Воительница прошагала мимо меня. Ее толстые темные косы – Деандра заплетала их, чтобы волосы не лезли в глаза, – бились о жесткие доспехи. Нагнувшись, она выдернула стрелу. Ее смуглые щеки и лоб все еще были в крови после битвы за рекой. Если такое вообще можно назвать битвой. Когда туда прибыли наши воины, там осталась всего пара отрядов кровавого властителя – своей цели навести ужас и поубивать всех они к тому часу уже достигли.

Деандра улыбнулась мне:

– Это же деликатес, принцесса.

На меня внезапно накатил такой ужас, что я отвернулась, когда она забросила олененка себе на прикрытое броней плечо.

Воительница рассмеялась:

– Надо бы нам как-нибудь взять вас с собой в настоящее сражение, чтобы ваше нежное сердце обросло крепкой скорлупой.

Мне нечего было на это ответить. Только внутри завыло и заскреблось навязчивое чувство вины, когда мне напомнили, что делаю я недостаточно. Ничьих усилий не хватит, чтобы со всем этим покончить.

– Что ты здесь делаешь?

Деандра зашагала обратно по травяным зарослям, я подобрала корзинку и двинулась за ней следом.

– Мне велели найти вас. У нас гость.

3

Принц прибыл один.

Его родители, сказал принц Брон, не в восторге от идеи связать наши королевства при помощи брака, но у него самого письмо отца вызвало интерес.

И, похоже, немалый: он прибыл в сопровождении большого отряда воинов, которые доставили его до замка, а затем разбрелись по городу и близлежащим полям и лесам.

Взволнованная, но после кровопролитного дня согласная сделать все, что нужно, я пряталась в вестибюле большого зала, подслушивая, как родители и принц холодно приветствуют друг друга и обмениваются любезностями. Наконец мать позвала меня.

Я ожидала презрительной реакции, в лучшем случае – безразличия. Но не ожидала, что принц окажется куда привлекательнее в сравнении с тем, каким я запомнила его в нашу последнюю встречу три года назад. Его роскошные каштановые волосы лежали волнами вокруг лица и ниспадали к острому подбородку, из-под густых бровей поблескивали черные как смоль глаза.

Его пухлые губы приоткрылись, он быстро оглядел меня раз, затем другой – уже нарочито медленно, склонив голову вбок.

– Принцесса, вы выросли в прелестную особу.

Я достигла зрелости еще несколько лет назад, но решила не напоминать ему об этом. Тогда ему было совсем не до принцессы-фейри – он был слишком занят, обхаживая своих человечьих фавориток.

А сейчас, прогуливаясь с ним по саду, слушая его рассказы о напряженном путешествии сюда и о чудесных пекарях Тулана, что угостили его самыми великолепными пончиками, какие ему доводилось пробовать в жизни, я гадала, в курсе ли он, что это не первая наша встреча.

– Лучше не ешьте их больше, – тихо произнесла я, когда наконец обрела дар речи. – И вообще не ешьте того, чем угощают вас незнакомцы в Синшелле.

Когда мы зашли на четвертый круг по зелени и разноцветью, принц сбавил шаг – на нем были начищенные сапоги того же оттенка, что его темные глаза. Дворик замка остался позади, живая изгородь в этом месте была выше – виднелись только окна комнат в башнях.

– Я думал, что заклятья на еду и яды фейри – это что-то из разряда страшных сказок на ночь.

Я чуть не прыснула.

– Ничего страшного в этом нет, – сказала я и, остановившись у розового куста, дотронулась до маленького бутона. – Просто пончики в Эррине теперь будут для вас на вкус как зола.

– Ясно, – коротко отозвался Брон. – А что насчет прочей еды? – Он переступил с ноги на ногу, и я ощутила исходящее от него тепло. – Уж что-нибудь я наверняка могу есть без опаски навсегда разочароваться во всем остальном.

Он произнес эти слова – особенно последние – таким тихим и вкрадчивым голосом, что я невольно перевела на него взгляд.

– Скорее всего вас здесь будут кормить блюдами, которых вы не сыщете в собственном королевстве.

– Да уж, – прохрипел Брон, отчего я удивленно вскинула брови. Его взгляд сполз с моего лица на ладонь – я обхватила бутон и приказала ему раскрыться. У принца слегка отвисла челюсть, но он все же захлопнул рот и нервно сглотнул. – Боже, вы и вправду принцесса-фея.

Я посмотрела на него искоса и повернулась, дабы пойти дальше, но он вдруг взял меня за руку. Прикосновение оказалось нежным и теплым, Брон притянул меня к себе. По человеческим меркам он был довольно рослым, но фейри, особенно родом из знати, были выше большинства людей, так что носы наши оказались на одном уровне. Принц поднял руку и вопросительно посмотрел на меня.

Мне стало любопытно, что будет дальше – я улыбнулась ему в знак согласия. И судорожно вздохнула, когда его пальцы убрали прядь волос мне за ухо. Осторожно, едва ли не с благоговением он прикоснулся к заостренному кончику, одного взгляда на который было достаточно, чтобы понять: мы принадлежим к разным видам.

– Мягкие, – прошептал он, словно говорил сам с собой, и нахмурился: – Вы не носите серьги.

– Когда-то носила, но часто забывала их надевать, а отверстия в наших телах зарастают быстро, – сказала я с придыханием и нервно сглотнула, когда его палец спорхнул с мочки уха на шею – туда, где покоилась тонкая шелковая бретель нарядного платья абрикосового цвета. – Брон, – произнесла я с предостережением в голосе, правда, для кого из нас оно предназначалось, было неясно – в животе у меня словно взметнулся рой мотыльков.

Опомнившись, принц убрал руку и улыбнулся так, будто его застукали у вазы с конфетами, но стыда он не испытывает.

– Вы красивы.

– Вы тоже, – сказала я, в ответ на что он изумленно хохотнул. – Зачем вы явились сюда, принц?

Он выгнул бровь и отступил на шаг, золотые крапинки на радужках его глаз сверкнули на солнце.

– Ваш отец прислал нам письмо – вы же об этом знаете.

– Вы ведь не собираетесь на мне жениться. – Его взгляд обжигал, и я уставилась на его бархатную тунику бронзового цвета и плащ, не решаясь поднять на него взгляд. – Мы оба это знаем.

Он замолчал на несколько долгих секунд, затем отвернулся и оглядел сад. Мы были не одни, но я не стала ему об этом говорить. Брон сжал губы и снова внимательно посмотрел на меня. Отважился сделать шаг в мою сторону – и тут раздался треск.

Довольно тихий – у меня слух был острее, и принц шума, похоже, не услышал, поэтому я воспользовалась моментом и перевела тему, дабы он не перешел к отговоркам.

– Ваш плащ! – в отчаянии воскликнула я и, присев, дотронулась до его подола. И, с раздражением покосившись на розы, прошипела: – Прошу прощения. Обычно они ведут себя куда приличнее.

– Цветы? – удивился он.

Я напела себе под нос мелодию, провела пальцами вдоль разрыва и приказала ткани сплестись обратно. Бархат заупрямился – дыра оказалась слишком большой. Не сработало. Со вздохом я встала и предложила:

– Оставьте мне ваш плащ, после обеда я его починю.

Брон снял накидку, свернул тяжелую материю в куль, но, прежде чем передать его мне, подался вперед и прижался губами к моей щеке.

– Вы и красивы, и добры.

С пылающим лицом – одна щека горячее другой – я проводила его взглядом. Листья вспархивали от быстрых шагов принца. Он ушел, чтобы не отвечать на мой вопрос, а я не остановила его, отвлекшись на прикосновение пухлых мягких губ.

* * *

За ужином принесли весть, что в Весеннем лесу на людей принца было совершено нападение.

До той минуты обстановка была тихой и напряженной. Отец намеренно игнорировал предостерегающие взгляды матери, всякий раз возвращаясь к разговору о брачном договоре, упоминать о котором не стоило, – но он все равно его упоминал.

Я сидела, уставившись в свою тарелку с нетронутой едой – запеченной медвежатиной и пряной репой, и гоняла кусочек мяса по лужице белых сливок.

Принц тоже не съел ни крошки. Зато он пил вино.

Какой дурак, подумала я, ведь он предупрежден насчет еды, но почему-то не догадался, что напитков это тоже касается. Наши вина изготавливались так же, как и все остальные – но руками фейри. Их страсть к своему делу и жизненная сила насыщали каждую партию.

Щеки Брона разрумянились, он совсем окосел. Когда принц начал посмеиваться без повода, мать вежливо намекнула:

– Дорогой гость, возможно, вам не стоит больше…

Именно в тот миг и прибыли два полководца – один из отцовской армии, второй из сопровождения Брона, оба одинаково мрачные.

– Ваше величество, – коротко кивнув, сказал Эльн. – Мы получили известие о том, что в Весеннем лесу обнаружены трупы – подвешены на деревья, конечности оторваны, в реке кровь… – Он осекся, когда мать подняла руку и бросила мимолетный взгляд на меня. – Прошу прощения.

Мысленно порадовавшись отсутствию аппетита, я улыбнулась уголками губ, а внутри у меня все сжалось.

– Мои люди? – вскричал принц, моментально растеряв всю веселость – его сияющее лицо будто заволокла грозовая туча. Он встал и, покачнувшись, усиленно заморгал. – Ну и ну, чем вы меня тут опоили?

Мать прикусила губу. Никто его насильно не поил. Он подливал себе вино чаще, чем мы замечали.

– Кто-нибудь уцелел? – спросил отец, невидящим взглядом уставившись в стол. Палец его кружил вдоль края бокала.

– О таких не докладывали.

Отец встал, а змеи в зарослях, отчеканенные на спинке его золотого с серебром кресла, казалось, насторожились.

– Поговорим снаружи.

Когда Брон споткнулся на ровном месте, его командующий предложил принцу в качестве опоры свою руку, но, получив за это выговор, убрал ее.

Весенний лес тянулся вдоль всего побережья, от замка Грейсвуд до самого Эррина – но это было не важно. Они туда добрались. Снова пересекли границу.

И их было много – если они перебили солидную часть армии принца.

* * *

Несколько часов я металась по комнате. Затем достала плащ принца и, решив все же выполнить данное ему обещание, уселась на подоконник, откуда открывался вид на сады внизу.

Невидимая нить протянулась от моих пальцев к ткани, и я велела ей слиться оттенком с золотисто-коричневым плащом. От потертого бархата пахло самим принцем, морской солью и чем-то сладким вроде жженого сахара.

Губы Брона – пухлые, мягкие, теплые, – что неожиданно коснулись моей щеки, золотистые искры в его карих глазах… Те мотыльки у меня в животе погибли: их затопило расплавленной лавой – когда мне вспомнились глаза и улыбка другого мужчины.

Когда я представила, как жестокие, но чувственные губы Клыка скользят по моей коже, как его пальцы нежно дотрагиваются до заостренного кончика моего уха.

Открыв глаза – я и не заметила, что прикрыла их, – я свернула починенный плащ и уперлась лбом в стекло. Интересно, подумала я, чем сейчас занят Клык, какими поручениями загружает его днем король-зверюга и был ли он среди убийц, что напали на тот городок и людей принца в Весеннем лесу.

Два нападения. Безжалостные, быстрые, почти в одно и то же время.

Мои исполненные страха мысли прервал стук в дверь. Я слезла с подоконника и стремительно пересекла комнату, учуяв запах того, кто стоял за дверью – то были не родители и не прислуга.

– Добрый вечер, – сказал принц, под глазами у него залегли морщинки, волосы были взъерошены. – Надеюсь, час не слишком поздний – я пришел за плащом.

– Вы уезжаете?

Он кивнул, не поднимая на меня взгляда.

– Да, глупо было заявиться сюда в такой момент. – Его губы сложились в усталую улыбку. – Мама всю жизнь корит меня за излишнее любопытство. Так и тянет меня на приключения.

В этом мы с ним были похожи, поэтому я улыбнулась ему и протянула плащ.

– Я его починила.

Принц снова кивнул и развернул накидку, чтобы взглянуть на то место, где была дыра, а я прислонилась к дверному косяку, рассматривая его. Он стоял в свете факелов, что горели в коридоре по обе стороны двери. От ресниц на его щеки упали длинные тени, рот превратился в тонкую линию.

– Пожалуй, уехать прямо сейчас будет неразумно, о чем мой отец уже явно вам сказал…

Взгляд принца, ошеломленный и потемневший, взметнулся от заштопанного плаща ко мне.

– Это золото.

– Простите, что?