София почесала коленку и обмахнула лицо листочком с текстом, словно веером. Сегодня в церкви стояла ужасная жара, но несмотря на жалобы некоторых хористок, они должны были репетировать перед БОЛЬШИМ концертом. В душе все трепетало при одной только мысли о предстоящем событии. Вы только представьте! Наверное, самая грандиозная свадьба в мире, и она будет на ней петь! София почувствовала, как ее лицо расплывается в улыбке. Как романтично. Просто как в сказке. Принц женится, и пусть король с королевой наверняка хотели бы, чтобы его избранницей была принцесса, может даже из другой страны, он влюбился в совершенно обычную девушку, прямо как она.

– Да, но Притц… – пробормотал новый священник, показав на листочек перед собой.

У Нуры покраснели щеки, но она делала все возможное, чтобы не произнести вслух все, что думает, но всем своим видом демонстрировала крайнее недовольство. Она иногда бывала такой. Ее сильно заботило малейшее отступление от правил церкви, Бог, Иисус и все такое. Кажется, они с пастором наконец закончили спор у алтаря. Нура кашлянула и с улыбкой посмотрела на участников хора, в то время как священник поспешил к пианино. Софии стало стыдно, что она плохо подумала о пасторе. Он довольно неплохо играл, просто эта английская песня сложно ему давалась.

Нура уже собиралась начать, но вдруг застыла перед хором со строгим выражением лица. Сначала София подумала, что она смотрит на нее, но, к счастью, это было не так, Нура прожигала взглядом другую девочку, одну из тех, что с острова Фрейа, которая стояла рядом с Софией. Она не знала ее имени – та только недавно пришла к ним в хор, и, наверное, поэтому еще не поняла всех правил Нуры в церкви.

– Прости, пожалуйста, – сказала Нура, кивнув в сторону девушки. – Что это на тебе надето?

Девушка осторожно огляделась вокруг.

– На мне?

– Да-да, на тебе, – ответила Нура, спустившись с подиума к хору. – Здесь что, по-твоему, аквапарк?

Нура уперлась руками в бока и посмотрела на наряд девушки.

Шорты и короткий топ, открывавший живот.

– У тебя что, нет никакого уважения к Богу?

– Но здесь так жарко…

– В церкви мы одеваемся подобающе, – отрезала Нура. – У тебя есть что-нибудь еще?

– В сумке есть свитер, – пробормотала девушка, посмотрев в пол.

– Сходи за ним.

Пристыженно опустив голову, она побежала по коридору и вернулась уже в свитере.

– Так-то лучше, – кивнула Нура, вернувшись на дирижерское место, и подняла руки. – Начнем с Любви Божьей.

Они как раз собирались начать, когда вдруг в глубине церкви открылась дверь.

– Извините, что отвлекаю.

София улыбнулась, услышав знакомый голос.

– Да, Доротея? – вздохнула Нура.

Бабушка не пошла к ним, а осталась стоять у открытых дверей.

– Извините, но я должна поговорить с Софией.

София обернулась.

– Сейчас? – вздохнула Нура. – Но концерт же уже…

– Да, сейчас.

Голос бабушки звучал непривычно строго.

– Ладно. – Нура махнула рукой Софии.

София побежала по проходу между скамьями.

– Что такое, бабушка?

Бабушка взяла ее за руку, закрыла за ними дверь и, не успев выйти на лестницу, сразу ответила.

– Кое-что случилось, София. Кое-что печальное.

16

Небольшой полицейский участок, конечно, не был предназначен для этого. Все доступные полицейские округа стянулись на остров, чтобы быть там, где все произошло, в надежде, наконец, сделать настоящую полицейскую работу, в которой есть смысл. Миа уже забыла, каким авторитетом для всех является Мунк, когда он громко кашлянул и попросил о тишине, после того как они с ним протиснулись в переговорную в конце коридора.

– Кто тут главный оперативник?

Голос Мунка прогремел в маленькой комнатке.

Несколько одетых в форму полицейских неуверенно переглянулись, и один из них поднял вверх палец.

– Это я, Джек Ульсен, полиция Оркангера.

– Хорошо, Джек Ульсен, полиция Оркангера. Первым делом сделаете следующее. Выведите отсюда всех, я не шучу, всех, кто сегодня надел форму. Я не хочу видеть здесь ни одного человека в форме, ясно?

Какая-то женщина в форме, плотно зажатая в углу комнаты, быстро подняла руку.

– Извините, вы хотите сказать, что нам нужно переодеться?

– Нет. И я говорю с Джеком.

Мунк показал на Ульсена.

– Джек, вы ответственны за всех людей в форме, понятно?

Придав лицу серьезность, Ульсен кивнул.

– Здесь в кабинете я не хочу видеть ни одного полицейского. Здесь только отдел расследования, договорились?

– Но я… – начал сотрудник, стоявший в кучке людей за дверью, но Мунк только отмахнулся от него.

– Докладываете мне, я буду принимать информацию только от вас, понятно?

Джек Ульсен снова кивнул.

– Хорошо. Я так понимаю, что место преступления оцепили, судмедэксперты сделали необходимую работу, а тело отправили на вскрытие?

Ульсен неуверенно посмотрел на сидевшего рядом коллегу, тот осторожно покивал.

– Да, – сказал Ульсен.

– Хорошо, следуйте протоколу, и повторю еще раз, если появится новая информация, сообщаете ее мне лично вы, это ясно?

– Ясно.

– В приоритете близкие. Я так понимаю, что отца не наблюдается, а мать по-прежнему ищем?

Снова неуверенный взгляд Ульсена и кивок коллеги.

– Сообщите мне, как только вы с ней свяжетесь, хорошо?

Ульсен встал с места и жестом позвал коллег из комнаты в коридор.

– Вы слышали приказ. Все на выход.

Хор недовольного бурчания и разочарованные вздохи, и все полицейские в форме покинули помещение.

– Итак, – сказал Мунк, осмотрев комнату, когда в ней наконец наступила тишина. – Кто у нас тут остался?

Горстка людей, все в гражданском, остались сидеть на своих местах.

– Давайте начну я, – кашлянула темноволосая женщина чуть за тридцать. – Нина Риккардо, следователь, Тронхейм.

Остальные последовали ее примеру.

– Ральф Нюгорд, следователь, Оркангер.

– Привет, я Клаус, Клаус Нильсен, полицейский адвокат, Тронхейм.

– Кевин Борг, следователь, Тронхейм.

Лука Эриксен стоял в глубине кабинета, неуверенно оглядываясь.

– Э-э, да, Лука Эриксен, действующий ленсман, Хитра. Я, правда, в униформе, но вы вроде хотели, чтобы я?..

Миа улыбнулась ему.

– Конечно, Лука, вы здесь необходимы. Садитесь же.

Эриксен слегка кивнул остальным и сел на стул у окна.

– Окей, – сказал Мунк, оглядывая собравшихся.

– Для тех, кто не знает – меня зовут Холгер Мунк, а это Миа Крюгер.

Миа кивнула коллегам.

– Теперь мы ответственны за это расследование, и, если для кого-то это проблема, выясняйте с Людвигсеном. Кстати, для кого-то это проблема?

Несколько человек покачали головами.

– Хорошо. И как я уже сказал, если что не так, дверь вон там. Я ожидаю, что вы будете следовать моим приказам и отныне мы работаем как один отдел.

Все переглянулись и закивали.

– Основные правила, – прогрохотал Мунк. – Как только вы выходите из комнаты, ни звука о том, что мы обсуждаем здесь. Ни жене, ни мужу, ни соседу и никому из местного начальства, вся информация только через меня, это ясно?

Все промолчали.

– Хорошо, и суперважно – ни звука прессе. Понимаю, может показаться соблазнительным стать тем, кто даст местной газете хотя бы намек на ход расследования. Но если я выясню, что кто-то из этой группы допустил утечку…

Он остановился.

– Мы поняли, – сказала та, которую звали Нина Риккардо.

Волосы средней длины, смугловатая кожа, наверное, отец из южной Европы. Одета в разноцветную одежду: узкие желтые джинсы, ярко-красная футболка и светлые кроссовки. Темные серьезные глаза. Вид у нее был уверенный и спокойный. Словно она давно занималась этой работой, несмотря на достаточно молодой возраст.

– Хорошо, спасибо. Еще раз скажу: я понимаю, что, наверное, для вас не предел мечтаний приезд следователей из Осло, которые забирают ваше дело, но так уж вышло. Отныне решения принимаю я.

– Не Миа?

Шуточку отпустил полицейский по имени Кевин Борг, светловолосый кудрявый мужчина, одетый в бежевый летний костюм и белую рубашку, один из следователей из Тронхейма.

– Если вы хотите что-то сказать Мии, а не мне, без проблем, только чтобы это не выходило за пределы этой комнаты, – сухо сказал Мунк и достал из сумки планшет. – Куда можно его воткнуть?

Лука что-то пробурчал и встал с места.

Миа немного пожалела о том, что назначила его ответственным. Эриксен явно чувствовал себя не в своей тарелке, пока разбирался с экраном за спиной у Мунка, втыкая провод в проектор на потолке.

– Вот так, – улыбнулся он виновато, когда фотографии наконец показались на стене.

– Хорошо, – сказал Мунк, снова оглядев комнату. – Постепенно мы получше познакомимся друг с другом, сейчас времени на это у нас нет, так что начнем с места в карьер, вы могли бы?..

Он кивнул Эриксену, который задвинул шторы, закрыл дверь в коридор и вернулся на место.

– Йессика Баккен, – сказал Мунк, показав первую фотографию.

Видимо, это был снимок из соцсетей. Улыбающаяся девушка с брекетами, одета в обрезанные джинсы и короткую розовую футболку, открывавшую плоский живот. Она позировала для фото, жестом показывая знак «Победа».

Мунк повернулся к комнате.

– Я познакомился с ней час назад, у кого-то есть больше материалов?

Нина Риккардо покашляла и опустила взгляд на свой блокнот.

– Йессика Баккен, шестнадцать лет, родилась в региональной больнице Тронхейма. Мать, Лаура Баккен, тридцать три года, выросла недалеко от Трумсё. Заметка на полях: матери было всего семнадцать, когда родилась Йессика. Отец неизвестен. Я нашла дело, в котором она, то есть мать, пыталась навесить отцовство на некого…

Она быстро пролистала свои записи.

– Ромми Хова из Фауске. Провели ДНК-тест и выяснили, что он не является биологическим отцом девочки. Вернемся к Йессике. С рождения она была зарегистрирована по трем адресам: один в Бремнесе, на севере, другой в Эстбюене, в Тронхейме, и третий здесь, куда она приехала в возрасте девяти лет. Значит, судя по всему, здесь на острове они прожили семь лет.

– Хорошо, спасибо, – произнес Мунк. – Еще что-нибудь есть?

– Да, – кашлянул Ральф Нюгорд, широкоплечий мужчина с бритой головой.

Одет он был в застиранную футболку «Спрингтин», коричневые вельветовые брюки, грязные кроссовки и казался менее уверенным в себе, чем остальные присутствующие следователи.

– Я как бы… не работал раньше над подобными делами, поэтому я не очень…

Он огляделся по сторонам.

– Говорите уже, – сказал Мунк.

– Ладно.

Нюгорд кивнул.

– Моя сестра живет здесь, недалеко оттуда, поэтому я…

– Недалеко откуда? – спросил Мунк.

– А, сорри, от дома Йессики Баккен и матери, то есть жертвы. Сестра звонила мне утром, когда все стало известно.

Мунк прервал его.

– Известно? Тело нашли вчера вечером, вы хотите сказать, что всем уже все известно?

Он осмотрелся вокруг.

– Это крошечный остров, – извиняющимся тоном сказал Лука Эриксен. – Тут все все знают. Ну то есть лично я никому ничего не говорил, но контролировать информацию не…

– Ладно, – вздохнул Мунк, положив ладонь на лоб.

Он бросил взгляд на Мию, и та сразу поняла, что он означает.

Надо найти мать.

Убита ее шестнадцатилетняя дочь.

Нужно, чтобы она услышала это от того, кто мог быть дать ей необходимую помощь, в каком бы состоянии она ни находилась.

Миа кратко кивнула в ответ.

– Прошу прощения, – Мунк обратился к следователю в футболке. – Продолжайте.

– Да, – сказал Нюгорд. – Как я уже сказал, звонила моя сестра, она сказала, что мать с дочерью хорошо известны в округе. Как она сказала, проходной двор.

– В смысле?

– То одни, то другие, – кивнул Нюгорд. – Вечные вечеринки. Нилле сказала, что…

– Это ваша сестра?