– Поздравляю, – сказала я, не поняв ни слова из сказанного беззубым, но уловив его дружелюбный тон. – Так где я могу найти Черного Пса, чувачок? – перешла я на доступный ему язык.

– Да вон же Псина! В адской маске, – махнул рукой байкер куда-то вбок. – Козлит!

В стороне от толпы молодой байкер бесстрашно катался на заднем колесе мотоцикла, проделывая при этом в воздухе всякие кренделя. Лицо его было закрыто черной банданой наподобие паранджи марокканской принцессы из «Цветка миндаля». Вот только принцессы никогда, никогда, ни при каких обстоятельствах, не будут затягиваться с ног до головы в кожаный комбинезон с миллионом молний. Если бы не беззубый – в жизни бы не этого Черного Пса не узнала.

Ладно, теперь главное – чтобы он и сам меня не узнал. Иначе не смогу втереться к нему в доверие. Вряд ли Черный Пес станет раскрывать свои секреты матери парня, на коленях которого танцевала его девушка, пусть и бывшая, и которого арестовали по его вине.

Я подобралась к Черному Псу поближе и громко зааплодировала его «козлиным» подвигам.

– Браво! Респект, чувачок! – заголосила я с деланным восторгом, напряженно вспоминая подходящие выражения из своей распечатки. – Вы прямо понтомёт!

От неожиданности байкер покачнулся, потерял равновесие – и грузно, как мешок с картошкой, свалился на асфальт вместе со своим мотоциклом.

После серии отборнейших ругательств Черный Пес с трудом вылез из-под мотоцикла, стянул с лица бандану и зло уставился на меня.

– Тебе чего, мамзелька?

В пронзительных черных глазах плескалась ярость, но ни капли узнавания. А ведь и правда, с какой стати ему запоминать глупую пенсионерку, устроившую скандал в ресторане? Я же не Пантера, в конце концов.

К счастью, одежду своей бывшей девушки он тоже не вспомнил. Ну, я так думаю. Опасения мои были напрасны. Умом Псина, судя по всему, и правда не блистал.

Так что я слегка расслабилась и затараторила:

– Ах, вы знаете, мистер Черный Пес, я просто фанатею от байкеров и всего, что с ними связано! Давно мечтаю вступить в ваш чудесный клуб и стать одним из великолепных «Невских Отморозков». – О том, что у меня нет водительских прав, я, разумеется, благоразумно умолчала. – Вот, специально приехала посмотреть на одного из величайших байкеров современности – я про вас, молодой человек, говорю! И знаете, после вашего чудесного козления я убедилась: вы просто понтомёт!

По агрессивному лицу байкера я поняла, что сморозила что-то не то.

– Значит, так, мамзелька. – Черный Пес нехорошо прищурился. – Во-первых, я не козлил, а делал свечку. Козлят козлы. Во-вторых, какого чёрта ты меня обзываешь?! «Понтомёт» – это реальный наезд! Да я из-за тебя с асфальтом обнялся! – Он энергично стряхнул пыль с кожаного комбинезона, как это делают собаки, выскочившие из воды, и окинул меня презрительным взглядом. – И в-третьих, кандидатов за шестьдесят и с брошками-стрекозами мы в наш клуб не принимаем.

Я обиделась.

– Мне, молодой человек, всего-то сорок семь лет в мае исполнилось. Это раз. – Вранье, пятьдесят семь, но выгляжу-то я на десять лет моложе, так что можно и приукрасить свои паспортные данные. – И потом, ничего вы не понимаете в красоте и хорошем вкусе! – Я любовно погладила свою брошку. – Стрекозка очень мила и просто спасает дурацкую кожаную жилетку. А как еще украсить эту грубую одежду?

– Макаронами, – буркнул Черный Пес, внимательно осматривая мотоцикл на предмет повреждений, полученных в результате падения.

– Макаронами?! – воскликнула я, не поверив своим ушам. – Да вы представьте, молодой человек, как это будет выглядеть! Макароны нужно есть, а не вешать их на одежду.

Байкер, ругнувшись сквозь зубы, уточнил:

– Лапшу я имел в виду, мамзелька. – И принялся полировать блестящие части своего аппарата мягкой тряпочкой вроде той, что всегда носил с собой Павлик для протирки очков.

– Лапша тоже не годится, – уверенно отозвалась я. – Лапшу можно, скажем, в супчик куриный положить. Как ее к жилетке-то приделаешь?

Черный Пес выпрямился и испепелил меня взглядом:

– Знаешь, мамзелька, на фанатку ты не очень-то тянешь. Иди-ка ты лучше домой, пока тебя саму в лапшу не превратили. Как на моем комбезе.

Тут я присмотрелась к его кожаному скафандру – разлинованному молниями, блещущему всевозможными значками – и запоздало вспомнила, что означает на байкерском сленге «макароны» и «лапша». Эта же кожаная бахрома – такая, как болтается у него на груди!

Да уж, села в лужу. С огромным плеском, который, наверное, слышали и в Кронштадте.

План мой проваливался на глазах. Мало того что не удалось расположить Черного Пса к себе, так еще и рассердила его до невозможности.

Я лихорадочно думала, что мне теперь делать, как вдруг сзади раздалось громогласное:

– Слышь, Псина, в бочку будешь играть?

Похоже, парням надоело забавляться унылым перетягиванием ремня и они решили заняться чем-то позабористее. А именно: выпить на двоих десятилитровый бочонок пива и гонять его туда-сюда передним колесом мотоцикла, играя в некое подобие футбола. Роль ворот с каждой стороны арены исполняли двое наиболее безмозглых байкеров, державшихся за руки. Среди них, конечно, был и мой беззубый приятель.

Черный Пес, переместившийся на арену вместе с мотоциклом, выдул свои пять литров буквально за несколько минут. Икнув на все Купчино, он передал бочку товарищу, собрался было оседлать своего блестящего чернущего зверя – и тут лицо его перекосилось: он снова увидел в толпе мое лицо.

От меня, дорогие мои, не так-то просто отделаться! Уж если я что задумала – советским трактором меня не сдвинешь с намеченного курса! А тем более каким-то хлипким японским мотоциклом.

– Что пьем, чуваки? – как ни в чем не бывало спросила я, просачиваясь в первый ряд. – Пиво? А какое?

Второй байкер, восседавший на алом мотике, на секунду оторвался от своего бочонка, чтобы смерить меня изумленным взглядом:

– Самое лучшее, тетка, не парься, – расхохотался он и воссоединился с бочкой.

– Как называется-то? – не отлипала я.

– Да ты, мамзелька, и слов таких не знаешь, – отрезал Черный Пес. – Давай уже врубай пятую скорость и шуруй домой, сказали тебе.

Я пропустила грубость мимо ушей и стала рассуждать вслух:

– Ну раз самое лучшее – значит, «Чешское разбойничье». Я права?

Второй байкер чуть не уронил бочку. Черный Пес разинул рот. Толпа зрителей зашумела.

– Оно, оно самое, – растерянно сказал Черный Пес. – Ты что, в пиве разбираешься?

– А то! – Я гордо задрала подбородок и взбила свои желтые твердые кудри. – На «Чешское разбойничье» волосы лучше всего завиваются. Крепкие, здоровые волны – и лака никакого не надо!

Байкеры слушали меня с совершенно ошеломленным видом. Лица у них были такие, словно они увидели, как комнатная болонка с розовыми бантиками соскочила со своей милой, в оборочках и цветочках, подушечки – и сыграла на бас-гитаре три последних хита «Металлики» подряд.

– Да, – продолжала я, пользуясь наступившей тишиной. – Я все марки и сорта пива перепробовала. Хуже всех – «Золотистое с пузырьками». Локоны после него чуть не отвалились. Висели противными сосульками весь день.

– Да, «Золотистое с пузырьками» – дрянь порядочная, – подтвердил товарищ Черного Пса, вытирая пену с усов и тяжело отдуваясь. – Ну что, Псина, к бою?

– Поехали! – рявкнул тот – и необыкновенно бережно, словно имел дело со стеклом, повернул ключ в замке зажигания.

Рыцари асфальтовой дороги схлестнулись в бескомпромиссном поединке.

Алый мотик был поменьше и пошустрее. Он жужжал вокруг солидного черного байка, крутился, вертелся, закладывал крутые повороты и то и дело перехватывал бочку.

Черный же мотоцикл сначала снисходительно наблюдал за ужимками и прыжками соперника; а затем собрался, выпустил огромное сизое облако из выхлопной трубы, взревел и мгновенно загнал бочку в ворота, задев при этом зеркалом беззубого – думаю, что специально. Черный Пес торжествующе заулюкал.

«Подожди же, дружок, это будет твоя последняя победа – дай мне только закончить расследование», – мстительно подумала я. Мне уже было ясно, что это именно он украл дурацкую книжку и отключил шефа. Осталось только это доказать. А затем Черный Пес сменит моего невинного сыночка в тюрьме. Только ему-то, конечно, не видать комфортабельной камеры с круглосуточным обслуживанием и трехслойной туалетной бумагой.

Толпа восторженно завопила – мало кто ставил на выигрыш алого, – после чего был объявлен перерыв в соревнованиях: «для пивного оттяга». Радостнее всех эту новость приветствовали Черный Пес с товарищем, и без того уничтожившие на поле боя по пять литров хмельного каждый.

Народ рассредоточился по пустырю. Черный Пес подсел к компании одноклубников, устроившихся на ступенях заброшенного магазина с целой коллекцией пузатых бочонков – но совершенно без закуски. Ага, попались! – подумала я.

Я подошла поближе. Парни обсуждали, судя по всему, модели байков, которые они как только не обзывали: и Африка, и Ватрушка, и Стыд, и Ведро с болтами, и Селедка, и Громокот, – постоянно поминая какой-то «джап». Поднатужившись, я вспомнила расшифровку дурацкого слова – «японский мотоцикл». Но причем здесь типично русская еда: ватрушка и селедка? И уж тем более – Африка. Япония же вроде на другом континенте. Или?.. География никогда не была моей сильной стороной.

Меня заметили. Парни смотрели настороженно, но без враждебности. Мое «пивное выступление» не прошло даром.

– Чувачки, а кто хочет к пивасику сырных палочек? – Я интригующе похлопала по своей зебровой сумке, источающей соблазнительный аромат.

– О-о! Молодчина, тетка! Угощение в кассу! – загомонили байкеры.

Огромный сверток с сырными палочками распотрошили за считанные мгновения. Ребята были ужасно довольны своевременно подоспевшей закуской. Меня хлопали по плечу и называли «чувихой».

А значит, ничто не мешало мне присоединиться к их компании. Я бесцеремонно плюхнулась на ступеньку рядом с Черным Псом. Тот скривился, но стерпел мое присутствие. Он уже наелся, напился и теперь блаженствовал на солнышке с сигаретой в зубах.

– Мистер Черный Пес, а что такое ватрушка и селедка? – завела я непринужденную светскую беседу. – Это в честь наших знаменитых национальных блюд японцы назвали свои мотики?

– Черт возьми, вот неугомонная мамзелька, – пробормотал Черный Пес, но уже без давешней злобы. Он лениво затянулся. – Ты только о еде, что ли, можешь думать? Ватрушка – это байк «Хонда» ВиТиАр. А Селедка – «Ямаха» ЭсЭрИкс. Понятно теперь?

– Ну да, ну да, – с готовностью закивала я. – А то уж я подумала, что эти азиатские капиталисты совсем обнаглели.

Черный Пес удивленно поднял запыленные брови.

– Хм. Ты что, мамзель, тоже против проклятых капиталистов?

– Ха! Да я их просто ненавижу! – искренне заявила я. Комсомольское прошлое так просто не забудешь! Лучшее время в жизни. «Руку, товарищ подросток!», «Имя героя на флаге нашем» и так далее. Святые времена, благородные идеалы – не то что сейчас.

– Да ну! – поразился Черный Пес и аж поперхнулся табачным дымом. – Анархистка, как я?

– Комсорг средней школы №911 Фрунзенского района! – отозвалась я.

– Тоже годится. Коммуняки наши друзья. – Черный Пес помолчал и потушил сигарету о бетонную ступеньку. – А дети у тебя, мамзелька, есть?

Всегда, миллионы раз, в паспортном столе, на рынке, в очереди к врачу, услышав подобный вопрос, я громогласно объявляла: «О да, батюшки-светы, да!», – и следующие полчаса разливалась соловьем, расписывая многочисленные достоинства моего потрясающего сыночка.

Но тут, взглянув на угрожающую татуировку байкера, я вдруг поняла: он ждет от меня слова «нет». Меня явно прощупывают. А мне ох как необходимо было завязаться с Орденом Королевской Кобры. Черный Пес был моей единственной ниточкой.

Поэтому, мысленно взмолившись: «Степочка, милый мой зайчишка, прости, это только из безграничной любви к тебе», – я высокомерно хмыкнула:

– Вот еще! Кому нужны эти дети!