– У них отношения напряжённые, у подростка переходный возраст и дурь в голове. Есения живёт в нашем поместье, а он в её старой квартире. Она даже не сразу узнала, что он в тюрьме, ну и стыдно ей было в таком признаваться. Хотя я думаю, что она в любом случае вскоре бы ко мне пришла, уже успела понять, что своими силами сделать ничего не может. В общем, надо в точности выяснить, что там на самом деле произошло. Если действительно дело обстоит именно так, как она рассказывает, то я попрошу князя его помиловать, а ты проследишь, чтобы бывшие друзья обходили его по другой стороне улицы.

– Уличная шайка? – поморщился Кельмин. – Наверняка на всю голову отбитые. Опять придётся какое-то братство просить на них воздействовать.

– Если будет надо, то будем просить, – пожал я плечами.

– Вообще не понимаю, почему всю эту шушеру нельзя прижать, – в сердцах сказал он. – Они ведь даже не прячутся, в открытую свои дела проворачивают.

Я с интересом посмотрел на него.

– А ты, оказывается, мечтатель, Антон, – со смешком заметил я. – Всё же чувствуется в тебе военное прошлое. Вы, вояки, любите простые решения – вот друзья, вон враги – прицеливайся да стреляй.

– Да я помню, как вы говорили, что братства сдерживают уличную преступность.

– Сдерживают, – кивнул я. – Но на самом деле их терпят совсем не за это. Их просто используют для контроля уличной преступности, раз уж их невозможно уничтожить. Точнее, уничтожить-то всю преступность можно, но так будет хуже для всех.

– Это как так? – изумился Кельмин.

– Голову включи наконец, Антон, – недовольно сказал я. – Вот давай вместе пофантазируем, что мы оказались на месте князя и хотим уничтожить преступность в княжестве. Во-первых, как у нас сейчас дело обстоит? Какие-то районы охраняет муниципальная стража, за что-то отвечает княжеская, а некоторые части города вроде нашего Масляного конца, полностью под гербовыми семействами. С таким раскладом ничего особо не сделаешь, поэтому всех этих стражников надо разогнать и создать одно мощное ведомство, которое может эффективно действовать во всём княжестве. Так?

– Так, – осторожно согласился тот.

– Смотрим дальше. Если как сейчас, ради каждого мелкого жулика разводить канитель с многомесячным следствием, сбором доказательств, боданием с адвокатами, то никаких следователей не хватит. Значит, нужно вводить специальный кодекс для упрощённого судопроизводства. Верно?

– Ну… верно.

– И вот мы похватали и рассадили по тюрьмам всех преступников. Всё, казалось бы, замечательно, но что эта могучая машина будет делать дальше? Они же не будут просто сидеть и ждать, пока опять не появится какой-нибудь злодей и не украдёт у тёти Златы простыню с верёвки. Они начнут присматриваться к обывателям, благо посадить кого-то с нашим новым упрощённым судопроизводством делать нечего. Они начнут лезть в политику, потому что такое мощное ведомство не будет просто выполнять приказы, оно обязательно станет продвигать свои интересы. Причём именно свои интересы, а вовсе не интересы княжества.

– Вы считаете, что так будет? – с сомнением спросил Кельмин.

– Сомневаешься? Зря. Именно так и будет. Когда силовые ведомства получают слишком много власти в стране, это никогда ничем хорошим не заканчивается. Потом приходится тратить много времени и сил, чтобы загнать их обратно на место. Они должны быть где-то в районе золотой середины, то есть достаточно сильными, чтобы эффективно бороться с преступностью, но не настолько сильными, чтобы лезть в политику. А ещё лучше иметь несколько конкурирующих ведомств, как у нас. Так что братства – это меньшее зло, действительно меньшее.

– Угум, – не очень убеждённо хмыкнул Антон. Впрочем, зная Кельмина, я уверен, что позже он тщательно всё обдумает, и скорее всего, придёт к тем же выводам.

* * *

О появлении Зеппера в Новгороде мы узнали заблаговременно и совершенно случайно – о его приезде не объявлялось, жил он в гостевом особняке банка и на публике не появлялся. Если бы Зайка ненароком не услышала о приезде в банк «большого начальника», мы о нём и не узнали бы. Не сказал бы, что это сильно много нам дало, но возможность хоть чуть-чуть подготовиться у меня появилась. Как минимум, нам удалось выяснить, что он интересуется поставщиком алхимии. Вряд ли особенно успешно – мутная фирма «Доброе дело» потому и была мутной, чтобы на ней все ниточки заканчивались.

Как мы и ожидали, вскоре от него последовало предложение встретиться. Я, в общем-то, ничего против не имел – встретиться с ним так или иначе придётся, так почему бы и не сейчас? Я ответил согласием, и после безуспешной попытки заставить меня приехать к нему, он в конце концов предложил вместе пообедать в небольшом ресторанчике, куда пускали только по рекомендации. Впрочем, ни мне ни Зепперу рекомендация не требовалась, мы, можно сказать, сами были рекомендацией.

Эрих Зеппер выглядел очень колоритно – благородная седина, не менее благородная щетина, устало-внимательные глаза, ну и вообще физиономия, вызывающая полное доверие. Выглядел он, как человек, которому хочется немедленно отдать свои деньги – одним словом, как банкир.

Как обычно, до десерта разговор шёл ни о чём, но я перешёл к делу сразу, как только это стало приличным.

– Итак, господин Эрих, чем же я могу быть вам полезен? – прямо спросил я, немного устав от пустой болтовни о погоде и последних веяниях имперской моды.

– Мне кажется, у нас есть немало общих интересов, господин Кеннер, – несколько туманно ответил тот.

– Вы считаете? – скептически спросил я. – И в чём конкретно вы их видите?

– Ну как же, – расцвёл он в улыбке, – вы же наш клиент. Уверен, что у нашего с вами сотрудничества большой потенциал.

– Вы о четвёртом механическом? – догадался я. Забавно – ему, похоже, не доложили, что мы собираемся вывести свои счета. Скорее всего, просто побоялись, ну и, наверное, надеялись, что получится по-тихому уговорить нас остаться.

– Уверен, что не только о нём, – он смотрел на меня с видом счастливого папаши, к которому вернулся блудный сын. – Конечно, это пока ещё дело будущего, но надеюсь, скорого.

– Конечно, – согласился я.

– А скажите, господин Кеннер, – вдруг посерьёзнел он, – вы поддерживаете контакты со своими родственниками в Трире?

– Изредка, – пожал я плечами.

– У нас с ними не очень получается продуктивное общение, – пожаловался он. – Возможно, вы могли бы выступить нашими представителями? Мне кажется, вам будет проще до них достучаться.

Как-то немного топорно это выглядит. Похоже, он так и не сумел собрать достаточной информации обо мне. А раз, несмотря на это, решил встретиться, то и не надеется узнать больше. Хотя откуда ему что-то узнать – о наших отношениях с трирскими родственниками мало кому хоть что-то известно. Собственно, кроме князя и Драганы, да возможно, их советников, никто ничего и не знает. Вот и не остаётся ему ничего, кроме как тыкаться наугад.

– То есть вы хотите, чтобы я давил на своих родственников в обмен на неопределённое обещание хороших отношений с вами в будущем? – уточнил я.

– Как-то неправильно это звучит, – поморщился он. – Да и почему же «неопределённое обещание»? Мы готовы предложить вам прекрасные условия, которые переведут наши отношения на новый уровень. Почему бы не обсудить этот вопрос подробнее? Мы, например, замечательно сотрудничаем с вашими родственниками из Меца – не вижу причин, почему бы не сотрудничать и с вами.

– Присылайте своих людей с конкретными предложениями, – согласился я. – Мы внимательно их изучим.

В его эмоциях давно уже чувствовалось некоторое недовольство ходом разговора, а в этот момент он не удержался, и это мимолётно отразилось на лице. Вот так вот оно и бывает, когда начинаешь деловые переговоры, не понимая, кто твой собеседник, и в чём состоят его интересы. Впрочем, Зеппер немедленно вернул на лицо выражение дружелюбного внимания.

– Непременно, господин Кеннер, – согласился он. – В самое ближайшее время. Кстати, есть ещё одно дело, где вы, возможно, сможете мне помочь. Я интересуюсь поставками высокой алхимии – вы что-нибудь знаете об этом?

– Интерес к высокой алхимии у нас в княжестве не одобряется, господин Эрих, – хмыкнул я. – А слишком любопытные имеют обыкновение исчезать. Я ничем не могу вам помочь.

– Печально, печально, – покивал он. – Я уже столкнулся с этой необъяснимой секретностью в таком заурядном коммерческом деле. Но возможно, вы всё-таки сможете дать мне совет – если бы вам потребовалось закупить алхимию, что бы вы сделали?

– Что бы я сделал? Я бы выкинул эту мысль из головы и не стал бы в это влезать, – вполне искренне ответил я. – Вы обозначили свой интерес, этого достаточно. Если поставщик найдёт вас полезным, он сам с вами свяжется, а нет, так нет.

Кстати, о секретности – не так давно я всё-таки понял, с чем это связано, и несколько заданных невзначай наводящих вопросов мою догадку подтвердили. Как это нередко и бывает со сложными загадками, отгадка оказалась настолько простой, что казалась совершенно очевидной. И состояла она в том, что представители высшего дворянства княжества, в частности, Драгана, Алина, сам князь, возможно, ещё кто-то, занимались безусловно запрещённой дворянам торговлей. Если бы это открылось, последовало бы всеобщее осуждение, да и вообще у многих появились бы вопросы, на которые ни князь, ни Драгана с Алиной отвечать бы не захотели. К моему стыду, я догадался об этом не сам, а понял только тогда, когда Драгана поставила мне жёсткое требование хранить список пайщиков нашей новой экспортной компании в строжайшем секрете. И вот теперь и я сам оказался в этом замешан и чувствовал себя от этого не очень хорошо. Нет, понятно, что никакому купцу такое дело не отдали бы, но всё равно выглядело это как-то неправильно. Я твёрдо решил как можно быстрее заменить себя подставным лицом, вот только подходящей кандидатуры не прослеживалось. Нужен ведь человек, безусловно преданный, и при этом не имеющий с нашей семьёй явных связей – и где такого взять? Драгана с Алиной тоже не нашли, вот и секретничают.

– А скажите, господин Эрих, – поинтересовался я, – как вы собираетесь улаживать неприятное дело с уклонением от налогов?

– Ах, это, – поморщился он. – Уверяю вас, что это клевета, грубо сфабрикованная нашими недоброжелателями.

Я чуть было не засмеялся. Было бы забавным сообщить ему, что это именно я раскопал их шалости с фиктивными кредитами. Но разумеется, ничего такого я сообщать не стал, а вместо этого покивал с сочувственным видом.

– Возможно, и клевета, – не стал я спорить, – но вам ещё предстоит убедить в этом князя.

– Это клевета хотя бы по той причине, что этому нет никаких доказательств, – довольно резко ответил Зеппер. Подобный поворот разговора был для него явно неприятным. – И если князь Яромир предпримет какие-то действия на основании всего лишь пустых домыслов, то дальнейшее будет исключительно на его совести.

Ну, я и предполагал, что Зепперы выберут именно такой вариант – вывести деньги, обанкротить банки, и свалить всё на князя. Никакой еврей-ростовщик не пройдёт мимо возможности безнаказанно присвоить деньги клиентов. Впрочем, справедливости ради, упоминание национальности здесь всё-таки излишне – будь Зепперы хоть эскимосами, они бы вели себя точно так же. Занятия ростовщичеством автоматически подразумевает наличие специфической морали, и евреи здесь вовсе не уникальны.

– Вы полагаете, что князь не найдёт способа заставить вас заплатить? – хмыкнул я.

– Я уверен, что мы сможем убедить его не разрушать наши отношения, которые до сих пор были добрыми. И надеюсь, таковыми и останутся.

Внезапно у меня в голове забрезжила очередная догадка, и я не раздумывая выстрелил наугад:

– Можно ли их назвать добрыми, учитывая ваши дела с Воиславом Владимирским?

Зеппер слегка дёрнулся от неожиданности, и взгляд его вильнул в сторону. Замешательство длилось лишь мгновенье, а затем он задумчиво на меня посмотрел.

– Скажите, господин Кеннер, а в чём состоит ваш интерес в этом деле?