Он взял ее ладонь и прижал к груди, за которой его сердце спало вечным сном. Рокси облизнула губы, тряхнула головой, так что темные волосы рассыпались по плечам. Вопросительно посмотрела на него, как будто ожидая чего-то. Но дверь внезапно распахнулась, и на них сердито уставилась миссис Медоу.

Попятившись, Рокси высвободила руку.

– Бабушка, – произнесла она, и ее скулы зарозовели. – А мы тут с агентом Фосбергом…

– Вижу, – сурово произнесла та и перевела взгляд на Лютера.

Если у Рокси в глазах было солнце, то у Сесилии – арктический лед. Она испытующе рассматривала его, словно мысленно составляя досье, и Лютер понимал, что его только что взвесили, измерили, изучили и сочли неблагонадежным.

– Я приглашаю вас на ужин, молодой человек, – процедила миссис Медоу.

Ее тон не оставлял никаких сомнений в том, что это не вежливая просьба, а приказ.

– Я в вашем распоряжении в любое время, – слегка склонил он голову. – Рад знакомству, миссис Медоу.

– Сесилия, – сказала она. – Зовите меня по имени. Ужин будет сейчас. Я не позволю моей внучке шататься неизвестно где неизвестно с кем.

– Бабуля, – укоризненно прошептала Рокси, но Сесилия не обратила на нее внимания и лишь посторонилась, давая им пройти.

Обычно время безжалостно к людям, но для миссис Медоу оно было союзником: посеребрило волосы, огранило черты, и ее легко можно было представить на троне – с такой же прямой спиной, но, разве что, без передника.

– Я намереваюсь узнать все ваши секреты, агент Фосберг, – предупредила она.

Рокси прошмыгнула в дом, откуда доносились ароматы запеченного мяса и лимонного пирога, и вопросительно посмотрела на него.

– Я правильно понимаю, что вы приглашаете меня войти? – уточнил Лютер.

Сесилия выразительно закатила светло-голубые глаза, которые вовсе не казались выцветшими. В них были и ум, и характер, и взгляд миссис Медоу был цепким, словно бульдожьи челюсти. Лютер даже мельком подумал, что разумнее уклониться от приглашения.

– Как вам только удалось стать специальным агентом с такими-то выдающимися аналитическими способностями? – насмешливо произнесла Сесилия. – Я настаиваю, агент Фосберг. Входите же.

А с другой стороны – как он может отказаться от возможности получить доступ к Рокси в любое время, когда ему заблагорассудится?

– Зовите меня Лютер, – сказал он и неспешно перешагнул порог дома.

Лаконичные шторы серебристого цвета, ковер с геометрическим рисунком, на белых стенах черно-белые фотографии. На диване были набросаны разномастные цветные подушки, и Лютер отчего-то не сомневался, что это дело рук Рокси.

Сесилия ринулась в атаку, как только он уселся за стол.

– Вы слишком молоды для агента, – неодобрительно сообщила она.

Лютер безропотно полез во внутренний карман пиджака и протянул ей удостоверение.

– Вас что, приняли в бюро еще подростком? – она ткнула пальцем в дату, и Лютер сдержанно кивнул, мысленно отметив, что пора бы обновить удостоверение. – Это как? – въедливо спросила Сесилия, прищурив ледяные глаза.

– Особая программа для сирот, – соврал он.

– Мне жаль, что вы росли без родителей, – произнесла Сесилия без всякого сочувствия в голосе. – Однако я не представляю, чтобы в бюро брали детей без всякой подготовки. Вы врете, агент Фосберг.

Лютер откинулся на спинку стула, глянул на Рокси, которая сидела напротив с самым несчастным видом. Разумеется, он врал, но лишь отчасти.

– Вообще-то это тайна, – заявил он. – Однако я готов ее раскрыть.

– Так легко выдаете государственные тайны? – фыркнула Сесилия. – Чем дальше, тем интереснее…

– Срок давности по этому делу истек, так что я могу рассказать о нем в общих чертах, не нарушая ничьих интересов, – сказал Лютер. – Но я не обещал, что сделаю это просто так. Что я получу взамен, Сесилия?

Она отрезала сочный ломоть запеченной свинины и выразительно плюхнула ему на тарелку. Душистый пар потянулся вверх, но внучка миссис Медоу пахла куда аппетитнее.

– За информацию мне нужна другая информация.

– Вы торгуетесь? – оскорбилась Сесилия.

– Точно, – подтвердил он. – Расскажите, как вы получили травму.

Она удивленно вскинула брови, в которых совсем не было седины.

– Вам правда интересно, как старушка сверзилась с лестницы?

– Вы не старушка, – ответил он без всякой лести. – Вы зрелая женщина в ясном уме.

– Как будто такие не падают, – проворчала она. – Но сперва вы, Лютер. Итак, сиротка в бюро.

– Так вышло, что я связался с дурной компанией, – без особой охоты начал он.

Гнездо вампиров в престижном районе столицы. Они жили в старом особняке с грушевым садом, где их защищало одно лишь имя владельца, и почти не мешали друг другу.

– Это было давно.

Сесилия Медоу в то время вряд ли ходила в школу, а Рокси, конечно, еще не родилась.

– Меня считали своим.

А как иначе? Вампиризм сближает.

– Но в какой-то момент я понял, что эта дорога не для меня.

Лютер помнил этот момент так ясно, как будто это случилось вчера. Девочка лет десяти, голубое в мелкий горошек платье, глаза как у олененка. Она была белая как молоко, и Лютер отбил ее у остальных и отнес в больницу. Он помнил, как темная косичка с синей лентой безвольно болталась, пока он несся по ночной улице, а на тонкой шее алели две ранки.

Там его и нашли.

– Мне предложили сотрудничество, – скупо обронил он. – А я согласился.

Вообще-то сперва он удрал. Разлетелся вороньей стаей на глазах у изумленных копов. Но потом сам пришел в бюро. Отчаянная попытка сохранить то человеческое, что, как он думал, еще живет в его сердце.

– Значит, вы предали ваших сообщников? – уточнила Сесилия.

Лютер улыбнулся, и она вздрогнула и покачнулась назад.

Хуже. Он их убил. После того, как наведался в больницу, где ему сказали, что было слишком поздно… Но та девочка вернула ему надежду на то, что он еще человек.

– Они получили по заслугам, – скупо ответил Лютер.

Как и он. Зверя надо держать на цепи.

– А после меня взяли в бюро, – подытожил он. – Как видите, все банально.

– И вы получили соответствующее образование?

– Разумеется, – подтвердил он. – Я совмещал обучение с работой.

Привык к крови из жестянок, сменил трех кураторов и обезвредил столько нечисти, что давно потерял счет.

– Что ж, моя история еще проще, – сказала Сесилия, – и, боюсь, мне нечем побаловать ваше досужее любопытство. Я подвернула ногу и упала с лестницы, повредила бедро. Досадная случайность. Рокси бросила колледж и приехала ко мне, хотя я умоляла ее не делать этого.

– Когда это произошло?

– Два года назад.

– Время суток?

– Ночь, – слегка недоуменно ответила Сесилия. – Мне захотелось пить, и я пошла на кухню.

– Вы помните какие-нибудь детали произошедшего?

Она нахмурилась и спросила:

– Отчего это вас интересует?

Оттого, что мать Рокси погибла в парке неподалеку от места, где разорвали горло Луизе Паркер. А потом миссис Медоу тоже едва не умерла.

– Как вы верно выразились – досужее любопытство, – ответил Лютер. – Вы обещали, и я жду информацию.

– У меня подвернулась нога, и я скатилась вниз. От боли потеряла сознание. Меня нашла соседка, утром, мы с ней договаривались пойти на пробежку. Но теперь бег – не мое.

– Когда я приехала, то первым делом выбросила ковер, который лежал под лестницей, – сказала Рокси, не отрывая взгляд от Лютера, и ее янтарные глаза потемнели. – Не хотела отстирывать кровь.

Он видел, что она понимает. Да, ради этого Лютер и завел разговор – узнать, была ли кровопотеря.

– В больнице мне сделали переливание, – подтвердила Сесилия, – вставили спицы. Первое время я была печально беспомощна. Но не могла же я лечь бременем на плечи моей Рокси? Так что я приложила все усилия, чтобы не стать обузой.

– Ты бы не стала, – возразила Рокси. – Что бы ни произошло.

– Может, хватит портить аппетит рассказами о болячках? – предложила Сесилия, растеряв свой воинственный настрой. – Тем более я и правда больше ничего не помню. Попробуйте мясо.

Лютер отрезал кусок стейка, положил в рот и, прожевав, проглотил. Все равно что жрать старый картон.

– Восхитительно, – соврал он.

***

Ужин получился странным хотя бы потому, что Лютер редко ходил в гости. А если уж и попадал к кому-то домой, то хозяин знал о его пристрастиях и не пытался накормить пирогами. От лимонной начинки щипало язык, и желание заглушить отвратительный кислый вкус свежей сладкой горячей кровью стало нестерпимым.

Он сумел выведать, что рецепт пирога – ммм, просто чудо, нет, добавки не надо, я сыт, лучше заверните с собой кусочек – дала та самая соседка, что обнаружила Сесилию после падения. Миссис Боулден, почти местная знаменитость, писательница детективных романов и подруга Сесилии жила напротив, через дорогу.

Оказавшись на улице, Лютер кинул старательно упакованный кусок пирога в багажник, а потом торопливо развернул батончик гематогена и запихнул его в рот целиком, едва не рыча от голода.

Помимо странного падения Сесилии он выяснил еще кое-что: отец Рокси не фигурировал в ее жизни с того самого момента, как погибла ее мать. Рокси его почти не помнила, а миссис Медоу отказывалась говорить «об этом проходимце», и Лютер не стал давить. К концу ужина Сесилия подобрела, и ему не хотелось ломать неловким словом хрупкое доверие, давшее ростки в ее осторожной душе.

Выковыряв мелкий кусочек фольги от гематогена, застрявший между зубами, Лютер щелчком отправил его подальше и пошел через дорогу, к белому дому с синими ставнями, где жила миссис Корделия Боулден.

Женщина открыла почти сразу, как будто стояла за дверью и ждала, когда он подойдет. Невысокого роста, полноватая, остроносая, она напоминала нахохлившуюся на морозе птичку. В растрепанных коротких волосах, серебрилась седина, а макушку прикрывал цветастый платок, повязанный на залихватский манер банданой. Из кухни тянуло запахом свежей выпечки, и Лютер едва сдержался, чтобы не скривиться. Кусок лимонного пирога лежал в желудке кирпичом вместе со стейком.

– Лютер Фосберг, – представился он, продемонстрировав удостоверение и надеясь, что подруга миссис Медоу не будет такой же внимательной, и ему не придется снова рассказывать душещипательную историю сиротки. – Можно задать вам пару вопросов, миссис Боулден?

– Спрашивайте, – согласилась Корделия, внимательно разглядывая его темными как маслины глазами.

Несмотря на седину, она казалась довольно молодой: лет сорок с небольшим. Лицо ее было гладким, а щечки упругими как яблочки.

– Это вы обнаружили Сесилию после падения?

– Вы же знаете, что я, – подтвердила она, склонив голову к плечу и глядя чуть искоса, так что сходство с птичкой стало еще сильнее. – Затем и пришли, верно? Когда я узнала, что произошло с бедной Луизой, – она вздохнула и прикрыла глаза. – Просто ужас. И я сразу подумала – быть может, эти два происшествия связаны?

– Вы так считаете? – насторожился Лютер. – Отчего же?

– Может, это все мое больное воображение, – виновато улыбнулась миссис Боулден. – Я пишу детективы, вот и додумываю всякое – профессиональная деформация. Расскажете как-нибудь о ваших предыдущих расследованиях, агент Фосберг? Обещаю, я изменю все имена.

– Посмотрим, – не стал он ее обнадеживать. – Так почему вы решили, что случай Сесилии похож на гибель Луизы?

– Кровь, – бросила Корделия, и его клыки опять зачесались. – Я не знаю, как Сесилия умудрилась так упасть. Вы ведь были у них дома? Перила деревянные, на ступенях ковролин. Но она распорола бедро, и кровь натекала до входной двери. Я постучала, услышала стон. А когда открыла, то едва не ступила в лужу крови.

Лютер выдохнул, и облизнул клыки. Толстушка Боулден как будто его провоцировала. Интересно, сможет ли она произносить слово «кровь» еще чаще?