Глава 3

Ты же понимаешь,

В сердце любого человека

скрывается похоть.

И я ничем не отличаюсь от других.

© Hurts, «Devotion»

АРИ

Всю дорогу мы смотрели в разные окна. Из магнитолы звучала рок-музыка. «Это последняя ночь, которую ты проводишь одна. Я обниму тебя и не отпущу. Я все, что тебе нужно» ^[2]. Мы переглянулись, и я смущенно отвернулась. Страшно не было, но совесть мучила: Джерад остался с эвакуатором.

– Он разберется, – угадав, о чем я думаю, сказал Стивен.

Водитель остановился у многоэтажного дома, Стив заплатил за поездку и направился к дверям. Я, придерживая норовившую упасть кожаную куртку, пошла следом. Я боялась отстать и по-прежнему не понимала, что происходит. Это реально? Или гитарист Grape Dreams сбил меня насмерть?

В холле Стивен поздоровался с брюнеткой за стойкой ресепшена и направился к лифту, напевая одну из своих песен. Девушка ответила ему сладкой улыбкой, а на меня посмотрела, будто я оборванка во дворце.

– Вы к кому? – спросила она.

– Ну… я… ну…

– Она со мной, – пояснил Стив тоном, не принимающим возражений. – Запомните ее, и чтобы в другой раз не было подобных вопросов.

– О, – пухлые губы брюнетки сложились в трубочку, – извините.

«В другой раз»? О чем он? Я удивленно уставилась на музыканта. Тот слегка улыбнулся, пожал плечами. Дверцы лифта закрылись.

– Я Ари.

– Я помню. – Но в его глазах мелькнула благодарность: я опередила самый неудобный вопрос. – Стивен.

Будто я могла забыть.

Мы вышли на двадцать девятом этаже. Стив открыл дверь, включил свет и жестом пригласил меня войти. Я неуверенно переступила порог. Вдруг он маньяк? Синяя Борода ^[3] в мире шоу-бизнеса? Успокойся, Ари, хуже не будет. И, черт возьми, умереть от рук такого маньяка даже приятно!

Коридор плавно перетекал в гостиную. Уютно, в светлых тонах. Незаурядные мелочи, и все связаны с музыкой: у стены прихожей чехол с гитарой, в комнате синтезатор, а на столе – исписанные черной ручкой листы.

Стивен, проследив за моим взглядом, прошел через арку в комнату. Смяв листы, он кинул их в корзину. Я сделала вид, что ничего не заметила.

– Пришлось задержаться, и я снял квартиру, – пояснил Стивен. – Не люблю гостиницы. Живу один.

Зачем он уточнил? Будто обязан мне, будто что-то обещал.

– И декор явно не моя заслуга, – добавил Стивен, швырнув на столик ключи.

Я аккуратно положила куртку на пуфик.

– Точно все нормально? – Он с болью посмотрел на мой локоть.

– Ага, – отозвалась я. – Царапина, не более, – сказала я увереннее.

– Аптечка на полке в ванной… Ты голодная?

– Что?

Мне послышалось? Точно послышалось. Единственное, на что я рассчитывала, – он постелет мне на диване в гостиной и забудет о моем существовании до утра, а потом вежливо попросит уйти.

– Есть хочешь? – перефразировал Стивен, снисходительно улыбаясь.

Я таяла от его харизмы, слушала бархатный голос… Молчала и пялилась, как идиотка.

– Понял. Будем ужинать. – Он рассмеялся. Привык. Разумеется, привык видеть девочек-фанаток. Подпитывают самолюбие, отнимают у себя шансы на его любовь: кому нужна собачья преданность? Неинтересно. – Ты предупредила близких, что останешься на ночь?

«Останешься на ночь» простучало в висках.

– Эм… ну…

– Будь как дома, – перебил Стивен и, смутившись, покинул коридор.

Сердце громко стучало, щеки горели. Когда мечта сбывается, трудно оценить происходящее адекватно.

– В душ можно? – робко спросила я, заглянув на кухню.

Стивен копался в холодильнике и выкладывал на кухонную тумбу продукты. Готовит? Для меня?

– Левая дверь, – указал на коридор.

Щелкнув выключателем, я осмотрела ванную комнату: на раковине зубная щетка в стаканчике, бритва, жидкое мыло и гель с ароматом зеленых яблок. Справа душевая кабина во всю стену.

По привычке закрывшись, я промыла локоть, взяла аптечку и приготовила для глубокой царапины пластырь, остальные заживут так. Стянув одежду, грязную в нескольких местах, я залезла в душевую и подставила лицо каплям. В квартире я и Стивен. Мы вдвоем. Лучше всех фантазий!

Закрутив кран, я вытерлась полотенцем, надела нижнее белье, наклеила пластырь. И вспомнила, что другой одежды у меня нет. Черт!

– Стивен! – крикнула я, морщась от стыда.

– Да, Ари? – так же громко ответил он.

– Неудобно просить, но у меня одежда грязная и…

– Возьми мою, – беспечно отозвался Стив.

В спальне витал запах парфюма, что-то древесное, свежее, волнующее. Я потрогала одежду в шкафу, рассмотрела фото в рамках – с участниками группы, с семьей, с друзьями – и представила, как он жил здесь эту неделю. Один? Или нет?

Пока ревность не окатила мерзкой волной, я выбрала рубашку – непривычно строгую, белую – и ушла на кухню.

Окно распахнуто настежь, ветер трепал мои волосы и покрывал кожу мурашками. Стивен крутился у плиты, как подобает гостеприимному хозяину. Фартука не хватает. Я внимательно изучала мужскую спину, широкие плечи… Безопаснее смотреть на огни ночного города и темную гладь океана. Именно это я и сделала, забравшись с ногами на табурет.

– Ты извини Джера, – сказал Стивен, перекрикивая шипящее масло, – он за авто волнуется сильнее, чем за жизнь. – Стив выключил плиту и повернулся, прислонившись к тумбе. Смотрел, приподняв левую бровь.

Я не обижалась: разве можно злиться на человека, благодаря которому я в квартире Стивена, наблюдаю, как он готовит мне?

– Я люблю водить, но Джерад повернут на тачках. В туре берет автомобиль напрокат, а сейчас, когда мы застряли в Сан-Диего, потребовал привезти его «малышку», фиолетовое «Порше». – Стивен засмеялся. – Джер не такой плохой, честно. Он даже не такой, каким выглядит в интервью. Намного умнее. Полагаю, мы сможем замять ситуацию?

Я медлила, любуясь Стивеном вблизи. И казалось, будто я раздумываю над ответом, прикидываю, какую компенсацию потребовать.

– Ари? – Мое имя на его устах звучало как самый сладкий яд.

– Да, конечно. Я ни в коем случае не считаю Джерада виноватым.

– Отлично, – довольно улыбнулся Стив. Он поджал губы, не зная, что еще добавить, потом отвернулся и открыл шкафчик с посудой.

– А ты… – Смелости придал шок от аварии, и я выпалила: – Ты тоже не такой, как в интервью?

Стивен застыл с тарелкой в руках.

– Я пытаюсь быть искренним. – Он обернулся. – Но у меня, как у всех, есть плохие черты характера и слабости. – Пожал плечами. – Я действительно романтик, это правда. В песнях я ни разу не врал.

У меня отлегло от сердца. Я ободряюще кивнула, показывая, что верю. Для меня творчество группы авторитетнее статей в журналах. И интереснее.

– Вот. – Рэтбоун поставил передо мной тарелку. – Осторожнее, готовил сам! – Он рассмеялся и взлохматил волосы. – Яичница, конечно, не очень подходит для ужина, но я не повар, а всего-то певец.

– Спасибо, Стивен.

Он сел напротив и облокотился на стол. Внимательно смотрел, как я ем. Да, чуть пересолил, но съедобно. Мне хотелось о многом его спросить, но Стивен будто выставил невидимую стену. Он был осмотрителен и вежлив. Привычка знаменитостей – не показывать эмоции всем подряд.

– Спасибо, – вновь поблагодарила я, вытирая рот салфеткой, и добавила чуть тише: – Не только за еду.

– За что еще? – напрягся.

– У меня тут нет родных, парень оказался козлом, а ты предложил мне остаться на ночь, – протараторила я, сминая салфетку в кулаке. – Не волнуйся, завтра утром я уйду.

– Что? Нет!

Я удивленно посмотрела на него. Стивен отвернулся и почесал щетину.

– Эм-м… не торопись. Завтра я отвезу тебя в больницу.

– Со мной все хорошо. – Не получилось подавить улыбку. Случайно брошенное слово? Или?.. – В чем дело?

Блеск в его глазах, неловкость в жестах и застенчивость в голосе придали мне уверенности. Грань «звезда-поклонница» стерта.

– Останься, если некуда идти, – выдохнул Стивен. – Ты выглядишь растерянной, хрупкой… И я больше не могу есть яичницу!

Я пропустила легкий смешок, а потом вскинула бровь – серьезно?

– Правда! Мне одиноко, Ари. Я бы завел пса, но его некому кормить, пока я на гастролях.

– Его могу кормить я.

Пришла очередь Стивена удивиться. Мы будто разыгрывали сценку, явно не всерьез.

– А что? Сам напросился. От меня сложно отделаться!

Мы засмеялись.

– Теперь рассказывай, что произошло? – Стивен вмиг стал серьезным. Он внимательно на меня посмотрел, напоминая, что от реальности мне не сбежать.

– Ничего… – Я принялась водить вилкой по пустой тарелке.

– Нет уж, – отнял столовый прибор, – вдруг ты человека убила, а я тебя от полиции прячу.

Я поперхнулась воздухом.

– Что?! Нет! Все просто. Меня предали. – Я прикрыла глаза, сдерживая слезы. – Парень… Он… изменил.

– Прости, что напомнил.

Холодная ладонь накрыла мою. Я не могла сказать, что чувство неприятное. Напротив, очень… хорошо. И неловко. На мне, кроме рубашки и нижнего белья, ничего. Неловкость сменилась горячей волной желания. Стивен Рэтбоун красивый мужчина, мы одни…

– Ты в порядке? – Стив убрал руку. Похоже, и ему не по себе.

Воздух искрился, будто оголенный провод. Я кивнула, гоня прочь опасные мысли. Остынь, Ари. Он не посмотрит на тебя. Стивен добрый человек, он согласился помочь, но его уровень – модели, а не восемнадцатилетние девчонки.

Я стиснула зубы от обиды. Лучше бы я уехала домой с мыслью «судьба когда-нибудь сведет нас», чем получала от него жалость, как к побитой собаке.

– Да, все отлично. Не будем о нем, предатели умирают для меня… – Я вспомнила шутку Стивена про убийство. – В переносном смысле. Еще раз спасибо, вкусно. – И я понесла тарелку к раковине. Смотрела под ноги, чтобы он ничего не понял.

Завтра я уеду. Все закончится, так и не начавшись.

– Я сам! – вызвался Стив, когда я открыла кран.

– Не стоит, я же ела, а не ты, – прозвучало тихо, губы дрожали.

По мне видно: сейчас разрыдаюсь, обманутая собой. Может, у него хобби: приглашать девушек с концертов, а потом издеваться над ними – дарить надежду и забирать? Спал бы он лучше с фанатками, как его друг Джерад Андерсон. Жестоко, но честно.

Стивен забрал из моих рук тарелку.

Отлично! Я сделала шаг в сторону – давай, мой посуду и отправляй меня спать в гостиную, джентльмен. А потом мы заведем пса, и я буду его кормить. Ха-ха-ха.

Но Стивен не двигался, сжимая тарелку. Смотрел на меня. О чем, интересно, он думал?

Вода из крана убегала в трубу. Молчание ощущалось почти физически. Я моргнула, смахнув слезы, и потянулась к губам Стивена. Пусть он оттолкнет меня. Пусть выгонит. Но я вспомнила, как необходимо было Адаму мое тело, и подумала: да, это я могу предложить. Я хотела Стивена и хотела рискнуть. Если ничего не выйдет, я не буду жалеть.

Его губы приоткрылись, а язык настойчиво проник в мой рот. Я прижалась к горячему телу Стива, закинув руки ему на шею. Мы целовались, и я думала о том, насколько это прекрасно.

Тарелка выскользнула из его рук и со звоном разбилась. Я отпрянула, пробормотав извинения. Как стыдно! С горящим лицом я взглянула на него и увидела, как дьявольски пылают зеленые глаза. Он взял мое лицо в ладони и настойчиво поцеловал.

Он. Меня. Поцеловал.

Я запустила пальцы в мягкие локоны на его затылке. Страсть овладела разумом, я не понимала, что происходит, да и не пыталась понять.

Рэтбоун отстранился первым. Выключил кран, собрал шваброй осколки и достал из джинсов сигареты.

– Будешь? – спросил.

– Не курю.

– И правильно.