Когда мы зашли в автобус все кроме Вики удивленно заозирались. Ну еще бы! Клановые девчонки с детства привыкли, что их возит личный водитель, а тут коробка, набитая людьми, которая еще и движется! Да и маршрут ходовой – от центра города на вокзал. Неудивительно, что в автобус набилось столько народа всех социальных прослоек.

Вечно куда-то едущие бабушки, пара пенсионеров с походного вида рюкзаками и двумя внуками лет на пять помладше нас, школьники, один из которых все никак не мог аккуратно пристроить свой футляр для скрипки, и периодически задевал им окружающих. Поправлял очки, извинялся и снова задевал.

Среди разношерстной толпы были и студенты. Эти, судя по форме, из казацкого училища. До Сопряжения эта социальная группа и так старалась выделяться, а уж после, когда из общей массы выделились кланы, гильдии и дворянство, эти студенты казацкого училища добились своего и выделились в отдельное сословие.

Никаких преференций. Но вот выделили под давлением страждущих. Открыли даже несколько школ и училищ казачьей направленности. Чем они отличались от светских заведений, я не знал, да и, честно говоря, не сильно этим интересовался.

Зато тройкой студентов старше нас года на три очень заинтересовалась Вика. И это было объяснимо. Баранкович, из семьи потомственных военных, отец так и вовсе воевода Чернорусии, а тут три молодых парня в полной экипировке. Темно-синие с красными лампасами мундиры, притороченная к портупее нагайка и начищенные до блеска медальки. Вот именно они и вызвали интерес Вики.

– Какие младые, а уже офицеры! – не стесняясь говорить громко, восхитилась сербочка.

– Не офицеры, студенты, – поправил ее я.

– Как студенты? А медали? – под улыбки Насти и Алисы смутилась девчонка.

Парни заметили внимание девушки и, не обращая внимания на меня, решили познакомиться. Ну как же! Три парубка при мундирах и фуражках, грудь, как у селезней, навыкат, и вообще… Медальки опять же.

Я усмехнулся, решив понаблюдать за спектаклем. Такие понты могут прокатить с первокурсницами-провинциалками, но никак не с моими девчонками. Так, стоп. Моими? Да, собственно, после того, что произошло, думаю, я имею право называть их так.

– Привет, девчонки, – обратился тот, что повыше с пушком на щеках, который в его мечтах, наверное, должен стать бакенбардами. – Какие планы на вечер?

– Обширные, – не поднимая глаз от смарта, отозвалась Алиса.

Стерва, конечно, но нужно отдать должное, наблюдать за тем, как она элегантно отшивает студентов года на три старше, было забавно.

Парень явно не ожидал такого ответа. Ну как же, бравый рубака снизошел для того, чтобы подойти к малолетним дурочкам, а тут такое. Впрочем, ему на помощь пришел второй, немного пониже, но шире в плечах и с целыми тремя медальками на груди.

– Так, может быть, мы с вами? – улыбаясь во все тридцать два, подмигнул он. – Или вы с нами. Тут уж как пойдет.

Трусиха-Настя с опаской посмотрела на меня. Подумала что я, голова горячая, приревную и брошусь на них с кулаками? Наивная! Ревность – чувство неуверенных в себе, что желают силой компенсировать свою внутреннюю убогость.

Но не нужно путать ревность и чувство собственности. Если студентики начнут распускать руки, пытаясь физически принудить девушек к своему обществу, естественно я вмешаюсь. Да, они на несколько лет старше и их трое, но мой задний карман греет складной «джентельмен» от ВиКнайф, что не прочь уравнять шансы.

– Меня Вика зовут, – представилась сербочка и любопытно ткнула пальцем в самую большую медаль на груди последнего. – А за что этот орден?

Парень прямо расцвел, воодушевившись тем, что его заслуги замечены.

– Это золотой значок ГТО! Награда, вручаемая участникам за успешное выполнение нормативов испытаний по физической подготовке! – словно смакуя, как величественно звучат его слова, произнес студент.

– И все? – с удивлением и разочарованием выдохнула Вика. – Она не за боевые действия?

Парень несколько смутился, но не отступил.

– Чтобы получить эту медаль нужно подтянуться на перекладине минимум четырнадцать раз! А у меня вышло семнадцать!

Вика, все еще не веря в то, что бравый офицер с медалями оказался простым позером произнесла:

– Всего-то? Я подтягиваюсь двадцать четыре раза на одной руке. На двух получается около шестидесяти. Когда пятьдесят семь, когда шестьдесят пять. Алиса, а у тебя сколько?

– Ну, я интовик, а не силовик, – все также не отрываясь от смарта, произнесла Селезнёва. – Раз семьдесят сделаю.

– Гонишь! – уже с яростью в голосе произнес медаленосец. И куда только делась его галантность дамского угодника?

В этот момент я решил, что пора вмешаться.

– Вика, – обратился я к самой импульсивной подруге. – Их значки и медали за боевые заслуги не имеют между собой ничего общего. Знаешь значки и нашивки бойскаутов? Здесь примерно то же самое. «Лучший комендант лагеря» или «Полевой повар».

– Ага, – поддакнула мне Алиса. – Они имеют ценность только в своей субкультуре. Ну как, например, «Почетный сдатчик макулатуры» или «Играю в Варкрафт 125 лет».

– Фу… – с брезгливостью произнесла сербочка, посмотрев на ряженых, точно на грязь.

– Я тебе… – завелся самый тихий и, видимо, самый ярый. Даже за кнут схватился. Убогий.

– Может, пойдем выйдем? – поднимаясь со своего места предложил я. Три здоровых лба, которые явно уже не первокурсники, переглянулись между собой. – Или зассали?

Бросил я последнюю спичку в пожар их самомнения. В их понимании я – мелкий щегол, который решил вступиться за девчонок и бросился грудью на амбразуру из троицы казачков. Ни ума, ни фантазии, короче.

– А пойдем, выйдем, – недобро улыбнулся щеголь с куцыми бакенами и нажал на кнопку остановки по требованию.

Смарт бус, прижимаясь к тротуару, начал медленную остановку. Краем глаза я заметил, как все трое расстегнули кобуры для кнутов. Даже тут, ублюдки, побрезговали неписаными законами кулачного боя и схватились за нагайки. Ну-ну…

Едва все трое выскочили из салона и достали кнуты, в ожидании легкой расправы над мелким засранцем, как я вновь нажал кнопку остановки по требованию, чем закрыл двери и пуская автобус без водителя по дальнейшему маршруту.

Трусость? Не-ет… Скорее рациональное мышление. Даже если бы я мог использовать способности или имел при себе гант, я бы поступил точно так же. Мы торопимся на мероприятия, которое, несомненно, важнее потасовки с потерявшими берега студентами. Если б у меня было время и инструменты, я бы разложил их троих по асфальту. А вот так, не имея в запасе ни инструментов, ни времени, ввязываться в заведомо проигрышную драку – глупо.

– Красиво, – наконец оторвавшись от девайса, произнесла Алиса под хлесткие удары нагаек о плексиглас заднего стекла баса.

– А ты ожидала, что я вспыхну праведным гневом и пойду бить им морды? – усмехнулся я. – Орки потом смотреть не будут. Всех мордой в пол и в участок для разбирательств. А оно нам надо?

Умный автобус не просто так зовется умным. Здесь камеры по всему периметру, лица бравых студентов городская система предотвращения нарушений уже «срисовала» и сегодня, ну край завтра, к ребятам прилетит письмо счастья. Так, собственно, зачем махать кулаками и подставляться, если жизнь сама накажет?

Дальнейшая дорога была без приключений. Хотя казусы, которые творили девчонки, впервые попавшие на вокзал, изрядно веселили. Например, Алиса решила сумничать и купила билет через онлайн. Казалось бы, что могло пойти не так? Вот только Селезнёва купила билет до Горячего Ключа на, мать его, Камчатке!!! На ее вопрос: «А почему этот билет хуже?» я ответил красноречивым молчанием и, забрав у нее смарт, отменил операцию.

После случая с Алисой решил не доверять девушкам самостоятельную покупку билетов. После пары минут общения с терминалом я раздал девчонкам их квитки.

– Это и есть бумажные билеты? Офигеть! Покажу потом бабушке! – получив свой квадратик плотного картона, Настя пищала от восторга.

– Уверен, Вольга застала времена, когда вход в метро был по металлическим жетонам, – усмехнулся я.

– Серьезно? – не сразу поверила девушка.

– Потратить кусок высококачественной бумаги только для подтверждения оплаты… Я считаю это просто преступная трата природных ресурсов! – не разделила ее радости Вика. – Наверное, в мире только Россия может себе такое позволить. Но все равно – это глупо.

Мы наконец выбрались на людный перрон и, в ожидании электрички, девушки беззастенчиво разглядывали пеструю толпу, состоящую из веселых студентов, груженных рассадой дачников, туристов с цветными рюкзаками. В общем, всех тех, кто пятничным вечером хотел вырваться из душного города.

Когда наконец подали состав и толпа рванула внутрь, в глазах девчонок я прочитал испуг. Пришлось дождаться, когда перрон опустеет, и, перед тем как войти, я внятно объяснил, что на билетах не указываются посадочные места, а потому каждый старается быть первым, чтобы сесть у окна.

– Дикость какая! – в свойственной себе манере резюмировала Алиса.

– А вот потрясет часика три стоя, или около туалета и посмотрим, что ты скажешь в следующий раз, – усмехнулся я. – Давайте, заходите.

С местами нам повезло. Вернее, повезло с попутчиками. Свободных мест у окна естественно не оказалось, но милая бабушка с голубыми, как весеннее небо, волосами с радостью согласилась пересесть на соседнее место.

Я с радостью согласился, но попросил эту милую женщину задержаться, чтобы хоть как-то отблагодарить ее. Тем более после покупок руки сами чесались опробовать новые инструменты. И распахнув безразмерную сумку, я извлек альбом.

За десяток минут набросал простенький карандашный портрет и, по желанию милой заказчицы, даже добавил в качестве фона Эйфелеву башню. Как оказалось, пенсионерка всю жизнь мечтала побывать в Париже. Но жизнь штука сложная. Сначала росли дети, потом у детей появились внуки и… Вот так славная бабушка Лена оказалась в этой электричке. Девчонки с любопытством первоклашек на экскурсии по фабрике мороженого заглядывали в рот попутчицы. Ну а я заканчивал рисунок.

Дорисовав произведение до стадии карандашного наброска, подарил его заказчице. Слишком непроработанная картинка, без правильных переходов тени и чернил. Такой рисунок не оживет, не выдаст мой статус игрока и, что самое главное, не отправит эту милую бабушку в психушку.

– Мне кажется, или ты не очень старался? – шепнула Алиса, стоило этой милой бабульке пересесть, освободив нам обе лавки.

– И потратить на рисунок все время пути? Тогда какой смысл был договариваться на бартер?

– Как вариант: чувство того, что ты хорошо выполнил свою работу. Кстати, что у тебя за сумка? Артефакт?

– Да, – загрустил я, коснувшись синего шелка торбы. – Эта сумка – прощальный подарок друга.

– А можно посмотреть? – загорелась Настя.

Она из гильдии крафтеров и потому интерес к артефактам был понятен, но я отрицательно качнул головой.

– Нет. Извини, но есть вещи, которые я не могу дать даже тебе. Не обижайся. Просто прими это.

– Да и ладно, – пожала Филиппова плечами.

Однако по тому, насколько резко она развернулась, я понял, что девушка обиделась. Ничего, как-нибудь переживем. Тем более на мониторе, что висел над дверьми, включили онлайн-трансляцию матча по ганту. Чемпионат Европы.

Я не ожидал, но кроме моих девчонок оживился почти весь вагон. Студенты достали из сумок непонятно как пронесенное пиво и начали жарко обсуждать предстоящую встречу. Сегодня в отборочном матче встречались украинская сборная и команда из Нидерландов.

Откуда я это знаю? От Вики! Оказывается, моя подруга является ярым фанатом магических боев и даже получила разрешение на гражданское ношение ганта. У меня сразу появился вопрос: если девушка так любит мужской вид спорта, то почему до сих пор не входит в состав команды академии? Ответ был прост – Лука Драганович не разделяет увлечения дочери, а в семье его слово – закон.

– Голландцы – явный фаворит. Вчера они чуть больше чем за минуту вытерли арену сборной Грузии. Три-ноль! У горцев не было шансов! – вдохновенно рассказывала Вика.