Вообще эти четыре года не сказать, что прошли в отдыхе и празднестве. Была работа, тяжёлая, утомительная и опасная. Первые полтора года я ещё горел энтузиазмом, интерес не ослабевал, находки жаждал, а сейчас уже всё, поднадоело. Глубины вод много что в себе таят. Я трижды отбивался от акул, что атаковали меня. Хорошо, к ремню на поясе привязана на метровой бечёвке палка с острым шипом, ею и отгонял. Получалось. Кессонной болезнью не страдал, водолазный колокол спасал отлично, да и не работал я на больших глубинах, максимально – это двадцать семь метров в одном месте, после чего решил, что это первый и последний раз, когда я работаю на такой глубине. Своё слово я сдержал, пятнадцать и восемнадцать, и лишь однажды двадцать метров, но не глубже. А вообще я подумывал прекращать всё это дело, пока молодой и интерес есть, занимался, а дальше здоровье гробить я не хочу. Запасы сделаны большие, и внукам хватит, так что выполню заказ раджи, самый крупный мой клиент, и можно отправляться во Францию. Я всё же решил именно там купить нам поместье на берегу. Сомневаюсь, что виллы уже строят. Приобретать дом в здешних местах желания у меня как-то не было, захочу снова сюда вернуться, яхта есть, на борту жить вполне комфортно.

После того как Изабелл сбежала, я поднял ещё девятнадцать орудий. Тяжёлые они, приходилось вместе с плотом буксировать под водой к борту яхты и дальше краном, поднимая, опускать в трюм. Балласт я уже сбросил. Думал ещё штук пять, и можно отправляться к моим торговцам, передать часть заказа и вернуться за остальным, а тут вот оно как вышло. К острову, перерезая выход, подходил знакомый английский фрегат. Видел его один раз, а запомнил, скороход тридцатидвухпушечный. Самое интересное, в подзорную трубу я рассмотрел свою шлюпку, что буксировалась за боевым кораблём, и саму Изабеллу, что стояла на корме в окружении офицеров и как раз показывала рукой в сторону моей шхуны. Выходить на яхте против боевого корабля, да ещё с семьёй, я не настолько глуп, тут поможет только хитрость да удача.

– Мари, – не отрываясь от подзорной трубы, сказал я. – Эта дрянная девчонка привел сюда англичан. Не зря ты её недолюбливала. Если те при осмотре обнаружат пушки, может быть плохо. Особенно если Изабелла сообщила им, что они идут в Индию. Та знает об этом. А за это те нас на рее повесят.

– В ней испанская кровь.

– Это да. Значит, бери всё ценное, бегом к шлюпке, и на берег, собирай моих жён и детей, вооружайтесь, пороха побольше возьмите и съестного всё что есть, и к тем пещерам, что Лана нашла на днях. Изабелла о них не знает, раньше отплыла. Спрячетесь там. Ружья наведёте на выход. Мало ли что. Поглядывайте за округой. Смотри, чтобы вас не нашли. А я постараюсь пообщаться с гостями. Если они с недобрыми намерениями, а думаю, это так и есть, Изабелла наверняка сообщила, что у нас полные трюмы сокровищ, то те свидетели оставлять не будут. Поэтому буду воевать. Воевать так, как умею. Да, прихвати весь наш запас денег на всякий случай. Прикопаешь на острове. Если со мной что-то случится, отправь Ирию и Лану в деревню, тут три дня им плыть, с компасом разберутся. Оттуда снарядят пару джонок и вывезут остальных. С теми деньгами, что у вас есть, вы будете завидными вдовами. Вырастите моих детей достойными людьми.

Мы быстро обнялись с Мари, та приняла моё решение без всяких истерик, я подготовил сумку с деньгами, тяжёлая, для беременной женщины неподъёмная ноша, велел ей бросить её на мелководье, потом найдут и вытащат. После этого отправил, и та, поставив парус, направилась к берегу. До него тут метров четыреста было. Фрегат пока далеко был, а когда сблизился и даже встал на якорь метрах в ста от яхты, я приветливо помахал рукой команде военного корабля.

Мои жёны уже успели исчезнуть с берега. Более того, они свернули шатёр, прибрали всё, что было на берегу, и в две ходки всё унесли в пещеры. Ну теперь я спокоен, у них там даже кулеврина имеется, и пользоваться ею они тоже умеют, стреляли мы по акулам. Припасов недели на три им хватит. Да и про охоту и рыбалку забывать не стоит. Шлюпки на берегу тоже не было, увели в сторону и подняли по ручью. Что делать в таких ситуациях, все хорошо знали, я инструктировал. Правда, думал о пиратах, когда это делал, но рад, что женщины выполнили всё точно и в срок. Умницы у меня жёны.

Отвечать мне не стали, спустили две шлюпки, полные солдат, кажется те, что в красных мундирах, это морская пехота, а в синих моряки. Если так подсчитать, то на фрегате взвод морской пехоты был. Сам я стоял безоружный, опираясь локтями о фальшборт, с интересом наблюдая, как шлюпки приближаются. А когда те полезли наверх, спросил на английском:

– Господа, по какому праву вы ломитесь на борт моего судна? Тут вам не ваши воды, а нейтральная территория, и то, что вы творите, это пиратство.

Мне даже отвечать не стали, последовал удар прикладом в живот, я ещё раздумывал, уклониться или принять, и всё же принял последнее решение, согнувшись от нехватки воздуха, а вот как меня повторно ударили прикладом, уже по затылку, пропустил.

Очнулся я, когда на меня вылили ведро воды, судя по луже, второе, видимо первое не помогло, сильно ударили. Связан я не был, вокруг офицеры стояли и изучали меня, видимо на фрегат перевезли, такелаж над головами незнакомый. Осторожно сев, поскольку голова раскалывалась, провёл рукой по затылку. Ого, шишка знатная. А находился я действительно на палубе фрегата, яхта моя стояла рядом, похоже, половина команды на ней была, явный шмон вели. Среди офицеров и Изабелла находилась, причём во вполне приличном платье европейского покроя. Не совсем по фигуре ей, но та и этому явно довольна.

– Ну что? – спросила она на испанском. – Теперь жалеешь, что отверг меня?

Мельком посмотрев на солнце, я определил, что пороховая бочка в трюме вот-вот рванёт. Заминировал я яхту на всякий случай: если бы была обычная проверка, я бы сам бикфордов шнур погасил, но в данном случае, всё равно не успею.

– Да пошла ты, – криво усмехнулся я.

Вот тут она меня удивила, выдернула из кобуры стоявшего рядом офицера пистоль и выстрелила мне в живот. Боль была страшная, я выл, катаясь по палубе. А вот капитан фрегата ругался, тайник с ценностями они не нашли, только пушки, а пленный, то есть я, тяжело ранен. Мол, обыскали судно и ничего. Конечно, разобрав судно, тайник они найдут, но допросом время поисков можно было сократить. На это Изабелла сказала, что на острове мои жёны и дети, они и сообщат всю нужную информацию. Капитан легко согласился, тем более что они давно в море и команда жаждет женской ласки. А то, что некоторые беременны, то кому нужны дикарки. Всё равно свидетелей не будет.

И тут яхта рванула, и очень серьёзно, превратившись в огненный шар в окружении горящих досок. Офицеров и Изабеллу просто смело, как взрывной волной, так и обломками. Фрегат сам чуть на бок не лёг. Да и почти лёг, а меня швырнуло к его правому борту. Боль отрезвила, тем более что я оказался сверху. Выхватив рапиру из ножен какого-то офицера, рукоятка рядом удобно торчала, я стал неистово колоть всех вокруг, этой дрянной девчонке тоже досталось. Сердце проткнул, которого у неё не было. Дальше, шатаясь, содрал с капитана ремень и направился к люку вниз, откуда вылезали оглушённые матросы. Некоторые занимались тушением обломков яхты, что попадали на борт, раздавались команды. На меня не обращали внимания, таких, как я, вокруг бродило немало, тоже оглушённых и окровавленных, так что, спустившись вниз, я осмотрел ремень и, достав из кошеля ключи, направился к пороховому погребу корабля, самому охраняемому месту на борту. Заколов морского пехотинца, просто метнул ему рапиру в грудь, подходя, а то тот начал ружьё поднимать, и пригвоздил к двери. Дальше, забрав ружьё, открыл дверь и прошёл в помещение. Времени было мало, силы стремительно утекали, я знал, что умираю, а жён спасти хотелось, выжившие моряки, обыскав остров, нашли бы их, значит, нужно убрать эту угрозу. Если кто-то из них выживет, жёны сами дело доделают.

Я уже слышал шум подошв, в коридоре свет замелькал, ко мне бежали несколько матросов и офицер. Хм, значит, не все погибли… Я ткнул ствол ружья в порох крупной бочки, тут их много, и нажал на спуск. Вспышка, очень яркая, и всё. Осталось остаточное любопытство, в тело кого я в этот раз попаду?

* * *

Очнулся я в момент, когда стал захлёбываться водой. Быстро заработав ногами и руками, выплыл на поверхность, судорожно откашливаясь и отряхивая залитое водой лицо и глаза, чтобы можно было осмотреться. Похоже, опять всё сначала. Только в этот раз вокруг бушевала стихия, вздымая высокие волны, шёл ливень, но рассмотреть тонущее судно неподалёку, с палубы которого это моё новое тело видимо смыло, я смог. Откашлявшись, я активно стал грести к судну, где видел людей на палубе, те суетились, спуская две шлюпки, и была надежда, добравшись до них, получить место в одной. Едва успел, один из моряков рассмотрел меня и бросил линь, подтянув к борту, а то сил уже не было. Похлопав по спине, помогая мне откашляться, тот прокричал на французском языке:

– А говорил, юнга, что плавать не умеешь. Беги к шлюпкам занимай места, скоро наша шхуна пойдёт ко дну. Эх, не повезло нам столкнуться с другим судном. Оно где-то там за пеленой дождя тонет, пушками палят, сигналы подают. Во, слышишь?

Молча кивнув, тяжело дыша, я продолжал лежать на палубе, и очередная волна меня чуть не смыла. Матрос удержал, он-то привязан был. Шлюпки уже спускали, так что мы, вдвоём, держась друг за другом побрели туда. По пути меня вырвало морской водой. Но зато стало легче. Одну шлюпку, полную людей, уже спустили, и та, отойдя от борта, стала уходить в сторону, там в шесть весел гребли, а вот со второй проблема, тали заело, и двое моряков старались их починить. Мой спаситель бросился к ним, а я присел у трупа с размозжённой головой. Видимо, чем-то крепким перепало. По виду не моряк, пассажир скорее всего. Результатом обыска я был доволен, тяжёлый кошель отправился за пазуху рубахи. Кстати, одет я был в штаны, на ногах ботинки, в рубахе и форменной куртке. Шапка если и была, то потерял.

Ремень тоже имелся. В кармане я у себя нашёл отличный складной нож моряка, и всё. Содрав с пальца трупа перстень, убрал его в карман, после чего быстро подошёл к шлюпке и забрался в неё. Тали всё же заработали, и вскоре шлюпка оказалась в воде, тут под защитой борта было потише. Двое моряков по канатам спустились к нам, и мы, отойдя от борта, стали уходить на вёслах прочь. Почему-то мачты и паруса я не обнаружил. Обычно их хранят в запасах судна и при нужде всё достают и спускают в шлюпку, тут этого не сделали. Думаю, просто времени не было или та часть судна затоплена. Первая шлюпка уже исчезла, но, когда нашу подкидывало на волнах, я видел её вдали. А место я себе нашёл на носу, тут только было свободно, и сюда же позвал моего спасителя, но тот сел за вёсла.

– Берите правее! – крикнул я рулевому на корме, рядом с которым сидел офицер с судна.

Я тут никого не знал, но за-ради спасения будем считать их за своих, главное пережить шторм, как они мне уже надоели, не зря у Китая в основном каботажный флот. Чуть что, к берегу подошёл и переждал. Ладно потерпим. Офицер меня не расслышал и через пассажиров спросил, что случилось.

– Первая шлюпка правее дрейфует, я её вижу, – также через пассажиров передал я сообщение ему. Кстати, он шкипером оказался.

Поначалу мне не особо верили, что тут можно в этой полной темноте увидеть, а молнии очень редки, но через час, когда мы сблизились, сами увидели при вспышке молнии первую шлюпку. Потом ещё долго перекрикивались с её пассажирами, любят французы поговорить, и, даже поймав канат, связали друг друга. Те за корму, а мы за кольцо на носу. Я слишком устал, много впечатлений в этой и прошлой жизни, так что, завернувшись в куртку, вскоре уснул. Мне ничего не мешало, ни то, что творилось вокруг, ни влага с брызгами, ни теснота. Свернулся калачиком на носу и спал.