И знаете что – в эту секунду я простила майора Уточку. Ведь если бы не его всемирная лень, я бы никогда не познакомилась с самим президентом! Вы только вдумайтесь в это событие! Ой, как я нахвастаюсь всему дому, всем, кто меня знает и даже тем, кто не знает! Ой, как нахвастаюсь!.. К тому же, если разобраться, он и правда пытался успокоить меня, пусть по-своему, неуклюже и лениво; но если бы он сказал мне правду про Степочку и «Кресты», я бы с ума сошла, это точно…

Потом Володя ушел следить за тем, как новоиспеченные официанты, они же офицеры федеральной службы охраны, смешивают на кухне коктейли для випов; а я осталась возле золоченых дверей – хотела подглядеть в щелочку, как выступает перед президентами и премьерами Пантера. Я просто не могла пропустить тот прелестный момент, когда наглая девица с оглушительным плеском сядет в лужу – ну не может первым лицам мира понравиться ее рычание в микрофон!

Впрочем, злорадные ожидания мои не оправдались. Пантера пророкотала одну из своих фирменных «песен» – как часто я слышала ее сквозь этажи! Но вместо гипотетического оглушительного плеска, сопровождающего падение в лужу, я услышала оглушительные аплодисменты – едва ли не более бурные, чем те, которыми приветствовали меня…

Безобразие. Вот вроде такие важные люди – а ничего в нормальной музыке не смыслят. Аллочку Пугачеву даже не пригласили. С ней я мечтала познакомиться чуть ли не больше, чем с президентом!

– Лично я больше люблю джаз, но Пантера – отличная певица, – услышала я знакомый голос из-за плеча. – Любовь Васильевна, есть разговор.

Я и не заметила, как тут оказался полковник (или я должна сказать – генерал-майор?) Орлов.

– Если разговор про достоинства Пантеры, то, боюсь, вам нужно поискать другого собеседника, – с достоинством отозвалась я.

– Нет, не про ее достоинства, – сказал Орлов.

Взгляд у него был пристальный, испытующий, что ли. Ни с того ни с сего я почувствовала себя первоклассницей в кабинете директора школы.

– Вам на пенсии не скучно? – вдруг спросил он.

Я растерялась.

– Не знаю… Ремонт я уже закончила, курсы компьютерной грамотности тоже… Может, и скучновато – если не считать последней недели, конечно.

– А хотите немного разнообразить свою жизнь?

– Как?

Я, признаться, ожидала, что полковник предложит сходить на свидание. И уже почти совсем решила согласиться. Эта его родинка, знаете ли…

Но он предложил кое-что поинтереснее.

– Давайте к нам на работу.

– В каком смысле?! – поразилась я.

– В прямом. Вы блестяще распутали это дело с Кобрами. Опять же ваша компьютерная грамотность… Кто помогал вам взломать наше облако?

– Никто, – быстро ответила я. Не хватало еще Андрюшу сюда впутывать. Посадят по обвинению в краже со взломом. – Сама, все сама. Я компьютерный вундер-пенс… А как вы вообще, товарищ полковник, узнали?

– Про взлом моего виртуального хранилища? Ну не такие уж мы в Управлении дураки, как может показаться на первый взгляд. – Полковник усмехнулся. – Когда кто-то заходит в мое облако, мне сразу приходит электронное письмо на почту, это несложно настроить… Впрочем, что я вам рассказываю, вы лучше меня все эти технические нюансы знаете… Я сразу понял, что мой облачный сейф открывали.

– А почему никак не отреагировали? – Я была полна возмущения. Злилась, только сама не знала, на кого. Вот уж не ожидала, что полковник в курсе наших не совсем невинных проделок!

– Я тогда только-только приземлился в аэропорте Кельн-Бонн, мне уже было не до мелких хакерских забав. Пробежался по документам, проверил – все на месте, в протоколах никаких изменений… Быстренько сменил пароль к своему облаку и занялся своими делами. Кстати, вы когда-нибудь слышали, мэм, что воровать нехорошо? – лукаво спросил он.

– А я ничего и не воровала! Я же не ваш личный дневник украла. Протоколы общественные, а значит, ничьи, можно взять… А с чего вы, товарищ полковник, вообще взяли, что это именно я ваше облако взломала? – запоздало спохватилась я.

Полковник кивнул:

– Хороший вопрос, если учесть, что вы тщательно законспирировали ай-пи адрес своего компьютера и определить местоположение взломщика было невозможно… Но неужели вы настолько наивны, чтобы полагать, что сразу после допроса мы не установили слежку за шеф-поваром «Туфельки»? Я узнал, что вы пришли к Порфирию, раньше, чем вы сказали ему «здрасьте». А дальше, Любовь Васильевна, хоть я и переборщил с немецким пивом, но все еще был в состоянии сложить два плюс два: кражу протоколов и ваш пристальный интерес к наиболее подозрительному свидетелю…

– Лучше бы вы за Черным Псом слежку установили – не пришлось бы мне за ним таскаться, – буркнула я.

Полковник задумчиво погладил родинку на щеке.

– Да, Любовь Васильевна, вы оказались прозорливее полиции, вот что значит женская интуиция… – Я не стала признаваться, что узнала про роль Черного Пса во всей этой истории случайно, исключительно по причине склочности своего характера, только благодаря тому, что пошла тогда к Пантере ругаться из-за громкой музыки. – Примите мои поздравления: вы сумели ухватить за хвост Королевскую Кобру раньше меня. Вот поэтому я и настаиваю на сотрудничестве с вами. Природа наделила вас, Любовь Васильевна, не только врожденной красотой, но и врожденным талантом следователя. Нам нужен такой спецагент, как вы.

– Но я не могу! – воскликнула я. – Кто же будет за Степочкой ухаживать?

– Вы и будете, – успокоил меня полковник. – Мы будем вызывать вас только в редких случаях. Агент по особым поручениям при управлении МВД по Петербургу и области – слишком ценный сотрудник, чтобы дергать его по пустякам.

– Никогда не слышала про такую должность, – засомневалась я.

– А вы и не могли слышать. Это должность секретная. Но с неплохой зарплатой, кстати.

– Да? – заинтересовалась я. Новый парник на даче совсем не помешает! Не говоря уже про фирменную курточку для Степочки – почему-то он не признает вещи с моего рынка… Да, приличная зарплата – это весомый аргумент. Конечно, Орлов принимает меня за компьютерного гения, которым я отнюдь не являюсь, но это уже дело десятое. Выкручусь как-нибудь, не впервой, легкомысленно решила я. – Это что же, я буду вроде Джеймса Бонда?

Полковник улыбнулся.

– Вроде. Только без лицензии на убийство.

– А роскошную машину, умеющую плавать, летать и стрелять, мне выдадут? – нахально спросила я.

Полковник хмыкнул.

– Не обещаю. В лучшем случае – патрульный УАЗик с разбитой коробкой передач.

– А клюквенную наливку можно будет пить? Или придется переключиться на мартини с водкой?

– Когда вы на задании – лучше всего вообще ничего не пить, – строго отозвался полковник.

– А вот этого – я вам не обещаю… Но скажите на милость, товарищ полковник, зачем я вам нужна? Для каких конкретно целей?

– Ваша внешность, ваша манера поведения – поразительно обманчивы, – сказал Орлов. – Это можно – и нужно использовать в интересах государства.

– Вот и в Кобры меня по этой же причине позвали… Все хотят кусочек Любы Суматошкиной! – Я кокетливо повела плечиком.

Полковник пронзительно на меня посмотрел. В темных глазах мелькнули дьяволята.

– Иногда не мешает иметь рядом с собой помощника с размытыми моральными принципами, – сказал он как бы про себя. Ироничная бровь дернулась еще выше. – Чтобы по-новому взглянуть на ситуацию.

– Что? – бурно возмутилась я. – Что значит – «размытые принципы»? Вы что себе позволяете, товарищ полковник?

– Нет-нет, ничего не позволяю! – Дьяволята исчезли. Полковник сделал невинную физиономию, которая, впрочем, ему не очень-то удалась. – Я имел в виду, что ваши принципы настолько восхитительны, что в них хочется буквально искупаться, омыться в лучах вашей принципиальности, так сказать… Ну что, Любовь Васильевна, вы готовы бок о бок со мной бороться с преступностью?

Я вдруг вспомнила кое-что важное:

– Знаете, товарищ полковник, я согласна при одном условии – не увольняйте Володю Уточку. Сосед все-таки. Семья у него замечательная… Мне же с ними рядом жить. Надеюсь, долго.

Полковник призадумался.

– Честно говоря, руки чешутся его выкинуть из органов – позорит всю систему!.. А потом криминальные сериалы про оборотней в погонах снимают…

– Он исправится, товарищ полковник, я лично прослежу, – заверила я Орлова. – Уж что-то, а воспитывать нерадивых подопечных я умею! Жена его, Рита, мне поможет.

– Ну, ладно, – вздохнул полковник. – Значит, решили? Будем теперь с вами парой?

– Что?

– Я говорю, будем теперь с вами в паре работать? – поправился полковник. Я кивнула. – Окей. А теперь признайтесь, Любовь Васильевна: у вас есть дома вареная колбаса?

Я изрядно удивилась вопросу. Ничего себе, полковник прыткий-то какой! Это что, первое задание? Соорудить пару бутербродов и привезти ему на работу? Может, ему еще и сказку на ночь почитать? На должность гейши-кухарки-служанки я не подписывалась!

– Есть, товарищ полковник, полпалки, но…

– Ну раз есть – тогда готовьте оливье, мамочка! Ваш сын изрядно проголодался, я полагаю.

– А?! – Я начала задыхаться. Вот тут-то, кажется, у меня давление и пошло вверх.

– Сегодня всё оформлю, и завтра утром Степан вернется домой, мы ему даже машину предоставим… Ну, скажите-ка, Любовь Васильевна: вы рады?

Глава 30

Я помню день, когда Степочка родился.

Он был выстраданным ребенком. Я ждала его целых десять лет.

Это случилось четвертого июля девяносто третьего года, в воскресенье. Шел проливной дождь, и струи воды били в окна купчинского роддома, словно хотели их расколоть. Но я знала, что Петя там, внизу, несмотря на все буйства небес, наматывает круги вокруг здания, в котором должен был появиться на свет его сын.

Одновременно со Степой рождалась и новая страна. Время тогда было волнительным и тревожным. Рухнул железный занавес, новые русские куролесили на европейских курортах, среди бела дня затевались бандитские разборки, ларьки «крышевались» милиционерами, еда выдавалась по талонам, богатые страны присылали нам ящики с аккуратно упакованным солдатским провиантом – до сих пор помню вкус немецкой консервированной ветчины и американского кофе… Зимой мирно «развелись» Чехия и Словакия, весной мы поддержали Ельцина на референдуме, летом он вывел российские войска из Литвы…

Но теперь все это не имело никакого значения. За окнами роддома бушевала стихия и политика – а мой мир сосредоточился в одной-единственной стеклянной люльке, где спал мой новорожденный сыночек. Я смотрела на этот туго запеленутый комочек, любовалась крошечным носиком, микроскопическими ресничками, пухленькими щечками – и думала: «Я тебя никогда никому не отдам».

Сегодня я держала входную дверь открытой с четырех утра. Несколько раз выбегала на улицу, постоянно смотрела в окно. Отказалась завтракать с заглянувшим ко мне Яковом Матвеевичем – сердце и без всякого кофеина колотилось, как бешеное. Заходил поникший, униженный Володя, начал было многословно извиняться и благодарить, но я его отправила восвояси. Звонил Павлик, расспрашивал, волновался; потом звонил Андрюша, предлагал немедленно занести мне айфон, который он проиграл в нашем пари, чему он, кстати, крайне рад, – я всем отвечала коротко и рассеянно, потом вешала трубку. Не до них мне сейчас было. Я ждала, ждала, ждала…

Пытаясь хоть немного отвлечься, выстирала перепачканную змеиным ядом сумку с бабочкой. Отмыла бинокль, положила сушиться.

Потом взяла пухлую школьную тетрадь 96 листов и художественно вывела на первой странице: «Энциклопедия мудрости». Дальше дело застопорилось. Все разумные, проверенные временем советы вылетели из головы со скоростью дорогостоящей отечественной ракеты, стартовавшей с космодрома Байконур навстречу своей гибели. Мудрость временно покинула меня.

Ладно. Зачем мне мудрость, если под рукой есть пульт от телевизора?

Я включила любимый канал. Шел специальный выпуск новостей. Длинноносая ведущая взахлеб рассказывала:

– Петербургская полиция предотвратила крупнейший теракт. Сегодня стало известно, что злоумышленники пытались отравить участников Международного экономического форума. Однако представители правоохранительных органов сумели остановить предполагаемых преступников.