– Вторая заметка от пятницы, двадцать четвертого января. Заголовок «Мужчину застрелили у банкомата». Автор не указан. Тоже буквально три строчки. «В среду вечером был убит уроженец Ланкастера, снимавший наличные в банкомате. Заместители шерифа округа Лос-Анджелес назвали преступление совершенно беспочвенным. Неизвестный выстрелил тридцатилетнему Джеймсу Корделлу в голову, когда тот забирал из банкомата триста долларов. Все случилось около десяти вечера в отделении регионального банка на участке 1800 Ланкастер-роуд. По словам детектива Джей Уинстон из управления шерифа, убийство частично зафиксировала камера наблюдения, вмонтированная в банкомат, однако имеющихся кадров недостаточно для выявления личности преступника. На записи видно, что нападавший был в черной лыжной маске. Как отмечает Уинстон, Корделл не оказал ни малейшего сопротивления и не пытался спровоцировать убийцу. „Грабитель действовал хладнокровно. Подошел, выстрелил, забрал деньги. Перед нами пример вопиющей жестокости, когда человека убивают из-за каких-то трех сотен“. Корделл упал прямо перед хорошо освещенным банкоматом, однако его тело было обнаружено лишь пятнадцать минут спустя очередным посетителем банка. Врачи экстренной бригады скорой помощи установили, что Корделл скончался на месте». Конец. Читать следующую?

– Да.

Слушая журналистку, Маккалеб делал торопливые пометки в блокноте. Трижды подчеркнул фамилию Уинстон. Он неплохо знал Джей. В отличие от Арранго с Уолтерсом, она наверняка согласится помочь. С ней не нужно пускаться в ухищрения вроде смертельного танго. У Маккалеба отлегло от сердца.

Тем временем Киша принялась за третью статью.

– Здесь практически то же самое. Опубликовано через два дня, текста мало, автор не указан. «Подозреваемый в убийстве тридцатилетнего уроженца Ланкастера по-прежнему не найден, сообщают в управлении шерифа. Джей Уинстон рассчитывает получить свидетельские показания от водителей и прохожих, находившихся в среду на участке 1800 Ланкастер-роуд в промежутке с десяти до половины одиннадцатого вечера. Напомним, Джеймс Корделл был убит выстрелом в голову грабителем в лыжной маске. Потерпевший скончался на месте. Добычей преступника стали триста долларов. Хотя отдельные моменты преступления попали на камеру видеонаблюдения, вмонтированную в банкомат, полиции не удалось установить личность нападавшего из-за маски. „Думаю, он снял ее сразу после убийства. Человек не будет разгуливать по улице или садиться за руль в маске. Кто-то наверняка обратил внимание на мужчину, вышедшего из отделения банка. Полиция обращается к очевидцам с просьбой явиться в участок для дачи показаний“, цитирует издание Джей Уинстон». Больше ничего.

На сей раз Маккалеб ничего не записывал и, забыв про собеседницу, сосредоточенно анализировал услышанное.

– Алло, Терри? Ты еще здесь?

– Да, да. Извини.

– Ну как, что-нибудь пригодилось?

– Будем надеяться.

– Так и не скажешь, из-за чего сыр-бор?

– Не сейчас, Киша, но огромное тебе спасибо. Как только ситуация прояснится, ты узнаешь первой.

Маккалеб повесил трубку и достал из нагрудного кармана визитку, полученную от Арранго. Нечего рассусоливать и ждать до завтра. У него появилась зацепка, ниточка, которую он размотает с помощью полицейского управления или без нее. Маккалеб набрал номер и покосился через дорогу. Подозрительная колымага вместе с водителем исчезли.

Трубку сняли после шестого гудка. Когда звонок перевели на Арранго, Маккалеб с места в карьер спросил, вернулся ли Баскирк.

– Плохие новости, амиго, – фальшиво посетовал Арранго. – Лейтенант вернулся, но материалов тебе не видать как своих ушей.

– Интересно почему? – осведомился Маккалеб, стараясь ничем не выдать своего раздражения.

– Наверняка не скажу, но Баскирк рвал и метал, узнав, что ты явился к нам в обход его. А я предупреждал. Надо соблюдать субординацию, а не бежать впереди паровоза.

– Никто и не бежал. Если ты запамятовал, лейтенанта не было в управлении. Я справлялся о нем в первую очередь. Надеюсь, это ты ему передал?

– Само собой. Просто он вернулся из Центрального управления чернее тучи. Похоже, ему там вставили фитиля, вот он и отыгрался на мне. Сам понимаешь, вниз по пищевой цепочке. Вообще тебе грех жаловаться. Мы и так нарушили регламент, показали тебе запись. Для начала неплохо.

– Неплохо, но недостаточно, – возразил Маккалеб. – Всегда удивлялся, как мы в принципе умудряемся раскрывать преступления при таком уровне бюрократии. Думал, только Бюро помешано на крючкотворстве. Между собой мы прозвали его Федеральная бюрократия расследований. Но, похоже, эта хрень творится повсеместно.

– Избавь меня от своего дерьма. Своего по горло. Лейтенант вбил себе в голову, что я пригласил тебя нарочно, а мне такой геморрой даром не нужен. Не хочешь отвалить по-хорошему, твои проблемы. Главное, отвали.

– Считай, уже отвалил. Обещаю не беспокоить, пока не разыщу стрелка и не преподнесу его вам на блюдечке.

Выпалив последнюю реплику, Маккалеб понял, что перегнул палку, но после 9 февраля у него выработалось стойкое неприятие идиотов.

– Ждем не дождемся, – ехидно засмеялся Арранго.

И повесил трубку.

Глава 7

Маккалеб жестом попросил водителя подождать еще немного и снова углубился в блокнот. Сначала он хотел позвонить Джей Уинстон, но передумал и набрал оставленный Грасиэлой номер сестринского поста в отделении экстренной хирургии медицинского центра Святого Креста. Грасиэла согласилась увидеться с ним за ранним ланчем, хотя Маккалеб честно признался, что не особенно продвинулся в своих изысканиях. Они договорились встретиться в половине двенадцатого в вестибюле приемного покоя.

Клиника располагалась в части Вэлли, именуемой Мишн-Хиллз. По дороге Маккалеб рассматривал мелькающий за окном пейзаж. Разнообразием он не баловал: сплошь крытые торговые ряды и заправки. Таксист взял курс на 405-е шоссе, ведущее на север.

Топографию Вэлли Маккалеб знал преимущественно по совершенным там преступлениям. Таких накопилось немало, но знакомство с ними ограничивалось протоколами, фотоотчетами и видеозаписями с мест обнаружения трупов. Зачастую убийцы бесцеремонно сбрасывали своих жертв с покатых придорожных склонов или оставляли валяться среди холмов, обрамлявших северные равнины. Шифровщик отметился в Вэлли четырежды, прежде чем раствориться, как утренний туман.

– Вы из полиции?

Маккалеб оторвался от созерцания окрестностей и перехватил в зеркале заднего вида настороженный взгляд таксиста.

– Простите?

– Вы полицейский или вроде того?

– Нет, – коротко ответил Маккалеб и снова уставился в окно.

Они приближались к главной магистрали. На обочине топталась женщина с табличкой «Подайте на пропитание». Очередная жертва ждала своего палача.

Маккалеб устроился на пластиковом стуле напротив семейной пары. Женщина согнулась пополам от боли, обхватив руками живот. Супруг неустанно хлопотал вокруг нее, справлялся о самочувствии и донимал дежурную вопросами, когда появится врач. Но при этом дважды шепнул жене на ухо: «Уже решила, что им сказать?»

И всякий раз женщина молча отворачивалась.

Грасиэла Риверс появилась в приемном покое без четверти двенадцать. Предупредив, что в ее распоряжении всего час, она предложила пойти в больничный буфет. Маккалеб не возражал. После перенесенной операции его вкусовые рецепторы так и не восстановились. Ему было без разницы, где обедать – в захудалой столовой или в дорогом ресторане на Мелроуз. Маккалеб сделался неприхотлив и зачастую забывал поесть, пока головная боль не напоминала ему о необходимости подкрепить силы.

Народу в буфете было мало. Забрав подносы, они сели у окна, откуда открывался вид на зеленую лужайку с огромным белым крестом в центре.

– Моя единственная возможность полюбоваться солнечным светом, – пояснила Грасиэла. – В нашем отделении нет окон, вот и пользуюсь случаем.

Маккалеб понимающе кивнул:

– В Куантико наш отдел располагался под землей. В подвале. Ни единого окна, вечная сырость, зимой от холода не спасает даже обогреватель. Я вообще не видел солнца. Со временем это выматывает.

– Поэтому вы переехали сюда?

– Нет, совсем по другой причине. Но я напрасно надеялся, что теперь сполна насмотрюсь в окна. В МП мне отвели кладовку. Семнадцатый этаж и глухие стены. Наверное, поэтому я и перебрался на яхту. Люблю простор.

– Что такое МП?

– Ох, простите. Местное подразделение. Здоровенная контора в Вествуде неподалеку от ветеранского кладбища.

Грасиэла кивнула:

– Вы правда выросли на Каталине?

– Рос, пока мне не стукнуло шестнадцать. Потом мать забрала меня в Чикаго… Забавно, всю юность я мечтал поскорее убраться с острова. А сейчас из кожи вон лезу, чтобы вернуться обратно.

– Уже решили, чем займетесь?

– Еще нет. В наследство от отца мне достался причал. Может, махну на все рукой и буду сидеть с удочкой на солнце, попивать пиво.

Маккалеб улыбнулся, и Грасиэла улыбнулась в ответ.

– Если причал уже есть, почему вы тянете с отъездом?

– Яхта еще не готова. Впрочем, как и я.

Грасиэла опустила голову.

– Яхта принадлежала вашему отцу?

Очередная подробность из статьи. Маккалеб слишком разоткровенничался с Кишей Рассел. Мало радости, когда каждый второй знает твою подноготную.

– Его плавучий дом на острове. Отец умер, и яхта перешла ко мне. Много лет томилась в сухом доке и теперь нуждается в капитальном ремонте.

– А кто придумал название?

– Отец.

Грасиэла нахмурила брови и сморщилась, словно проглотила что-то кислое.

– «Попутная волна» – очень странное сочетание. Разве такое выражение существует? Я думала, попутным бывает только ветер.

– Еще как существует. К слову, попутная волна и попутный ветер – понятия диаметрально противоположные, как день и ночь.

– Серьезно?

– Да. Попутный ветер – друг моряка, а волна – заклятый враг.

– Почему? – изумилась Грасиэла.

– Любой, кто хоть раз выходил в море, знает, чем опасны попутные волны. Они возникают позади судна, подкрадываются со спины и способны захлестнуть тебя, увлечь на дно. Если не хочешь угодить в попутную волну, всегда будь на шаг впереди. Название яхты – своего рода предостережение. Не забывай оглядываться, всегда следи, что творится у тебя за спиной. Отец внушал мне это с детства. И потом, когда я отчалил.

– Отчалил?

– Ну, уехал с острова. Отец всегда повторял: остерегайся попутной волны, даже на суше.

Лицо Грасиэлы озарила улыбка.

– Какая потрясающая история. И название воспринимается совсем по-другому. Вы очень скучаете по отцу?

Маккалеб кивнул, но не стал развивать тему. Разговор постепенно иссяк, и они принялись за сэндвичи. Маккалеб не рассчитывал, что речь пойдет о нем. Наспех проглотив пару кусков, он поделился с Грасиэлой своими скромными достижениями, но умолчал, что видел запись убийства Глории. Зато поведал о возможной связи между стрельбой в магазине и вооруженным ограблением у банкомата, которое освещалось в статьях, прочитанных ему Кишей Рассел.

– Что думаете предпринять? – спросила Грасиэла, выслушав его рассказ.

– Для начала вздремну.

Грасиэла вздернула бровь.

– Устал как собака. Я уже отвык столько бегать, а от обилия информации голова кругом. Вернусь на яхту, отосплюсь, а завтра снова в бой.

– Извините.

– Не извиняйтесь, – улыбнулся Маккалеб. – Вы искали человека, который возьмется за дело не для галочки, а с искренним рвением. Рвения у меня в избытке, вот только сил маловато. Вы ведь медсестра, должны понимать.

– Прекрасно понимаю. Поэтому очень прошу, берегите себя. Если с вами что-то случится, смерть Глори…

– Можете не продолжать.

Повисла пауза. Маккалеб первым прервал затянувшееся молчание:

– Кстати, вы оказались правы. В полиции Лос-Анджелеса не торопятся с расследованием. Ждут у моря погоды. Точнее, очередного убийства. Дело сунули в долгий ящик, где оно и пролежит, пока не случится что-нибудь из ряда вон.

Грасиэла сокрушенно покачала головой:

– Сами ничего не делают и вам ставят палки в колеса. Уму непостижимо.

– Классическая борьба за территорию. Таковы правила игры.