Новое сердце и новая жизнь бывшего агента ФБР

Автор – Киша Рассел, штатный корреспондент «Таймс»

Террел Маккалеб регулярно мелькал в вечерних новостях Лос-Анджелеса, а его слова цитировали все местные газеты. Однако всякое его появление на публике имело поистине жуткие предпосылки.

Агент Маккалеб считался ведущим специалистом по поимке серийных убийц, терроризировавших Лос-Анджелес и Западное побережье последний десяток лет.

В составе Межведомственной группы Маккалеб помогал координировать работу местной полиции. Не чурающийся камер, Террел никогда не лез за словом в карман, что сделало его любимцем прессы – к вящему неудовольствию местных правоохранительных структур и начальства в Куантико.

Однако два года назад Маккалеб полностью исчез с радаров. Он больше не носит ни пистолет, ни жетон и, по его собственным словам, окончательно простился с фирменной курткой агента, сменив ее на потертые голубые джинсы и рваную футболку.

Сейчас его можно застать не в кабинете, а на борту сорокадвухфутовой рыбацкой яхты «Попутная волна». Родившийся в Лос-Анджелесе и выросший в местечке Авалон на острове Каталина, Маккалеб временно обосновался на борту «Волны», бросившей якорь у побережья Сан-Педро, однако у него в планах отшвартовать судно в гавань Авалона.

По заверениям Маккалеба, недавно перенесшего трансплантацию, серийные убийцы и насильники сейчас занимают его в последнюю очередь.

Маккалеб в свои сорок шесть утверждает, что отдал сердце Бюро – по версии врачей, постоянный стресс спровоцировал появление вируса, который и привел к развитию болезни, – но ничуть не жалеет.

– Подобный опыт кардинально меняет человека, причем не только физически, – сообщил он на прошлой неделе в интервью нашему корреспонденту. – Меняется восприятие жизни в целом. Моя работа в ФБР осталась в прошлом. Судьба подарила мне второй шанс. Пока смутно представляю, как им распоряжусь, но совершенно не переживаю по этому поводу. Рано или поздно что-нибудь подвернется.

Правда, второго шанса могло и не случиться. Из-за редкой группы крови, присущей лишь одному проценту населения, Маккалеб дожидался донорского сердца почти два года.

– Он был на волосок от смерти, – поделилась с корреспондентом Бонни Фокс, кардиохирург, проводившая пересадку. – Мы могли потерять его в любой момент. Затянись поиск донора еще на два-три месяца, и организм просто не выдержал бы трансплантации.

Спустя всего восемь недель после сложнейшей операции Маккалеб чувствует себя великолепно. Он бодр и полон сил и лишь изредка вспоминает о будоражащих кровь расследованиях, которых на своем веку провел немало.

В послужном списке бывшего агента – самые отъявленные злодеи и жестокие маньяки. Среди них – Ночной сталкер, Поэт, Шифровщик, Душитель с Сансет-Стрип и Лютер Хэтч, получивший прозвище Могильщик из-за пристрастия наведываться на кладбище к своим жертвам.

Работая профайлером в особом отделе Куантико, Маккалеб специализировался на Западном побережье и часто вылетал в Лос-Анджелес, чтобы помочь местной полиции в расследовании громких дел. В конечном итоге руководство подразделения решило учредить здесь ведомственный филиал, и Маккалеб вернулся к родным пенатам. Переезд позволил ему вплотную заняться расследованиями, требующими вмешательства ФБР.

К сожалению, в любой профессии случаются неудачи, и накопившийся стресс дал о себе знать. Сердечный приступ настиг Маккалеба, когда он трудился допоздна в местном подразделении ФБР в Вествуде. Агента обнаружил ночной уборщик, по сути спасший ему жизнь. Врачи поставили диагноз – прогрессирующая кардиомиопатия (ослабление сердечной мышцы) – и внесли Маккалеба в список на трансплантацию. Далее последовала отставка из Бюро по состоянию здоровья.

Маккалеб сменил агентурный пейджер на больничный, и 9 февраля пришло заветное сообщение: донор с необходимой группой крови найден. После шестичасовой операции в медицинском центре Седарс-Синай в груди Маккалеба забилось новое сердце.

Он пока не знает, чем займется помимо рыбалки. Бывшие коллеги (ныне частные сыщики) засыпали его предложениями о сотрудничестве, однако все свободное время Маккалеб посвящает ремонту «Попутной волны», двадцатилетней рыбацкой яхты, унаследованной от отца. Спустя шесть лет забвения судно наконец дождалось своего часа и теперь безраздельно владеет вниманием хозяина.

– Спешить мне некуда, ведь впереди еще уйма времени, – поясняет наш герой.

Бывший агент почти ни о чем не жалеет, но, как любому отставному детективу и заядлому рыбаку, ему не дают покоя те, кто сорвался с крючка.

– Жаль, мне не удалось раскрыть все дела, – признается Маккалеб. – Никогда не выносил, если преступник оставался безнаказанным. И сейчас не выношу.

Маккалеб мельком глянул на приложенную к статье фотографию, снятую еще в его бытность агентом и широко растиражированную прессой. На снимке, сделанном крупным планом, он дерзко смотрит в объектив.

Киша Рассел приехала на интервью не одна, а с фотографом, однако Маккалеб наотрез отказался позировать, предложив напечатать какое-нибудь старое фото. Просто не хотел, чтобы все увидели, в кого он превратился.

Конечно, глупо бояться, что обыватели заметят шрам, надежно скрытый под рубашкой. Да, Маккалеб похудел почти на тридцать фунтов, но главное, он утратил свой коронный взгляд – бесстрашный, разящий наповал не хуже пули. Именно эту утрату Маккалеб надеялся скрыть от публики.

Он сложил вырезку и убрал ее с глаз долой. Побарабанил пальцами по столешнице, косясь на стальной шип для бумаг, увенчанный клочком с нацарапанным номером Грасиэлы Риверс.

В былые времена Маккалеб обладал неиссякаемым запасом ненависти к тем, за кем охотился. Он воочию видел последствия их чудовищных преступлений и жаждал, чтобы те заплатили сполна за учиненные зверства. За кровавые дела полагается платить кровью. Поэтому агенты из отдела по расследованию серийных убийств называли свою работу кровавой. По-другому не скажешь. Маккалеб невыносимо мучился и терзался всякий раз, стоило кому-то улизнуть от расплаты.

То, что случилось с Глорией Торрес, терзало его. Он выжил ценой совершенного злодеяния. Грасиэла рассказала ему подробности. Глория погибла только потому, что оказалась между вооруженным грабителем и кассовым аппаратом. Незамысловатая, нелепая, несправедливая смерть. Маккалеб чувствовал себя в неоплатном долгу перед Глорией, ее сыном, перед Грасиэлой и даже перед самим собой.

Он снял телефонную трубку и набрал номер, оставленный Грасиэлой. Время было позднее, но ему не хотелось откладывать звонок. Наверняка Грасиэла не станет возражать.

После первого же гудка из трубки шепотом донеслось:

– Алло?

– Мисс Риверс?

– Да.

– Это Терри Маккалеб. Вы недавно…

– Да.

– Вам неудобно говорить?

– Нет-нет.

– Хм, ладно. В общем, я тут подумал… А вы просили позвонить вне зависимости от принятого мною решения.

– Да?

В единственном слове было столько надежды, что у Маккалеба защемило в груди.

– Короче, надумал я следующее. Мои, как вы выразились, навыки едва ли помогут в этом деле. Судя по вашему рассказу, ваша сестра погибла случайно, став невольной свидетельницей ограбления. Видите ли, я занимался серийными убийствами, вооруженные нападения – совершенно не мой профиль.

– Понимаю.

Надежда в голосе Грасиэлы явственно таяла.

– Нет, это не значит, что я отказываюсь. Наоборот. Собственно, завтра я собираюсь в полицейское управление, попробую выяснить все на месте. Только…

– Спасибо.

– Только очень сомневаюсь в успехе своего предприятия. Именно это я и пытаюсь до вас донести. Не хочется обнадеживать понапрасну. Убийство с целью ограбления… в общем, не моя специфика.

– Понимаю. Но спасибо, что не остались в стороне. Никто…

– Попытка не пытка, – пресек Маккалеб поток благодарностей. – Неизвестно, как встретит меня полиция Лос-Анджелеса. Может, развернут с порога, но попытаться стоит. Это меньшее, что я могу сделать для вашей сестры. Хотя бы попытаться.

Воспользовавшись молчанием Грасиэлы, он уточнил кое-какие детали произошедшего и выяснил имена детективов, ведущих расследование. Минут через десять блокнот Маккалеба пополнился всей необходимой информацией, и в трубке повисла неловкая пауза.

– На этом, пожалуй, все, – откашлялся Маккалеб. – Я позвоню, если у меня возникнут дополнительные вопросы. Ну и вообще буду держать вас в курсе.

– Еще раз спасибо.

– Если кого и нужно благодарить, то не меня, а вас. Спасибо, что дали мне возможность заняться этим делом. Надеюсь, мне удастся вам помочь.

– Даже не сомневайтесь. В вашей груди бьется сердце Глори. Она укажет путь.

– Безусловно, – промямлил Маккалеб, не совсем понимая, о чем толкует Грасиэла и почему он поддакивает. – Я извещу вас, как только появятся какие-нибудь новости.

Он повесил трубку и, рассеянно глядя на телефон, силился разгадать смысл последней реплики. Потом снова пододвинул к себе статью и долго рассматривал свой портрет.

Наконец Маккалеб сложил вырезку, сунул ее под кипу конвертов и, задержавшись взглядом на девочке с брекетами, решительно кивнул. Потом потянулся к выключателю и погасил свет.

Глава 4

Трюк, который Маккалеб намеревался проделать, его коллеги по Бюро именовали «смертельным танго». Требовалась немалая сноровка, чтобы наладить контакт с местными полицейскими с их раздутым эго и ненавистью к чужакам. Кому понравится, когда посягают на твою территорию. Особенно без разрешения.

На своем веку Маккалеб не видел в убойном отделе никого, кто не обладал бы здоровым самолюбием. Высокая самооценка по праву считалась неотъемлемым атрибутом профессии. Нельзя браться за расследование без четкого осознания, что ты на порядок умнее, сильнее, суровее, талантливее и терпеливее противника. Нельзя ни на секунду сомневаться в успехе. Если колеблешься, сразу пиши рапорт о переводе, расследуй ограбления, патрулируй улицы и не отсвечивай.

К несчастью, самооценка коллег по цеху иногда зашкаливала до такой степени, что распространялась не только на преступников, но и на тех, кто пытался помочь сдвинуть дело с мертвой точки, – преимущественно на агентов ФБР. В убойном отделе скорее смирятся с очередным «глухарем», чем примут помощь или совет от федерала из Куантико. Маккалеб неоднократно наблюдал, как детективы клали дело на полку и всячески вставляли палки в колеса тем, кто пытался отправить его на доследование. Он мог по пальцам пересчитать случаи, когда к нему обращались непосредственно старшие следователи. Зачастую инициатива исходила от начальства. Начальству плевать на чужую самооценку и уязвленное самолюбие, ему необходима раскрываемость для лучшей статистики. Маккалеб получал распоряжение сверху, являлся на вызов – и затевал танцевальный поединок со старшим следователем. Иногда партнеры двигались слаженно, в едином ритме. Но по большей части все сводилось к смертельному танго. Отдавливались ноги, страдало самолюбие. Маккалеб неоднократно ловил младших коллег на сокрытии информации и кожей ощущал их злорадство, когда «пронырливому федералу» не удавалось напасть на след преступника. Мелкие территориальные дрязги правоохранительной системы. Но самое отвратительное – никто даже не думал о жертве и убитых горем родственниках. Они маячили где-то на периферии и зачастую не попадали в поле зрения.

По дороге в Управление полиции Лос-Анджелеса Маккалеб чувствовал, что смертельного танго не избежать. Хотя дело Глории Торрес зашло в тупик, его едва ли примут с распростертыми объятиями. Чужая территория – это святое. Вишенкой на торте – Маккалеб уже не мог сослаться на авторитет Бюро, а жетон, некогда открывавший перед ним любые двери, давно перекочевал из кармана на стену. Поэтому в половине восьмого утра Маккалеб стоял перед отделением Вест-Вэлли, имея при себе только кожаную сумку и коробку с пончиками. Достаточно для смертельного танго без музыки.