Ольга Берг: О чем молчит психолог?

С уважением и благодарностью за доверие моим клиентам и студентам моего института психологии.

И всем читателям моего блога в Telegram «Ольга Берг о психологии»

© Берг О.Ф., текст, 2024

© ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Введение

Психотерапия – это таинство. Неважно, находитесь ли вы на месте специалиста, сидите ли в кресле напротив или стоите за дверью, – большая часть работы все равно остается неизведанной.

Неудивительно, что вокруг психотерапии существует столько мифов, фантазий и страхов.

Считают, что общение с психологом можно легко заменить вечером в компании подруги и бутылки вина (или друга и банки пива). Люди боятся, что специалист будет лезть с непрошенными советами. Научит жену манипулировать мужем. Заставит мужа уйти от изменившей жены. Скажет, что во всех проблемах виноваты ваши родители.

Молодые специалисты боятся ошибиться с гипотезами проблем своих клиентов. Что не справятся со своими эмоциями. Что не хватит опыта или чуткости, чтобы отследить в речи клиента по-настоящему важное. Что невольно подтолкнут клиента к опрометчивому выбору. Что не готовы помогать другим, потому что не смогли решить собственные проблемы.

Я надеюсь, что эта книга поможет и тем, и другим.

Психолог работает с тем, что говорит клиент. И с тем, что вслух клиент не произносит. Как и с тем, чего человек в кресле напротив и сам не осознает. Более того, он работает с собственными эмоциями, а еще – с отношениями, которые возникают между ним и клиентом.

Многие вещи психолог выносит на обсуждение в виде интервенций^[1], помогая клиенту все лучше и лучше понимать, какие у него есть потребности, что с ним происходит и куда ему двигаться.

Но всегда остается что-то, что психолог замечает, но не выдает. По крайней мере, не сразу. Потому что хочет понаблюдать за развитием паттерна, проверить свою догадку или по любой другой из возможных причин. Это буквально второй, непроявленный мир, такой же интересный, разнообразный и сложный, как и первый.

И вот этим не озвученным, но замеченным мне очень хочется поделиться.

В книге я поделилась историями пяти клиентов. Имена и подробности их жизней изменены, но в основе каждой из историй – настоящие люди, которые пришли ко мне за помощью. Детские травмы, супружеские измены, финансовые трудности, проблемы с доверием и отношениями, зависть и стыд – вот с чем столкнулись мои клиенты, и с чем так или иначе сталкиваемся мы все.

Эта книга – возможность подглядеть в замочную скважину за тем, как происходит консультирование реальных клиентов с реальными проблемами и запросами. Более того, это возможность еще и проникнуть в голову психотерапевта и понять, как процесс выглядит с его точки зрения. О чем он может думать, когда вы оба надолго замолкаете или когда вы выходите из кабинета. Каждая глава состоит из диалога, который мы ведем во время сессии, и моих размышлений о том, что происходит с клиентом, на что стоит обратить внимание во время работы с ним, и том, какие задачи будут стоять перед нами в будущем.

Я обещаю, что книга поможет понять процесс терапии и перестать ее бояться тем, кто никогда еще не обращался за помощью к специалисту. А тем, кто сейчас находится в терапии, эта книга даст возможность сравнить их сессии с тем, как прием веду я, и подумать, чего они хотят получить от работы с психологом.

Я верю, что моим коллегам будет интересно и полезно понаблюдать за ходом моих мыслей, за моей работой с феноменами и профессиональными техниками. Ведь для психологического консультирования необходимо постоянно искать новые способы испытывать интерес к другому. А для этого нужна чуткость. Развить ее можно через личную терапию и через своеобразный опыт рабочей насмотренности и наслушанности. И эта книга может стать еще одним важным источником такого опыта.

Имена всех героев и обстоятельства встреч в историях изменены.

История Евгении
Пренебрежение к себе «Мне страшно ошибиться»

Глава 1

– Я так рада, что попала к вам. Не верила, что это возможно.

Сразу интересно – почему невозможно? Сегодня наша первая психологическая сессия, о клиентке я пока почти ничего не знаю. И все равно почему-то кажется, что дело не в ее занятости и не в деньгах. Но с выводами я стараюсь не спешить.

Передо мной девушка лет тридцати, а может, и моложе. Красивая, хорошо одетая – как будто специально старалась принарядиться к встрече. Она теребит то волосы, то рукав тонкого голубого свитера.

– Я вам очень рада. Здорово, что мы нашли время, подходящее и мне, и вам, и мы можем начинать работу, – Евгения натянуто улыбается.

– Скажите, а почему вам казалось, что мы не сможем встретиться?

– Я не знаю… мне здесь не место. Мне казалось, что с такими, как я, вы не работаете, – она отводит взгляд и особенно туго накручивает на палец прядь волос, которую теребила все это время. Меня начинает смущать ее неосознанное желание причинить себе боль.

– Евгения, вам не больно?

– Немного. Но я привыкла терпеть.

В детстве терпеть Евгении приходилось многое: и физическое насилие, и психологическое. Побои, оскорбления, бесконечные запреты. За четверки, за опоздания, за то, что «не позаботилась» о брате, за лак на ногтях, за «дерзость» – да за что угодно, ее наказывали так жестоко, что вспоминать об этом она не хочет до сих пор.

– А сейчас вам тоже кажется, что вы должны терпеть боль? Не только физическую, но и эмоциональную?

– Да, – говорит Евгения и вопросительно смотрит на меня. – Вчера мой мужчина должен был приехать ко мне. Не приехал, не позвонил, даже не написал. Мне было очень больно, – она пожимает плечами, – но я знаю себя. Когда он появится, я промолчу. Сделаю вид, что ничего не было, что меня это не задело.

Каждый вечер, возвращаясь домой после изматывающей смены в салоне красоты, моя клиентка открывала дверь пустой квартиры с надеждой, что сегодня ночью она не будет одинока. Что мужчина, с которым они уже несколько лет встречались, но жили по отдельности, сегодня позвонит и приедет. Чаще всего надежда оказывалась напрасной.

Она мечтала, что пройдет еще месяц, может быть, полгода, и он передумает: предложит съехаться или даже пожениться. Что они заведут детей. Что когда-нибудь она сможет открыть свое дело – салон, в котором заработок будет зависеть только от нее, а не от благосклонности работодателя, где она сможет выстраивать отношения с клиентами и сотрудниками так, как хочется ей. Что после работы она будет возвращаться не к темной квартире и полупустому холодильнику, а к семье. К уюту, разговорам о том, как у кого прошел день, семейным ужинам.

Время шло, но ничего не менялось.

– Наверное, я ему больше неинтересна. Скучная, сильно устаю. Переживаю постоянно о чем-то, жалуюсь, ною. Я ему надоела.

– То есть вы думаете, что проблема в вас?

– Да, – и она начинает плакать.

Я смотрю на ее покрасневшее лицо, и мне ужасно хочется помочь.

– Скажите, Евгения, как вы думаете, может ли один человек нести ответственность за все, что происходит в его отношениях? Любых: романтических, дружеских, семейных? – спрашиваю я мягко.

– Нет, – она тянется за салфеткой и быстро вытирает слезы, будто стыдится их. Делает несколько глубоких рваных вдохов. Губы дрожат, нос распух. – Наверное, нет.

– Но при этом вы считаете, что за ваши отношения с мужчиной, за проблемы в них, отвечаете только вы?

– То есть это не я скучная, это он со мной поступает плохо? – она замолкает. – Ну, да. Может быть. Но какая разница? Я не хочу его потерять и не могу никак повлиять на его поведение.

Мне очень хочется, чтобы она взглянула на свои отношения непредвзято, но чувствую, что погружаться в эту тему пока еще рано. Это всего лишь первая сессия, и время уже подходит к концу.

– Евгения, у меня к вам есть просьба. Пожалуйста, если в процессе нашего с вами общения вы почувствуете боль, злость, обиду, неловкость, скажите мне об этом. Я прошу, чтобы в этом кабинете, со мной, вы не игнорировали свои эмоции, не прятали их. Любые ваши чувства для меня очень важны.

Последняя фраза отзывается в теле Евгении сильной дрожью. Она начинает рыдать. Сквозь всхлипывания я едва различаю: «Мне этого никто раньше не говорил».

Постепенно Евгения успокаивается. На прощание я прошу до нашей следующей сессии подмечать, что в жизни причиняет ей боль.

Что происходит с клиентом

Что заставляет красивую молодую девушку соглашаться на отношения, формат которых ее явно не устраивает? Терпеть пренебрежительное отношение к себе? Оставаться на работе, которую она переросла? Мечтать о самореализации и финансовой свободе, но постоянно останавливать себя, не действовать? Мыслить не в категориях «могу/не могу», а в категориях «заслуживаю/не заслуживаю» и неизменно решать, что большего она недостойна?

Моя клиентка считает, что заслуживает наказания и не имеет права на лучшую жизнь. Любые попытки изменить ситуацию вызывают чувство жгучего разрушительного стыда.

Стыд лежит в основе ее чувства несоответствия (к примеру, она не верила, что сможет оказаться у меня на сессии). Его следы можно заметить и в истории взаимоотношений с партнером, и в отказе от карьерного развития, и даже в попытке причинить себе физическую боль.

Стыд – это реакция на реальное или мнимое расхождение ожидаемого поведения и реального. Это социальная эмоция, она может возникнуть только при наличии настоящих или хотя бы воображаемых свидетелей и тесно связана с представлением о социальной норме, традициях, приличиях, морали.

Уже на этом этапе можно предположить, что в прошлом клиентки, скорее всего, в детстве, произошли какие-то травмирующие события. Они научили ее бояться реакции окружающих на свое «неудобное» поведение и, как следствие, испытывать интенсивный, почти непереносимый стыд, лишающий ее возможности действовать за рамками чужих ожиданий.

Но стыд не единственная реакция на травмирующие события, которую в этой сессии продемонстрировала Евгения.

Чтобы защитить нас от повторяющейся травматизации^[2], боли, физической и эмоциональной, давления, подавления, унижений, оскорблений и наказаний, психика снижает уровень эмоциональной чувствительности. Мы привыкаем к боли как к норме существования и перестаем ее замечать.

Представьте, что вы надели новую пару обуви и, как назло, забыли дома пластырь. Проходили в жестких лакированных туфлях весь день. И весь следующий день. Снова, и снова, и снова… рано или поздно на месте трения обязательно появится мозоль. Огрубевшая кожа потеряет чувствительность и станет защитой от новой боли. Психика зачастую работает так же.

С одной стороны, это хорошо. Ведь это одна из копинг-стратегий^[3], позволяющих пережить трудные времена. Но с другой – очень плохо. Неудобная обувь исчезнет, мозоль останется. Мы продолжаем избегать чувства, даже когда травмирующие отношения становятся далеким воспоминанием.

Кроме того, не бывает так, что менее выраженным становится только одно какое-то чувство, к примеру, боль или злость. Закономерно, что все эмоции теряют яркость, только одни «выцветают» больше, другие – меньше. Загнанные вглубь чувства не исчезают. Они продолжают беспокоить нас, стараясь вырваться на поверхность, только осознать их получается гораздо сложнее.