– Твою мать, ты покойник! – зарычал я, толкая Мейсона со стула. Брат повалился на пол и тогда я обрушил на него сразу несколько точных ударов, я слышал крик Джеммы, голос отца и хруст носа младшего брата, а еще впервые с того момента, как мое сердце раскололось, почувствовал каплю облегчения. И эта секунда торжества и растерянности, странного наслаждения и спокойствия стала моей брешью. Мейсон использовал очень грязный прием и нанес удар в мой кадык, одновременно сбрасывая меня с его напрягшегося тела. Я закашлял, мне требовалось несколько секунд, чтобы собраться и убить чертового Мейсона. Из его носа потекла кровь, но он улыбался, словно психопат, и только я собрался надолго стереть этот самодовольный оскал с его лица, как между нами встал Дэниел.

– Что вы устраиваете?

– Мейсон, – взволнованно защебетала Джемма, – дай проверить твой нос.

– Я в норме.

На секунды в кухне воцарилась тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием. Каждый думал о своем. Я и Мейсон мечтали довести дело до конца – драться, пока не отключится один из нас, Джемма, возможно, пожалела о том дне, когда позволила мне остаться в их доме, Дэниел наверняка жалел о том, что не позаботился о предохранении в ту злополучную ночь. Но никто из нас не успел и слова вымолвить, ведь в холле послышался взбешенный голос Оливера Эванса.

– Где она? Где моя дочь? – он обращался ко мне, но я не понимал, о чем он говорит. Разве его дочь не должна быть дома?

И тут то мы узнали, что утром Оливер пришел в комнату Барбары, но не обнаружил ее, она сбежала, оставив своему отцу маленькую записку.

«Со мной все хорошо. Я начинаю новую жизнь, не нужно меня искать. Я надеюсь наконец стать счастливой»

– Все, как я и говорил, она ушла, – надломленным голосом бросил Мейсон, когда мы оба сидели за обеденным столом, пока Джемма, Дэниел и Оливер бурно обсуждали сложившуюся ситуацию. Мейсон держал окровавленную салфетку у своего носа, его взгляд был помутнен воспоминаниями, я не знал, что именно он проигрывал в своей голове, но то, как исказилось его лицо, говорило мне, что Мейсону больно. Не физически, ведь как оказалось, его нос был цел, опух немного, кровоточил, но точно не был сломан. Это была душевная боль.

Но его боль никогда не сравнится с моей.

– А знаешь, почему она ушла? – снова подал голос брат, так и не отнимая взгляда от кружки с остывшим кофе. – Потому что в этом мире, единственный человек которым она дорожит – это сама Барбара.

Так что вот вам еще один факт о девушке, которую я когда-то боготворил – когда у нас все покатилось в бездну, она первым же делом дала трахнуть себя моему брату. И час назад, когда я увидел ее в своей прачечной, всю вывалянную в грязи, не мог не улыбнуться. Кто теперь дурная кровь?

– Джеф, ты не хочешь этого? – спросила Челси, вырывая меня из собственных раздумий. Удивленный взгляд блуждал по моему лицу, пока ее рука сжимала мой член, который никак не хотел приходить в готовность.

О сексе я думал в последнюю очередь.

Положение Барбары куда более печальное, чем я предполагал. Мейсон сказал, что ее выставили из дома. Но вместо того, чтобы уехать из города, снять себе номер в отеле, во время бури она пробирается в конюшню. Значит, выбора у нее нет. Барбара на мели и в полном отчаянии. Она не может отказаться от наследства и намерена во что бы то ни стало получить его. Если Мейсон не согласился брать ее в жены, то остается лишь один Фостер.

Челси продолжала поглаживать меня, ее тонкие пальцы скользили вверх-вниз, вызывая покалывание внизу моего живота. Она покусывала мою шею, что-то нашептывая, но я не понимал ни слова из ее тихой болтовни, ведь был поглощен мыслями о другой.

Хлопнула дверь, я вскинул голову, встречаясь взглядом с растерянными голубыми глазами Барбары. Она медленно дошла до середины кабинета и замерла. Ее взгляд блуждал по мне, а затем перебежал на Челси. Легкая тень отвращения появилась на бледном лице: она все верно поняла, рука ее подруги была в моих штанах, и с приходом Барбары Челси не остановилась, смотрела на подругу не прекращая двигать рукой по моему напряженному члену. И Барбаре это не понравилось. Однако уже через секунду на ее лице не было ничего, кроме холодной уверенности и скуки.

– Зачем ты здесь? – спросила Челси. Эта брюнетка ревновала меня к каждому столбу, а к Барбаре особенно, учитывая то, что связывало нас с Эванс в прошлом. Раньше меня злило такое собственническое поведение Челси, ведь я никогда не обещал ей чего-то большего, чем секс, но сейчас моими губами завладела маленькая довольная улыбка. Ведь как бы хорошо Барбара не прятала свои эмоции, ее в мгновение побагровевшее лицо выдавало ее.

Однако ревность Челси была безосновательна. Все, что я хотел сделать со светловолосой куклой, так это сломить ее волю, указав на ее положенное место. И, кажется, мой план начинал приходить в действие, ведь Барбара все еще не уехала. Она успела принять душ и переодеться. Даже волосы уложила и теперь они светлыми волнами лежали на плечах и груди. В этом была вся Барбара, она по уши в дерьме, но ее локоны будут сиять, как у тех девиц из рекламы шампуня.

Я обратил внимание на розовое платье с длинным рукавом. Тонкая ткань облегала ее грудную клетку, выпячивая вперед пышный бюст, выделяло тонкую талию и свободно струилось вдоль пышных бедер, однако было очень коротким. Мой взгляд упал ниже, замечая на ней серебристые туфли на огромных каблуках.

В восемнадцать Барби была слишком стройна, виднелись ребра, бедра были меньше. Но сейчас она была другой, части ее тела стали взрослее. Грудь налилась сильнее, была изящная талия и пышные бедра. Она стала аппетитнее, готов поспорить, каждому, кто видел ее, приходилось старательно сдерживать свой стояк. Лицо ее наоборот стало худее, исчезли подростковые щеки, маленький подбородок заострился, скулы стали более выражены, невинность пропала из ее глаз.

Любопытство почти сжигало меня до костей. Мне хотелось увидеть ее всю, без одежды, хотелось узнать, по-прежнему она нежно стонет, когда чужой язык касается ее горячих местечек, такая же она сладкая как была раньше? Почувствовал бы я полное помешательство от секса с ней, как тогда, в прошлом или нет? Ведь она была единственной, кто знатно расплавила мой мозг, при этом ей даже не пришлось ничего делать, лишь сжимать мои волосы в своих ладонях и извиваться под моими губами и языком.

Нет. Я совсем не хотел этого. Секса в моей жизни было достаточно.

Черт, мой живот моментально потеплел, а член откликнулся на подобное зрелище. Что не укрылось от Челси, которая приходила в ярость так же быстро, как отвердевал мой член.

– Нам нужно поговорить, – сказала блондинка.

– Если ты не заметила, мы немного заняты, – фыркнула Челси.

– Продолжите позже. Это срочно.

– Мне плевать на срочность, уйди!

Ох, я не мог отказать себе в удовольствии узнать, что же задумала Барбара.

– Дай нам поговорить, – поглядывая на брюнетку, сказал я. – Продолжим после.

Челси наградила меня холодным взглядом, убрала свою руку, взмахнула волосами, и обижено сжала губы в тонкую линию. Она посчитала меня предателем, однако спорить не стала, убежала из кабинета, с грохотом захлопывая за собой дверь.

Как только мы остались вдвоем, я встал с кресла, и медленно, наблюдая за реакцией Барбары, застегнул свои брюки.

– Говори.

Я неторопливо обошел стол и встал напротив нее. Барбара долго молчала, будто не могла подобрать слов. Я видел, как неуютно она себя чувствует здесь. Она была достойной дочерью своего отца, больше всего на свете не любила просить о помощи. Однако она смогла задушить свою гордость, ведь в следующее мгновение с ее губ сорвались до боли приятные слова:

– Сделай что-нибудь. Ты в состоянии нанять лучших адвокатов, которые разобьют это дело за секунды.

– И зачем мне делать это? – хмуро спросил я, растягивая момент превосходства над девушкой, которая когда-то решила, что прыгать из постели одного брата к другому – хорошая идея. – Твои проблемы меня не касаются.

Барбара замолкла, ее глаза лихорадочно забегали по моему лицу. Столько разных эмоций пронеслось в ее глазах: страх, отчаяние, безнадежность, но, в конце концов, все завершилось одним – решительностью.

Она подошла ближе ко мне, ее запах моментально опалил мои легкие.

Успокойся, Фостер.

Многие девушки пахнут приятно, это не стоит того, чтобы терять голову.

– Ты понимаешь, что мне нужно от тебя, иначе давно выставил бы меня из этого дома, но нет, ты позволил остаться, хотя ненавидишь меня. Готова поспорить, ты ждал этого момента все пять лет, мечтал, чтобы я приползла к тебе и вымаливала на коленях прощение за свои слова, но ты не дождешься этого. Просто скажи, что ты хочешь взамен.

Я еще раз скользнул по ее телу взглядом, подмечая каждую деталь: вздымающуюся грудь и кружево ее бюстгальтера, просвечивающееся через тонкую ткань платья, искусанные в терзаниях губы и огромные глаза, лишившиеся доверчивости, но полные надежды. Я отошел назад и сел на край стола, свысока взирая на порозовевшую от моего долгого изучающего взгляда Барбару.

– Разве ты можешь предложить мне то, чего у меня нет? – издевательским тоном спросил я. Мы оба понимали к чему все идет, и я слукавлю, если скажу, что совсем не заинтересован в том, что она может предложить.

Барбара сделала несколько глубоких вдохов, огонек надежды стал угасать в ее глазах. Но вдруг Эванс вскинула голову, очевидно, ей на ум пришла какая-то невероятная мысль, и я уже знал какая. Я ждал этого. Черт побери, давно я не испытывал такого предвкушения. Мои яйца болезненно сжались, когда она несмело схватилась за пуговицу на своем платье и в следующее мгновение расстегнула ее.

Улыбка на моем лице стала угасать. Низ живота потяжелел, ликование и надменность отступали перед всепоглощающей черной похотью.

– Могу, – тихо ответила она и продолжила расстегивать свое платье. Я следил за каждым движением ее пальцев, за тем, как розовая ткань расходилась в стороны. Мое дыхание участилось, Барбара стянула один рукав, а за ним второй. Когда показалась ее большая грудь, прикрытая кружевом бюстгальтера, я почувствовал, как сердце подпрыгивает до самого подбородка. Воздух вокруг нас отчего-то показался мне таким густым и жарким, что захотелось немедленно открыть окно, или, может, раздеться?

– Остановишь меня?

– Зачем? – усмехнулся я, внутри сгорая от сумасшедшего возбуждения и вожделения. Моя рука непроизвольно дернулась, мне так сильно хотелось опустить ее и сжать себя, я просто не мог спокойно стоять и смотреть на то, как она раздевается.

Барбара скинула платье, оставаясь в одном нижнем белье. Кружевные трусики на ней были совсем крошечными.

Дьявол.

Я не мог отвести взгляда, хотя понимал, что должен держать себя в руках. Не думал, что после стольких лет меня впечатлит ее тело, но оно определенно впечатляло так, как не впечатляло ни одно другое.

Всего лишь похоть, ничего большего. То самое «большее» она уничтожила пять лет назад.

Барбара завела руку за спину, и оторопела на секунды. Она надеялась, что я остановлю ее, но я не собирался делать этого. Смотрел на нее прямым взглядом исподлобья, которым часто пользовался во время заседаний совета компании, которого не боялись, ведь я был юн по сравнению с остальными, но определенно уважали. И только она собиралась расстегнуть бюстгальтер, как из моего рта вырвался презрительный смешок.

Эванс замерла, с удивлением заглядывая в мои глаза.

– Ты как и раньше готова раздвинуть ноги, чтобы получить желаемое, ничего не меняется, верно, Барбара? Прешь напролом и неважно какой ценой, – прозвучал мой холодный, наполненный жестокостью голос.

Я жадно заскользил взглядом по ее телу. Думал ли я в этот момент о сексе?

Нет.

Я думал о мести.

Глава 6

Барбара

Я беспомощно открыла рот и зашевелила губами, пытаясь подобрать слова, чтобы ответить ему, но как назло, не могла даже просто обозвать его. Все мысли испарились из моей головы. Сердце стучало где-то под подбородком, мои виски покрылись испариной, а щеки горели так сильно, что я чувствовала болезненное покалывание на коже.

– Зачем ты это делаешь? – через минуту мозговых терзаний резко спросила я.

Он усмехнулся уголком губ, однако улыбка не коснулась его глаз, отчего выражение лица Фостера было чертовски жутким.