След Дениса потерялся на остановке – он сел в первый подошедший автобус. Антон изучил его маршрут, но автобус ехал в другой конец города, где у Дениса не могло быть никаких знакомых. «Или могли. А ты об этом не знаешь?» – одернул он самого себя. В самом деле, как бы это ни было горько признавать, сына он почти не знал.

«Откуда, интересно, у него эти фото?».

То, что он следил за отцом, было практически исключено – Денису такое вряд ли бы пришло в голову. Да и, будь он в том кафе, он бы знал, что они с Викторией работали, видел бы документы, распечатки и нарисованные от руки эскизы – Антон как представитель строительной фирмы предложил обновить школьные декорации: сделать специальный стойки и подрамники, которые можно было бы в дальнейшем использовать как основу для декораций будущих спектаклей. И с Тори они как раз пытались выработать какой-то универсальный конструктив, удобный, легкий, что важно для школы, безопасный. Ну, не мог он не заметить, будь он там, за окном, что между отцом и Викторией нет ни капли романтики.

«Или есть?» – он повернулся к Тори.

Она очень миловидная. Хрупкая и складная одновременно, не полная, но и не худышка, что называется «в теле». У нее темные волосы и это очень шли ей, даже если цвет не был натуральным. Виктория почти не пользовалась косметикой, но благодаря светлой, фарфорово-чистой коже и черным волосам, этого и не требовалось – она была все равно заметной. Правда, ни капельки не женственной и не кокетливой. Словно она не воспринимала Антона за мужчину. Это немного задевало.

– Виктория, а почему мы с вами на «вы»? – неожиданно спросил Антон, невольно оборвав рассуждения девушки – он все равно упустил их нить.

Виктория приподняла брови:

– Вроде бы это базовые правила делового общения… – она перевела взгляд на мужчину. – Вас это как-то напрягает?

– Да нет, – Антон осекся и засмеялся. – Глупо, да?

– Что именно? Согласие через отрицание? – Тори смотрела на него с удивлением, и Антон уже пожалел, что затеял этот разговор. Но девушка достала сотовый и активировала экран. Быстро найдя что-то, она развернула экран Антону: – Пролистайте вперед.

Фото Виктории и Антона у его машины, в кафе, склонившись голова к голове, у магазина обоев, где они выбирали декор для сцены… Те самые фотографии, которые Денис вчера вечером показывал ему.

– Что это? – мужчина перевел взгляд на Викторию.

– Фотографии из школьного чатика, – девушка закрыла фото и распахнула прикрепленное к ним сообщение. «Работа над библионочью в самом разгаре. Нашей Виктории Владимировне удается увлечь все больше заинтересованных помощников!». – Кто-то нас с вами случайно увидел на улице и сделал снимки…

Антон недовольно откашлялся:

– А про неприкосновенность частной жизни этому «кому-то» известно?

«По крайней мере понятно, откуда у Дениса эти фотографии», – Антон в каком-то смысле испытывал облегчение.

Виктория убрала телефон, пожала плечами.

– Затея, конечно, на грани. Но с другой стороны – какая частная жизнь? – она поправила волосы, убрав выбившуюся прядь за ухо. – Мы занимаемся общественным делом, верно? Скрывать нам нечего. Я это вам и показала только потому, что вы предложили перейти на более неформальное общение: вы должны понимать, как это может быть расценено.

– А вам не все равно?

– Мне – нет, не все равно. Я работаю с детьми, это требует честности.

– То есть встречаться с тем же, с кем работаешь, бесчестно, с вашей точки зрения?

Виктория улыбнулась:

– Нечестно это отрицать. А я отрицаю, что у нас с вами что-то больше, чем Библионочь. И предпочла бы, чтобы это было не половиной правды.

Антон не понял:

– Это как?

– Ну, я о том, чтобы это было не только с моей стороны, но и с вашей.

Илантьев покачал головой:

– Вы не можете мне приказывать. Свобода воли и тэдэ.

Виктория насторожилась. В ее взгляде промелькнуло недоумение и не то обида, не то разочарование:

– Вы меня сейчас пугаете, – сказала она, наконец. – Знаете, у меня предложение: давайте проведем библионочь, а потом, если сохранится такая потребность, вернемся к сегодняшнему разговору.

Антон почувствовал, что его мягко отбрили, исключив даже эфемерную возможность ухаживания. Он засмеялся:

– Хорошо, пусть так. Но обещайте мне, что после библионочи у нас будет по крайней мере одна неформальная встреча… ужин, например.

Виктория задумалась.

– Если вы пригласите, я пойду. Обещаю.

* * *

Он подвез Викторию к школе – так, словно не было этих фото или они ничего не значили. Когда Виктория выходила из салона, заметил толпу старшеклассников у калитки. Вышел из машины:

– Виктория Владимировна, – окликнул.

Виктория замерла. С удивлением обернулась. В глазах застыл вопрос.

Антон бросил короткий взгляд на притихших от любопытства старшеклассников.

– Я завтра к вам сметчика пришлю и замерщика, чтобы они сами все посчитали по этим стеллажам для декораций. Вам во сколько удобно?

Он обошел машину и встал около Виктории.

– Да пусть с утра, подходят…

– Хорошо, договорились. Всего доброго, – он протянул Виктории руку, совершенно деловым и уверенным движением пожал ее пальцы и развернулся, вернулся в салон. Черный автомобиль дернулся со стоянки.

Тори пожала плечами и потихоньку направилась к школе, на ходу набирая на сотовом сообщение в школьный чатик: «Ребята, завтра надо дать окончательный дизайн по декорациям, завтра с утра придет замерщик».

– Виктория Владимировна, – окликнул ее кто-то из толпы школьников. – Как вам удалось убедить московского олигарха с таким рвением участвовать в вашем проекте?

Девушка повернулась, улыбнулась приветливо, но сдержанно, будто прочертив этой улыбкой границу дозволенного:

– Я не даю интервью, Васильев.

Школьники захохотали:

– Рылом ты не вышел, Васильев… Был бы еще столичным СМИ, или блогером-миллионником…

Виктория не слушала, она прошла мимо подростков и скрылась за дверями школы.

– Дэн Илантьев считает, что у нее роман с его отцом, – скривился, глядя ей в спину, Васильев.

– И что? – девочка из параллельного класса пожала плечами. – Вам-то что?

Васильев усмехнулся:

– Нам? Нам просто интересно…

Илантьев в зеркале заднего вида видел, как Викторию окликнули, как она коротко, но холодно что-то ответила и ушла в здание школы. Видел. Как в спину ей смотрели, переговариваясь. «Как же, ничего частного», – пробормотал он.

Сотовый разразился тревожной трелью. Антон бросил взгляд на экран – начальник службы безопасности, Жека Марков. Илантьев подключил гарнитуру:

– Узнал что-то по Денису?

– Пока работаем. Я не по этому поводу звоню… Костю Юрьева убили.

Глава 7

Москва, вторник

Камеры на этом участке Малой Бронной были установлены у пабов, магазинов, на фасадах жилых домов, по периметру Патриарших, практически без слепых зон. Практически – вечное ключевое слово, о которое запинаешься в самый ответственный момент. За кафе «Коти Ки» был небольшой участок «серой» зоны, как раз до выхода в подворотню. Именно там убийца выбросил пистолет.

На этом участке было довольно многолюдно. Но – как правильно отметили оперативники в отчете – движение в основном было от Садового кольца к пабу «Элементари» – вечер выходного дня был в самом разгаре. И парень в черных джинсах, куртке, с надвинутой на глаза бейсболке, шедший против людского потока, изрядно выделялся. Оперативники отследили, как он миновал камеру видеонаблюдения на углу у Патриарших, в поле зрения следующей так и не попал – никто не шел против людского потока.

– Значит, он вернулся, – кивнул выводам оперативников Обухов и посмотрел на карту. К этому времени вокруг «Элементари» начала собираться толпа, оцепеневшие в первые мгновения свидетели, пришли в себя. Кто-то кричал, кто-то снимал на камеру мобильного телефона, кто-то звонил в полицию. Убийца бы туда уже не рискнул идти. Значит, он мог укрыться в какое-то заведение между аркой и пабом. Это два заведения. Или проскочить на Большой Патриарший. Там тоже несколько работавших в этот час заведений. Они не слишком большие, а значит, проверить всех, входивших и выходивших в них в небольшой промежуток времени – задача реальная. Хуже, если убийцу ждал соучастник в припаркованном где-то во дворах автомобиле. Эту версию Обухов будет отрабатывать позднее – там камеры никуда не денутся, оперативники все записи уже изъяли. Да и шансов, что неизвестный автомобиль мог припарковаться в закрытом дворе – а в центре Москвы практически все дворы закрытые – было немного… Обухов снова поперхнулся на слове «практически», дал указание оперативникам отработать с участковыми по всем близлежащим дворам: какие открытые, какие закрытые, кто терял ключи, кто видел неизвестный автомобиль, а сам решил обойти ближайшие к месту убийства Юрьева пабы и рестораны.

Почему убийца стрелял? Личный мотив – Юрьев находился в состоянии развода, бывшая любовница нашла себе утешение и отдыхает на Мальдивах – это то, что уже удалось установить к этому моменту. У Юрьева были серьезные финансовые проблемы. Он был владельцем инвестиционного фонда, работавшего со строительными фирмами Москвы и Подмосковья. Около года назад он взял крупный кредит в банке под госконтракт. Работы выполнены, но с нарушениями, объект не прошел госприемку. Начались издержки, претензии, судебные тяжбы… Один из подрядчиком назначил экспертизу по своему участку работы, оказалось, что нарушения были допущены из-за брака в материалах, а материалы предоставляла фирма-прослойка, также принадлежавшая Юрьеву… У Обухова голова шла кругом, пока он чертил на листке бумаги запутанные схемы с участием убитого. Так или иначе, любая из них могла стать причиной для заказного убийства. Все эти версии требовали проработки. Успей он поймать убийцу по «горячим» следам, дело бы упростилось значительно.

«Если бы да кабы во рту выросли грибы», – бормотал он, оставляя подержанный «Форд» на подземном паркинге.

Он прошел к пабу «Элементари», но не стал заходить внутрь, огляделся. Он встал на место убийцы, пошел к Садовому кольцу, по пути отмечая камеры видео наблюдения и воссоздавая в памяти кадры, которые они зафиксировали: как молодой высокий парень в черных джинсах и черной куртке с надвинутой на глаза бейсболкой под капюшоном шел навстречу шумной толпе гуляющих и отдыхающих, неся под мышкой пистолет, из которого он только что застрелил человека. Он шел, ничем не привлекая к себе внимания. Его лицо было скрыто от камер, но встречные прохожие наверняка видели его лицо, и оно ничем не обратило на себя их внимание. Обухов мог легко представить, что убийца шел и приветливо улыбался, а может даже насвистывал веселый мотив. Сразу стало понятно – он профессионал. «Значит, все-таки заказное», – подумал с какой-то непривычной безнадежностью.

Он вернулся тем же маршрутом, которым, он предполагал, прошел преступник.

Около бара «Коти-Ки» стояли подростки, тихо переговаривались, попивая горячий чай. Иногда взрывались хохотом.

Обухов толкнул дверь и вошел. Грифильно-серые стены с яркими акцентами – алыми пустыми рамами, подушками и настольными лампами с кружевными абажурами: здесь было уютно. Балками, шедшими от входа к барной стойке, зал был поделен на три пространства. У стены темнела лестница на второй этаж.

Обухов подошел к барной стойке.

– Добрый день, чем вас угостить? – к нему подошел улыбчивый бармен.

– Угостить? – следователь усмехнулся. – Вы же понимаете значение этого слова? Угостить, значит, дать бесплатно…

Бармен улыбнулся еще шире:

– Вы же понимаете, что зашли в паб, а не в богадельню, – он выжидательно прищурился, умело вернув колкость посетителю. Обухов захохотал:

– Браво, профессионально отбрил…

– Так чем вас угостить?