– Как какой? Ты меня не слушаешь? Когда все это всплывет, разразится огромный общественный резонанс. Люди узнают, что между убийствами и романами Светлицкого есть параллель, все тут же кинутся покупать и читать его книжки. Даже те, кто не любит детективы.

На последних словах она игриво ухмыльнулась.

– В таком случае, – я задумчиво потер переносицу, – можно подозревать и издателя, например. Автор станет популярнее, издательству спустят новый госплан, тиражи взлетят, и дополнительные допечатки озолотят его.

– Да, но редактор и издатель сидят на зарплате, – улыбнулась Света. – Ну, может, премии получают за успешные тиражи, не более. Все-таки тщеславие автора кажется мне более правдоподобной версией.

– Убедила… – я встал и оделся. – Пойду к Горохову, поделюсь своими соображениями.

– Ну не-ет, – жеманно протянула Света. – А до завтра это не подождет? – нахмурила она бровки. – Давай вечер сегодня проведем спокойно. Все-таки пятница…

– Да я скоро, – заверил я. – Доложу – и мигом назад. Не могу в себе держать…

– Ладно, – вздохнула Света и улеглась на кровать, раскрыв одну из зеленых книжек.

Но назад вернуться быстро не получилось…

Я постучался в люкс – шеф умудрился за стандартные командировочные заселиться в шикарный по советским меркам номер. Думаю, что не без помощи местных властей.

– Да, да… – откликнулся за закрытой дверью Горохов.

Я вошел в двухкомнатный номер с золотистыми обоями, мягкой мебелью и зеленым ковром.

– Андрей Григорьевич! – воскликнул Горохов, крутясь, как дама у зеркала в своем выходном костюме в элегантную бежевую полоску. – Заходи, я как раз за тобой собирался заскочить.

– За мной? – признаться, подумал, что нас выдернули на очередное происшествие, но судя по запаху парфюма на весь номер, довольному лицу шефа и его одеянию, мероприятие нам предстояло отнюдь не рабочее.

– Да! – улыбался Горохов, старательно прилизывая сверкающую в свете бронзового торшера лысинку, – я Светлане Валерьевне не стал говорить, сам понимаешь, на такие мероприятия без дам ходят. Мы там люди новые будем.

– Какие мероприятия? – недоумевал я.

– Тут такое дело, Андрей Григорьевич, нас пригласили на день рождения директора овощебазы.

– Хм… у меня тут по работе к вам новые соображения. Очень интересные.

– Это все потом, Андрей, собирайся. Монашкин прислал за нами исполкомовскую машину. Уже у крыльца стоит.

– А мне обязательно? Я работу на дом взял, – хотел все-таки рассказать про книжки Светлицкого.

– Это тоже по работе. Там собирается вся городская элита. Руководители предприятий, партработники высшего звена и прочие директора рыбных и обувных магазинов. Это же тот самый круг, который нам надо прощупать изнутри, так сказать. Ты же слышал, какие там предположения. Парамонова убрали не просто так, он их поля ягода. С ними делишки имел. Уверен, что мы там накопаем кое-что полезного. Проведем, так сказать, оперативные мероприятия в непринуждённой праздничной обстановке.

Я уперся руками в тумбочку трельяжа.

– А в качестве кого мы туда приглашены? – меня не отпускал скептицизм, все-таки теперь у меня был конкретный подозреваемый, и совсем не директор рыбторга.

А что самое хорошее – вряд ли за ним нужно бегать по сомнительным банкетам да фуршетам.

– В обычном качестве, – пожал плечами Горохов. – В ресторане все равны. Всё… Пять минут на сборы, жду тебя в машине. Как тебе мой костюмчик, кстати? Я не сильно в нем толстым кажусь?

– Самое то, – заверил я.

Горохов, собираясь на банкет в ресторан и надевая этот самый костюм, каждый раз задавал мне этот вопрос, а потом благополучно забывал про это. А ведь еще пару лет назад я его чуть не за маковку с грядок вытаскивал! Вот такое вот второе дыхание открылось в моём начальстве.

– Отлично, – просиял шеф. – А потом добавил: – Что ты там про работу на дом говорил? Я не понял.

Обрадовавшись, что меня всё-таки услышали, я начал было рассказывать:

– Писатель Светлицкий, оказывается, здесь в Литейске проживает. Так вот, в его книгах…

– Светлицкий? – перебил шеф. – Так он будет сегодня на банкете. Монашкин назвал его в числе гостей, мол, гордость нашего города и области, автограф вам даст.

– Хм… А вот это уже интересно…

– Ну так и я про то же. Ты же помнишь, какой фильм отличный сняли по его роману? «Тени не исчезают…» Я там до самого последнего момента не мог понять, кто же все-таки убийца. Так что готовься к встрече в мэтром.

– Это я всегда готов, – потирал я руки.

И не стал признаваться, что ни про каких теней я фильмов не смотрел.

* * *

Ресторан «Юбилейный» встретил нас с Гороховым улыбчивым швейцаром на входе, который с деланным сожалением сообщил, что сегодня заведение закрыто на спецобслуживание.

Горохов только открыл рот, чтобы выдать тираду нравоучений нерасторопному служаке, мол, разуйте глаза, товарищ, мы и есть то самое спецобслуживание, как на крыльце неизвестно откуда появился председатель горисполкома Монашкин.

Его юркое тельце в кремовом костюме выросло у двери ресторана.

– Ну, ты чего, Тимофей, – покачал он головой на швейцара, – я же предупреждал тебя, что придут наши дорогие гости.

– Виноват, Борис Борисович, – швейцар картинно прижал к груди руки. – Не признал, видать, не местные гости-то?

– Для нас они как свои, – подмигнул Монашкин и деликатно втолкнул нас внутрь холла. – Вы не обижайтесь на Тимошку… Ему велено только своих пропускать.

– А что, всех своих он знает в лицо? – спросил я.

– Ну, городок у нас, не сказать, что прям огромный, пять сотен тыщ населения по переписи, сами понимаете, что в определенных кругах лица одни и те же практически. У нас не Москва, у нас не принято с места на место прыгать, если уж поставили тебя директором обувного, то будь добр, отработай как положено, до самого заслуженного отдыха на вверенном тебе месте.

– Это хорошо, что текучки нет, – хмыкнул я. – Честные у вас руководители… Или это ОБХСС плохо работает…

– Конечно, честные, – закивал Монашкин, ничуть не обидевшись на мою колкость, – а начальника ОБХСС местного здесь тоже встретите. И прокурор здесь, но о делах потом. Проходите…

Миновав холл с гардеробной, мы вошли в просторный зал. Высокий потолок подпирали колонны, отделанные модной когда-то мозаикой. Столы накрыты белоснежными скатертями, вокруг них снует двойная смена официантов довольно солидного и опытного возраста. Белые рубашки, черные брюки и черные бабочки. Вкупе с безупречными стрижками выглядели они несколько аристократично.

Зал освещался мягким светом настенных бра в хрустальных колпаках и двумя массивными люстрами, больше напоминавшими средневековые и немного выбивавшимися из советского антуража фикусов у стен и панно из цветных стекляшек в виде звезд, факелов и прочей партийной атрибутики.

Зал неполный – судя по всему, сильные города сего держались тесной компашкой, чужаков к себе не допускали, и когда мы вошли, присутствующие с нескрываемым любопытством на нас уставились.

Монашкин хотел было нас во всеуслышание представить, но Горохов его вовремя тормознул, шепнул, что он не привык к громким заявлениям насчет своей персоны, и хотел бы просочиться скромно.

Правильно, пусть гости не напрягаются, так легче наладить контакт с ними будет. За хмельным разговором уже потом можно прикинуться, например, работником райкома или технологом ликёро-водочного завода. Интересно, есть в Литейске таковой?

Я выискивал глазами Светлицкого – запомнил его по фото на форзаце книг. Но не находил его среди многочисленных посетителей, вальяжно развалившихся за столами. В основной массе это были лысеющие дядечки в разнокалиберных (клетчатых и однотонных, цвета прелой соломы) пиджаках, дородные дамы в пестрящих узорами платьях с юбками до пола. У кого была талия (а таких в зале, к моему сожалению, оказалось крайне немного), те перетягивали платья широкими модными поясами из кожи советского снусмумрика или просто из ткани.

– Присаживайтесь сюда, пожалуйста, – сопровождающий нас официант с седыми плетями усов Бульбы отточенным изящным жестом указал на столик у стены.

Чуть в отдалении. Отличное место, чтобы вести наблюдение.

– Еще раз здравствуйте, Андрей Григорьевич, – послышался за спиной знакомый девичий голос.

Я обернулся и не сразу узнал… Варю. Бирюзовое платье с оголенными плечами и длинным силуэтом ее преобразили. Смуглая кожа выгодно оттенялась воздушной тканью. Я даже невольно рост раскрыл. Смотрелась Варя, как настоящая модель с обложки, только ростом поменьше, но туфли на высоком каблуке скрадывали и это – стоя она была почти наравне с мной.

– О, и вы здесь… – удивился я и еле удержался, чтобы не поцеловать ей руку, как-то подействовал на меня весь этот бально-аристократический антураж советского пошиба. Но не принято у нас целовать ручки работникам прокуратуры. Вместо этого я пожал ей тонкую ладонь и повернулся к Горохову:

– Познакомьтесь, Никита Егорович, это… Варвара… Э-э…

– Варвара Андреевна Соловейчик, – улыбнулась и сверкнула зубками-жемчужинками смуглянка.

– Да, – кивнул я. – Следователь городской прокуратуры.

– Старший следователь, – кокетливо уточнила девушка, а в моих глазах она выросла еще на пару пунктиков…

Глава 5

А Горохов не стал сдерживаться. Крякнув, по-гусарски поправил усы, которых у него и не было, и галантно поцеловал руку Варе. Как только изогнуться по-молодецки так смог, с его-то проблемами со спиной?

– А вы тоже пришли поздравить Анжелу Павловну? – улыбалась Варя.

– Кого? – не понял я.

– Ну, именинницу, – уточнила девушка. – Надеюсь, вы же на юбилей заглянули, а не по работе?

– Мы всегда на работе, – гордо заявил Горохов любуясь на стройный стан девушки. – Но сегодня пришли на день рождения.

– Ясно, тогда еще увидимся, – Варя скользнула напоследок по мне мимолетным взглядом, улыбнулась и упорхнула, а мы уселись за обозначенный нам столик, за которым уже расположилась пожилая парочка: «бесцветный» мужчина в огромных очках, похожий на бухгалтера или сотрудника НИИ, и его спутница-супруга с увядшим лицом и морщинистой шеей, на которой красовалось колье из дивно прозрачных камешков. Если это настоящие бриллианты из Якутии, то стоит оно явно целое состояние.

Мы обменялись дежурными любезностями, но я даже не запомнил, как их зовут, да и незачем мне было. Все мое внимание привлекло действо в центре зала. Там под живую музыку местного ВИА отплясывала городская элита. Где же ты, товарищ Светлицкий, почему не танцуешь? Может, за столиком сидит и выпивает? Надо бы прогуляться по залу и осмотреться.

Тем временем официант выгрузил на наш столик жульен из дичи, цыпленка табака, какие-то хитрые салаты, совсем не похожие на привычные оливье и «шубу», тут проглядывалось мясо крабов, не из сои и сурими, конечно, а настоящих, с Дальнего Востока. Затем стол дополнили гренки с икрой, осетрина и незнакомые мне закуски в фарфоровых пиалочках.

А неплохой день рождения. Ресторан на уровне, сразу видно, что спецзаказ. Хотя в советских ресторанах все эти яства (ну в другие дни угощение-то попроще, конечно, было) стоили не так уж и дорого, каждый мог позволить себе отужинать в любом респектабельном ресторане, цены на элитную закусь не задирали, а держались за счет наценки на алкоголь. Из последнего на стол как раз принесли грузинское вино и армянский коньяк.

Никита Егорович на правах старшего наполнил бокалы, отобрав эту почетную обязанность у дежурившего возле столика официанта. Чета «бухгалтеров» скромно отнекалась, какие-то некомпанейско-непьющие люди оказались с нами, будто лишние на этом празднике жизни. И лишь дорогущее колье на шее дамы говорило о том, что они все же здесь «свои».