсем стыд и страх потерял! Заявляешься днем, да еще и прямо перед лицом У Чана мельтешишь!

– Ты не ответил!

Наставник потер шишку на лбу и, вздохнув, пояснил:

– Ты обеспечишь ему защиту, вот и все. Что тут непонятного?

– Го Бохай! Как ты… – птица пару раз тряхнула крыльями, словно сбрасывая негодование. – О какой ты защите говоришь, когда боги ищут у подножия горы именно тебя!

– О чем ты? – наставник резко прекратил разминать лоб и поднял глаза.

– Я же вчера ночью тебе говорил, – они подобрались к нам.

– Но ты же не уточнял… – Из прошлого разговора Го Бохай не совсем понял, какие именно небожители повстречались Сянцзяну и насколько уже близки к ним. Отбросив лишние размышления, он растянул вздох и коротко добавил: – О ком речь?

– Как и всегда – Лян Фа, вот только на этот раз в сопровождении двух красавиц. Одной подвластна сила земли, вторая правит южными водами.

– Неужели Лун Сяомин и Лун Сяолин?

Ворон немного поежился от удивления:

– Раньше я не встречался с ними, но слышать слышал.

– Оно и понятно… Но это очень плохой знак! – пробурчал Го Бохай. – Пока что за нами охотились только одни недотепы да Лян Фа. Хоть он и бог войны, однако не в его компетенции и силах выискивать кого-либо, но вот у этих двух…

После этих слов Го Бохай призадумался, чем сильно заинтересовал Сянцзяна. Тот мигом подлетел и уселся перед ним на столик.

– А что? Что с ними не так?

– Та дева, что зовется Сяомин из семейства Лун, – богиня земли, – начал пояснять Го Бохай. – Как ты и сам слышал, ей без труда подчиняется все земное. Вторая, Лун Сяолин, – богиня воды, она властвует над южными водами Поднебесной. Эти двое, как инь и ян. Если они ходят в тотеме, значит, им будет подвластно очень многое, в том числе и отыскать кого-либо. Найти нас они могли бы за час без особого труда…

– Тогда? Что тогда? Ведь они все еще в поисках, а мы более или менее в безопасности!

Го Бохай хмыкнул, словно его что-то осенило, и вслух предположил:

– Тогда, получается, то заклинание для защиты, что ты наложил на меня, укрывает нас. Других вариантов я пока не вижу.

– Го Бохай! – закатив глаза, гаркнула птица. – Моя сила не скрывает тебя от взора Небес, пока ты пользуешься своей! Той ночью над горой Хэншань ты поразил Кукловода молнией, что не заметил бы только слепой, и тем самым снова нас подставил! Ты в очередной раз привлек внимание богов, и сейчас этому способствовало твое сомнение в мальчишке. Дай уже ему проявить себя, начни верить в его силы, а сам тем временем поработай над своей выдержкой! – Ворон в пару прыжков приблизился к лицу Го Бохая, отчего тот немного отклонился в сторону. Сянцзян строго добавил: – Даже если того будут требовать обстоятельства! Понимаешь? Я лично запрещаю тебе пользоваться своей силой! А иначе тебе и правда придется ждать еще много лет, прежде чем мальчишка вновь переродится!