Трупа, кстати, не было, на том спасибо. Вообще, когда Кэтсеро говорил, что попасть никуда, кроме как через портал нельзя, то он несколько лукавил. Попасть в пределах острова можно было куда угодно, ножками.

Да, это было сопряжено с определенным риском и весьма сложным механизмом защиты всех межсекторальных ходов, но такая возможность была.

Скорее всего, Кэтсеро просто не захотел возиться с нашими ошейниками, снова проводя в них дополнительные настройки, поэтому-то и послал порталом.

Что же касается административного здания, то сразу от входа вправо и влево уходили короткие коридоры, которые были шлюзовыми и вели в жилую зону. Все комнаты были коридорного типа и располагались только по одну сторону следующего коридора, куда и вел шлюз. Вот по этим комнатам мы и разбрелись, пытаясь найти что-нибудь интересное.

Лично я осознано пошел на этот риск, чтобы определить границы воздействия на меня Марико. Точнее, не на меня, а на мою темную сущность. Не слишком-то комфортно нам с ней будет, если это расстояние не слишком велико.

Когда я ее спросил, где именно она стояла во время моего фееричного знакомства с представителем клана Оши, девушка ответила, что не помнит. Очень может быть, что она вообще в конце коридора находилась.

Но тот раз нельзя расценивать, как чистый эксперимент, потому что Оши явно со мной не в куклы играл, а воздействовал на химитсу напрямую. И играло ли в этом случае расстояние между мной и Марико какую-то роль, сказать было затруднительно. Так что, по минимуму выясним это сейчас.

Марико зашла в первую комнату правого коридора, я же направился к самой крайней. Вроде бы ничего необычного в себе не замечаю, все как обычно.

Комната была настолько безлика, что я даже в первые мгновения подумал, что здесь никто никогда не жил, или же Кэтсеро с командой специалистов Кудзё выгреб из комнаты все личные вещи и отправил их на изучение. Но при более внимательном осмотре, я заметил щетку для волос на маленькой прикроватной тумбочке, личный комм, скорее всего запоролленный, носок, лежащий рядом с матрасом. И если тот же носок проверяющим вряд ли был нужен, то вот комм они абсолютно точно бы забрали.

Так что, никаких обысков в здании не велось, и меня сейчас волновал только один вопрос, а, собственно, почему?

Небольшую нишу в стене над спальным местом, затянутую паутиной защитного заклятья, я заметил только в тот момент, когда подошел поближе. Подозреваю, что для всех не Оши никакой ниши здесь не было, а была обычная стена, как мне и показалось, когда я осматривал комнату, стоя на пороге.

Собственно, при желании, я мог даже напрячься и разглядеть, что же находится в этой нише, но делать мне этого не хотелось. За зданием не велось наблюдение, если только за основным залом со стационарными телепортами, одним из которых нам через трое суток впервые придется воспользоваться самостоятельно, чтобы вернуться в женскую половину острова.

В последний час перед отбытием сюда мы зазубривали инструкцию по применению стационарных телепортов, а также координаты точки выхода. Это было не то же самое, что научиться строить телепорт самостоятельно, но этому виду магии, как я понял, нас учить никто не собирается, по понятным причинам.

Ошейники, конечно, спасают клан от массового бегства своих потенциальных бойцов, но любое заклинание, так или иначе, штука ненадежная.

Ослабишь внимание, расслабишься, и сразу какой-нибудь Оши нарисуется, или еще какой гнилой клан с его тайнами. Так что да, за залом, скорее всего наблюдали, а вот за жилыми комнатами – нет, ну, должна же быть хоть какая-то личная жизнь у членов клана Кудзё, сосланными за какие-то грехи на остров.

Разулись мы перед входом, когда вошли, точнее, вбежали в дом. На крыльце оставлять ботинки под все еще беснующейся стихией, удовольствие так себе, но и разуться, входя в японский дом – это было на уровне безусловных рефлексов.

Так что я не комплексовал, залезая на матрас и подходя к нише вплотную. Заклятье было не слишком сложным, во всяком случае, мне оно таковым не казалось. И сейчас я видел прекрасную возможность попробовать влиять на нити чужого заклятья, потому что после той драки, где и выяснилось, что я владею подобным даром, возможности потренироваться у меня не было.

Слишком уж стремительно начали развиваться события. А когда я валялся в больничке, то был под таким пристальным контролем, что даже речи не шло ни о каких-либо тренировках. Да и влиять было особо не на что. Не менять же структуру заклинания освещения, в самом-то деле, а других в пределах доступности особо не наблюдалось, больничка как-никак для учеников, большинство из которых еще не овладели собственным даром. А результат воздействия заклинаний на не активированный участок наглядно демонстрировал мой собственный пример.

Выделив взглядом самую толстую нить, вокруг которой и была образованна паутина всего заклятья, я примерился и подцепил ее указательным пальцем.

После моего прикосновения нить заискрила, и несильно, но весьма неприятно обожгла кожу. Тогда я не стал больше испытывать судьбу и просто порвал ее, выпустив оборванные концы из руки.

Они обвисли, и слабо искрили в видимом мне спектре. Но вот одна искорка попала на другие нити заклинания и побежала по ней, захватывая по пути все новые и новые нити.

Меньше десяти секунд ушло на то, чтобы заклятье полностью было разрушено, и ниша в стене стала видна, скорее всего, всем, желающим на нее посмотреть.

Я же с мрачным видом посмотрел на свои пальцы. Пузыря, к счастью, не было, но кожа покраснела, начала болеть и вдобавок ко всему зудиться.

Нет, так дело не пойдет. Все же дар – дело тонкое, и таким варварским отношением к его применению ничего хорошего явно не добиться.

Тогда в пылу борьбы я, получается, не обратил внимание на то, что прямое воздействие на магические составляющие не слишком полезно для здоровья.

Если уж простенькое заклинание маскировки сумело причинить довольно чувствительные повреждения, то, что уж говорить о более мощных?

Получается, что мне повезло в том плане, что я еще не успел засунуть руки в ошейник. Нужно срочно что-то придумать для защиты от побочных эффектов прямого влияния на магию, потому что это самое большое мое преимущество, если я от болевого шока не окочурюсь в процессе воздействия.

И дураку было понятно, что есть какие-то клановые заклинания, специальные перчатки или артефакт, чтобы воздействовать на нити, но мне их никто, разумеется, не покажет. А поделиться клановым секретом и подавно никто не собирается.

Внезапная вспышка озарения навалилась на меня, от чего я чуть было не вскрикнул. Ясуши для воздействия на химитсу использовал длинную иглу, и он точно знал куда наносить удар и как, чтобы, если и потревожить плетение ошейника, то без катастрофических последствия для носителя, ну и разумеется для себя любимого.

Интересно, тело младшего сыночка главы клана уже успели отправить к безутешному отцу или все еще маринуют на острове? Сомневаюсь, что Кэтсеро или кто-либо еще опустился до того, чтобы обыскивать труп и стянуть с него все самое интересное, ведь за это интересное могут и спросить потом.

А вот та самая игла вполне же могла, например, затеряться во время такого неудавшегося эксперимента, ну или быть уничтожена. Первым делом, как вернемся, нужно будет тщательно обыскать мою комнату и покопаться в тех хлопьях пепла, надеюсь их к тому моменту никто убирать не станет.

Чем ками не шутят, вдруг мне повезет, и ила так и осталась в комнате, потому что лично я сомневаюсь, что Ясуши в последние мгновения своей жизни думал только о том, как бы понадежнее спрятать так подведший его артефакт.

Ладно, пора возвращаться с небес на землю и разбираться в проблемах по мере поступления.

Заглянув в нишу, я увидел в ней только вакидзаси, который был несомненной парой моего меча. Вытащив короткий меч, который лежал в ножнах в столь нетипичном месте, покрутил его, пожал плечами и сунул за пояс на положенное ему место. Получается, что эта комната принадлежит тому парню, которого прирезал Оми.

По телу прошла дрожь, надо же, я совсем забыл, что на мне мокрая одежда, так меня увлекало снятие заклятья с ниши. Заглянув во все двери, обнаруженные в комнате, я нашел шкаф и вытащил из него сухие вещи. Переодеться было минутным делом, благо одежда была почти впору. Еще раз оглядев комнату, я подхватил комм и вышел в коридор. Там я столкнулся с Марико.

– Я уже думала, что что-то случилось, – она внимательно посмотрела мне в глаза и выдохнула с облегчением. – Все уже собрались в большой зале. Нам нужно обсудить, что будем делать дальше.

– Я как раз туда направлялся. – Коридор был достаточно широкий, и мы смогли идти рядом, хотя девушка по привычки все время пыталась отстать от меня и идти сзади. – Меня все это время мучил вопрос, почему у меня не отбирают мечи? Может быть, ты знаешь ответ?

– Кто в своем уме прикоснется к мечам Мурамасы? – она пожала плечами. – Даже странно было его увидеть. Ходили слухи, что их все уничтожили.

– Так, с этого момента поподробнее, – я остановился посреди коридора. – Что за мечи Мурамасы?

– Это мастер, который жил почти тысячу лет назад. Он нашел секрет идеальной стали, и его мечи стали настоящим произведением искусства. Вот только, говорят, что он продал душу духам, отказавшись от перерождения за этот секрет. И конечно, такая сделка не могла не отразиться на его творениях. Когда он умер, мечи, выкованные им, сошли с ума. Они приносят несчастье своим хозяевам.

– Ну, по себе я особо не заметил изменений, – я усмехнулся. – Для человека, которого едва эта в ночлежке насмерть не запинали, все остальное особым несчастьем не кажется. Скажем так, хуже, чем есть, для меня уже точно не будет. И это все? Только потому, что кто-то поверил в проклятье на мечах, к ним боятся прикасаться?

– Не знаю, что натворил тот самурай, у кого ты эти мечи забрал, но главы кланов, где мечи Мурамасы еще хранились под мощнейшей защитой, разумеется, дарили их особо провинившемуся вассалу. Который даже стать ронином недостоин.

– М-да, то-то Изаму так смотрел на мой меч. Ну, и ладно, главное, что вооружен. А в проклятье я не верю, извини, – я снова направился по коридору.

– История не знает ни одного мужа, носившего эти мечи, который умер бы своей смертью, – продолжала настаивать девушка, семенившая за мной, пытаясь одновременно отстаивать свою правоту.

– Возможно это происходило потому, что все, кто пользовался ранее этими мечами были, как минимум, ронинами, если не самураями и смерть для них особенно в смутное время являлось рядовым делом? И сколько всего этот мастер выковал своих клинков?

– Никто толком не знает.

– То-то и оно. Почему ты так уверена, что проклятье передается от владельца к владельцу, если никто толком не знает сколько всего их было. Просто неудачное стечение обстоятельств, которое подкрепилось в конечном итоге уверенностью в своей скорой далеко не радужной кончине. Аутотренинг это называется. А не проклятье.

– Как ты можешь такое говорить, – судя по всему, девушка готова была расплакаться от того, что я не поддерживаю ее безумную теорию.

– Я же видящий, и не вижу ни одной магической искры на мечах. Это просто безумно дорогие и чрезвычайно эффективные мечи, вот и все. – Попытался я ее успокоить.

– У тебя был один меч, – протянула Марико.

– А теперь пара, – под ее горестный вздох я зашел в зал, где за столом уже сидели остальные члены шестерки.

– Дождь кончился, – сразу же заявил Кэтсу. – Можно попробовать дойти до нашего бывшего дома. Потому что здесь сидеть как-то жутковато.

– Хорошо, давайте попробуем дойти до дома. Если защита все еще действует, то можно там и остаться, – решение было принято почти единогласно.