Герцог мрачно взглянул на короля, покачнулся с пятки на носок, словно хотел подойти. Но потом передумал, и резко отпустил меня и, развернувшись, выскочил из избы.

– Вот так, леди Лили, – довольный король улыбался, – вот вам еще один урок по интригам. Никогда никому не доверяйте. Подстраховывайте каждый свой шаг. В бумаге большая сила, но ее всегда можно порвать, сжечь или просто потерять. Поэтому всегда держите про запас парочку копий. И не раздавайте оригиналы кому-попало. Если бы Экберт был более внимателен, но заметил бы, что на этих листках нет подписи вашего покойного супруга, только моя. Но он не дочитал до конца.

Когда я поняла, что герцог порвал не документы, а пустышки, напряжение схлынуло, а облегчение навалилось с такой силой, что я кое-как добралась до скамьи и рухнула на нее совершенно без сил. От пережитых эмоций ноги и руки тряслись мелкой дрожью, голова гудела, а по телу, казалось, переехал асфальтовый каток, сминая в лепешку.

– В-ваше величество…

Я хотела сказать, что это было жестоко, но не смогла произнести ни слова.

– Вы должны понимать, леди Лили, – вздохнул король и встав, налил из ведра, стоявшего на скамье у печки, воду в тяжелую глиняную кружку, – королевский дворец не самое веселое место. Пейте, – протянул он мне кружку, – вам придется очень быстро научиться пользоваться зубками, если вы не хотите, чтобы вас съели. Ведь я не всегда смогу прийти на помощь. Но мне даже понравилось, как вы кинулись на Экберта. – Он рассмеялся, а я чуть не поперхнулась.

На следующий день мы выехали во дворец. Теперь было можно. Оказалось, герцог оставил здесь короля, а сам умчался в столицу наводить порядок и карать очередных заговорщиков во главе с двоюродным братом монарха. Рейнер, правда, успел сбежать в Треану, но король запретил его преследовать. Все же, он был немного сентиментальный, наш король… хотя тщательно это скрывал.

Весь лагерь поднялся ни свет и заря, упаковали шатры и все их содержимое, сложили тюки и сундуки на телеги, накрыв непромокаемыми полотнищами на всякий случай. Когда я встала к завтраку, все было уже загружено. Ждали только нас с его величеством.

Собиралась я быстро. Еще не хватало выйти к обозу позже короля.

За вчерашний день Сеппель успел переделать мне еще один королевский костюм: жакет из темно-коричневого тонкого сукна и чуть более светлую атласную жилетку с вышивкой. Девочки сшили еще одну юбку из более темного, чем жакет, тонкой шерстяной ткани. А еще я позаимствовала у портного новый цилиндр, дополнила его коричневой атласной лентой, искусственным цветком из лоскутов и коротенькой вуалью. Получилось довольно женственно.

Я надеялась произвести фурор, появившись в таком образе, но меня как будто бы никто не заметил. Проводили и посадили в уже знакомую королевскую карету и оставили ждать. На мое счастье не долго. Не прошло и полчаса, как из своего домика вышел король в сопровождении герцога Бартенбрегского.

Они оба выглядели хмурыми и страшно недовольными друг другом. Король сел в карету. Я поздоровалась и склонила голову, а он только кивнул и отвернулся, не сказав ни слова. Только хмурился и о чем-то напряженно думал.

И я тоже молчала, не желая попасть его величеству под горячую руку. Герцог демонстративно игнорировал нас обоих и ехал верхом впереди отряда.

Во время обеда, я увидела среди пленников, захваченных герцогом во время нападения на моих похитителей, того самого мужика, которому я поклялась отомстить…

Надо сказать, что пленников, кроме графа Бирмаса, которого отпустили, сопроводив до границы, мы везли связанными, но при этом они удобно сидели на телегах, а не лежали под кулями с шерстью или тканями, и рот им никто не затыкал. И если подобная свобода всех остальных меня не трогала, то мужик, который пихал мне в рот грязную тряпку должен был испытать то же самое.

И я пошла к его величеству.

– Леди Лили, – удивился он, – не ожидал от вас такого… Но, если хотите, подойдите к герцогу Бартенбергскому.

– Но вы не против? – уточнила я. Идти к герцогу с такой просьбой мне совсем мне хотелось. Но ведь если король разрешит, то герцог не сможет запретить? Я в это верила. Засунуть мужику в рот кляп я и сама смогу.

– Нет, – равнодушно пожал плечами король.

И я подпрыгивая от радости поскакала к телеге, где сидели, связанные по рукам и ногам, арестанты. По дороге стащила у повара тряпку, которой он мыл посуду. Она висела над костром и сохла.

Арестованные похитители, увидев меня, радостно осклабились и загоготали:

– Леди, вы пришли скрасить наш досуг? Оставайтесь с нами, обещаем, вам не будет скучно.

Но я не обращая на них внимания, подошла к вонючему мужику и молча обхватила голову и зажала нос. И пусть он при этом оказался прижатым к груди, что вызвало новые шуточки со стороны остальных пленных. Зато, как ни старался, вырваться у него не получилось, и я с чувством глубокого удовлетворения запихала ему в рот грязную вонючую тряпку.

– Око за око, – сказала я ему, – зуб за зуб.

И оглядев остальных добавила:

– Еще одна насмешка, и с вами будет то же самое…

Арестанты зафыркали, но замолчали, мужик кричал сквозь кляп и вертел головой, пытаясь выплюнуть его. Но у него ничего не получалось.

– Леди Лили, – сверху раздался недовольный голос, – что вы здесь делаете?

Я обернулась. Герцог Бартенбергский светлой персоной. Сидел на своей лошади и смотрел на меня, как на пыль под ее ногами.

– Уже ничего, – улыбнулась я ему и, весело напевая, пошла к карете.

После совершенного возмездия настроение подскочило на отметку сто процентов, и мне даже показалось, что рубцы от ожогов стали болеть меньше. День стал ярче и веселее. И даже ветер, еще несколько минут назад яростно трепавший мою прическу, стал казаться легким и игривым. Я и не знала, что исполненная месть – это так прекрасно.

– Леди Лили, – донеслось сзади, – вам очень идет подобный наряд.

От неожиданности я чуть не споткнулась. Это что, герцог сделал мне комплимент? Не иначе в лесу кто-то сдох. Но он все испортил:

– Только он слишком мужской для женщины.

Я обернулась, он стоял все там же у телеги. Черное пятно на фоне залитого солнцем неба. Та самая ложка дегтя в очке меда, которая способна испортить все. Но я не позволю.

– Вы не представляете, сэр, – снова улыбнулась я, – как мне приятно слышать, что я не в вашем вкусе, потому что мне эта одежда нравится гораздо больше прежней. И мне плевать, если вы считаете, что я похожа на мужчину.

– Но мне нравится, – герцог медленно ехал позади меня, хотя для этого ему явно приходилось сдерживать лошадь.

Я уже дошла до кареты, поэтому, схватившись за поручни и поставив одну ногу на ступеньку, обернулась:

– И в два раза приятнее слышать, – улыбнулась я еще шире, – то, что вам нравятся мужчины.

Рывок и я в карете. Здесь, рядом с его величеством мне ничего не грозит. Я же нарочно дразнила герцога, желая укусить побольнее.

Герцог зарычал и спрыгнул с лошади, а король приподнял брови:

– О чем вы, леди Лили?

– Да, так, – рассмеялась я и села напротив его величества, – ни о чем…

– Вы! Да как вы смеете! – в карету сунулся злющий герцог.

– О чем ты, Экберт? – удивленно взглянул на него король.

– Да, так, – рыкнул он, с привычной ненавистью глядя на меня, – ни о чем…

Король фыркнул:

– Вы такие забавные, – он зевнул, прикрывая рот рукой, – прабабка была права, вы идеальная пара…

Герцог одним прыжком оказался внутри и сел рядом со мной:

– Так пожени нас. Порви соглашение о заключении брака.

– Ну, уж нет, – возмутилась я и пересела рядом с королем, – документы теперь у меня, – я похлопала себя по груди, – и вы их не получите!

– Это мы еще посмотрим, – сверкнул глазами он. А потом вылез в окно и крикнул: – трогай!

Его крик подхватили, и через пару минут карета пришла в движение. Мы поехали. И герцог с нами в карете.

Он, не отрываясь, смотрел на меня с привычной ненавистью. А я нарочно прижималась к его величеству. Должна же я отыграться за свои страдания.

Ехали мы долго, ненависть герцога перестала волновать мне где-то на пятой минуте путешествия. Я начала клевать носом и чуть не упала, когда карета наехала на камень. Его величество тяжело вздохнул и обнял меня одной рукой. Этот жест был скорее дружеский, но герцог заскрежетал зубами. А я, улыбнувшись в полусне, положила голову на плечо его величества и заснула. И засыпая услышала:

– Не дури, Экберт… Между нами ничего нет, но если эта девчонка назло тебе полезет в мою постель, я ее не выгоню. Она интересная…

Глава 4

Три дня пути тянулись, как резиновые. Смотреть в окно быстро надоедало. И не только потому, что пейзаж был скучен и однообразен: трава, кусты и деревья. Дорога страшно пылила, дождя не было уже больше недели, и стоило открыть окно, как пыль тут же забивалась и в рот, и в нос, мешая дышать, и в карету, оседая тонким противным слоем на коже и одежде.

Радовало только одно. Вернее, один. Портной господин Сеппель. Он так вдохновился идеей одеть дам в мужское платье, что умудрялся кроить на остановках и шить пока ехали. Не знаю, как его девочки могли справляться с иголкой в подпрыгивающих на каждой кочке телегах обоза, но факт останется фактом – мой гардероб обогатился еще одним комплектом верхнего платья: юбка с бантовыми складками, жилет и жакет.

Я скучала в карете. Сначала вдохновившись примером господина Сеппеля пыталась что-то делать. Например, нарисовать разные фасоны юбок на бумаге, выданной Фладдом, но чернильница-непроливайка постоянно падала, кляксы украшали лист на каждой кочке, и я плюнула на это дело.

Король, как обычно периодически ехал верхом, чтобы размяться. А вот герцог большую часть дороги проводил в карете. Сначала это нервировало, не особенно приятно сидеть в деревянной коробке, когда на тебя смотрят с обжигающей ненавистью. Но я скоро привыкла. Если бы не редкие попытки герцога начать разговор, было бы, вообще, хорошо.

В столицу мы приехали к вечеру. Было еще довольно светло и наш обоз, грохоча колесами по камням, покатился по городу собирая зевак. Ока доехали до дворца за нами уже бежала огромная толпа людей, желающая одним глазком увидеть короля. Его величество спокойно сидел в карете не обращая внимания на крики и восторженные вопли толпы.

Мне было не по себе. Я знала, что у нас полно охраны, а толпа скорее рада видеть короля, но страх тонкой струйкой стекал по ложбинке позвоночника.

– Леди Лили, – король улыбнулся, – успокойтесь. Привыкайте к толпе, не бойтесь ее, но помните, она абсолютно неуправляемая, и никогда не доверяйте ей. Сейчас толпа будет превозносить вас, но через минуту может, так же восторженно крича, уничтожить.

Я кивнула. Не могу сказать, что речь короля меня сколько-нибудь успокоила, но я хпривыкла и перестала вздрагивать, когда особенно шустрые люди пробирались мимо охраны и стучали по стенкам кареты, а особенно ушлые еще и заглядывали в окна, пытаясь разглядеть его величество. Их быстро оттаскивали, но я все равно поплотнее задернула шторы.

– Я бы на вашем месте больше переживал о том, – снова улыбнулся король, – как вас встретят придворные дамы… После того, как вы вернусь во дворец, вам придется уживаться с ними. Если бы вы следовали их правилам, то легко бы нашли себе не только врагов, но и сторонников. Но сейчас, – он кивнул на платье, – вы настолько не своя среди них, что они могут объединиться против вас. И тогда вам придется туго… эта та же толпа, леди Лили, со всеми ее законами…