Впрочем, сейчас у меня появилось какое-никакое время оценить и взвесить свои ошибки, для того чтобы в будущем их не повторять (на что я очень надеюсь).

Итак, первым делом, как это ни удивительно, две с половиной тысячи человек занялись… строевой подготовкой. Да-да, именно ей, родимой, даже в моем времени играющей огромную роль в обучении солдат, а что уж говорить об этой эпохе, когда в бой шли плотным строем, а победа зависела не от личных качеств человека в целом, а от дружного, единого ружейного залпа. Правда, надо отметить, что любая война – это прежде всего взаимодействие сотен и тысяч людей, а только потом уже гений командующего.

С раннего утра и до того времени, когда солнце вставало в зенит, сотни воинов, сменяя друг друга на плацу, ходили строем под дробь полковых барабанов, истаптывая землю так, что на ней в скором времени мало что будет способно вырасти. Разве что полынь, да и то… Но не будем о грустном. Все же главным для меня является отработка взаимодействия, а не сохранение первозданной экосистемы близ Воронежа.

Так вот, после обеда, когда жара спадала, солдаты вновь приступали к отработке навыков, правда, уже чисто военных. При этом, в силу разной направленности и разной тактики витязей и обычных фузилеров, они тренировались по отдельности, лишь в конце дня посвящая пару часов совместным учениям. С одной стороны, могло показаться неправильным сливание всех солдат в единое целое, если, конечно, рассматривать разные школы тактики. Но вот с другой стороны, при детальном разборе сего действа можно увидеть огромный плюс от общих слаженных действий всех солдат в целом.

Я не отрицаю, что витязи далеко не идеальны, все же им учиться еще долго, да и жизненный опыт – штука полезная. Но все же, благодаря навыкам, приобретенным за неполных полгода обучения в корпусе, они были много лучше приспособлены к ведению войны в целом, нежели фузилеры.

Но при этом плюсе был и один большой минус – их малое количество. Это не говоря о том, что у витязей, не считая единственной стычки, нет боевого опыта. Так что хочешь не хочешь, а налаживать взаимодействие между воинами просто необходимо, создавая из них единую машину, способную по приказу немедленно исполнить любую команду командира, не тратя время на попытки осмыслить сам приказ.

Целую неделю, вызывая недоуменные взгляды командиров 5-го и 7-го полков, солдаты занимаются под двойные команды – голосом и звуком горна. Если в начале данных тренировок полковники еще ворчали, то уже на третий день призадумались, увидев столь быстрый результат. Там, где раньше надо было надрывать голосовые связки унтер-офицерам, теперь работал громкий чистый звук горна. (Хотя я придерживаюсь мнения, что это полковая труба, а не горн. Впрочем, как дудку ни назови, она все равно останется дудкой.)

– Ваше высочество, там гонец прибыл, – зашел ко мне в шатер Кузьма.

– Зови его, – велел я, не отрываясь от кипы бумаг со всевозможными донесениями и письмами из Рязани.

Да, скажу честно, не думал я, что государственные дела будут отнимать столько времени, и это притом что половину из них я спихнул на Николая с Михаилом.

В шатер зашел уставший, запыленный гонец и тут же протянул мне конверт, запечатанный сургучом с царской печатью.

Мы, государь всея Руси, повелеваем тебе, сын мой, не дожидаясь князя Долгорукого с его отрядом, выступить вместе с вверенными тебе войсками и половиной гарнизона Воронежа к Саратову. Там приказываю тебе принять под командование остальные прибывшие туда отряды. Что же о дальнейших указаниях, то их от меня не жди, действуй по-своему разумению.

Царь всея Руси Петр

«Кхе, вот тебе и отработали строевые приемы. Хотя, может, так даже лучше», – подумал я, откинувшись на спинку кресла.

– Отписывать о получении нужно? – спрашиваю гонца.

– Нет, ваше высочество.

– Тогда ступай в походную столовую, там тебя накормят, заодно и отдохнешь, а после можешь возвращаться к государю.

– У меня приказ явиться с вашим донесением, – немного сконфуженно сказал гонец, – как только вы прибудете по месту назначения.

– Ну что ж, тогда, значит, поступишь в распоряжение главного разведчика: он заодно со своими делами и вашей братией занимается, – сказал я.

– Разрешите идти, ваше высочество?

– Да, иди.

Через пару минут я вышел из шатра, отдав приказ о начале сбора полков. Сам же, взяв оружие, вместе с гвардейцами отправился в город, к воеводе.

Вспоминая о моем первом визите в Воронеж, когда я был студентом, обучающимся на военной кафедре, могу с уверенностью сказать одно: замечательный, красивый город, да и люди там приятные. К моей радости, этот город не разочаровал меня и в начале восемнадцатого века. Раскинувшись на берегах реки, он взирал на низину равнины, словно заботливая мать, внимательно следящая за своим чадом.

Увы, но и его не миновали болезни липких рук и протекторства. Чиновники, как и в большинстве областей России, в большинстве своем были нечисты на руку. Только частые визиты царя сдерживали зарвавшихся бюрократов, да и то ненадолго. Как только я прибыл вместе с войсками под стены города, то сразу же столкнулся с первыми проявлениями этих болезней Руси.

В чем же заключались нарушения в работе чиновников? Да, пожалуй, во всем, начиная от судебных тяжб и заканчивая отчислениями в казну. И это, как говорится, только верхушка айсберга.

Как я это узнал? Хм… интересный вопрос. Тут целая история случилась.

За день до прибытия под стены города я послал гонца с запросом о предоставлении дополнительных подвод фуража и пороха. Однако, по неясным причинам, в день подхода бригады к Воронежу ничего из перечисленного не было предоставлено. Как такое прощать?

Пришлось поутру срочно наведаться к бургомистру.

– Что же ты, шельмец, творишь-то?

– Я? – побледнел бургомистр, вскакивая с места и глядя на меня осоловелыми глазами.

– Ты, кто же еще? – нахмурил я брови. – Тебе что приказано было, а? Отвечай!

Бургомистр от внезапного крика подпрыгнул на месте.

– П-п-подводы приготовить…

– И где они?!

– У меня нет их, ваше высочество, все в казну ушло… – пролепетал бургомистр.

– В казну, значит. Хорошо, коли так, – сменяю я гнев на милость и, усевшись в кресло, ласково так говорю: – Неси бухгалтерскую книгу.

– Пощади, батюшка! – чуть ли не падая на колени, возопил бургомистр.

– Неси, я сказал! Развелось вас тут, крыс канцелярских!

Через пять минут передо мной лежал пухленький фолиант отчетности городской системы снабжения и довольствия. Пробежав глазами первый десяток страниц, я ничего противозаконного не нашел. Продолжил листать дальше и ближе к середине натолкнулся на интересные заметки писаря бургомистра, составившего сие безобразие. Чуть не в колонку были прописаны «утряска», «усушка», «крысами зловредными испорчено». Причем за всеми этими, казалось, безобидными фразами скрывались довольно большие растраты чиновников.

– Действительно, крысами, – неопределенно хмыкнул я. – Неси бумагу и перо с чернилами.

– З-зачем? – хлопнув глазами, спросил бургомистр.

– Ты, крысиная душонка, забываешься, – поднял я глаза на бледного бургомистра.

Ничего не говоря, он вылетел из кабинета и тут же появился вновь, неся в руках кипу разнообразной макулатуры, с десяток перьев и чернильницу.

Взяв первый попавшийся листок, я прижал его парой подсвечников.

– Повезло тебе, не буду наказывать чересчур уж жестко, – спокойно сказал я бургомистру. – Однако наказать все же коекого нужно…

Найдя пару особо значимых хищений, выписал пару фамилий с указанием служебного положения.

– Вот, думаю, так: «Властью, данной мне государем, приказываю: за воровство, которое урон государству нашему нанесло во времена тяжкие, немедля повесить дьяка Журавлева и его помощника, поддъячного Тихонова». М-дя, именно так. Что же насчет всего остального, то чтобы завтра же все было в лагере. У каждой подводы должен быть приписной лист, с указанием склада, откуда она прибыла, и ответственного за нее человека – того, кто снаряжал. Если же мне придется второй раз к тебе наведаться…

Я не договорил, оставив бургомистра в одиночестве додумывать мои слова.

Так что больше суток в городе я не выдержал: слишком много там негативной энергии, как сказали бы уникумы-шарлатаны в моем времени. Вот только оставлять все как было я не собирался. Имея на руках своего рода карт-бланш от Петра и столкнувшись с безалаберностью, халатностью, леностью, да и просто воровством, мне пришлось прибегнуть к жестким мерам сталинского типа. Своим указом я ввел военное положение. Для тихого городка, каким был, да и сейчас остается Воронеж, это было абсолютной новостью – абсолютной в том смысле, что никто о таком, естественно, и не слыхивал. Мне такое незнание развязало руки да навело на некоторые другие мысли.

Ну и раз выступать придется уже завтра, то стоит навестить местные присутственные места. Поговорить по душам с парой лиц, заинтересовавших меня в последние дни.

Однако перед отъездом в город я встретил друзей, обеспокоенно смотревших на меня. Ничего не объясняя, дал им прочитать письмо Петра.

– Так это что же, нам теперь ждать бунтовщиков под Саратовом? – спросил Кузьма, первым закончив чтение письма.

– Как видишь. Мне кажется, что подкрепления не будет, – сказал Сашка, глядя на меня.

– Я тоже так думаю, – признался я. – Слишком уж много полномочий дал мне отец, для того чтобы дождаться князя. Скорее всего, отряд Долгорукого сейчас на границе с Польшей, где сейчас неспокойно: шведы своего короля там посадили, так что оттуда удара ждать приходится чуть ли не каждый день.

– Но у нас же всего две с половиной тысячи солдат! Нас эти бунтовщики просто шапками закидают, их же почитай раз в пять больше нашего будет! – возмутился Кузьма такой несправедливостью.

«Вот тебе политика, Иван, самая что ни на есть большая политика, пускай пока еще завуалированная. М-да, не ожидал я от Петра такой подставы, отец все же! Хотя почему нет? Ведь царь всегда выжимал людей досуха, и родной сын не исключение, скорее наоборот. Чем больше доверия, тем больше обязанностей и ответственности. Что ж, я получил то, что хотел, так что нечего ныть и придется браться за дело всерьез, рассчитывая только на свои силы».

– А ты что, плохо видишь? Здесь же сказано, что его высочеству передается в подчинение половина гарнизона Воронежа, да еще и все отряды, до которых «дотянется» Алексей. Так что еще не все так плохо, а если правильно и дельно все сделать, то вообще все замечательно будет, – прервал друга Александр, задумчиво теребя себя за мочку уха.

– Вижу я замечательно, – обиделся Кузя. – Сам посуди: откуда нашему царевичу брать эти отряды, если нам к Саратову идти через леса? Только и остается надеяться на то, что к городу подойдет хоть какая-то помощь…

– Успокойтесь, друзья, нам все равно надо выступать завтра же, да и приказ есть приказ. Как говорится, приказы не обсуждаются, а исполняются. Это я так, на будущее, – прервал я спор.

– Как скажешь. Но я бы все же еще раз подумал… – начал было Сашка.

– Так, стоп! Я не говорил раньше, но скажу сейчас: никаких вбиваний клиньев между мной и отцом я не потерплю и не советую соваться в это дело, как и пробовать на меня давить, – оборвал я чересчур разошедшегося помещика. – Оставайтесь моими друзьями и соратниками, но не лезьте в эти игры, прошу вас. Мне не хочется терять вас.

Хотя Воронеж стоял буквально в двух шагах от лагеря, пробраться в город оказалось проблематично из-за сцепившихся телег с крестьянским скарбом, перегородивших проезд в ворота. Мои гвардейцы хотели уже разобраться с этой пробкой радикальным способом, попросту перерезав упряжь сцепившихся телег, но я не позволил им этого сделать. В конце концов, пройтись пешком труда не составит, а вот для этих людей такая потеря может оказаться губительной.