– Не стоит, милочка, это всего лишь наши ролевые игры. Джеф всегда был от меня без ума. Ходил под окнами, прятался под кустами, несмотря на птичий помет. Однажды мой отец даже отстрелил ему член. Серьезно, все, что ниже пояса, исчезло! – воскликнула она. – Он же внизу как пластиковый Кен, взгляните. Покажи им, малыш. – Барбара схватилась за мои брюки, принимаясь расстегивать ремень, но я перехватил ее руки.

– Что ты, мать твою, несешь?

– Я была вынуждена принять его, кому еще он такой нужен? Я очень великодушна, как завещал нам мормонский господь. Вообще, я католичка, а у Джефа аллергия на мормонов. Как входит в храм. Бух! Вспыхивает. – Она не затыкалась, с каждым своим словом подводя запасы моего терпения к истощению, поэтому, извинившись перед советом, я схватил ее за локоть и вывел из зала. Пришлось идти в конец коридора, туда, где не было стеклянных стен, и где никто не увидел бы, как я ее убиваю.

– Что ты устраиваешь? – разразился я, стоило двери технического помещения закрыться за нами. – Ты хоть понимаешь, что сорвала важную презентацию? Совсем скоро мне предстоит стать самым молодым управляющим за всю историю существования компании, ты и понятия не имеешь, сколько людей хотят этому помешать. А ты просто врываешься и выставляешь меня на посмешище! Думаешь, такого управляющего хочет видеть совет?

– Мне нет дела до совета, чем бы он ни был, и мне нет дела до этой чертовой компании! – огрызнулась она, надвигаясь на меня с угрожающим выражением на лице. А затем, подумав несколько секунд, щелкнула зубами и улыбнулась. – Погоди, так ты не управляющий здесь? И кто же ты тогда?

– Глава аналитического отдела, – деревянным голосом ответил я.

– Так ты простой аналитик? – спросила она таким тоном, будто я только что признался, что являюсь уборщиком в этом здании. – Надо же, не только мой папочка изощрен настолько, что наказывает меня даже через завещание.

Меня не наказывали, это всего лишь условие компании.

Как же сильно она злила меня. Я чувствовал запах исходящий от ее кожи и одежды – запах вишневых карамелек и ненавидел его, ведь когда-то он подчинил меня своей обладательнице. Я пытался осадить Барбару, все время с того момента как она появилась в городе снова, я хотел увидеть как ее высокомерие и заносчивость распадаются на части. Но этому ни бывать, не так ли? Она напоминала мне чертову лебедь, которая побарахтавшись в озере, оставалась сухой и чистой.

– В любом случае, мне нет до этого дела, сейчас меня волнуют мои волосы! – воскликнула она, чуть ли не переходя на писк.

Я взглянул на изящную шапку на ее голове. Из-за этого она испортила мою презентацию, у нее не удалась укладка?

Дьявол! Я был в ярости.

– А вот меня твои волосы ни капли не волнуют, пусть они хоть все исчезнут с твоей головы! – прогремел мой голос, отчего Барбара притихла и нахмурила тонкие брови. – Возвращайся в особняк, и если попробуешь еще раз выкинуть нечто подобное, то наша договоренность больше не будет иметь силы.

Она раскрыла рот и вдохнула так яростно, что казалось, от перенасыщения ее мозга кислородом, Барбара легко может потерять сознание. И пока она все еще была в сознании, я добавил:

– Знаешь, я хотел сделать все по-быстрому, но теперь, дорогая моя Барбара, я хочу настоящую свадьбу. Гости, кольца, голуби, торт. Назначим дату через два-три месяца, – с ледяным спокойствием заключил я.

Ее рот открывался и закрывался, будто она не могла подобрать слов, чтобы ответить мне.

– Голуби? ТОРТ?! – завопила она.

– Есть проблема с голубями? Можем заменить на лебедей, я даже готов вырыть пруд на заднем дворе.

– Ты с ума сошел? Я два месяца буду убирать конюшню?

– Два-три месяца, ты плохо слышишь?

Барбара поникла и затравлено взглянула на меня, но я отвел взгляд. Очевидно, что она собралась давить на жалость – манипулировать, но я больше не поведусь на ее приемчики.

– И еще кое-что, ты же знаешь, что кухарка заболела. Ужин готовить некому, думаю, моей невесте пора проявить себя и приготовить парочку вкусных блюд.

– Я не умею готовить, – огрызнулась Эванс, на меня она больше не смотрела, словно один мой вид вызывал у нее приступ тошноты.

– У тебя есть время до вечера. Организуй нам ужин.

– Нам? Неужели ты думаешь, что я сяду с тобой за стол?

– Мне не нужно, чтобы ты сидела со мной за столом, ужин для меня и Челси. И молись мормонским богам, чтобы он прошел хорошо. – Барбара сжала зубы с такой силой, что наверняка у нее заболели десна, но затем смиренно кивнула. – Теперь ты можешь сказать, что за проблема у тебя была.

– Это не важно, – отмахнулась она, поправляя свою юбку.

– Не важно?

– Мои проблемы – это только мои проблемы, – пробормотала она. Ее голос стал непривычно низким, будто Эванс собиралась… расплакаться? И клянусь, всего на секунду я почувствовал, как мои ребра скручивает от нестерпимого давления. Мои пальцы закололо, как же сильно мне хотелось коснуться ее лица и взглянуть в ее глаза, но я отгонял от себя эти мысли.

Черт возьми, Фостер, ты хочешь второй раз спрыгнуть с обрыва? Первого раза было недостаточно? Недостаточно бессонных ночей и постоянных мыслей о ней? Недостаточно постоянного раздражения и гнева, что ты испытывал, апатии и прочего дерьма, которое сегодня называют депрессией?

Достаточно. Всего этого было сполна.

Барбара открыла дверь и ушла, оставляя меня наблюдать за ее покачивающейся задницей в шелковой юбке, ее силуэт перед глазами расплылся, а я невольно вспомнил события, произошедшие со мной больше года назад.

Холодный февраль. Даже не скинув с себя куртки, я направился в кабинет человека, которого едва выносил в последние годы. Раньше нам не приходилось видеться чаще раза в месяц, но после того, как я унаследовал место в правлении Эванс-Фостер Энергетик, я видел его чаще, чем своих родных.

Не помню, когда последний раз был здесь, возможно это было шесть или семь лет назад, ведь даже встречаясь с его дочерью, я ни разу не заходил в этот дом.

Я неторопливо шел по коридору поместья, все время оглядываясь, будто ожидал увидеть здесь кого-то. Этот дом все еще пах ею. Как это возможно? А вдруг я просто свихнулся настолько, что чувствую запах вишневых карамелек повсюду, где когда-то была она.

– Когда я увидел твой звонок, глазам своим не поверил, – сразу заявил я, после того как дверь домашнего кабинета Оливера Эванса закрылась за мной. И в который раз, я подметил, как ужасно он выглядел, за последний год он потерял более пятнадцати килограмм. Лицо его было бледным и осунувшимся, тем не менее, он до последнего не планировал выпускать ядовитую сигару из рук и убирать стакан, где еще совсем недавно плескалось янтарное виски.

– Присаживайся, Джефри, – кивнул он на кресло напротив его стола.

Я остался стоять на месте, на что Эванс криво усмехнулся.

– Выпьешь?

– Отравить меня вздумал?

– Я бы сделал это раньше, если бы хотел. Знаешь, сколько возможностей убрать тебя было в моих руках? – Полагаю, что много. Ведь только недавно я узнал, насколько «взрослым» был этот бизнес. Подставить помешавшего сенатора, убрать соперника, сделать так, чтобы двадцать сотрудников сели за решетку, а ты остался не при делах. Они оба – Эванс и Фостер вовсе не были святыми, когда-то я поклялся, что не буду таким, как они.

Но он был прав. Если бы Эванс хотел, он давно избавил бы этот мир от меня. Поэтому я медленно подошел к его столу и занял кресло напротив.

– Я умираю, – с ледяным спокойствием заявил Эванс. Будто бы я и сам не догадывался.

Он поставил передо мной стакан и наполнил его виски. Это было без надобности, ведь я не употреблял алкоголь. Я не любил когда что-то – что угодно забирает у меня контроль над телом и разумом. Для меня было важно сохранять внутренности твердыми, а не превращать их в желе.

– Сочувствую, – безразлично выдал я, оглядывая кабинет Эванса. – Но это явно не то, зачем ты пригласил меня в поместье, учитывая, что мы виделись сегодня утром на заседании совета.

Эванс рассмеялся, но вдруг схватился за сердце и его смех сменился хриплым журчащим кашлем. На его столе стояла пачка с одноразовыми платочками, которую я уверенно пододвинул к нему.

– Мне нужна твоя помощь, – откашлявшись, выдал он.

– Что бы это ни было, мой ответ – нет.

Картинка потонула в недрах сознания, и передо мной снова был коридор моей компании. Раскрылись двери лифта, Барбара вошла внутрь и обернулась, встречаясь со мной взглядом. Вдруг ее лицо, которое как я думал, совсем скоро станет заплаканным и расстроенным от моего приказа, посветлело. На пухлых губах появилась маленькая улыбка, и перед тем как лифт закрылся, она вскинула руку и показала мне средний палец.

Интересно, так ужин будет или мне придется есть дерьмо из доставки? А что еще сильнее интересовало меня, так это почему на ее голове эта странная шапка?

Глава 14

Барбара

Почувствовав запах гари, я вскочила со стула, вытащила из духового шкафа противень с курицей и бросила все это на стол.

– Дьявол! – зарычала я, размахивая полотенцем, разгоняя дым. Последние три часа я потратила на то, чтобы приготовить сносный ужин для мудака Фостера, но все, что у меня вышло – салат и курица с внутренней легкой степенью прожарки и внешней обугленной корочкой. В целом, где-нибудь на Таити мне за такую курицу дали бы звезду Мишлен.

Откинув полотенце на стол, я опустилась на стул. Я была разбита, мало того, что мои волосы были лавандовыми, и мне приходилось прятать их, чтобы не выслушивать новых насмешек, так еще я была вынуждена готовить ужин для Джефри и стервы Челси.

Когда я заявилась к нему в офис, я всего лишь хотела напомнить ему, что мы в ответе за тех, кого приручили, а значит, Фостеру следовало держать своих тупых сучек на привязи и не подпускать ко мне. Еще я хотела потребовать с него кругленькую сумму за моральный вред, хотя даже все деньги мира не помогут мне оправиться от такого кошмара. Но уже оказавшись там и увидев его лицо, я поняла, что спокойного диалога у нас не получится. Я едва выносила его, единственным моим желанием в тот момент было придушить Фостера, ведь именно он, а не Челси, был виноват во всем. Он хотел подавить меня, сломить и наслаждаться моей беспомощностью, он хотел видеть мои слезы, и почти увидел их, ведь я сдерживалась из последних сил, чтобы не расплакаться.

Фостер отложил дату свадьбы, все равно, что продлил мои муки, так еще и мои волосы были испорчены. За двадцать три года жизни я ни разу не красилась, шампунь и бальзам для блондинок, и ничего более. Волосы были моей гордостью, я любила их, и они делали меня так похожей на мою маму. Но теперь я была ужасна, я не могла смотреть на себя в зеркало и не знала, что мне делать. Это не исправить, моя жизнь кончена.

По моим щекам потекли слезы, но я быстро стерла их, ведь услышала в холле эхо шагов. Через несколько секунд на кухне появился Мейсон.

– Чем воняет? – спросил он.

Я устало кивнула на курицу, впрочем, он и сам уже заметил.

– Джефри заставил тебя готовить?

– Сама захотела, – фыркнула я.

Мейсон рассмеялся.

– Чтобы Барбара Эванс готовила еду не под дулом пистолета, никогда не поверю.

Я насупилась и отвернулась от него. Не хватало мне еще насмешек Мейсона. Мы редко виделись, ведь Мейсона постоянно где-то носило. Лучше бы все так и оставалось.

– А это какой-то особый рецепт? – спросил он, с любопытством оглядывая черную корочку курицы.

– Авторский, называется «не твое собачье дело», Мейсон, – фыркнула я, соскакивая со стула и возвращаясь к столу, хватая подгоревшую цыпочку и выбрасывая ее в мусорное ведро к сестрам, теперь их там было трое.

– Что ж, труд даже из обезьяны сделал человека, – пожал плечами младший Фостер.

– И когда все проходили эту ступень, ты, видимо, отлынивал, – даже не глядя на Мейсона парировала я. Он не ответил, а я взяла из холодильника очередную размороженную курицу.