– И это действительно так, – кивнул я. – Вы действовали как должно, а уж получилось, что получилось. И давайте закончим на этом. Вы, капитан Хашим, лучше подумайте, что будет, когда сюда придут англичане. Они своих якобы союзников щадить не будут – возьмут всё, что смогут, а вы в ответ даже защититься не сможете, ибо приказ будет совсем обратный. Не думайте только, что я вас на что-то подбиваю, вы слишком… Вы – никто, давайте уж откровенно, и ничего с этим сделать не сможете. Рано или поздно нечто подобное, – развёл я руки, – должно было произойти. Слишком много ваши предки сделали ошибок.

– Чушь, – выплюнул он.

– Это лишь мнение, и у каждого оно своё. Насчёт вашего освобождения… Это дело решённое. Вас выпнут отсюда, и вас, и других пленных. Что делать дальше, решайте сами. Уведите, – кивнул я на него.

Дождавшись, когда люди Святова увели Сайфула, хотел было предложить Тай Кингу пройти в музей, но тот заговорил первым:

– Признаться, я бы хотел, чтобы вы его казнили, – произнёс он.

– Хашим так сильно повлиял на ваше решение оборонять город? – спросил я.

– Не совсем, – качнул он головой. – Мы и так обязаны были обороняться, но я бы точно не стал нападать на вас, пока вы не сделали бы первый ход. И в любом случае сначала добился бы переговоров. Моя задача, как мэра, заботиться о Сибу, а не воевать с захватчиками. Для этого есть регулярная армия. Но Хашим… – замолчал Тай Кинг. – У Хашима был план, и многие поверили в него. В план, я имею в виду. Не просто остановить вас, а разбить в пух и прах. Я же… Я просто никого не отговаривал.

– Хашим явно был удивлён моим словам о ненужности для нас этого города. Возможно, даже немного подавлен.

– Это сейчас, – усмехнулся горько Тай Кинг. – Разбитый и пленённый. К тому же, что ни говори, но он действительно был убеждён, что вы хотите захватить город.

Забавно, но, похоже, был немалый шанс, что осады Сибу могло и не быть. Понятно, что тут пятьдесят на пятьдесят в любом случае, но нюансов, как выясняется, тоже немало. Вряд ли Хашим обладает настолько прокачанным даром красноречия, чтобы банально уговорить верхушку города поступить, как ему надо – аристократы тоже преследовали свои цели.

– Что ж, всё это в прошлом, – произнёс я. – А пока… Составите мне компанию?

– Конечно, – согласился он, покосившись на руку, которой я указывал на вход в музей.

Телохранители заняли позицию позади нас, рассредоточившись полукругом, а Святов пристроился у меня за спиной. Точнее, за левым плечом. Учитывая, что и Тай Кинг шёл слева от меня, Святов находился фактически между нами, только чуть позади. Добрыкина и Суйсэна я оставил снаружи. Так-то меня и Святов прикроет, а вот если нападение всё же произойдет, лучше Мастерам быть снаружи и принять удар первыми. Склад музея, куда ещё в начале осады были убраны все экспонаты, представлял собой обычный хорошо освещённый подвал, разве что дверь на входе была… толстовата. Ну а сами артефакты лежали на стеллажах, которыми подвал и был заставлен.

– Синдзи! – окликнула меня Этсу.

Пока меня не было, она успела где-то раздобыть папку с карандашом и сейчас вся такая деловая направлялась в мою сторону, не забывая бросать взгляды по сторонам. Как я понял – оценивая артефакты. До нас Этсу так и не дошла, резко затормозив возле ближайшего к двери стеллажа.

– Моя биологическая мать – Сакурай Этсу, – произнёс я негромко, обращаясь к Тай Кингу.

– Красивая женщина, – произнёс он ровно.

Не знаешь, что сказать – хвали.

– Синдзи! Подойди! – помахала она мне.

– Ну… пойдём глянем, что она там увидела? – спросил я.

И первое, что мы сделали, подойдя к Этсу, это представились. Ну, то есть не мы, конечно, а Тай Кинг. Впрочем, эти двое были друг другу неинтересны, так что прошло всё быстро и ровно.

– Смотри, Синдзи, видел когда-нибудь такое? – показала она мне нечто, что было очень похоже на пустую портретную раму.

Выделялась она только тем, что на ней была гравировка, напоминающая кельтский орнамент, только очень… плотно нарисованный. И тонко. Уже с пары шагов обычный человек не различил бы все эти линии и завитушки. Сама же гравировка тоже была обычная, если так можно сказать о рисунке, присутствующем на половине известных артефактов.

– М-м-м, – задумался я на мгновение. – Нет.

– Вещица довольно распространённая, тем не менее каждый экземпляр по-своему интересен, – сообщила она, крутя раму в руках. – В целом, несмотря на то, что картины Древних используют бахир при активации, на девяносто процентов они продукт высоких технологий. Более того, часть этих самых технологий была применена в виртуальной реальности. Понятное дело, – посмотрела она на меня, – не в гражданских очках для развлечений. В экранах МПД и шагающей техники тоже используются технологии, взятые отсюда. И при всём при этом до сих пор идут споры о том, что изображают эти портреты. Хотя портретами их называть некорректно, но уж так сложилось. Смотри, – развернула она раму и сместила большой палец.

Через мгновение после этого на том месте, где у обычной картины должно быть полотно, открылось окно в… какую-то гористую местность. Вид, представший перед нами, показывал обрыв скалы. Что там внизу, видно не было, зато другие горы, утопающие в зелени – да. И эта самая зелень шевелилась на ветру. Деталей из-за расстояния я не видел, но деревья определённо шевелились.

– Это сейчас… – удивился я. – Птеродактиль вдали пролетел?

– Интересно, да? – глянула на меня Этсу, после чего удерживая раму одной рукой, вторую засунула в картину. – К сожалению, а может к счастью, это всего лишь образ. Голограмма… Хотя нет, голограмма слишком отсталая технология, чтобы описывать ею это.

После чего вынула из картины пропавшую было кисть, а образ, поблекнув, исчез.

– Дай-ка, – протянул я руку.

Интересовала меня, в общем-то, лишь одна деталь, именно её я и решил рассмотреть поближе.

– До сих пор ведутся споры, что именно показывают данные картины, – продолжила разглагольствовать Этсу. – Кто-то говорит, что это реальные места, кто-то – что выдуманные. Но основная масса учёных сходится на том, что это просто картины, и показывать они могут что угодно. Где-то реальность, где-то выдумку. Более того, многие уверены, и я в том числе, что спектр зрения Древних был несколько иной, нежели у нас, и видим мы далеко не всё, что картины показывают. Кстати да, полностью одинаковых картин найдено не было, что тоже даёт пищу для размышлений. Рамы одинаковые были, а картины – нет.

– Чтобы включить артефакт, надо подать бахир вот в эту финтифлюшку? – спросил я, приблизив к ней раму и указывая на нужное место.

– Хм, немного не корректный вопрос, – ответила она. – Чтобы просто включить артефакт, неважно, куда ты подаёшь бахир, а вот для включения картины да, именно сюда.

И, видимо, в качестве наглядного примера, протянула руку и коснулась рамы, после чего передо мной засветился синий экран, внутри которого медленно вертелась наша планета. Правда, в схематичном виде. Я же бросил ещё один взгляд на ту самую финтифлюшку. Закрученная в спираль гравировка, немного напоминающая отпечаток пальца, слегка выделялась по цвету. Так-то вся рама была слегка зелёная, но место включения было ещё чуть зеленее.

– Ты по цвету место определила? – спросил я, глядя, как экран гаснет.

– И по нему тоже, – слегка кивнула Этсу. – Ну и по форме такие печати очень похожи. Там, где они вообще есть. На боевых артефактах их в основном нет. А где есть, они красного цвета.

– То есть цвет что-то значит? – уточнил я, укладывая артефакт на полку стеллажа.

– Определённо, – откликнулась она и черканула что-то в своей папке. – Только утверждать что-то более-менее уверенно мы можем лишь о двух цветах. Зелёный – сугубо гражданские артефакты мирного назначения. И в противоположность им красный цвет – артефакты военного назначения. Не путать с боевыми артефактами, на которых печати активации нет, а там, где есть… Далеко не факт, что это именно боевые артефакты. Это мы, современные люди, их так используем, а как оно было изначально, неизвестно. Остальные цвета… – замолчала она. – Не знаю. Гадать можно вечно. Например, чёрный цвет, вполне возможно, знак рабочего инструмента. Есть предпосылки. Золотой цвет – что-то вроде штампа «совершенно секретно»… В общем, нечто сильно важное для Древних и полная ерунда для нас. Ну и о последнем, синем цвете, я даже предполагать не возьмусь. Одно время мы с Рафу думали, что он связан с искусством, но тогда вот эти вот картины и не картины вовсе. Да и назначение многих других артефактов становится непонятным.

– Ну да, – невольно задумался я. – К тому же слишком большая конкретика. Либо это не искусство, либо цветов должно быть больше. Спортивный цвет, к примеру.

– Кухонный, – улыбнулась Этсу. – Довольно логичный вывод, но мы с Рафу по молодости и неопытности носились с этой идеей года полтора. А некоторым наша идея понравилась настолько, что они носятся с ней до сих пор. Кстати да, не стоит забывать, что такие печати активации есть далеко не на всех артефактах. Это даже с учётом откровенно боевых. Может быть, разные фирмы, если проводить аналогии с современностью, может, разные страны и технологическая культура, может, дело во времени. Например, есть теория, что артефакты с печатями активации начали делать уже после того, как Древние стали плотно общаться с человечеством.

– Так вы учёная, миссис Сакурай? – спросил неожиданно Тай Кинг.

И я только сейчас обратил внимание на то, что Этсу выдала нам эту лекцию на английском.

– И смею надеяться, не последняя в мире, – глянула она. – Ладно, пойду дальше разгребать местный бардак.

Постояли, помолчали, думая каждый о своём. Я уж хотел было предложить идти дальше, но Тай Кинг меня опередил.

– Заранее прошу прощения за вопрос, мистер Аматэру, – нарушил он тишину. – Но вы доверяете этому человеку?

Под этим человеком он имел в виду Святова, который стоял к нам ближе всего из телохранителей. Даже Ёхай держался чуть в стороне, доверив защищать мою тушку от малайца именно ему. Да и то лишь по причине отсутствия пространства в подвале. Стеллажей тут реально много, правда, и сам подвал не поражал размерами.

– Ему – да, – ответил я. – Но место для серьёзного разговора и правда не подходит.

В основном из-за остальных телохранителей. Я не про Ёхая, а про его людей. Так-то я им доверяю, но намекая на приватность, Тай Кинг вряд ли имел в виду только Святова. В общем, я решил пойти навстречу старику, выбрать более комфортное для него место. Мне это ничего не стоит, а говорить ему будет легче. Может, и сболтнёт чего лишнего. Разговор мы продолжили в одном из кабинетов второго этажа, где присутствовали только мы с малайцем да Святов. Остальных выгнали в коридор. Можно было и Святова выгнать, у Тай Кинга не та ситуация, чтобы нападать на меня, но я всё же решил показать лёгкую степень недоверия. Чтобы уж совсем не расслаблялся.

– Не буду рассказывать про ту глубокую яму, в которой оказался мой род, вы о ней наверняка уже знаете. Перейду сразу к делу. Если ничего не делать, то мой род исчезнет. На самом деле я уже давно смирился с тем, что нам придётся уехать из страны. Правда, за границей свои аристократы, жаждущие обобрать более слабых собратьев, но так есть хоть какой-то шанс. Есть и другая возможность, – вздохнул он. – Стать вассалами. Но мы… Род Тионг… Мы одни из старейших в Малайзии. Одни из немногих, кто помнит Шривиджайское царство. Мы пережили поглощение империей Маджапахит, раскол, исламизацию и последующее за этим смутное время свободных княжеств. Полторы тысячи лет, мистер Аматэру. Есть в Малайзии и постарше рода, но вот в стан сильнейших их никто не пускает. Нам просто некому предложить свою верность. Не здесь. Нет в Малайзии достаточно старых и одновременно сильных родов. А за границей… – пожевал он губами. – А за границей мы быстро превратимся в ресурс. Да и память с гордостью из нового поколения вытравят. Но… здесь и сейчас… – продолжил он чуть неуверенно, – есть ещё один род, перед которым нам будет не зазорно склонить голову.

– Довольно нагло с вашей стороны, – заметил я, на что он опустил взгляд.

– Прошу простить меня за это, – произнёс он. – Но нам больше не к кому обратиться.